Уэс сжал узкую ладонь мягко, почти что бережно. И отпустил не сразу, секундой-другой позже. У Дайны были легкие, уверенные руки, какие обычно бывают у женщин-медиков или у техников, которые работают с тонкими механизмами. Правда, Янсон понятия не имел, какие именно руки должны быть у журналисток, тем более у журналисток на войне.
- Особенность натуры? - он подмигнул девушке. И подумал, что нужно перестать смотреть на нее как на журналистку и начать говорить наконец с человеком, а не с профессией. Иначе от незримого общества профдеформации они так и не отделаются. - Ты не похожа на человека, который легко сдается.
Янсона всегда необъяснимо притягивали женщины с духом бойца, даже если они никогда не носили форму. С остальными было и в половину не так интересно.
- Я начинал с учебной эскадрильи и какое-то время страшно заморачивался, что все нормальные пилоты летают на Настоящие Боевые Задания, а мы как лысые, таскаемся в захудалые налеты на имперские грузовозы...
Уэс ностальгически улыбнулся.
- А сейчас нужно провести несколько лет в академии чтобы тебя вообще пустили в настоящую машину, а не на тренажер. Не знаю, как несчастные кадеты с этим справляются, я б уже в первые месяцы на потолок вылез.

Отредактировано Wes Janson (22-05-2022 11:57:08)

- Я тоже везучий, - Янсон лукаво ухмыльнулся в ответ. Да, его тоже заметили нужные люди, повезло попасть в хорошую эскадрилью... Позже, чем следовало, но и в этом была своя часть везения, только в гробу он его видал вот уже двадцать пять лет...
До зубовного скрежета знакомая, практически родная чернота разворачивалась где-то внутри как вонгская защитная воронка. Уэс привычно скормил ей мысленную торпеду - уйди, заткнись.
- Ну что ты, нет, по сравнению с тобой я был скучным, - со всей возможной искренностью признался он. - Забастовка - это отлично, нам вот в голову не пришло. Мы просто подкладывали друг другу кнопки в ложемент, воровали шмотки из душевой и будили среди ночи ради срочного звонка лично Мон Мотмы по тапочку. Один раз написали термокраской на машине чужого комэска "я - майнок, летящий на чем-попало", надпись проявилась только когда он хорошенько прогрел движки. Ржала вся учебка. Бедняга поклялся найти засранца и заставить вручную перекрашивать все машины на базе, буквально землю носом рыл. Потом, лет через пять, мы пересеклись на какой-то общеальянсовской пьянке и я ему рассказал, чья это была идея... Ну, летал он лучше, чем дрался, определенно.
Уэс попытался изобразить смущение пополам с раскаянием, вышло плохо - ухмылка мешала.
- Не знаю, считали ли нас самой двинутой учебной эскадрильей, но, кажется, наш командир вздохнул с облегчением, когда наконец избавился хотя бы от меня. Мы сами, конечно, были уверены в собственной особенной безумности, но я, кажется, вообще не встречал пилотов, которые бы считали себя полностью нормальными... А потом мне довелось учить кучку по-настоящему двинутых ребят, и я понял, что все познается в сравнении.

Отредактировано Wes Janson (22-05-2022 11:58:11)

