Ура! Нам 8 (ВОСЕМЬ!) лет! Давайте поздравлять друг друга и играть в фанты! (А ещё ищите свои цитаты в шапке - мы собрали там всех :))
Ищем самого спокойного и терпимого рыцаря Рен в этом безумном мире
Ищем медицинское светило, строгого медика, способного собрать мясной конструктор под названием “человек” и снова отправить его на работу.
Ищем самого отбитого мудака по мнению отбитых мудаков для Джин Эрсо.
Ищем подрастающее имперское солнышко, которое светит, но не всем.
Ищем генерала Дэвитса Дравена, командира самой задорной разведки в этой Галактике.
Ищем талантливого ученика и личную головную боль Магистра Рен.
Ищем генерала разведки, командира самой отбитой эскадрильи эвер, гениального актера, зловредного пирата и заботливого мужа в одной упаковке.
Ищем По Дэмерона, чтобы прыгнуть в крестокрыл и что-нибудь взорвать.
Ищем лучшего моффа Империи, по совместительству самую жизнерадостную сладкую булочку в галактике.
Ищем левую руку мастера Иблиса, самый серьёзный аргумент для агрессивных переговоров.
Ищем имперского аса и бывшую Руку Императора, которая дотянулась до настоящего.
Ищем сына маминой подруги, вгоняет в комплекс неполноценности без регистрации и смс.
Ищем майора КорБеза, главного по агрессивным переговорам с пиратами, контрабандистами и прочими антигосударственными элементами.
...он сделает так, как правильно. Не с точки зрения Совета, учителя, Силы и чего угодно еще в этой галактике. Просто — правильно. Без всяких точек зрения.
...ну что там может напугать, если на другой чаше весов был человек, ценность которого не могла выражаться ничем, кроме беззаветной любви?
— Ну чего... — смутился клон. — Я не думал, что так шарахнет...
Выудив из кармана листок флимси, на котором он производил расчёты, Нексу несколько секунд таращился в цифры, а потом радостно продемонстрировал напарнику:
— Вот! Запятую не там поставил.
Он тот, кто предал своих родных, кто переметнулся на вражескую сторону. И он теперь тот, кто убил своего собственного отца. Рука не дрогнула в тот момент. Кайло уверял себя, что все делает правильно. Слишком больно стало многим позже.
Дела, оставленные Кайло, походили на лабиринт, где за каждым поворотом, за каждой дверью скрывались новые трудности, о существовании которых в былые годы рыцарства Анук даже и не догадывалась.
Ловушка должна была закрыться, крючок – разворотить чужие дёсны, намертво привязывая к Доминиону. Их невозможно обмануть и обыграть. Невозможно предать до конца.
Ей бы хотелось не помнить. Вообще не помнить никого из них. Не запоминать. Не вспоминать. Испытывать профессиональное равнодушие.
Но она не закончила Академию, она не умеет испытывать профессиональное равнодушие, у нее даже зачёта не было по такому предмету, не то что экзамена.
— Ты ошибаешься в одном, Уэс. Ты не помешал ему, но ты так и не сдался. Даже когда казалось, что это бесполезно, ты показывал ему, что тебя нельзя сломать просто так. Иногда… Иногда драться до последнего – это все, что мы можем, и в этом единственная наша задача.
Там, где их держали, было тесно, но хуже того – там было темно. Не теснее, чем в стандартной каюте, а за свою жизнь в каких только каютах он не ютился. Но это другое. Помещение, из которого ты можешь выйти, и помещение, из которого ты выйти не можешь, по-разному тесные. И особенно – по-разному тёмные.
— Меня только расстраивает, на какое время выпал этот звёздный час. Когда столько разумных ушло из флота, не будет ли это предательством, если я вот так возьму и брошу своих?
Не бросит вообще-то, они с Разбойной формально даже в одном подчинении – у генерала Органы. Но внутри сейчас это ощущается как «бросит», и Каре хочется услышать какие-то слова, опровергающие это ощущение.
Лучше бы от своих, но для начала хотя бы от полковника.
Да и, в конце концов, истинные намерения одного пирата в отношении другого пирата — не то, что имеет смысл уточнять. Сегодня они готовы пристрелить друг друга, завтра — удачно договорятся и сядут вместе пить.
