Ура! Нам 8 (ВОСЕМЬ!) лет! Давайте поздравлять друг друга и играть в фанты! (А ещё ищите свои цитаты в шапке - мы собрали там всех :))
Ищем самого спокойного и терпимого рыцаря Рен в этом безумном мире
Ищем медицинское светило, строгого медика, способного собрать мясной конструктор под названием “человек” и снова отправить его на работу.
Ищем самого отбитого мудака по мнению отбитых мудаков для Джин Эрсо.
Ищем подрастающее имперское солнышко, которое светит, но не всем.
Ищем генерала Дэвитса Дравена, командира самой задорной разведки в этой Галактике.
Ищем талантливого ученика и личную головную боль Магистра Рен.
Ищем генерала разведки, командира самой отбитой эскадрильи эвер, гениального актера, зловредного пирата и заботливого мужа в одной упаковке.
Ищем По Дэмерона, чтобы прыгнуть в крестокрыл и что-нибудь взорвать.
Ищем лучшего моффа Империи, по совместительству самую жизнерадостную сладкую булочку в галактике.
Ищем левую руку мастера Иблиса, самый серьёзный аргумент для агрессивных переговоров.
Ищем имперского аса и бывшую Руку Императора, которая дотянулась до настоящего.
Ищем сына маминой подруги, вгоняет в комплекс неполноценности без регистрации и смс.
Ищем майора КорБеза, главного по агрессивным переговорам с пиратами, контрабандистами и прочими антигосударственными элементами.
...он сделает так, как правильно. Не с точки зрения Совета, учителя, Силы и чего угодно еще в этой галактике. Просто — правильно. Без всяких точек зрения.
...ну что там может напугать, если на другой чаше весов был человек, ценность которого не могла выражаться ничем, кроме беззаветной любви?
— Ну чего... — смутился клон. — Я не думал, что так шарахнет...
Выудив из кармана листок флимси, на котором он производил расчёты, Нексу несколько секунд таращился в цифры, а потом радостно продемонстрировал напарнику:
— Вот! Запятую не там поставил.
Он тот, кто предал своих родных, кто переметнулся на вражескую сторону. И он теперь тот, кто убил своего собственного отца. Рука не дрогнула в тот момент. Кайло уверял себя, что все делает правильно. Слишком больно стало многим позже.
Дела, оставленные Кайло, походили на лабиринт, где за каждым поворотом, за каждой дверью скрывались новые трудности, о существовании которых в былые годы рыцарства Анук даже и не догадывалась.
Ловушка должна была закрыться, крючок – разворотить чужие дёсны, намертво привязывая к Доминиону. Их невозможно обмануть и обыграть. Невозможно предать до конца.
Ей бы хотелось не помнить. Вообще не помнить никого из них. Не запоминать. Не вспоминать. Испытывать профессиональное равнодушие.
Но она не закончила Академию, она не умеет испытывать профессиональное равнодушие, у нее даже зачёта не было по такому предмету, не то что экзамена.
— Ты ошибаешься в одном, Уэс. Ты не помешал ему, но ты так и не сдался. Даже когда казалось, что это бесполезно, ты показывал ему, что тебя нельзя сломать просто так. Иногда… Иногда драться до последнего – это все, что мы можем, и в этом единственная наша задача.
Там, где их держали, было тесно, но хуже того – там было темно. Не теснее, чем в стандартной каюте, а за свою жизнь в каких только каютах он не ютился. Но это другое. Помещение, из которого ты можешь выйти, и помещение, из которого ты выйти не можешь, по-разному тесные. И особенно – по-разному тёмные.
— Меня только расстраивает, на какое время выпал этот звёздный час. Когда столько разумных ушло из флота, не будет ли это предательством, если я вот так возьму и брошу своих?
Не бросит вообще-то, они с Разбойной формально даже в одном подчинении – у генерала Органы. Но внутри сейчас это ощущается как «бросит», и Каре хочется услышать какие-то слова, опровергающие это ощущение.