- Идем, - Уэс легко спрыгнул со стула и протянул Дайне руку.
Наверно, действительно сложно отключаться от работы, оставаясь, по сути, на рабочем же месте. Принимая в расчет, что кантина - это почти всегда лучшее место для короткой не слишком напрягающей беседы под запись.
Себя он на таком ни разу не ловил, хотя свидания на рабочем месте в жизни майора случались, и не раз. Иногда в буквальном смысле выражения. Да, кабина крестокрыла для двоих была слишком тесной, но вот сидеть в обнимку на сложенных плоскостях - это просто ситски романтично, особенно если приглашать туда не девушку из бригады механиков, которая немедленно найдет неположенный люфт, обшарпанную краску и состоянием движков будет интересоваться больше, чем одним не очень разумным пилотом.
Приглашать Дайну в ангар Уэс не стал, конечно. Во-первых, сидеть на ашке вполовину не так интересно, во-вторых, Дайна выглядела взрослым серьезным человеком, а Янсон хоть и не переживал ни капли за собственную и без того вкрай сомнительную репутацию, но разочаровывать девушку вот так сходу не хотел, и потому стоило хотя бы прикинуться взрослым серьезным майором. Миссия уровня "завали в одиночку вонгский крейсер", если так подумать...
Место, где они располагались, сложно было назвать полноценной военной базой - так, на скорую руку сооруженный опорник, широкое плато, утыканное мобильными модулями и куполами сборных ангаров с островками размеченного краской прямо по камням пустого пространства, куда садились тяжелые грузовые корабли и транспортники, привозящие и забирающие беженцев. Кольцо гор, с одной стороны, надежно прикрывало их от возможного нападения с поверхности и частично защищало от воздушных налетов, но в то же время неприятно отрезало возможности для отступления, если вонги вдруг навалятся и снесут противовоздущную оборону. А внизу, между их пристанищем и следующим плато, тянулась пустошь, густо усеянная пятнами черных озер. Днем с высоты казалось, что кто-то разбрызгал смазку по ржавому полу ангара.
Зато если отойти чуть подальше от кантины, за склады и разгрузочное поле, там будет длинный, до самых гор, не занятый ничем участок, который расчищали под казармы для пополнения, а потом в склон врезался подбитый шаттл, вниз насыпалась куча камней и расчистку временно бросили. Тем более что пополнение к ним так и не переправили. Там было красиво. Даже ночью. В лучах прожекторов, которые немного добивали с освещенной части базы, свежие сколы булыжников тускло поблескивали.
Нехорошо, наверно, отжимать место для свиданий у собственных пилотов, но те сегодня все равно весь вечер проторчат в кантине.
- А потом круг замкнулся, - они шли между одинаковых контейнеров, сваленных кучей, с одной стороны и длинным пузатым грузовозом с другой, и Янсон продолжал начатый в кантие разговор, ту его часть, которая не успела макнуться в сложную философию. - Боюсь представить, сколько курсантов мечтало расстрелять меня к ситховой матери... Ну, зато им точно не было скучно. На изощренную месть решались немногие, но если решались - о, она была страшна. Если однажды решишь, что все уже испытала и в профессии становится скучно - заведи себе падавана. Гарантирует новые, незабываемые впечатления.

Отредактировано Wes Janson (22-05-2022 11:59:36)

Нет, за кассу они не вставали. Просто гибли. Иногда - целыми эскадрильями, как "Когти", которых он где-то в глубине души так себе и не простил, хотя их с Хобби вины в этом не было, не могло быть, нельзя отвечать за то, что не контролируешь, но предательская мысль о том, что мог бы, наверно - научить лучше, подготовить, всегда болтается где-то рядом. Каждый раз, когда гибнет кто-то из учеников.
...Проклятье, да сколько можно?! Почему сегодня все вечно сходится к смерти?
Легкое прикосновение Дайны отвлекло, выдернуло из смыкающейся вокруг черноты, как рука, которая протягивается под воду, чтобы вытащить наверх, к свету и воздуху. Живое, теплое.
Живое.
Не нужно больше сегодня про смерть.
- Война не означает, что вся остальная жизнь должна закончиться, - Янсон чуть крепче сжал ладонь Дайны, буквально на секунду, тут же опомнившись. - Наоборот. Когда еще нам выпадет такой вечер...
Могло так случиться, что уже никогда. Это было привычное ощущение, въевшееся, как въедается пыль в десант, запах бакты - в медиков, а горячего металла - в пилотов. Когда живешь с ним постоянно, перестаешь замечать, придавать ему значение, как не обращаешь внимания на старые шрамы. Все равно думаешь про завтра, про какое-то потом, даже помня где-то краем мысли, что "завтра" может и не настать...
Хатт, нет. Не про смерть, не опять.
Уэс глянул на Дайну почти умоляюще. Безумно хотелось, чтобы она прикоснулась вот так еще раз.
...Пожалуйста, не отпускай мою руку, потому что мне, ветерану кучи войн, видавшему много разного дерьма, здесь и сейчас страшно встречаться с родной и привычной темнотой? Умереть не встать.
Вместо этого он спрятал ее ладонь в своих, подержал секунду-другую, а потом осторожно прикоснулся губами к пальцам. Уэс держал ее легко, оставляя возможность в любой момент забрать руку, может, врезать по морде одному слишком много позволяющему себе майору.
И ни на секунду не отводил взгляда.