Я хотел познакомиться с самим собой. Узнать, что я-то о себе думаю. Невозможно понять, кто ты, когда смотришь на себя чужими глазами. Сначала нужно вытряхнуть этот мусор из головы. А когда сам с собой познакомишься, тогда и сможешь решить, какое место в этом мире твое. Только его еще придется занять.
Сколько раз она слышала эту дешёвую риторику, сводящуюся на самом деле к одному и тому же — «мы убиваем во имя добра, а все остальные — во имя зла». Мы убиваем, потому что у нас нет другого выхода, не мы такие — жизнь такая, а вот все остальные — беспринципные сволочи, которым убить разумного — что два пальца обсморкать, чистое удовольствие.
В готовый, но ещё не написанный рапорт о вражеской активности в секторе тянет добавить замечание «поведение имперцев говорило о том, что их оставили без увольнительной на выходные. Это также может являться признаком...».
Джин не смотрит ему в спину, она смотрит на место, где он стоял еще минуту назад, — так, словно она просто не успевает смотреть ему вслед.
Лея уже видела, на что он способен, и понимала, настоящей Силы она еще не видела. Эта мысль… зачаровывала. Влекла. Как влечет бездонная пропасть или хищное животное, замершее на расстоянии вытянутой руки, выжидающее, готовое к нападению.
Как удивительно слова могут в одно мгновение сделать всё очень маленьким и незначительным, заключив целый океан в одну маленькую солёную капельку, или, наоборот, превратить какую-то сущую крошку по меньшей мере — в булыжник...
Правда, если достигнуть некоторой степени паранойи, смешав в коктейль с каким-то хитрым маразмом, можно начать подозревать в каждом нищем на улице хорошо замаскированного генерала разведки.
Эта светлая зелень глаз может показаться кому-то даже игривой, манко искрящейся, но на самом деле — это как засунуть голову в дуло турболазера.
Правда, получилось так, что прежде чем пройтись улицами неведомых городов и поселений или сесть на набережную у моря с непроизносимым названием под небом какого-то необыкновенного цвета, нужно было много, много раз ловить цели в рамку прицела.
— Знаешь же теорию о том, что после прохождения определенной точки существования система может только деградировать? — спрашивает Уэс как будто бы совершенно без контекста. — Иногда мне кажется, что мы просто живём слишком долго, дольше, чем должны были, и вот теперь прошли точку, когда дальше все может только сыпаться.
Кореллианская лётчица в имперской армии Шара Бэй была слишком слабая и умерла.
Имперка Шара Бэй такой глупости решила себе не позволять.
— Но вы ведь сказали, что считаете жизнь разумных ценностью. Даже рискуете собой и своей карьерой, чтобы спасти меня, хотя видите меня впервые в жизни. А сами помогаете убивать.
Осталась в нем с юности некая капелька того, прежнего Скайуокера, который, как любой мальчишка, получал удовольствие от чужого восхищения собственными выходками.
– Многие верят в свободу только до тех пор, пока не станет жарко. А когда пахнет настоящим выбором, драться за нее или подчиниться… большинство выбирает не драться.
— Ну… неправильно и глупо, когда отец есть, и он тебя не знает, а ты его не знаешь. Это как… — он помолчал, стараясь перевести на человеческий язык свои ощущения. – Ну вот видишь перед собой некую структуру и понимаешь, что в одном месте узел собран неправильно, и работать не будет. Или ошибка в формуле. Вот я и исправил.
Кракен искренне верил в то, что все они — винтики одного механизма и не существует «слишком малого» вклада в общее дело, всё машина Восстания функционирует благодаря этим вот мелочам.
— Непременно напишу, — серьёзно отвечает она и говорит чистейшую правду, потому что у неё минимум сто восемьдесят изящных формулировок для каждого генеральского рявка от «не любите мне мозги» до «двести хаттов тебе в...» (пункт назначения варьируется в зависимости от степени генеральского раздражения).
Минутой раньше, минутой позже — не так важно, когда они умрут, если умрут. Гораздо важнее попытаться сделать хоть что-то — просто ждать смерти Кесу… не нравится.
— Что-то с Центром? – вдруг догадывается он. Почему еще штурм-коммандос могут прятаться на Корусанте по каким-то норам?.. – Планета захвачена? КЕМ?!
— Я верю в свободу.
И тут совершенно не врёт. Свобода действительно была её верой и культом. Правда, вместе с твёрдым убеждением, что твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого.
