Крепко сцепив зубы, Орловский молчит.

От следователя разит пивом и почему-то кровью. Или кровь — это мерещится?

— Теперь ничего не выйдет... все разбежались... — бормочет он, закатывая глаза.

Вспоминает имена и места, которые придумал. Больше нельзя давать адреса, больше нельзя никого отдавать на убой, это и так было слишком... Слишком.

— Мой основной агент в Варшвае — Яцек Хмель... Под этим мнением я его знаю. Человек из подполья. Высокий блондин, длинные пепельные волосы, синие глаза. Его никогда не застанешь на одном месте, работает разнорабочим то здесь, то там... Мы всегда встречаемся у костела Святого Креста по четвергам, никаких отзывов и паролей, только узнавание в лицо.

Звучит подозрительно... Но все-таки вполне реально для осторожных подпольщиков. Захотят ли они взять \того Яцека? А если нет, то у него есть еще...

— Есть еще человек, с которым я прибыл сюда из москвы... Богдан Добровольский по документам, ему удалось устроиться на швейную фабрику... Оттуда он передает сведения о том, в каком количестве и куда направляется солдатская форма. Ес... тественно, все остальные люди находятся в моем отряде, наша основная деятельность была направлена на диверсии, а не на городскую разведку...

Роман делает эту маленькую оговорку, маленькую заминку, надеясь, что Вальдфогель заметит ее, но если нет — черт с ним, придумает что-то еще... [nick]Roman Orlovski[/nick][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me">AUSWEIS</a><div class="lz-hr"></div><b>Роман Орловский</b>, он же — Рамин Зурабович Хварбети, советский разведчик, лидер партизанского отряда, действующего близ Варшавы[/LZ][icon]https://forumupload.ru/uploads/0018/1a/00/217/366386.jpg[/icon][status]и ты встаешь, и на плечах твоих рассветы весны[/status]

Роман вскидывает на следователя удивленные глаза.

— Герр следователь, если бы у меня или моего агента была форма оберштурмбаннфюрера СС и чистейший берлинский акцент, я бы не оказался в ваших руках никогда — то есть, понимаете, вообще никогда. У меня нет таких ресурсов, к сожалению. Вероятно, это была какая-то группа особого назначения. Нам до такого далеко.

Он снова и снова вспоминает Янека: нет, Янек не попадется, просто не может, не должен, нет. У него звериное чутье. [nick]Roman Orlovski[/nick][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me">AUSWEIS</a><div class="lz-hr"></div><b>Роман Орловский</b>, он же — Рамин Зурабович Хварбети, советский разведчик, лидер партизанского отряда, действующего близ Варшавы[/LZ][icon]https://forumupload.ru/uploads/0018/1a/00/217/366386.jpg[/icon][status]и ты встаешь, и на плечах твоих рассветы весны[/status]

Роман дергается, как от удара током.

Они взяли Янека?! Нет, не может быть.

Не может быть.

Эта сволочь блефует, как есть блефует! Или нет? В любом случае — это свое движение назад не возьмешь...

Нет, нет, если бы они взяли Янека, не было бы никакого завтра, их свели бы сегодня. Или нет?

Да Янек просто не дался бы!

Или нет?

В подвале и так-то было холодно, а теперь холод в нем какой-то могильный. Как будто он уже умер...

— Настоящее имя Богдана — Иван Федорович Васильков. Он устроился рабочим на... — Роман говорит одно название фабрики недалеко от Варшавы. Там у них никого нет, и он не знает, есть ли там вообще подпольщики. — Больше никого нет. Имена людей из отряда вам ничего не дадут, они все равно ненастоящие, а настоящих имен друг друга мы не знаем. [nick]Roman Orlovski[/nick][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me">AUSWEIS</a><div class="lz-hr"></div><b>Роман Орловский</b>, он же — Рамин Зурабович Хварбети, советский разведчик, лидер партизанского отряда, действующего близ Варшавы[/LZ][icon]https://forumupload.ru/uploads/0018/1a/00/217/366386.jpg[/icon][status]и ты встаешь, и на плечах твоих рассветы весны[/status]

Роман молчит, долго молчит, молчание это мрачное и отчаянное.

Он чувствует, как снова наливается болью тело, как оно тянет его к земле, как ноют руки в цепях — потому что затекли, потому что тяжело, потому что безнадежно.

Они поймали Янека? Как? Почему?