Отредактировано Wes Janson (22-05-2022 12:02:16)

Она вся была такой - легкой, обманчиво-хрупкой и решительной. Такие у нее были руки, и целовала она так же, легко и уверенно.
Уэс так и не выпустил ее ладонь, отвечая на поцелуй. Прижал к груди, сплетая пальцы, как будто боялся, что сейчас Дайна опомнится, отстранится, скажет что-нибудь в духе "Простите, мне не следовало". Заберет руку...
Ее не хотелось отпускать. Ее невозможно было отпустить, слишком близко плескалась густая, вязкая чернота, с которой он, как считал, давно и успешно научился справляться, но стоило только немного поковырять - и вот, пожалуйста...
Это было совсем не честно по отношению к Дайне, к отчаянной, отважной Дайне, которая и сама носила страшную черноту внутри, и еще днем Уэс всерьез думал, как может помочь ей, а сейчас она спасала - его. Нет, совсем нечестно, и в ответный поцелуй он вкладывал всю нежность, на какую еще был способен.
Свободной рукой Уэс погладил ее плечо, скользнул через спину к другому, мягко превращая прикосновение в объятие.
Такая теплая, такая живая.
Он бы, может, ощущал себя кем-то вроде вампира из детских сказок, тварью с ледяной кровью, питающейся чужой жизнью - если бы мог и хотел думать о чем-то, кроме этого тепла, кроме тонких пальцев между его ладонью и сердцем, кроме губ, от которых никак не хотелось отрываться.

Отредактировано Wes Janson (22-05-2022 12:04:17)

Они стояли в обнимку под обшарпанным бортом грузовоза, в его густой тени, и никто в здравом уме не назвал бы это место уютным, но дело, наверно, вовсе не в месте как таковом. Просто здесь никого больше не было, кроме них, никого лишнего.
- Да, - тихо согласился Уэс. Голос едва заметно просел, и майор наивно понадеялся, что Дайна не заметит... хотя что уж там, он, кажется, уже и так спалился со всеми потрохами.
...Она обещала не рассказывать.
На базе, пусть даже такой полугражданской, как у них здесь, в целом довольно трудно остаться в одиночестве, и еще труднее - с кем-то наедине. Вечно приходится что-то придумывать. Сбегать куда-то.
Сегодня вот им повезло, никого больше ситхи не принесли пошариться в темноте между складом и парковкой грузовоза. По крайней мере, вот в эти несколько минут. И можно было стоять неподвижно, вдыхать запах волос Дайны, всем телом улавливать ее дыхание, медленно скользить пальцами по ее плечу. Ощущать, как медленно откатывается на отведенное ему место внутренний мрак, и что скоро, вот еще немного - получится разжать объятия, и дойти все-таки до пустыря на задворках базы, ведь они вообще-то шли гулять.
Но Дайна обнимала его в ответ, не делая попыток отстраниться, и Уэс все оттягивал и оттягивал момент, когда ее все-таки придется отпустить.

Отредактировано Wes Janson (22-05-2022 12:06:01)

К ситхам пустырь, к ситхам разжимать объятия. Пусть это все будет потом, когда-нибудь бесконечно далеко потом. В другой, существующей где-то снаружи реальности, где война, вонги, вылеты без возвращений...
Уэс обнимал Дайну так, словно пытался укрыть от этого "снаружи", спрятать в их хрупком мирке на двоих, который существует, пока соприкасаются губы. Пусть всего на пару минут, и еще немного, и еще на один долгий неторопливый поцелуй.
Прожектор неподалеку от них коротко загудел и погас, и Янсон невольно дернулся и крепче прижал к себе девушку, чуть довернувшись, так, чтобы она оказалась между ним и броней корабля. Сердце рвануло быстрее, готовясь к драке здесь и сейчас...
Нет, не пригодится. Это просто база гасит огни, оставляя только самые необходимые. У них здесь вечно всего не хватает, и энергии тоже, приходится экономить. Он просто забыл. И нервы ни к ситху.
- Пойдем, - Дайну все-таки приходится отпустить. Как бы ни хотелось обратного. Сожаление в голосе майора даже не пряталось. Он нехотя разжал объятия, но руку ее так и не выпустил. Пока еще нет.
Нужно было проводить ее. Да, здесь вроде бы все свои, но в таких вот временных, хаотично образовавшихся пристанищах хватает разных отморозков. А темнота вокруг дарит чувство безнаказанности и ни к чему хорошему не располагает.