— И в то, что легко она не даётся. Остальное...Остальное, мне кажется, нюансы.
Проблема в том, что когда мистрисс Антиллес не думает, она начинает говорить, а это как всегда её слабое звено.
Star Wars Medley |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Star Wars Medley » Завершенные эпизоды » Таймлайн ABY » [20.VI.34 ABY] Застыв на ветру, у синего льда
Kylo Ren, Seymour Roark
Время: 20.VI.34 ПБЯ
Место: «Финализатор»
Описание: разведка ПО позаимствовала Анук для спасения генерала Хакса, и теперь генерал спасён, но Анук лежит в медотсеке с тяжелыми травмами. Нетрудно догадаться, в каком настроении магистр Рен прибывает на «Финализатор».
Каждый день все становилось только хуже. Ночной разговор с сестрой не задался и не принес никаких результатов. Джейна упрямилась.
Совсем плохо обстояли дела с Орденом Рен. Вернувшись, Кайло узнал, что аколитов почти не осталось, а теперь новость о коме Анук окончательно испортило магистру настроение.
Если рыцарь не выживет, он доберется до этой рыжей бестии Хакса и поочередно отрубит ему оставшиеся части тела. Медленно, с чувством, с толком, с расстановкой.
Было бы ради кого жертвовать жизнью! Лично Кайло вполне устроило бы, если бы генерала оставили на произвол судьбы. На худой конец, у него есть собственная армия, вот пусть и вытаскивает его из неприятностей. Какого криффа разведка вмешивает в эту историю Орден Рен?
«А вот сходи и узнай», — Кайло мрачно усмехается собственным мыслям. За время его отсутствия кто-то слишком обнаглел.
В кабинет к Сеймуру Рен врывается без стука и едва подавляет порыв сразу же применить Силу, — мысль о том, чтоб прочистить мозг полковнику разведки целебным удушением, кажется весьма соблазнительной.
Кайло проходится по кабинету, убрав руки за спину, и пристально смотрит на Рорка.
— Блестящая операция по спасению генерала! Я восхищен, — магистр говорит тихо и вкрадчиво, почти расслабленно. – В особенности тем, как ловко разведка пускает в расход чужие человеческие ресурсы для достижения своих целей.
Рорк, Хакс, Бретфор – в иерархии эволюции все эти люди находятся намного ниже, чем любой аколит. Да даже ниже, чем любое разумное существо, обладающее чувствительностью к Силе. Жизнь Анук стоит жизни десятков таких выскочек. Если бы не Сноук, который одинаково держит на цепи Орден Рен и остальные подразделения Первого Ордена, Кайло бы отплатил сполна за увечья своего рыцаря.
— Сожалею, что вы переживаете такой кризис и дефицит кадров.
Кайло замирает, не сводя взгляда с полковника.
Инстинктивно ему хочется потянуться к мечу и перевернуть тут все вверх дном, но Рен подавляет порыв. Его положение слишком шаткое, и не так давно Сноук весьма прозрачно напомнил магистру об этом.
Черная личность врывается в его кабинет настолько быстро, что Сеймур вздрагивает, невольно отодвигаясь от стола, и только потом понимает: это магистр Рен. Причин для его визита, прямо сказать, не слишком много. Орден Рен редко пользуется услугами разведки, а чтобы сюда являлся сам магистр лично — это вообще событие из ряда вон. Значит, либо ему что-то нужно вот настолько сильно, либо это про Анук. Сеймур хватается руками за подлокотники и напряженно всматривается в лицо Кайло, стоически выдерживая его ответный пристальный взгляд. С такими, как он, нельзя давать слабину.
Из вежливости, наверное, стоит подняться с места. Где-то там в официальной иерархии Первого Ордена Кайло стоит выше него. Но Сеймур не встает. Только придвигается обратно к столу и сцепляет пальцы в замок поверх документов, которые читал до того, как магистр бесцеремонно ворвался в кабинет. Совсем эти форсюзеры дикие, звёзды.
— Я запрашивал разрешения у Нестора, и он согласился, что вступать в открытый конфликт с Осколком с привлечением флота, во-первых, будет стоить нам гораздо дороже, во-вторых, займет куда больше времени, чем, по нашим с ним прикидкам, продлилась бы жизнь генерала Хакса. Небольшая совместная операция разведки и рыцаря Рен выглядела более оптимальным вариантом, которым мы и воспользовались.