Лучше бы от своих, но для начала хотя бы от полковника.
Да и, в конце концов, истинные намерения одного пирата в отношении другого пирата — не то, что имеет смысл уточнять. Сегодня они готовы пристрелить друг друга, завтра — удачно договорятся и сядут вместе пить.
Я хотел познакомиться с самим собой. Узнать, что я-то о себе думаю. Невозможно понять, кто ты, когда смотришь на себя чужими глазами. Сначала нужно вытряхнуть этот мусор из головы. А когда сам с собой познакомишься, тогда и сможешь решить, какое место в этом мире твое. Только его еще придется занять.
Сколько раз она слышала эту дешёвую риторику, сводящуюся на самом деле к одному и тому же — «мы убиваем во имя добра, а все остальные — во имя зла». Мы убиваем, потому что у нас нет другого выхода, не мы такие — жизнь такая, а вот все остальные — беспринципные сволочи, которым убить разумного — что два пальца обсморкать, чистое удовольствие.
В готовый, но ещё не написанный рапорт о вражеской активности в секторе тянет добавить замечание «поведение имперцев говорило о том, что их оставили без увольнительной на выходные. Это также может являться признаком...».
Джин не смотрит ему в спину, она смотрит на место, где он стоял еще минуту назад, — так, словно она просто не успевает смотреть ему вслед.
Лея уже видела, на что он способен, и понимала, настоящей Силы она еще не видела. Эта мысль… зачаровывала. Влекла. Как влечет бездонная пропасть или хищное животное, замершее на расстоянии вытянутой руки, выжидающее, готовое к нападению.
Как удивительно слова могут в одно мгновение сделать всё очень маленьким и незначительным, заключив целый океан в одну маленькую солёную капельку, или, наоборот, превратить какую-то сущую крошку по меньшей мере — в булыжник...
Правда, если достигнуть некоторой степени паранойи, смешав в коктейль с каким-то хитрым маразмом, можно начать подозревать в каждом нищем на улице хорошо замаскированного генерала разведки.
Эта светлая зелень глаз может показаться кому-то даже игривой, манко искрящейся, но на самом деле — это как засунуть голову в дуло турболазера.
Правда, получилось так, что прежде чем пройтись улицами неведомых городов и поселений или сесть на набережную у моря с непроизносимым названием под небом какого-то необыкновенного цвета, нужно было много, много раз ловить цели в рамку прицела.
— Знаешь же теорию о том, что после прохождения определенной точки существования система может только деградировать? — спрашивает Уэс как будто бы совершенно без контекста. — Иногда мне кажется, что мы просто живём слишком долго, дольше, чем должны были, и вот теперь прошли точку, когда дальше все может только сыпаться.
Кореллианская лётчица в имперской армии Шара Бэй была слишком слабая и умерла.
Имперка Шара Бэй такой глупости решила себе не позволять.
— Но вы ведь сказали, что считаете жизнь разумных ценностью. Даже рискуете собой и своей карьерой, чтобы спасти меня, хотя видите меня впервые в жизни. А сами помогаете убивать.
Осталась в нем с юности некая капелька того, прежнего Скайуокера, который, как любой мальчишка, получал удовольствие от чужого восхищения собственными выходками.
– Многие верят в свободу только до тех пор, пока не станет жарко. А когда пахнет настоящим выбором, драться за нее или подчиниться… большинство выбирает не драться.
— Ну… неправильно и глупо, когда отец есть, и он тебя не знает, а ты его не знаешь. Это как… — он помолчал, стараясь перевести на человеческий язык свои ощущения. – Ну вот видишь перед собой некую структуру и понимаешь, что в одном месте узел собран неправильно, и работать не будет. Или ошибка в формуле. Вот я и исправил.
Кракен искренне верил в то, что все они — винтики одного механизма и не существует «слишком малого» вклада в общее дело, всё машина Восстания функционирует благодаря этим вот мелочам.