Отредактировано Wes Janson (22-05-2022 12:07:16)

Над ответом он не задумывается ни на секунду - незачем, и как вообще можно ответить иначе на такой вопрос? Своим он все равно сказал, что до утра умер, а если вдруг тревога, то отсюда до ангара бежать немногим дальше, чем от их логова. Успеет.
- Да, - тихо выдыхает Уэс, невольно тянется за теплыми пальцами как ищущий ласки лот-кот, накрывает руку Дайны своей. Часть его не сомневается, что она не заберет ладонь, не заберет надолго, но другая часть... просто тоже хочет прикасаться к ней. Гладить ее пальцы, касаться губами тонкой кожи на запястье. Чувствовать ее тепло.
Он снова притягивает Дайну к себе, прячет в объятиях, целует. Вряд ли под предложением остаться она имела в виду застрять под дверью жилого модуля, но впереди у них целая ночь, и он не торопится. Постепенно спускается губами к ее шее, ласково забирается пальцами в волосы. Чутко прислушивается к ее дыханию.
Ночи в этой части планеты прохладные, металл стенки модуля холодит спину сквозь форму, но Дайна согревает грудь, снаружи - и внутри.

Отредактировано Wes Janson (22-05-2022 12:09:15)

Уэс отвечает не словами. На ощупь закрывает дверь, одной рукой все еще обнимая Дайну, так же не глядя скользит пальцами по замку. Блок типовой, и расположение систем в таких он знает наизусть. Вряд ли кто-то решит наведаться в гости к мистрисс Бартон в середине ночи, просто так правильно, еще одна давно въевшаяся старая привычка.
А потом легко подхватывает Дайну на руки, так что теперь ей не приходится тянуться, чтобы целовать его.
Ее приятно держать, легкую и теплую, но хочется не только держать, и Уэс, скользнув взглядом по окружению, шагает вместе с ней к столу, сажает на край.
- Так лучше, - шепчет, улыбаясь, и целует снова, гладит по щеке, по шее, будто случайно проскальзывает пальцами под край воротника. Руки у майора жесткие, грубые, а Дайна заслуживает нежности, и за пальцами следуют губы, перекрывая следы прикосновений.

Отредактировано Wes Janson (22-05-2022 12:11:00)

- Знаю, - Уэс тихо усмехается, тепло щекочет ей шею. Он понимает, что имеет в виду Дайна, но сейчас, после всех их разговоров сегодня, это звучит не только как разрешение. Как обещание. Обещание во что бы то ни стало пережить все и справиться, и Уэс ни на мгновение не сомневается, что так и будет. Где-то там в будущем, куда не принято заглядывать на войне. Куда нет смысла заглядывать, когда есть здесь и сейчас.
Здесь и сейчас у него Дайна, ее тепло, ее прерывистое дыхание и быстрый стук ее сердца - Уэс находит его ладонью, пробравшись под рубашку, слушает пальцами, пока скользит от одной груди к другой.
Его собственное сердце срывается следом, а еще Янсону остро не хватает еще пары рук, чтобы одновременно обнимать Дайну, зарываться пальцами в волосы, гладить шею и расстегивать на ней одежду, чтобы еще гладить и целовать. В такие моменты удобно, наверно, быть каким-нибудь кодру-джи. Но Уэс справляется и так, и есть нечто мучительно-сладкое в том, чтобы вопреки поднимающейся внутри волне не торопиться.
И, оставив на девушке полурасстегнутую рубашку, штаны он с нее тянет медленно-медленно, с почти издевательской неторопливостью гладит бедра, как будто глаз у него нет и только так, на ощупь, он может ее узнать.

