Толлак вернулся на «Финализатор» с базы Научного корпуса уже на следующий день. Можно было бы так не спешить, но спешить, вообще-то, стоило. Сейсур все еще не говорил с ним, а Толлак знал, что разговор должен быть, и он будет неприятным. Может, одним разговором дело даже и не ограничится. Янто все еще был в медотсеке, и это было непривычно, неправильно, нечестно и подло со стороны Янто, но поделать с этим ничего было нельзя, только волноваться за друга и считать, что это ему за все те разы, когда его самого собирали по кусочкам после миссий.

Жаль, Тауэр сдох, будь он жив, Толлак пошел бы благодарить его за то, что он не выпускал Янто в поле, и за него не нужно было переживать. С другой стороны, будь он жив, Толлак сильно сильно сомневался, что то же все еще можно было бы сказать о нем.

Как бы там ни было, он снова был на борту, и в расписании у него висел теперь визит к пси-техникам — спустя столько лет, а он так надеялся, что больше никогда не должен будет ходить к ним. Но хотя бы в медотсеке сказали, что собираются отпустить Янто — нужно не пропустить. Но стоило следить за Калониями — Лора наверняка волновалась безумно. Но Рорк так и не звал его, не присылал сообщений, не делал вообще ничего — и от этого было страшно.

Страх Толлак отгонял, пытаясь заниматься делом, и мучительно медленно, чтобы не нагружать пальцы, набирал отчет. Чтобы у Сеймура было, на что опираться, когда он решит, что время пришло.

Кадета Казедо — Кира, он то появлялся на горизонте интересов Толлака, то выпадал из него, а теперь вот вдруг ворвался в него самостоятельно, впервые, возможно, за эти полтора месяца — он не ждал, но от отчета оторвался с готовностью человека, который ненавидит две вещи — печатать и медленно.

— Да, практика. Точно. А что с ней там?

— Куратор. Точно.

Толлак не знал толком, какой ответ он ждал. Но не этот. Куратором... Он никогда в жизни не был ничьим куратором. Толлак отдавал приказы, контролировал, делегировал, но никогда никого не учил и не делился опытом. Да и опыт у него был очень специфический, а знания, хотя всегда появлялись в голове в нужный момент, он вряд ли смог бы толком структурировать или хотя бы уложить в понятные кому-то, кроме него и, возможно, Янто, слова, примеры и конструкции.

Никто в здравом уме не дал бы ему курировать обучение молодого разведчика. С другой стороны, Кир быстро схватывал, и они, вроде, неплохо ладили. Почему бы и нет?

Но только он сам хорошо знал, почему. Но потратил время на то, чтобы подумать о просьбе, хотя очевидно было, что нужно отказываться. Времени уже не было. Он не успел бы придумать правдоподобную причину отказа. Да и любая причина с такой задержкой выглядела бы как отговорка.

— Я пока еще не знаю,что со мной будет в следующем месяце.

Сейчас было двадцать четвертое. Две недели — много. Мало. Рорк наверняка успеет решить что-то о нем. Янто успеет прийти в себя. А что с ним самим? Неизвестно.

— Может, я уже не буду майором. Или...

В который раз он напомнил себе, что его не стали бы спасать. Можно было просто убить его, но инквизитор и рыцарь спасли. Сами — или Сеймур так приказал?

— Или меня куда-то переведут. Или отправят на ряд каких-нибудь миссий. Нечестно было бы согласиться и оставить тебя без куратора, приятель.

Толлак тоже смотрит на руки. Недолго, смотреть там не на что. Только все еще немного странно от того, как еще позавчера они были другого цвета, размера, формы. А теперь просто руки. На безымянном на левой руки кость торчала наружу. Сейчас на коже даже следа не осталось, но если не смотреть, все равно иногда кажется, что можно по неосторожности зацепиться за что-то.

Это пройдет, просто нужно время. Толлак и не с таким справлялся. Подумаешь, пальцы, подумаешь, плен. Тот же Кир вот начал путь в разведке с плена. Да и для самого Толлака он уже не первый — просто никому не стоит об этом знать. Но тогда там не было Хорна. Тогда все было иначе.

Он кивает.

— Есть такие точки в карьере, после которых лучше не ходить в плен. Слишком много мороки для всех получится. Теперь вся наша работа на Кореллии и, возможно, не только, полетит в Бездну, и у всех добавится еще больше работы, чтобы ситуация не стала еще хуже.

Куда еще хуже? Неизвестно. Хуже могло бы быть разве только если бы КорБез рассказал бы о том, что узнал, или показал бы его лицо, или назвал бы имя, или Хорн мог бы и дальше смотреть ему в голову, или...

— Сейчас все плохо, но не очень плохо, не бойся, — Толлак стряхивает с себя ненужные тревоги о будущем. — Они использовали скиртопанол и потому нигде не смогут использовать то, что узнали. Но сам КорБез стал для всех нас опаснее, а Кореллии более недоступной, что очень, очень некстати.

Толлак сжимает и снова разжимает пальцы. Потом он избавится от этой новой привычки, а пока еще можно. Пока это помогает помнить, что его починили. Что с ним все в порядке сейчас — и будет в порядке потом.

— А что ты слышал? Что говорят об этом?

— Не попадаться Корбезу, больше ничего.

В нем столько горячечного желания что-то делать прямо немедленно — это Толлаку скорее нравится. Осторожных в разведке хватает, а вот тех, кто просто будет делать, следуя внутреннему голосу маловато. В основном потому, что они умирают, не успев вдобавок к внутреннему голосу выработать и здравый смысл. Толлаку тут крупно повезло — у него был Янто, с Янто он совершал вчетверо меньше всего, что мог бы.

Кира может остановить он сам, почему бы и нет.

— Мы там просто создавали и подогревали очередные протесты, не первые и не последние. Это все, что нужно было, но теперь во всех протестах Кореллии какое-то время, наверное, будут видеть нас. Ничего такого важного там больше не осталось — к тому моменту, как они взяли меня, основные цели мы достигли, основные исполнители уже уехали. Просто теперь у всего этого не будет долгосрочных последствий. Это ерунда, не нужно никуда ехать. Иногда нужно просто отступить.

Кир уже не смотрит, но Толлак все равно чувствует чужой взгляд на руках. Повинуясь первому желанию, он прячет их под стол. Затем возвращает на место. Ну нет, такого желания он слушаться не станет.

— На Кореллию никто из нас пока что не вернется. Не потому, что опасно. Не только потому. Просто мы там все уже закончили. Пусть КорБез развлекается, бросая в свои подвалы случайных местных.

Толлак пожимает плечами:

— Если ругать людей за идеи, в какой-то момент они перестанут их предлагать — и тогда придумывать что-то придется самостоятельно. А это так скучно, — он скорбно качает головой. — Нет, уж проще идеи поощрять. Придумаешь что-то еще — говори.

Это идет совершенно вразрез с тем, о чем они говорили раньше. Какой смысл делиться идеями с кем-то другим, когда у тебя есть настоящий полноценный куратор? Хотя ведь у Кира его пока еще нет, и он целился сразу высоко, что приятно. Сколько раз за время службы Толлака просили быть кому-то куратором? Ноль. А сколько не просило об этом, потому что он или болтался по миссиям или пугал людей несобранностью? А вот об этом лучше не надо.

— А знаешь, — говорит Толлак. — Зайди-ка ко мне через недельку. Мы тут затягивать с таким не любим, потому через неделю мы уже точно будет знать, где я, что со мной, жив ли я вообще, ну и все такие прочие мелочи. Если я все еще буду здесь и майором — возьмусь за тебя, если не передумаешь. Идет?