— Непременно напишу, — серьёзно отвечает она и говорит чистейшую правду, потому что у неё минимум сто восемьдесят изящных формулировок для каждого генеральского рявка от «не любите мне мозги» до «двести хаттов тебе в...» (пункт назначения варьируется в зависимости от степени генеральского раздражения).
Минутой раньше, минутой позже — не так важно, когда они умрут, если умрут. Гораздо важнее попытаться сделать хоть что-то — просто ждать смерти Кесу… не нравится.
— Что-то с Центром? – вдруг догадывается он. Почему еще штурм-коммандос могут прятаться на Корусанте по каким-то норам?.. – Планета захвачена? КЕМ?!
— Я верю в свободу.
И тут совершенно не врёт. Свобода действительно была её верой и культом. Правда, вместе с твёрдым убеждением, что твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого.
— И в то, что легко она не даётся. Остальное...Остальное, мне кажется, нюансы.
Проблема в том, что когда мистрисс Антиллес не думает, она начинает говорить, а это как всегда её слабое звено.
Star Wars Medley |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Star Wars Medley » Незавершенные эпизоды » Корзина » [17-19.VI.34 ABY] Slippery slope
Hutton Dolen, Killian Xilva |
Время: 17-19.VI.34
Место: Орд-Мантелл и Абрегадо-рей
Описание: на скромный взгляд Киллиана, хорошими делами прославиться нельзя. Поэтому если ты становишься сенатором, значит уже успел измараться по пути наверх. Осталось только выяснить, как именно, и скормить эту ценную информацию журналистам.
Хаттону было не привыкать получать загадочные сообщения. Некоторые из тех, кто их сочинял, думал, что знает сочные подробности политических кулуаров. Кто-то реально знал подробности, но до Хаттона уже не доходил (и именно так он узнавал, что контакты были реальными, за что и получили). Иногда приходили сообщения вроде “спайс: дёшево” или “горячие тви’лечки в корусантской баньке”, но речь шла уже не о них.
На этот раз Долен получил сообщение от индивида, назвавшегося Кастаном Мором. Мистер Мор намекнул, что у него есть информация касательно некоторой высокопоставленной личности Абрегадо-Рей, а Хаттон – какая удача! – как раз копал в этом направлении. Разумеется, Долен подозревал, что удача сыграла тут не первую роль, но в таких случаях ему было все равно. Он хотел информацию.
Ещё одна удача заключалась в том, что Хаттону не надо было и лететь далеко на место встречи – они встречались с Мором в людной кантине “К’ша-К’ша” на Орд-Мантелл, где Долен как раз проводил короткие родительские каникулы и все искал повод сделать их чуть короче.
Именно это событие и привело Хаттона за маленький столик картины, где он нетерпеливо постукивал пальцами и внимательно всматривался в прилегающее окно.
Киллиан не любил возвращаться на Орд-Мантелл. Особенно в состоянии похмелья. От этого его похмелье становилось еще тяжелее.
Проспав дольше обычного после вечера возлияний в своем шаттле, он проснулся и первым делом полез в датапад проверять сообщения. Одно из них он ждал больше всего. За прошедшие недели он успел привыкнуть к разговорам с Армандом. В них не было ничего секретного или жизненно-важного: обычные путевые заметки двух людей, иногда — новая порция дыхательных упражнений в качестве домашнего задания для Киллиана. Но в этот раз от Арманда не было вестей. Видно, тот еще находился на задании. Зато его “порадовали” новой работой. К счастью, простой: стоило всего лишь встретиться с журналистом на Орд-Мантелле и передать ему сведения об одном сенаторе. Киллиан надеялся быстро с этим справиться и пойти отсыпаться дальше. В иной раз он с радостью бы включился в работу, но увы, не сегодня.
Тщательно прополоскав рот в пустой надежде избавиться от перегара, он навестил сестру и попрощался — у них еще будет возможность поговорить, как только выдастся свободное время — после чего двинул в сумрачный путь на проклятый небом Орд-Мантелл.
