Удивление Кея очень Дюка веселит. У него такие глаза – сразу видно, сюрприз удался. Вообще расписать их отлично могли и на базе. Как это выглядит на базе, Квинта знает. Ты оформляешь документы в небольшом кабинете, там же принимаешь сухие поздравления, а дальше все зависит от того, сколько у тебя друзей и хочешь ли ты вообще что-то праздновать. Такой документ действителен среди повстанцев, когда-нибудь будет действителен в Республике, если только удастся ее вернуть, но…
Кей не повстанец и тем более не идейный, он просто свой, но и в этом случае такая бумажка, выданная командирами нелегальной боевой организации, для него будет скорее сувениром.
Сувениров Дюк не хочет. Он смотрит в удивленные глаза Кея и улыбается как влюбленный дурак. Что-то в этой улыбке есть, скрытое.
Кей просто еще не знает во что вписался.
В Империи взять фамилию Ваал сейчас – это оказаться в травле в роли добычи. Но на Чандриле в этом больше приятных сторон. В беспросветной чандрильской демократии дворянства нет как данности, а высший свет есть. Как и семьи с очень долгой историей.
Может, Мотма меньше злилась бы на Дюка, если бы он носил какую-нибудь другую фамилию. Если бы она не выросла на Чандриле и не знала, как именно и сколько веков подряд семейство Ваал со всеми его ветками традиционно служит обороне планеты, так же традиционно приходя к высоким офицерским должностям. Флот, пехота, служба безопасности, полиция – трудно ткнуть пальцем в структуру, где не нашелся бы кто-то из них.
Устроить стычку с Империей, которая обернулась репрессиями в столице, и не могла обернуться ничем больше, потому что настоящее восстание еще не готово к таким мерам, мог кто угодно, только не Ваал, который должен был понимать! Так она сказала. И добавила, что Дюк последний, от кого она ждала такой безответственности.
Дюк не стал говорить, что взять танк ему разрешил лично Кейтель – текущий формальный глава семьи, безукоризненный с точки зрения дисциплины как статуя ораторского искусства на центральной площади Ханна-сити. Это встревожило бы Мон еще больше. Достаточно и того, что Дагу уже очень много лет, а Дюк по старшинству следующий. До недавней чистки было иначе…
Кей волнует Дюка больше, чем все эти рассуждения, и он крепче сжимает руки. Такой у Кея голос, что хочется немедленно расстегнуть штаны. И на нем, и на себе. Вместо этого Дюк гладит его бока и спину, рисует пальцем узоры на животе.
- Дам, - обещает он хриплым шепотом. – Конечно, дам.
В глазах у него пляшут искры.
- Но попозже.
Кей так просит, что сразу хочется пить – на самом деле не пить, целоваться еще. Во рту пересыхает. У Дюка слишком легко срабатывает воображение. Это опасные игры. Кей знает – если и не полностью, то достаточно хорошо – что можно сделать, чтобы он добровольно растянулся на столе, подставляя себя под любые ласки. Но им действительно нельзя.
И даже «ну не надо бы» - а нельзя.
Это не на лбу надо писать, а у Кея на куртке. Нет, на груди где-нибудь. Или ниже.
- Я хочу тебя каждую ночь, - Дюк подается вперед и вдыхает запах прямо с шеи Кея. – А не раз в две недели. Если для этого нужно подождать… я попробую.
Дело, конечно, не только в желании. В первую очередь он не хочет, чтобы Кею снова было плохо.
Пахнет хорошо. Головокружительно. Дюк помнит этот запах более плотным и горячим, но для этого надо спуститься ниже. Кей когда-то говорил, что никогда не спал с мужчинами. Это удивляет до сих пор – так уверенно он вел себя в их первую ночь.
- Может, нам нужно не просто ждать, - он не знает точно. – Если ты раньше так не делал, массаж – хорошая возможность узнать, что делают, например, с маслом.
Он мурлычет, мягко растягивает каждую «р», потом все-таки прикасается губами к шее Кея, но куда легче, чем ему хочется.
Массаж хорошая идея. Наверное. Главное, чтобы он закончился крепким сном, а не новыми проблемами. Потому что должно быть хорошо. Если плохо – что-то они делают не так.