Без официального обращения Сеймур действительно ничего не смог бы сделать. Анук могла бы согласиться помочь ему из каких-то своих соображений, но в таком случае вопросы к нему появились бы не только у Кайло, но и у адепт-генерала Прайда, а может, что и у самого Верховного лидера. Сеймур выдерживает небольшую паузу, показывающую, что это весь ответ, который у него есть. Лицо его остается каменно спокойным — таким, по которому сразу становится ясно, что внутри у него происходит что угодно, кроме спокойствия.
— Передавайте мои пожелания скорейшего выздоровления Анук, магистр. Что-то еще, с чем я могу вам помочь?
Вопрос звучит с интонацией «проваливайте, вам здесь не рады», и Сеймур заранее знает, что это он зря.
В первый момент Рорк шарахается, скорее от неожиданности, чем от испуга. Во второй момент уже нагло смотрит магистру в глаза, так, как будто ничего особенного не произошло. Словно все под контролем и в полном порядке.
Полковник не отводит взгляда – впрочем, да, ему по рангу и не положено, в Первом Ордене люди его положения должны быть не хрупкого десятка, но вместо уважения Рен чувствует, как нарастает глухое раздражение.
Сеймур не поднимается из-за стола, не вытягивается по струнке, как обычно делают те, кто ниже Кайло по статусу и не относятся к Ордену Рен. Магистру это не нравится – проявлений неуважения он не потерпит.
А неуважение сквозит во всем поведении полковника Рорка – в его внешнем спокойствии, вкрадчивых интонациях, в которых отчетливо слышится все, что он думает о визите Кайло на самом деле.
И в почти расслабленной позе. Почти, потому что мужчина все-таки закрывается. Руки сцеплены в замок, за деланным спокойствием ощущается напряженность. Все еще не страх, но неудовольствие, неодобрение.
Рен кривится, будто от зубной боли, и неопределенно, лениво взмахивает рукой. Документы на столе мгновенно взлетают в воздух и обрушиваются на Сеймура.
— Ваша «небольшая совместная операция» чуть не стоила жизни и моему рыцарю и нашему… уважаемому генералу, — Кайло делает шаг вперед, недобро щурясь. — Похоже, в ваших способностях планировать пробита брешь. Оптимальным вариантом мне кажется, если проведете недельку на соседней койке в медицинском отсеке рядом с пострадавшими. Это неплохо прочищает мозги. Заодно сможете лично пожелать здоровья Анук.
Кайло брезгливо отмахивается от одного спланировавших рядом листов. На Сеймура магистр не смотрит, но догадывается, что его наигранная отстранённость разведчика не обманет.
Магистр Рен не славится покладистым нравом, но Сеймур все равно почему-то не ожидает, что тот Силой дёрнет документы с его стола и заставит их полететь ему в лицо. Он даже не успевает закрыться, и пускай удар бумагой не слишком болезненный, это всё равно удар. Какая-то из бумажек своим краем оставляет ему порез на щеке, мелкий, но неприятный. Ручка скатывается вниз и улетает куда-то под стол. Сеймур откатывается назад в своем кресле, вновь цепляется за подлокотники.
Ему очень надо удержаться. Просто покивать головой — какая ему разница, звёзды, что думает о нем Кайло Рен, этот наглый мальчишка. Сеймур был в Первом Ордене еще тогда, когда тот был совсем сопляком, а теперь он приходит сюда и устраивает беспорядок в его кабинете? Очень надо удержаться. Очень. Покивать, согласиться, и пусть магистр проваливает восвояси, не мешая остатку четко распланированного дня.
Вместо этого Сеймур поднимается с кресла.
— Это угроза? — уточняет он.
Это важно знать. Если магистр Рен сейчас угрожает ему, то это повод сходить — нет, даже не к генералу Хаксу или к адепт-генералу Прайду. Это повод дойти сразу до Верховного лидера, и Кайло сильно ошибается, если думает, что Сеймур струсит и не дойдет. Он, конечно, будет бояться этой встречи — но дойдет всё равно. Из принципа.