Нужного человека в кантине он нашел без проблем — его лицо сразу выскакивало по запросу в Голонете, стоило только вбить слово “Прожектор”. Типичный охотник за сенсациями, зубастый, как лот-кот, он бы растерзал любого, кто только попадется ему на глаза. Такой человек был нужен Первому Ордену.
— Винзлор Тайтэн, верно? Добрый день. Я Кастан Мор, — поприветствовав журналиста, Киллиан приземлился за стол.
Он смог без запинки выговорить свое имя — уже успех! Значит его похмелье не было таким уж ужасным.
Встречу назначал не он, ее организовали без его участия, после того, как он взял задание. С информацией, которую ему надо было передать, Киллиан ознакомился в полете. Оставалось только так же без запинки ее озвучить.
Делов-то!
– Все верно, это я, – кивнул Хаттон, критически осматривая подошедшего парня. Он крепко пожал ему руку (свою он протянул первым) и замолчал на несколько секунд.
Парень Мор выглядел неплохо, но пах так, как будто у него была очень тяжелая или, наоборот, очень весёлая неделя. В любом случае, Хаттон не стал заранее расстраиваться и подозревать парня в бесполезности и все-таки заговорил.
Он надеялся, что его обычно звучный голос не доставит голове Мора проблем – она была ему нужна.
– Вы сказали, у вас есть информация об Арте Миттель-шнатце? – спросил Хаттон, все так же внимательно разглядывая Кастана Мора. – Пить я вам не предлагаю.
— Благодарю покорнейше, я буду пить сок, — проговорил Киллиан, думая о том, что сок он будет пить еще год, до следующего дня рождения.
Что ж, настал момент истины. Либо он справится со своей ролью на дурную голову… либо нет. Дело еще осложнялось тем, что история, которую он собирался излагать, звучала как две капли воды похоже на историю любого другого политика. Богатый, жадный, беспринципный, паразитирующий на собственных согражданах. Но разве не все республиканские сенаторы такие же? Право, чему тут удивляться? О чем тут трезвонить по всему Голонету? Проще согнать их всех на какой-нибудь Хосниан-Прайм и там взорвать к криффовой матери.
Так они, в общем-то, и поступили. Что не помешало Республике набрать в сенат ровно таких же богатых отморозков.
Наша песня хороша, начинай сначала.
— Как вы знаете, ключевым предвыборным обещанием правительства Абрегадо-рей всегда было избавление от преступности. Она цвела там до юужань-вонгской войны, цветет и после — на этот раз уже под крылом восстановленного Трибунала. Предшественник Миттель-шнатце погиб на Хосниан-Прайме, но это ничего не изменило для Абрегадо-рей. Как вы думаете, почему? — Киллиан старался звучать увлеченно, но ему не помогало ни то, что его голова гудела от собственного голоса, ни то, что сказанное было для него каким-то ревом вуки.
Я спешу вам сообщить, что бандит — это бандит. Правда здорово?
— У меня есть сведения, согласно которым, Миттель-шнатце незаконно присваивает деньги от добычи электрума, чтобы спускать их на личный флот и проституток. Ксеносов-проституток! — на последних словах возмущение Киллиана стало уже искренним. — Вы их опубликуете?
– Опубликую кого, проституток или сведения? – Хаттон даже не пытался убрать из своего тона сарказм и толику цинизма. Ну что ж, такое бывало не в первый раз. Люди обращались к нему и коллегам в искреннем желании помочь страдающим гражданам (или с личной местью), а выходило вот такое.
Дроид-официант, тем временем, поднёс Хаттону каф и унёс заказ-сок от Мора.
– Я пытаюсь сказать, что этого недостаточно, – пояснил свой тон Хаттон, после того, как отпил каф и стал добрее настроен по отношению к упитому Мору. – Это все я и так знаю. А если не все, то мог бы достроить логическую цепочку и сам. У вас есть детали? Имена? Контакты, которые могут слить вам лица и имена проституток? И вообще, что вы делаете завтра? Потому что я предлагаю скататься на Абригадо-рей, и вот там вы доведёте своё благородное стремление покончить с преступностью на планете до конца. А я буду счастлив помочь.
