Когда опасность для Киры отступает, а встреча с племянником все-таки заканчивается, Люк, расставшись с ними обоими, решает действовать.
Это то, что у него выходит лучше всего. Ничего не делать он уже пробовал, легче от этого никому не стало, придется вернуться к проверенному варианту.
На Кореллию Люк прибывает инкогнито, на грузовом корабле, в нелепой шапке и старой куртке. Каких-то значительных усилий для своей маскировки он не прикладывает, единственное — жалеет, что не сбрил бороду. В случайном грузчике, впрочем, трудно признать Люка Скайуокера; годы в добровольном изгнании и скверные жилищные условия лицо меняли и без того сильно.
План Люка прост: добраться до Хорна, Солусара, Дюррона, и всех, кто еще жив, держится на ногах и может помочь. О том, как все поочередно пошлют его обратно на Эч-То, Люк предпочитает не думать, делу такие мысли лишь мешают. Люка всем Сопротивлением разыскивали по всей галактике, потому что им был нужен герой, но загвоздка в том, что в этот раз им нужно нечто большее.
Люк проходит мимо здания КорБеза, размышляя, насколько разумно будет нагрянуть к Коррану прямо туда. Приходит к выводу, что не очень. Во-первых, так выше риск, что его могут узнать, во-вторых, это поставит под удар самого Коррана, который едва ли кому-то признавался, что джедай. В-третьих, Люк понимает, что ему все же нужно немного времени на подумать и подготовиться.
Подготовиться к тому, что придется слушать неудобные вопросы и что-то на них отвечать. За время на базе он к этому почти привык, вроде даже освоился, но переживать разрушение Праксеума заново, пусть бы и только в воспоминаниях, он не то чтобы готов.
Решив, что дело может подождать до момента, когда Хорн будет уже дома, Люк проходится по лавкам, присматривая запчасти к иксвингу, оставшемуся на базе. Такое старье уже почти нигде не купишь, и если оно где и есть, то на Кореллии. Этим стоит воспользоваться.
Люк как раз выясняет, сколько будет стоить новый — или, скорее, просто рабочий — мотиватор, когда что-то заставляет его обернуться.

Отредактировано Luke Skywalker (05-01-2020 05:23:52)

— Уже нашел, — отозвался Люк, показав незнакомцу мотиватор. На самом деле нашел он куда больше: в незнакомце угадывался очень даже знакомый человек. Люк мог не верить себе и своим глазам, но Силе — верил.
Этот человек должен был быть мертв. Так говорили на базе Сопротивления, так говорили Лея и Рей, так говорили в галактике. Не имея иной информации и не имея веских причин не верить сестре и дочери, Люк уже почти не надеялся. Даже лучшие пилоты и контрабандисты не были бессмертными.
Но встретив Хана Соло сейчас, Люк не то чтобы удивился. Верить в живучесть своего друга он научился еще до того, как поверил в Силу, поэтому теперь, увидев его перед собой или, скорее, почувствовав, ведь Хан не выглядел Ханом, Люк спокойно улыбнулся ему и с узнаванием в глазах кивнул.
— Сейчас я не отказался бы выпить.
Расплатившись за мотиватор, он поискал взглядом ближайшую кантину: лучшее место для того, чтобы поговорить. И запить счастливую новость — хорошие новости Люк, по понятным причинам, очень ценил.
— Не думал, что встречу тебя здесь, — говорил он тихо по дороге, держась рядом в толпе.
Конечно, Люк не рассчитывал встретить Хана вообще, но встретить его на Кореллии — сюрприз отдельный.
В кантине он позволил себе быстро и крепко обнять друга, похлопать по плечу. Что-то подсказывало, что это будет самой приятной встречей в череде других, которые ожидали его после.
Но вряд ли Хан нашел его просто так. Люк заказал им выпить и приготовился слушать.

Хан задавал закономерные вопросы, но у Люка не было готовых и лаконичных ответов. Ну, знаете, таких, которые вкратце за минутку обрисовали бы всю ситуацию. Истории, которые им предстояло рассказать друг другу, были длинными. Люк решил, что даст Хану выговориться первым.

— Меня нашла Рей, не так давно… слегка после того, как тебя, ну, знаешь, — Люк взялся за свой заросший подбородок ладонью, подбирая подходящее слово. Не каждый день общаешься с призраками. Такой опыт в загашнике у Люка тоже был, но вообще-то Хан жив, и Люк, радуясь, все же пребывал слегка в замешательстве.

— Как ты… — Как ему удалось, хотел спросить он, но остановился на полуслове, затем помрачнел. — Нет. Нет, я этого не знал.