— Я начинаю жалеть, что приложил столько усилий для того, чтобы найти вас. В чем ваша проблема, магистр? Сопротивленцы отучили вас вести разговор цивилизованно? — он указывает руками на раскиданные по кабинету бумажки. — Если вы считаете, что я должен понести наказание за какие-либо свои действия — обратитесь к Верховному лидеру. К адепт-генералу Прайду. Да хоть к генералу Хаксу. Или что, соблюдение простейших правил Первого Ордена ниже вашего достоинства? Ворваться в чужой кабинет и учинить скандал кажется вам наилучшим решением любой проблемы? Очень разочарован, право, я думал, вам больше лет.
Сеймур складывает руки на груди и упирает взгляд в магистра. Его тон с каждой фразой всё дальше от привычного спокойного, всё ближе к едкому, злому, какому-то, каким он никогда прежде не позволял себе разговаривать. Впрочем, никогда прежде Кайло не врывался к нему вот так, не обвинял его непойми в чем и не требовал непонятно чего. Полежать в медотсеке? Магистр совсем поехал там в своем ренятнике?
Оторопь у Рорка проходит быстро, даже слишком быстро, а страха на лице не прибавляется – наоборот, в глазах вспыхивает злость. Полковник встает с кресла и говорит Кайло такие вещи, которые даже Нестор позволяет себе крайне редко, несмотря на близкую дружбу с магистром. Говорит резко, грубо, пытается указать место тому, кто выше его по статусу. И это все после того, что случилось с Анук! Нет, подобной наглости Рен не потерпит.
— Вы закончили с нравоучениями?
Лицо Кайло темнеет, он долго и изучающе смотрит на человека перед ним. Рорк стоит, скрестив на груди руки, Рен чувствует, как в том клокочет ярость, но в самом магистре ярости не меньше. А еще в нем есть Сила, и, кажется, об этом полковник начисто забыл.
Небрежно, как бы невзначай Кайло протягивает к Сеймуру руку, и что-то невидимое, но тяжелое сдавливает горло мужчины. Видя, как Рорк задыхается, магистр испытывает мрачное удовлетворение. Смакует зрелище, уверенный, что все делает правильно. Полковник получил заслуженный урок. И пусть радуется, что останется жив.
— Я тоже весьма разочарован, полковник, — брезгливо морщась, Кайло ослабляет хватку и отшвыривает Рорка к столу.
Если стол и вместе с ним пара ребер полковника окажутся сломанными, не велика потеря. Анук сейчас гораздо хуже.
С трудом подавляя острое желание прикончить Сеймура на месте, Кайло выхватывает меч и сносит сиденье у кресла, в котором только недавно сидел полковник.
— За свой Орден я наказываю сам. Не забывайтесь, — Рен яростно скалится и наносит еще один удар по спинке кресла, разрубая ее пополам.
Ненависть придает сил.
Вероятно, Сноук заблуждается во многом, но точно не в этом.
С нравоучениями Сеймур не закончил, но вряд ли магистр действительно хочет знать ответ на этот свой вопрос. Так бывает. Иногда люди задают вопросы, только чтобы уколоть собеседника в ответ. Иногда люди забывают о банальных правилах вежливости только потому, что привыкли к присутствию определенной мощи и власти в своей жизни. Привыкли к тому, что все лебезят им только потому, что боятся. Кайло аж меняется в лице.
Невидимая хватка на горле в первое мгновение заставляет Сеймура вздрогнуть и дёрнуться, но вырваться из нее невозможно — издав хрипящий звук, он просто остается на месте. Руки невольно тянутся к шее. Там нет вражеских пальцев, чтобы их разомкнуть, и от этого холодок невольно бежит по спине. Сеймур редко имел дело с форсюзерами в бою, тем более с кем-то из Первого Ордена. Он даже не представляет, что может противопоставить Кайло Рену. Будь у него бластер — было бы безопаснее дать Кайло придушить его или выстрелить в ответ? Вряд ли выстрел убил бы магистра, но если новость об этом дошла бы до Верховного лидера — что тогда?
Когда по мановению руки магистра Сеймур врезается в собственный стол, и от силы удара тот складывается, как какой-то карточный домик, он почти испытывает облегчение. В груди — резкая боль, такая, что Сеймур не рискует пытаться подняться. Дышать больно, шевелиться больно, и дыхание становится хрипящим, каким-то поверхностным, недостаточным. Ребро наверняка сломано. Сеймур знает все признаки, спасибо Тауэру, слишком хорошо.