Нет, не сработало. Киллиан тяжело вздохнул, встретившись с сарказмом Тайтэна. Не стоило ему браться за это задание в своем состоянии. Но с другой стороны, кто бы дал ему отгул по причине пьянства накануне? А раз дали задание — надо выкручиваться. Разворачивать тяжелую артиллерию, бросать в Тайтэна негустой набор голофотографий, сочинять…
В эту минуту Киллиан как никогда остро убеждался в бесполезности Республики. 30 с лишним тысяч лет истории демагогии, и за это время никто так и не нашел лекарства от насморка и от похмелья.
Но пока Киллиан только разворачивал тяжелую артиллерию в своей голове под болезненный лязг шестеренок, Тайтэн уже составил план.
Киллиан поднял на него тяжелый взгляд. Лететь? Больше суток до Абригадо-рей? Издевается. Это не входило ни его в планы, ни, видно, в планы самого Тайтэна. Тот ведь даже не спросил, кто Киллиан-Кастан такой и какие именно сведения у него имеются.
— Давайте скатаемся, я завтра свободен. Только вещи прихвачу, — вместо этого произнес он.
– Ну вот и отлично. Значит, летим сегодня же. Это займёт время, а я ждать не привык.
Хаттон уже собрался вставать, как притормозил и снова внимательно посмотрел на Мора:
– Что, прямо так свободен? Вы не работаете?
По чести говоря, Хаттону было все равно, работает этот Кастан Мор или нет, но он что-то забыл спросить заранее ради приличия и собственного спокойствия – видимо, слишком хотел поскорее сбежать из всех домов. Обычно он придумывал такие вещи.
– Не сочтите за грубость, я просто не хочу отвлекать вас от жизни.
— Я с недавнего времени безработный, спасибо Трибуналу, — Киллиан решил воспользоваться возможностью сконструировать свою легенду; может, так Тайтэн начнет охотнее прислушиваться к его словам?..
Впрочем, куда охотнее, когда он первым выпрыгивает из-за стола? Неужто и впрямь готов лететь?
— Берите билет на удобное для вас время и сообщите мне. Мой голоканал для связи у вас есть. Я пока дождусь своего сока и возьму вещи, у меня их немного. Встретимся в космопорту.
К вечеру похмелье Киллиана начало отступать, но вот его настроение от этого не улучшилось. Он не хотел лететь на другой конец Галактики с двинутым журналистом вместо здорового сна и трезвой беседы с сестрой. Но увы, судьба распорядилась иначе.
В космопорту Киллиан еще раз проверил свои сообщения, но помимо лаконичной переписки с Тайтэном не обнаружил ничего нового. Вот тогда он и ощутил первый укол беспокойства. От Арманда не было вестей третьи сутки. Может, все же стоило поставить на его корабль жучок? Или хотя бы спросить, в чем заключалось задание, на которое тот собрался? Здоров ли он? Жив ли?
Киллиан не привык ни о ком беспокоиться, кроме сестры. Но и с сестрой была некоторая определенность: он всегда знал, где ее найти и все ли у нее в порядке. С его же новым другом такой определенности не было. Киллиана это угнетало.
Лумо ему пришлось взять с собой, и теперь зверек беспокойно скребся в его кармане, словно улавливая настроение хозяина. Безопаснее было бы оставить его на шаттле, но у Киллиана еще не было возможности установить для него террариум с лампой, а зверьку был необходим его солнечный свет. Так что в это путешествие им предстояло отправиться вместе, к добру или к худу.
Еще одно существо, о котором ему теперь предстояло беспокоиться. Не слишком ли много для того, кто привык жить сам по себе?
Журналист показался в толпе — с его ростом заметить его не представляло труда — и Киллиан в последний раз проверил датапад, прежде чем двинуться ему навстречу. Он заключил, что рыцаря Рен, достаточно искушенного в Силе, голыми руками не возьмешь, а потому дергаться бессмысленно.