Прикосновения Дайны остаются горящими отпечатками, даже когда она убирает руки. О, как не хочется, чтобы она убирала руки, и Уэс невольно подается ближе, когда она отстраняется.
- А ты?
Безжизненно-холодный свет стандартных ламп отражается в глазах Дайны живым и горячим. Уэс хищно щурится в ответ, целует Дану крепко и жадно, не оставляя шанса ответить, хрипло смеется:
- Знаю, знаю, ты первая спросила.
Эта ночь полна прекрасных в своей двусмысленности вопросов.
"Я покажу тебе".
Это не звучит вслух. Незачем. Делай и не болтай, или как там Люк говорит своим падаванам?
Несколько долгих секунд - на длину нового поцелуя - Уэс тратит чтобы сбросить остатки лишней одежды. Жесткий армейский китель совсем не то, к чему стоит прижиматься обнаженной женской кожей.
Он любит чувствовать тепло чужого тела своим, не через слои материи, а как есть. Самое красивое платье и самое эротичное белье - то, что можно снять.
Уэс скользит ладонями по груди и вниз, плавно опускается на колени, целует бедра изнутри, легко прикусывая нежную кожу, гадает по дыханию - нравится? А если ближе, а если совсем близко?..
Он любит узнавать и угадывать, и бывает в этом ситски хорош.
Дайну хочется любить как в первый и последний раз, и одновременно - так, словно впереди у них вся вечность вселенной, словно это последняя в мире ночь, которая никогда не закончится.
Он любит дразниться и растягивать удовольствие, доводить до края и отпускать за миг до, чтобы повторить снова, любит, когда его просят срывающимся голосом, когда в коротком "Ах ты!.." негодование мешается с восхищением.
Ему самому почти больно, но Уэс только чуть сильнее сжимает бедра Дайны. Он любит так же, как летает, а первое правило летчика - быть нежным с машиной, как с любимой женщиной.
Только когда становится совсем невыносимо - обоим, когда даже близости кожа к коже становится мало, Уэс поднимается с колен. Секунд, что он тратит на защиту, достаточно чтобы немного выдохнуть, холод смазки слегка унимает жар, ровно настолько, чтобы первое движение навстречу вышло тем же сладко-неторопливым и не стало последним.

С каждой проведенной вместе минутой они узнают друг друга, и теперь Уэс знает, как прекрасна и коварна Дайна в своей сладкой мести, как не хуже него умеет заставлять гореть.
Но в сексе ему всегда нравился процесс, а не результат.
Каждое прикосновение Дайны, каждое движение, которое она ему позволяет, прокатываются огненными мурашками по позвоночнику. Уэс хочет ее здесь и сейчас, всю, до дрожи, эта жадность горит в глазах, прорывается в коротких поцелуях, в хриплом стоне, который складывается в ее имя. Но двигается он все так же плавно - пока Дайна не захочет иначе, пока не разрешит ему.
Обязательно разрешит.
Потому что такой же жадный огонь и в ее глазах тоже.
Но первым сдается он. Уэс плохо умеет просить, ему редко приходится, и здесь, с Дайной, он на мгновение чувствует ту же неловкость, когда не хотел отпускать ее руку там, в тени старого грузовоза. Тогда как-то вышло обойтись без слов, и теперь Уэс снова смотрит на нее почти умоляюще, плывущим от едва сдерживаемого желания взглядом.
- Дайна...

- Не сильнее, чем я тебя, - торопливо шепчет Уэс на одном выдохе и обнимает Дайну, почти подхватывает на руки. А потом ни дыхания на слова, ни места для двусмысленных шутеек уже не остается.
Только лучшая из женщин вселенной в его руках, только ее запах, ее срывающееся дыхание, ее сведенное сладкой судорогой тело, которому невозможно не ответить.
...Уэс так и не отпускает ее, даже когда жар схлынул, дрожь внутри улеглась и сердце возвращает привычный ритм. Только перебирается вместе с ней на кровать, потому что стол все-таки жесткий и холодный. Так и устраивает Дайну на себе, зарывается лицом в волосы, размеренно гладит плечи.
Внутри впервые за долгое время блаженно пусто. Никакой дурацкой темноты.