Бена Соло Люк видел не далее как вчера, и говорить об этом Хану, особенно после такой новости, не хотелось. Кто знает, как Хан поступит, узнав. С другой стороны, как отец, он заслуживал знать, что его ребенок находился на базе Сопротивления, живой и относительно здоровый. Но на эмоциях Хан мог сделать что-то, что-то непоправимое. И тогда от его действий пострадает уже ребенок Люка — Кира тоже там, а если даже и нет, разрыв уз ничем хорошим для нее не закончится.

Сделав большой глоток кортигского, Люк помолчал.

— Я должен был что-то сделать, — наконец, сказал он с сожалением в голосе. Бен Соло больше не был Беном, и это только его вина.

И его вина была бы в том, если бы Хан действительно погиб.

В другое время — если бы у них оно было, это время — Люк сказал бы, что девочка поспела везде, потому что она его дочь. Но у них были только годы, которые они потеряли, Кира — Рей — смотрела на него и видела совсем чужого человека. Поэтому говорить Люк не стал, в этой истории еще слишком много боли.
— А он где? — спросить про Чуи казалось куда лучшим решением. Логично, что сейчас, находясь на Кореллии, как минимум, им пришлось разойтись. Крепкий белый мужчина в возрасте и вуки — приметная компания, которой заинтересуются сразу все, если увидят.
Если только с Чуи что-то не случилось. Но если бы случилось, Хан бы, наверное, сразу сказал. Они выбрались со Старкиллера, но с тех пор прошло время, и могло случиться еще много всего — Люк сам до сих пор во все вникал, пока сидел на базе с датападом в обнимку.
Даже теперь, пережив Старкиллер, Хан беспокоился о сыне — Люка это тоже не удивило, Хан был хорошим отцом и делал все, что мог, о чем знал, что считал правильным. Другое дело, что этого было недостаточно — всякая родительская опека оказывалась недостаточной. Люк вот тоже своих детей упустил. И не только своих.
Он не изменился в лице, но вот взгляд стал мрачнее. Люк не знал, как сказать ему.
— Это сложная тема, — признал он для начала, мысленно согласившись оставить приступы самобичевания на какой-нибудь другой, более подходящий день. — Технически Бен не… не ситх. Но он и не на светлой стороне.
Люк привык объяснять несведущим в тонкостях темы Силы людям простыми словами, но говорить об этом с Ханом оказалось сложнее всего: Хан, конечно, поймет, постарается понять, но ему не хотелось давать слишком большую надежду.
Слишком большие надежды и его чуть не погубили.
— Я думаю, что это возможно, — осторожно сказал он, сложив руки на столе. Кортигское подождет. — Пока у него есть семья, к которой можно вернуться, которая не отвернется от него совсем, эта вероятность выше. Но это будет сложно.
Конечно, это будет сложно. Люк сам вернул отца на светлую сторону ценой его же смерти. С учениками повезло больше, но это тоже было весьма сомнительное везение — все они продолжали жить с памятью о тьме в душе. Он и сам так жил. Сможет ли Бен — вопрос.
— Это будет выбор Бена и только его. Мы можем дать его ему, а потом жить с последствиями.
Это был единственный ответ, который он мог Хану дать.

Люк машинально посмотрел в потолок, куда указывал Хан, и хмыкнул. Неловко было сомневаться в их живучести, когда все они странным образом оказались живы — после стольких лет.
Он мысленно пообещал себе Чуи обнять после всего, когда они наконец встретятся — за то, что сберег и себя, и Хана, и Рей. Кстати о ней.
Хан продолжал задавать правильные вопросы, но проблема состояла в том, что таких же правильных ответов не существовало — либо Люк их не знал. Просто не мог.
Он покачал головой:
— Я сделаю все возможное, чтобы он остался жив.
О другом варианте говорить не хотелось — как бы все ни повернулось, допустить смерть Бена Люк не мог по очень многим причинам. Правда, вряд ли Орден Рен и Сноука интересовало его мнение, но для этого Бена и держали на базе.
А вот надолго ли — хороший вопрос. Долго сидеть на одном месте в этой семье никто не любил.
— Я думаю, ты должен это знать, — решив для себя что-то, Люк заговорил, придвинувшись ближе. — Это прозвучит безумно, как и все остальные вещи, что ты знаешь о Силе, но между Беном и Рей существует связь, которую не оборвать. Либо я не знаю как. И если Бен пострадает, то она тоже. И наоборот.
Возможно, это не лучший момент, чтобы сообщать такую информацию, но другого может не представиться. И если вдруг Хан каким-то образом пересечется с Беном до того, как Люк придумает что-нибудь еще, лучше, если он будет знать об этом и сможет не сделать хуже.
— Из того, что я знаю, могу сказать, что еще это может стать той ниточкой, по которой он сможет вернуться. Но нужно время. Я постараюсь выиграть нам немного.
Люк пригубил свой стакан, понимая, что сказал куда больше, чем собирался — про орден еще не надо было знать никому вне их узкого кружка по интересам.