Не-ет, капитан, это провокация чистой воды. Ни одному слову гестаповца нельзя верить.

Какие имена назвать? Какие дать описания? Под эти имена и эти описания они будут ловить абсолютно любых людей. И делать с ними то, что сегодня делали с Марцином... с его дочерьми...

— Нет смысла их называть. Десятки имен, десятки лиц. Вы под эти описания схватите любого прохожего. Если уж сажаете, так сажайте хотя бы причастных, а не кого попало. [nick]Roman Orlovski[/nick][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me">AUSWEIS</a><div class="lz-hr"></div><b>Роман Орловский</b>, он же — Рамин Зурабович Хварбети, советский разведчик, лидер партизанского отряда, действующего близ Варшавы[/LZ][icon]https://forumupload.ru/uploads/0018/1a/00/217/366386.jpg[/icon][status]и ты встаешь, и на плечах твоих рассветы весны[/status]

А если умереть?

Здесь, сейчас, просто молчать — и его, наверное, убьют в конце концов.

Убьют его одного, а не всех тех людей, которых притащат сюда — их заставят признаться в том, чего они не делали, их отправят в тюрьмы, в лагеря, расстреляют.

Ради чего? Ради того, чтобы он прожил еще час, день, неделю? И что дальше?

Отсюда не сбежать...

А если сделать так же, как сделал Рутковский? Кинуться на этого следователя, когда руки будут свободны...

Роман молчит, кусая губы.

Его многому научили в разведшколе, не научили только, как выбраться из каменного подвала гестапо, когда ты прикован цепью к стене.

Он молчит, хотя знает, что нужно начать говорить... хоть что-то...

Хотя бы для того, чтобы дожить до завтра и узнать, правда ли Янек у них.

Но он молчит, кусая губы до крови. [nick]Roman Orlovski[/nick][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me">AUSWEIS</a><div class="lz-hr"></div><b>Роман Орловский</b>, он же — Рамин Зурабович Хварбети, советский разведчик, лидер партизанского отряда, действующего близ Варшавы[/LZ][icon]https://forumupload.ru/uploads/0018/1a/00/217/366386.jpg[/icon][status]и ты встаешь, и на плечах твоих рассветы весны[/status]

— Нет... нет... не надо!

Боль — это ничего, пусть бы была боль.

Нет, нет, нет, как же больно!.. Хочется выть и, наверное, можно выть, только он этого сам себе не позволяет, начать выть, скулить, кричать, пока можешь этого не делать — это значит сдаться.

Кричи только тогда, когда это нужно тебе, не ему.

Рано умирать. Умереть можно и потом.

Ты еще не попытался попасть в Варшаву, а надо. Еще надо снова попытаться перетереть цепь о каменную стену. Еще есть варианты, эй, не сметь опускать руки!

Подробности тебе нужны, сволочь?! Будут тебе подробности! Такие, что ты похожих людей всю жизнь искать будешь...

— Я скажу, скажу... ох, не надо! Карандаш-то возьми... герр следователь... писать много. [nick]Roman Orlovski[/nick][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me">AUSWEIS</a><div class="lz-hr"></div><b>Роман Орловский</b>, он же — Рамин Зурабович Хварбети, советский разведчик, лидер партизанского отряда, действующего близ Варшавы[/LZ][icon]https://forumupload.ru/uploads/0018/1a/00/217/366386.jpg[/icon][status]и ты встаешь, и на плечах твоих рассветы весны[/status]

Роман не планировал эту часть разговора. Он так вцепился в Варшаву в своих мыслях, что не думал о том, какие еще вопросы будет задавать ему Вальдфогель. Может, и хорошо? Слишком много информации не уместится в его больной, измученной, горячечной голове. Сегодня снова не дали ни воды, ни тем более хлеба. Может быть, воды дадут завтра?

Как долго его будут бить, если он попросит воды?..

Ладно, не об этом.

В далеком тридцать пятом году Роман — Рамин — побывал в Москве. Его отправили туда как одного из представителей грузинского учительства для обмена опытом с товарищами по профессии из других союзных республик. С той встречи у него осталось много прекрасных воспоминаний и фотокарточка, которая до сих пор, наверное, висит дома над его рабочим столом. На ней одиннадцать мужчин — одиннадцать учителей их одиннадцати республик. Он очень хорошо помнит каждого в лицо и по имени. Они с того лета вели активную переписку, которую прекратила война.

Это вышел бы славный партизанский отряд — и сейчас он опишет его старшему следователю.