Арманд даст о себе знать, рано или поздно.
— Готовы? — спросил он у подошедшего Тайтэна.
Кастан Мор по-настоящему был готов лететь, и Хаттон воспринял это известие с огромным энтузиазмом. Он был счастлив вылететь с Орд-Мантелла и счастлив был получить единомышленника в достаточно сочном деле. Пока что все складывалось удивительно неплохо.
У Хаттона всегда был наготове набор вещей сорта “мне в соседнюю систему по делу срочно”, поэтому его собственные сборы не заняли много времени. И, раз уж этот бедолага Мор теперь сидел без работы, Хаттон взял на себя смелость купить билет и ему тоже. О чем он сообщил практически сразу же после приветствия уже в космопорту.
– Ваш билет у меня, Мор. Второй класс – надеюсь, вы не против, а то еще привлечем внимание.
Хаттон все еще был счастлив поездке, но старался держать свое приподнятое настроение в рамках профессиональной диспозиции.
– И наши капсулы для сна тоже рядом. Я редко храплю, так что вам может еще и повезти – хорошо выспитесь.
Класс, хоть и второй, оказался на удивление приличным, и Хаттон сохранял это удивление ровно до ужина – до той секунды, когда увидел тот паек, что полагался пассажирам вроде него с Мором. Вздохнув, он усадил себя на место за одним из печальных общих столов (пассажиров за ними было не так уж много – видимо, наученные местной едой, знатоки брали на борт свое и угощались у капсул), вдохнул запах их полутеплого пайка и решил заняться делом, раз уж у них с Кастаном было столько свободного совместного времени в полете.
– Итак, – начал он, снизив тон – чтобы его громогласный голос не привлек чьи-то чужие ненужные уши, или кто там чем получал информацию о мире, – теперь расскажите-ка мне подробнее, господин Мор. Вот сейчас мы прилетим на Абрегадо-Рей, и что нас там ждет? То есть, у вас там есть какие-то конкретные контакты с конкретными сведениями? Или вы оперируете только слухами?
Паек Киллиан закидал в себя быстро и бойко. От еды требовалось утолять голод и не слишком отвратительно вонять. Если при этом она была теплой — то большего ему не требовалось. Некоторые уличные привычки не исправляла даже сытая жизнь.
Заговорил он с Тэйтоном, лишь когда закончил свой прием пищи.
— У меня есть конкретные сведения.
Киллиан вытер рот и достал свой датапад. В это время Лумо, сидевший у его локтя, принялся чистить свои уши, совершенно не проявляя интереса к пайку. Видно, это создание не было лишено некоторой мудрости.
— Вот голозапись. Можете оценить качество. Прекрасно видно нашего друга в компании двух леди: тви’лечки и наутоланки. Приглядитесь к названию кантины, в которую они заходят. Это “Таер-Ла”, заведение с определенной репутацией. Наутоланку зовут Сейра, она там работает. Имени второй, к сожалению, я не знаю. Но наш друг приходил туда не только за увеселениями. Я отмотаю чуть вперед. Видите эту группу людей? Вас очень обрадует узнать, что они принадлежат к группировке “Красное солнце”. По аналогии с “Черным”. Этого вам достаточно для начала?
Хаттона порядком удивила прыть, с которой Мор ел сомнительный паек. Но, в общем, это было хорошим доказательством его безработицы: видимо, когда ты не знаешь, будешь ли есть завтра, это придает вкуса любой пище.
Его звереныш, тем не менее, не ел. Но может, он ел не еду. Сам Хаттон понятия не имел, что подразумевал под собственной мыслью, и бросил ее думать и хмуро наблюдать за созданием, и полностью обратился к голозаписи.
– Я смотрю, у него есть определённый тип, – отметил он вид Сейры и ее коллеги, задумчиво откинулся назад на своем сидении (спинка стула прогнулась под ним, поэтому ему пришлось выпрямиться обратно) и наконец кивнул с удовлетворенным видом.