Хан всегда был намного проницательнее, чем Люк о нем думал. Не то чтобы он его недооценивал, скорее слегка переоценивал себя. Додавать всю информацию лучшему другу казалось ему не лучшей идеей, как минимум потому, что это сулило опасность. Но опасность — это второе имя Хана Соло, он выбирался из самых невероятных ситуаций, включая сегодняшнюю злободневную тему разговора, и не посвятить его в детали было бы кощунством.
Вот только как это нормально сделать Люк представлял себе плохо. Наверное, как есть. Хан не сахарный и не растает, а после Старкиллера его вроде достаточно починили, чтобы он не слег совсем от еще парочки новостей.
Люк не стал повторно уточнять, что шанс у парня довольно мизерный — не после случившегося.

— Не говорить тебе о шансах, помнишь? — усмехнулся он невесело, возвращая старую шутку, которая была и не шуткой вовсе. Хан кореллианин, но в эти секунды словно забыл об этом. Люк прекрасно понимал, что это слишком важно для него. Важно не потерять связь с сыном окончательно, даже после того, что тот сотворил. А ему важно сохранить дочь. Поэтому он должен сказать. Поэтому — и потому, что Хан Соло его лучший друг, который заслуживает знать все.

— Трудно сказать, почему появляются такие связи. Это... что-то сильно эмоциональное, что-то, что объединяет их. Может, ненависть друг к другу, он ведь пытал ее. Она видела, как он тебя убил. Смесь из таких сильных эмоций может породить нечто большее. Хотя это и необязательно, я находил среди разных источников и другую информацию, что некоторые джедаи обладали способностью заводить подобные связи со своими учениками без сильной эмоциональной привязанности. Но в наше время такое не умею даже я.

Он покачал головой и, промочив горло, все-таки набрался смелости уточнить:

— Не знаю, сказали тебе уже или нет. Может, ты сам ее узнал, может, нет, столько времени прошло... Рей — это Кира. Моя дочь. Я не хочу, чтобы с ней что-то случилось. Ни с кем из них, ни с ней, ни с Беном. Мы можем не сделать им хуже, но они могут сделать хуже друг другу. Вообще самостоятельные дети получились. Нам придется со всем этим что-то придумать. Держать их подальше друг от друга хотя бы. Это не сильно поможет из-за связи, но уже что-то.

Реакцию Хана можно было, безусловно, понять, примерно ее и следовало ожидать. Люк и сам понимал, как странно и нелепо могли звучать его слова — но в этой галактике постоянно происходило что-то странное и нелепое, наверное, к их годам уже стоило бы привыкнуть. Тем не менее, у вопросов Хана все еще была логика — негнущаяся, ужасно неудобная, но логика, от которой понемногу отвыкаешь, когда без конца занимаешься нелогичными вещами, связанными с Силой.

Люк прикрыл себе глаза ладонью, понимая, что день невероятных историй сейчас станет еще более невероятным. С этим, пожалуй, могли сравниться только новости о том, что Дарт Вейдер его отец, а Лея — сестра. Но это было так давно.

— В этом тоже замешан твой сын, — только и сказал он, думая о том, как Хан отреагирует, и что в таком случае придется предпринять. Не хотелось бы успокаивать его Силой. Но, возможно, придется, раз уж начал, а Хан определенно не оценит.

— Во вторую ночь на Праксеуме он увез ее. Видимо, думал, что таким образом спасает ей жизнь.

Ей бы больше помогло, если бы Бен не связывался с темной стороной, как и всем остальным, погибшим тогда, как и самому Хану, но сказать это вслух Люк не мог.

— Как ни странно, в итоге спас. Ну, она жива и относительно здорова.

Чудом не умерла в пустыне за эти годы, хотя у нее было ужасающее количество возможностей, заимела кучу травм психики, не обучилась должным образом, потеряла память. Была одна, в конце концов. При живых родителях.

Старые записи джедаев, найденные в одном из древних храмов, говорили, что джедай должен прощать. Простить Бена было, мягко говоря, непросто.

— И я хочу, чтобы так и оставалось. Чтобы дальше был путь только наверх, и ей стало лучше. Я не прошу о большем, Хан.

Впервые за время разговора голос Люка из уверенного стал почти просящим. Он очень давно и ни с кем не разговаривал так.