Роман говорит. Называет фамилию, имя, отчество, у кого есть. Цвет глаз, цвет волос, возраст, рост, комплекцию. При этом каждому он добавляет какую-нибудь деталь, аккуратно вворачивает в описание, чтобы она не стояла особняком, не бросалась в глаза, но все-таки была. Вот у этого веснушки и раскосые глаза, а вот этот заикается, у третьего родинка над глазом, у четвертого прихрамывающая походка, у пятого нет двух пальцев на руки — обморозил еще суровой белорусской зимой сорок второго...

Эти детали он мысленно пририсовывает к фотографии. Все силы Романа направлены сейчас на то, чтобы не спутать эти детали, не забыть. [nick]Roman Orlovski[/nick][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me">AUSWEIS</a><div class="lz-hr"></div><b>Роман Орловский</b>, он же — Рамин Зурабович Хварбети, советский разведчик, лидер партизанского отряда, действующего близ Варшавы[/LZ][icon]https://forumupload.ru/uploads/0018/1a/00/217/366386.jpg[/icon][status]и ты встаешь, и на плечах твоих рассветы весны[/status]

Еще раз. Это даже хорошо, что еще раз, страшно сказать, но Роман даже благодарен немцу за это повторение пройденного.

Надо все накрепко затвердить все, что он тут только что насочинял.

С именами и внешностями все проще простого, вот учитель из Украины, он лысый, низенький, с круглым лицом, вот из Азербайджана — жердь жердью, тощий и необыкновенно высокий, особенно по меркам своего народа, вот москвич — ох, лощеный красавец, на вид — зазнайка и сноб, а на деле большой профессионал и широкой души человек... Ему он приписал тонкий шрам наискось через лоб, но от этого красивое интеллигентное лицо нисколько не подурнело.

Приметы он повторяет в точности те же. Каждого мысленно представляет в мельчайших подробностях, пробует оживить картинку, повертеть ее в разные стороны, чтобы лучше запомнить.

Чтобы было полегче, в короткие перерывы — пока Ганс дописывает — представляет, как ночью станет потихоньку перетирать цепь. Пока еще есть силы — надо это делать, надо бороться. [nick]Roman Orlovski[/nick][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me">AUSWEIS</a><div class="lz-hr"></div><b>Роман Орловский</b>, он же — Рамин Зурабович Хварбети, советский разведчик, лидер партизанского отряда, действующего близ Варшавы[/LZ][icon]https://forumupload.ru/uploads/0018/1a/00/217/366386.jpg[/icon][status]и ты встаешь, и на плечах твоих рассветы весны[/status]

«Константин» рассказывает. Рассказывает сухо, сжато, чтобы не наговорить того, чего он не вспомнит после. Когда Георг говорит ему, что нужны подробности, он добавляет подробностей. Когда Георг говорит ему, что эти подробности не подробные, он рассказывает снова: с цветом занавесок, фасоном платья жены, которая ушла от него в тридцать девятом, с именами лучших учеников в его любимом седьмом классе и с кличкой домашнего пса, который ушел вместе с женой, паскуда.

Он очень устает.

Его не бьют, но боль от утренних побоев никуда не ушла, а ожидание новой боли усиливает ее вдвое.

Ничего, ничего... эту ночь он переживет. Особенно если ему дадут воды.

Ему дадут воды, да ну?

— Хочу.

Он бы и от хлеба не отказался, но за такие дерзости следователь, успокоившийся было, наверняка вскипит обратно. [nick]Roman Orlovski[/nick][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me">AUSWEIS</a><div class="lz-hr"></div><b>Роман Орловский</b>, он же — Рамин Зурабович Хварбети, советский разведчик, лидер партизанского отряда, действующего близ Варшавы[/LZ][icon]https://forumupload.ru/uploads/0018/1a/00/217/366386.jpg[/icon][status]и ты встаешь, и на плечах твоих рассветы весны[/status]

Кажется, больше воды льется мимо, а не в горло. Часть той, что льется, льется не туда, Роман закашливается, снова чувствует кровь. Интересно все же, откуда она — это во рту, в легких, в животе?

Если завтра умирать, то ладно, но если не завтра — то это все же обидно, сбежать и истечь кровью изнутри.

Но все-таки вода помогает. Сейчас он снова будет много говорить и снова пересохнет горло, но есть вот эти две секунды, когда не хочется пить.