– Ну что ж, ладно, для начала неплохо. Я пока сделаю вам одолжение и не буду спрашивать, откуда у вас эта запись. Я так понимаю, мы начнем с «Таер-Ла”? Ваши источники не в курсе, по каким дням у них там жарче всего?
Да, тип, который включал ксеносов с множеством отростков на головах. Уф.
— Боюсь, мои источники не настолько хорошо осведомлены, — пожал плечами Киллиан, пряча датапад. — Мы можем пойти туда и попытаться разговорить Сейру и других девушек. Я думаю, тут многое зависит от цены вопроса.
Он боялся, что цена вопроса может быть велика. Сенатор наверняка оставлял щедрые чаевые.
Меж тем Тэйтан сам спрашивал довольно мало, и Киллиана это устраивало, хотя и несколько настораживало. Неужели ему безразличен факт, что незнакомец, с которым он решил лететь на другой край Галактики, так ничего толком и не рассказал о себе?
С одной стороны, не стоило раскачивать лодку, а с другой — ему необходимо было убедиться, что Тэйтан воспринимает его всерьез. Сейчас они летят на одном корабле, да, но что толку с того, если сказанное Киллианом так и не попадет в эфир?
— Вы почти не спрашиваете обо мне и моих мотивах. Почему?
Хаттон понимающе кивнул:
– Да, хорошо. Кредиты мы найдём, это не самая большая проблема. Главное, чтобы девушки не были слишком преданными.
Вопрос о недостаточном количестве вопросов был справедливым, поэтому Хаттон ответил на него без обиды и с готовностью.
– У людей обычно одни и те же мотивы, которые заставляют их связаться со мной или моими коллегами, – пожал плечами Хаттон. В его исполнении этот жест всегда выглядел внушительно, и Хаттон это знал.
– Обычно это месть. Месть и деньги. Очень редко – желание добиться справедливости. Справедливость сейчас либо мало кому нужна, либо ее добиваются такими методами, что лучше бы не добивались.
Хаттон внимательно посмотрел на Мора и снова заговорил:
– Но я бы с радостью послушал ваши мотивы, если вы хотите мне о них рассказать. Все началось с того, что вас лишили работы, или ещё с чего?
— Да, вы правы. Люди вообще редко отличаются оригинальностью.
Вымышленная история Киллиана ей тоже не отличалась. Так было проще и более убедительно.
— Да, все началось с того, что я остался без работы. Я работал на небольшую шахтерскую фирму на Абрегадо-Рей, которую недавно поглотила корпорация «Абре-майнинг». Шахтеры смогли сохранить свои места, а вот все остальные оказались за бортом. Как вы можете догадываться, я оператором бурильной машины не был. Так что да, у меня есть зуб на «Абре-майнинг». Они наращивали свое влияние последние тридцать лет и даже юужань-вонгская война не смогла их остановить. Знаете почему? Они использовали все серые схемы, которые вы только можете представить, опускаясь даже до откровенно незаконных сделок. Они осуществляют крупные заказы для преступных картелей, помогая отмывать деньги. И конечно, это работает в обе стороны. Рука руку моет. Картели охотно соглашаются помочь, когда «Абре-майнинг» нужно кого-то припугнуть и заставить поставить подпись в нужном месте. Вы спросите, причем тут сенатор Миттель-шнатц? Притом, что он является акционером «Абре-майнинг» и напрямую получают прибыль от теневых схем. И почему-то лобби «Абре-майнинг» в Сенате до сих пор никого не интересовало. Неудивительно, с такими деньгами Миттель-шнатц может кому угодно зубы заговорить! Но если мы вытащим всю эту грязь в свет «Прожектора»... — Киллиан мстительно улыбнулся, оставляя Тэйтону самому завершить мысль.
Вы здесь » Star Wars Medley » Незавершенные эпизоды » Корзина » [17-19.VI.34 ABY] Slippery slope