Люк ждал, и ждал, и ждал, и ждал, и ждал, и Хан всё молчал. Сказать, сколько именно прошло времени: минута, час или две вечности, было сложно. Наверное, в чем-то даже сложнее, чем восстановить Новый Орден Джедаев. Так было всегда: личное давалось Люку непросто, если не сказать, что куда хуже, чем общее. Да, он спас отца, но тот спустя мгновения умер на его руках. Впрочем, и с общим, если посмотреть на то, во что превратился Орден, тоже не заладилось.
К счастью, прежде чем Люк совсем канул в пучины рефлексии, Хан все же заговорил. Люк поскреб подбородок, потрогал свой стакан с чем-то, названия чего вспомнить не смог. Эль, наверное. Вряд ли виски. Жаль, что не молоко. В любой непонятной ситуации душа Люка требовала хорошего фермерского молока. Некоторые считали, что это несколько лет отшельничества повлияли на него таким странным образом.
Молока тут не было, как не было его никогда в такие моменты.
— Сложно сказать. Наверное, должна. Она знает, кто моя сестра, соответственно, должна знать, кто ты ей тоже, — Люк неловко пожал плечом. — Но она так долго жила, не представляя, кто она, кто ее настоящие родители, что мы все вообще существуем, что может забывать об этом. Вроде как... по привычке. Понимаешь?
Люк не претендовал на знатока потёмок души Киры, но мог немного представить, как это могло быть в ее голове. Во многом потому, что сам долгое время жил, не зная, кто его родители и, что самое важное, — кто его отец. А когда узнал, то прошел все стадии, от отрицания до принятия, и это было одним из самых сложных ментальных путешествий в его жизни.
— Я узнал только в начале месяца, Кира — пару недель назад, когда вырвалась из плена. Нам всем потребуется время, чтобы привыкнуть. И еще у нее наверняка есть некоторые вопросы, на которые у меня нет ответов, — Люк вздохнул, пожал плечами. А что тут еще сказать? Даже самые мудрые из учителей не имеют ответы на все вопросы. — Поэтому просто не дай ей убиться — это главное. И для твоего сына, и для нее, и для меня, и для тебя — для всех будет лучше, если они оба выживут. По крайней мере, достаточно долго, пока я не придумаю, что сделать с Узами и всем остальным.
«Если с ними вообще можно что-то сделать», — мысленно завершил фразу Люк, но озвучивать не стал.
— Насколько я понял, она тобой очень восхищается. Поэтому можешь использовать свой авторитет или... не знаю. Придумай что-нибудь.

«Это самое». Шли годы, а Хан не менялся: Сила как была для него «тем самым», так и осталась. Хотя, казалось бы: его собственная жена, при желании, могла бы овладеть ею, да и сам Люк был живым доказательством того, что это вовсе не сказки, и относиться к Силе стоит как минимум уважительно. Но это был старый спор и бесполезный, Люк устал его спорить еще до того, как решил удалиться от мира, а теперь не очень хотел заводить шарманку заново. Чуть поджал губы на долю секунды, но и только.
Тем не менее, в одном Хан был прав: далеко не все отзывались о нем лестно даже в его лучшие — в смысле, самые честные и законопослушные — годы, а теперь тем более. Галактика все еще по большей части считала его мертвым. Оно и к лучшему. Наверняка Лея знала и использовала это как-то на свой вкус, Люк только не знал, как. И знать, если честно, не очень стремился. Некоторые секреты будут сохраннее как можно дальше от него. И от Киры тоже, но остановить ее не представлялось возможным, поэтому надо было постараться хотя бы подстелить соломку там, где это было возможно. Хотя бы в теории.
— Она выжила на Джакку, — заметил он.
Судя по тому, что он успел узнать, Джакку была так похожа на Татуин, что уму непостижимо. Бен определенно имел извращённое чувство юмора. Вряд ли, конечно, племянник смеялся, когда высаживал Киру там.
— Она справится и с небезопасными путями, и со всей остальной... со всем остальным, сопутствующим твоему образу жизни, ей только потребуется немного помощи. Не обязательно манипулировать.
«Просто не бросай ее, как я», — почти сказал Люк. Он в этом разговоре многое почти говорил, но всё же не говорил. Киру он не бросал, он искал ее, просто не сумел найти, а потом сдался, переместив фокус своего внимания на другие проблемы. Те, о которых ему говорили, что они более веские, более значимые для галактики, чем одна его маленькая дочь. Зачем только послушал, юный дурак? Но что уж теперь.
— Просто не дай ей убиться. Самостоятельно или об кого-то. Это всё, о чем я прошу. Ей нужно обучение — мое обучение, профильное, — Люк выделил слово голосом, — но пока что это затруднительно. Не думай, что я скидываю ее на тебя навечно. До тех пор, пока она хочет кататься с тобой — и до тех пор, пока я не вдохну в руины немного жизни.
Какие именно руины Люк имел в виду, он уточнять не стал. Руины у него были только одни и звались «Новый Орден Джедаев». Наверное, в этот раз «Новый-Новый Орден Джедаев». Или даже «Новый Орден Джедаев, Издание Второе, Исправленное и Дополненное». Звёзды, сколько всего еще предстояло сделать.