Звук светового меча тоже мало с чем спутаешь. Красный зловещий свет двоится в слезящихся глазах, но Сеймур не дёргается. Умирать — так с достоинством. Он только пытается приподняться на локте, чтобы хотя бы не лежа. Несколько томительно долгих секунд Сеймур правда думает, что это — конец.
Это не конец. Конец приходит его креслу. Ему — нет.
Сеймур облегченно прикрывает глаза. Боль отрезвляет, делает разум чистым, острым, как лезвие особо хорошего виброножа. Первым делом он определяет цель, она только одна: выжить. Чтобы выжить, надо, чтобы Кайло Рен больше не нападал. Разобраться с ним самостоятельно невозможно. Поэтому надо сделать так, чтобы он получил свое и ушел. Желательно, не догромив остатки кабинета, но тут уж как пойдет. Сеймур облизывает пересохшие губы, пытается вдохнуть достаточно воздуха, чтобы было, чем говорить.
— Этого больше не повторится. Прошу прощения, — едва слышно хрипит он. — Я был слишком самонадеян, магистр.
Отдышавшись, Кайло наносит последний удар по тому, что осталось от кресла, и презрительно отпихивает ногой кусок подлокотника.
Сеймур не шевелится, и поначалу Рену кажется, что он все-таки убил полковника. Но потом Рорк чуть приподнимается на локте, и, когда магистр выключает меч, ему удается расслышать хриплое дыхание. Легкое колебание в Силе – Кайло улавливает чужую боль, но остается к ней равнодушен. После того, что случилось с Анук, следовало бы вообще убить всех причастных к операции. И криффова Хакса заодно.
Пока Рен жив, он позаботится о том, чтоб его рыцари не стали обыкновенным расходным материалом в чужих руках. Даже если ради этого придется открыто пойти против Сноука, устроить мятеж и уничтожить Первый Орден. На основе его ресурсов и под руководством рыцарей Рен можно воздвигнуть нечто гораздо более жизнеспособное.
— Хорошо, если вы и правда это осознали, — Рен убирает оружие, резко потеряв интерес к мебели, но продолжая следить за Рорком.
Следом за вспышкой гнева приходит ощущение внутренней пустоты. Расправа над Сеймуром теперь кажется бессмысленной – Анук это не поможет. И время назад не откатить. И все же самоуверенному полковнику следовало указать его место. Вот уж такие, как он, точно всего лишь шестеренки в механизме, расходный материал. Их жизнь и смерть мало что значат. Но бывает, что даже выходец с самого социального дна иной раз может полностью изменить ход истории. Как Хан Соло. И с этим приходится считаться.
Подобрав с пола несколько бумаг, Кайло кладет их на покореженный стол.
— Надеюсь, вы повторите свои извинения Анук. Желательно лично.
Сказанные слова никак не трогают гордость Сеймура. Если у него когда-то и была гордость, ее давно истер в пыль полковник Тауэр. Гордость нужна тем, у кого работа почище, чем была у него. Чем есть у него сейчас. Полученный ответ тоже его не трогает — во многом потому, что расползающаяся по телу боль занимает все его внимание куда лучше магистра. Пусть уже проваливает восвояси.
Несколько кратких мгновений Сеймур смотрит на Кайло Рена снизу вверх — во взгляде нет ничего, кроме отзвуков физической боли.
Конечно, магистр. Разумеется, магистр. Все, что вы пожелаете, магистр. Только катитесь уже к криффовой матери. Так Сеймур будет думать об этом моменте потом, в медотсеке. Сейчас он просто надеется, что кивка будет достаточно, чтобы угомонить этого монстра. Намек — «желательно» — более чем прозрачен.
Если уж на то пошло, перед Анук Сеймуру и впрямь неловко чуть больше, чем обычно; но разве она не знала, на что шла? Разве она — не часть Первого Ордена, присутствующая здесь ради высшей цели, как и все они? Магистр очевидно считает, что нет. Что некоторые части Первого Ордена не равнее перед их общей целью, чем другие.
Всё это сейчас неважно. Будет о чем подумать на койке медблока.
Сеймур только кивает, не имея сил заговорить.
Вы здесь » Star Wars Medley » Завершенные эпизоды » Таймлайн ABY » [20.VI.34 ABY] Застыв на ветру, у синего льда