- Не уйду, - обещает Уэс.
Очень сильное выходит обещание, неисполнимое, потому что он все равно уйдет, потому что вечером вылет, а вокруг война, и у обоих у них свои дороги, которые неизбежно разойдутся уже через день-два.
Но безумно хочется ответить на просьбу Дайны именно этими словами.
Ночь прекрасных в своей двусмысленности формулировок должна оставаться таковой до конца.
Рядом с Дайной удивительно спокойно. Уже целую вечность Уэсу не доводилось засыпать вот так, чувствуя чужое - близкое - тепло и размеренное дыхание, какой-то невозможный, запредельный покой посреди привычной до безумия войны.
...Освещение отключается автоматически, когда датчики перестают регистрировать движение.

Утром он заворачивает ее в одеяло, тихо одевается, и, опустившись рядом на колени, какое-то время просто смотрит, как она спит. Жестоко будить кого-то в их условиях, когда не знаешь, выспишься ли следующей ночью, выспишься ли вообще когда-нибудь. Но он обещал, и все-таки протягивает руку, чтобы погладить по волосам. Прикасается к виску невесомым поцелуем.
- Дайна?
Уэс говорит тихо-тихо, словно раскрывает страшную тайну.
- Я улетаю сегодня. Но через пару дней вернусь. Если ты будешь здесь, я найду тебя. Обещаю.

VI.26 ABY, орбита Нисс, система Боз Пити

Майор Янсон был взрослым и ответственным пилотом. И отлично понимал, насколько важно, чтобы залезший в кокпит разумный был в норме. Своих людей он за это гонял нещадно, потому что это на земле какое-нибудь головокружение может быть ерундой, которую легко игнорировать, а на вылете мешает жутко. Это майор знал из собственного разнообразного опыта, и благодаря этому же опыту был уверен, что сам-то он в случае чего точно справится, поэтому ему - можно. В конце концов, случалось и с одной рабочей рукой летать, и с разбитой головой, и еще по-всякому, и ничего. Справлялся, и справится снова, так что нечего тут полировать ему мозги про еще две недели, дня три-четыре - и он потянет вылет, а если медчасть перестанет морозиться как голый ребель на Хоте и отдаст назад фиксатор, то можно хоть завтра улетать. Ему же не кросс с десантом сдавать, а педаль шевелить - не такая уж и нагрузка...
Медчасть в лице лейтенанта Маленты была непреклонна, ворчала на каждом осмотре и грозилась запереть вредного пилота в изоляторе. В такие моменты лейтенант до жути напоминала Хартер в молодости, у нее и кудряшки были почти такие же. Очаровательная женщина... с двумя фатальными недостатками: ллордианское происхождение, которое позволяло ей видеть пациентов любой хитровыделанности насквозь, и полное, абсолютное равнодушие к мужчинам в пользу женщин. Так что все свое обаяние Янсон мог засунуть куда док скажет.
А простому и бесхитростному побегу мешало несколько обстоятельств.
Во-первых, без фиксатора, коварно отобранного медиками как только нога начала заживать, Янсон заметно хромал, и от крестокрыла его гоняли механики, едва завидев в ангаре. Сговорились всеми сменами, заразы.
Во-вторых, "Равана" ушла в рейд и вернуться должна была как раз через две недели, так что удрать на родной борт под честное обещание долечиться тоже не предвиделось.
В-третьих, куда еще денешься со станции, которая на две трети медблок и на треть - ремонтный ангар? Спасибо уже на том, что всех нетяжелых медики большую часть времени игнорировали - по крайней мере, пока те вели себя прилично и тихо резались в саббак, а не устраивали гонки на креслах по коридорам.
...Вышло, вообще-то, весьма задорно, никто не пострадал, зато несколько откровенно съезжающих крышечкой бойцов заметно поправили настроение. Чего медслужба так взбесилась-то.

В первый раз, заметив ее со спины к коридоре, Уэс подумал, что показалось. Каковы шансы встретить снова женщину, с которой пересекся случайно и мимолетно почти год - уже год? - назад? Его галлюцинация почти сразу свернула за угол, и когда Янсон дошкрябал до конца коридора, там уже никого не было.
Во второй раз он просто окликнул ее.