Задом наперед, значит... ах ты ж скотина...

Роман боится напортачить, поэтому рассказывает медленно. Но все-таки рассказывает правильно, вроде бы немцу не в чем его упрекнуть... Правильно же? Седьмой класс, а до этого собака, а до этого жена, а до этого... нет, нет, школа была вот по тому адресу, да, точно, по этому.

Голова раскалывается.

Но все-таки он доходит до того, как в детстве свалился с соседской яблони в соседскую же грядку. [nick]Roman Orlovski[/nick][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me">AUSWEIS</a><div class="lz-hr"></div><b>Роман Орловский</b>, он же — Рамин Зурабович Хварбети, советский разведчик, лидер партизанского отряда, действующего близ Варшавы[/LZ][icon]https://forumupload.ru/uploads/0018/1a/00/217/366386.jpg[/icon][status]и ты встаешь, и на плечах твоих рассветы весны[/status]

Снова боль… Интересно, есть ли хоть какой-то вариант развития разговора, который не закончился бы болью? Да, наверное… если бы он сдал им лагерь, сдал рацию, сдал все явки…

Так что – нет, такого варианта разговора просто не существует.

Он терпит боль, потом кричит, потом хрипит, потом теряет сознание, потом – помнит плохо, но точно знает, что больше ничего не говорил. От него и не требовалось. Вальдфогель бил его уже не ради информации, а для профилактики и для удовольствия, реши Роман сказать что-то еще – его не стали бы слушать.

Когда немцы уходят – это уже утро?.. кажется, утро… — велик соблазн провалиться в больное забытье и хотя бы какое-то время ни о чем не думать. Только чем это ему поможет?.. Это не отдых, он не очнется бодрым м свежим, он очнется еще более разбитым.

Поэтому, когда за стенами подвала становится тихо, Роман принимается за свое прежнее дело – он пытается перетереть цепь. Он пытался и в другие дни, но цепь пока не поддается. Это ничего, уговаривает он себя, это ничего, не такая уж она и новая, не такая уж и крепкая, на ней уже есть следы, значит, дело идет. Только бы не заметили времени.

Упорные монотонные движения отнимают остаток сил, но он останавливается если только слышит какие-нибудь звуки за дверью. Мысли за этой работой текут так же монотонно, уныло и трудно. Сперва Роман снова прогоняет в обоих направлениях свою биографию, потом – приметы одиннадцати людей с фотографии, потом – хоть и против воли – возвращается к мыслям о Янеке. Могли ли его поймать? Нет, нет, это провокация, наглая и грубая провокация, вот и все.

Сколько прошло времени? Невозможно сказать… Но вот снова будто бы чьи-то шаги в коридоре, и Роман снова прекращает свою работу. [nick]Roman Orlovski[/nick][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me">AUSWEIS</a><div class="lz-hr"></div><b>Роман Орловский</b>, он же — Рамин Зурабович Хварбети, советский разведчик, лидер партизанского отряда, действующего близ Варшавы[/LZ][icon]https://forumupload.ru/uploads/0018/1a/00/217/366386.jpg[/icon][status]и ты встаешь, и на плечах твоих рассветы весны[/status]

— П-плохо, — немного запинаясь, хрипит Роман. Ему даже не нужно притворяться, чувствует он себя действительно препаршиво. Одна радость — цепь начала чуть-чуть поддаваться, но сколько еще дней нужно, чтобы она поддалась окончательно — и сколько этих дней у него есть?.. — Все болит. Невозможно думать. Я вам всё, что знал, сказал, герр следователь. [nick]Roman Orlovski[/nick][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me">AUSWEIS</a><div class="lz-hr"></div><b>Роман Орловский</b>, он же — Рамин Зурабович Хварбети, советский разведчик, лидер партизанского отряда, действующего близ Варшавы[/LZ][icon]https://forumupload.ru/uploads/0018/1a/00/217/366386.jpg[/icon][status]и ты встаешь, и на плечах твоих рассветы весны[/status]

Удары захлестывают новой волной боли. Роман молчит. Нет цены у той информации, которую тебе приподносят на блюдечке. Даже тем словам, которые он выбил, Вальдфогель не очень-то верит, а уж если начать заливаться соловьем без всякой причины...

Сколько еще он сможет терпеть боль?.. Есть же предел?.. Еще не рядом, но где-то он есть, его предел. И тогда останется просто умереть...

— Ничего... — хрипло бормочет Роман.

Спотыкается о «девичью память», совершенно неожиданно для себя. «Ты что, стрелять не умеешь, джевица? Так в упор стреляй!». Янек. Как давно и как недавно. Двух месяцев еще не прошло. Неужели они правда схватили Янека? Ладно, сейчас он, кажется, это узнает. И тогда... Что? Ничего.

Ничего не изменится, ровным счетом.

Просто станет еще труднее находить силы жить. [nick]Roman Orlovski[/nick][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me">AUSWEIS</a><div class="lz-hr"></div><b>Роман Орловский</b>, он же — Рамин Зурабович Хварбети, советский разведчик, лидер партизанского отряда, действующего близ Варшавы[/LZ][icon]https://forumupload.ru/uploads/0018/1a/00/217/366386.jpg[/icon][status]и ты встаешь, и на плечах твоих рассветы весны[/status]

— Эй, пан... — негромко зовет Роман, когда за гестаповцами закрывается дверь. — Ты меня слышишь? Пан, ты не бойся...

Он говорит сперва по-польски, потом на немецком, потом на русском, но не получает ровным счетом никакой реакции на свои вопросы. Тогда он на несколько секунд перестает дышать и замирает, чтобы понять, дышит ли его товарищ по несчастью.

Вроде бы дышит? Или нет? Да нет, дышит, дышит... просто очень слабо...

Роман пытается успокаивать себя: это не Янек, не Янек, послушай голос здравого смысла, идиот ты сентиментальный, это не может быть Янек, да тот бы убил себя, но не дался бы гестаповцам, а скорее — убил бы гестаповцев и дал деру. Это не Янек, слышишь?!

Но взгляд постоянно возвращается к лежащему у противоположной стены телу. И взгляд подтверждает, что это Янек.

А вдруг это вообще — подсадная утка? Нашли похожего по показаниям Штибера... Ведь поляк очень похож на чистокровного немца. Но если это липа, то этот парень заговорил бы с ним, разве нет? Постарался бы втереться в доверие... разве нет? А этот человек просто лежит...

Роман зовет его каждые полчаса, но без толку.

В какой-то момент — наверное, это уже вечер — на очередном негромком «па-ан, ты меня слышишь?» голос срывается, предательские дрожат губы, жжет в носу, перехватывает горло. Из глаз падают крупные соленые капли, обжигая израненную кожу.

Когда он последний раз плакал? Плакал ли он хоть когда-нибудь? Когда-то очень давно, так, что и не вспомнить. И вот вдруг — льются и льются градом слезы, потому что иначе в этой тишине рядом с мертвым — наверное, уже мертвым — Янеком, к которому он даже не может прикоснуться, можно сойти с ума.

Или он уже сошел? Должно быть, сошел, раз плачет и не может перестать. [nick]Roman Orlovski[/nick][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me">AUSWEIS</a><div class="lz-hr"></div><b>Роман Орловский</b>, он же — Рамин Зурабович Хварбети, советский разведчик, лидер партизанского отряда, действующего близ Варшавы[/LZ][icon]https://forumupload.ru/uploads/0018/1a/00/217/366386.jpg[/icon][status]и ты встаешь, и на плечах твоих рассветы весны[/status]

Роман плачет, долго плачет, за этими слезами понимая, что должен еще что-то придумать, но ничего придумать он не может.

Постепенно им овладевает тяжелое забытье: то ли сон, а то ли не сог, что-то удушливое, мутное, больное. Сквозь это забытье он слышит, как открывается дверь в камеру: снова Вальдфогель?

Снова будет бить.

Пусть бьет.

Одно жаль: они ведь даже не похоронят Янека по-человечески, свалят куда-то в яму...

Голос.

Голос Янека?! Не может быть!

Глаза открыть трудно, слиплись и ссохлись ресницы, но даже когда он открывает их — легче не становится.

Кто-то, кто говорит как Янек, склоняется над ним. Кто-то, кто выглядит как Янек, лежит у стены. Или уже нет?

Роман открывает и закрывает рот, молчит, таращится. [nick]Roman Orlovski[/nick][status]и ты встаешь, и на плечах твоих рассветы весны[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/0018/1a/00/217/469991.jpg[/icon][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me">AUSWEIS</a><div class="lz-hr"></div><b>Роман Орловский</b>, он же — Рамин Зурабович Хварбети, советский разведчик, лидер партизанского отряда, действующего близ Варшавы[/LZ]