Дюк немедленно думает, что же скрывается за этим "много как", и живое воображение подбрасывает ему варианты. Ни один из них им пока лучше не реализовывать, но картинки...
Массажем его не испугать, видите ли.
Кей отчаянно смел, когда речь заходит о постели. Только что превращался в камень от простых прикосновений сквозь одежду, а тут - "покажешь мне все".
Точно не все, думает Дюк.
Справился - молодец, и это самый первый шаг. Не самый простой. Даже обычный полноценный массаж для Кея уже должен быть экстримом. Но сколько же в этом доверия.
Кей целует его, гладит его лицо, шею. Небрежным жестом сбивает дыхание. Вот зараза. Действительно, научился. Но может, дело ещё и в химии. Что и как там воссоздавала Иви, знают только древние (а может, и они не знают - им по возрасту не положено), но химия между ними никуда не делась.
Дюк смотрит на Кея.
И ведь не спросить, даже невзначай, не намудрила ли Иви что-то с феромонами. Для репликанта-разведчика это может быть штатный функционал. Если бы Дюк не знал, как сильно ему нравился Кей, всегда, сейчас бы точно задумался.
Думает он об этом не всерьез, полушутя. Ему нравится. Все нравится.
И стоп-слово тоже.
Он не знает, кому из них оно больше нужно. Обоим. То, как Кей говорит об этом, как целует и трогает его шею, очень точно подчеркивает - обоим.
Забота, а?.. Тепло как.
Но да.
Стоп-слово в постели хорошо всегда. Даже если ты не увлекаешься играми. А они, похоже, любят оба.
Много как.
- Значит, петтинг пока наш выбор, - Дюк почти серьёзен. То есть насчёт этого он точно серьёзен, просто намек на улыбку живёт на губах сам собой. - Буду тебя трогать... не спеша... а ты будешь пробовать с этим справляться. Какое стоп-слово?
Он уже точно знает, что есть вещи, которые он рискнул бы сделать только с Кеем. Что-то, что нравилось ему раньше, а потом вдруг перестало, и он думал, что навсегда. Что-то, чего он просто не делал. Что-то, что делали с ним так, что это не могло понравиться никому - и не для этого делалось - но в других руках могло быть иначе.
Кею будет легче, если он будет знать, что у его партнёра тоже есть слабые места?..
Знать стоит, но сейчас это просто неважно.
А стоп-слово - хорошо.

- Из всех степеней холодного душа ты выбираешь сразу ледяной, - ворчит Дюк, отталкиваясь от стола.
Отличный вариант. Сразу напоминает о далеко идущих планах Кея на выживших участников разработок, и еще о том, что сам он просил не отпускать его на эту миссию.
А, нет, это не слово. Это выражение лица у него такое.
Это еще одна тема для важного разговора. Например, о том, что можно остановить один Проект, но у Империи их десятки. Все это можно по-настоящему закончить только вместе с Империей.
Но это слишком похоже на вербовку.
В любом случае, что бы Кей там ни планировал, он не будет этим заниматься один.
Дюк берет деку покойного Ориса со стола, проверяет связь. Как ни странно, связь есть. Это в чем-то здраво. Мало ли, кто мог ему писать, еще не зная, что он мертв. Лишние ниточки.
С деки он ищет подходящие мастерские и находит с полпинка. Оказывается, в Альдере популярно восковое искусство. Но это, наверное, потому, что популярна скульптура вообще.
- Ладно, - решает он. – Это хорошее стоп-слово. Сработает и для тебя… и для меня…
Дюк читает описание мастерских, выбирает почти наугад и делает заказ. Получается, что Орис сам для себя, но через подставную почту, заказал посмертную копию с погребальным макияжем, традиционной одеждой и голокамерой. «От вандализма».
- Ты не представляешь, как я жалею, что от ночи дома нас еще отделяет визит к покойнику.
Дюк скалится, хотя вечер обещает им скорее новое испытание для нервов. Вот где испытывается терпение и выдержка. Экзамены в разведке, выпускные тесты – ничто по сравнению с этим.

К вечеру Дюка просто тошнит от Таркина, как если бы не тошнило ранее. Хорошо в этом только то, что в силу рода занятий он про гранд-моффа тоже знает немало, и в чем-то его знания дублируют информацию Ориса, в чем-то дополняют ее, а кое о чем он впервые узнает и сам.
Все выглядит потрясающе. С такого ракурса на внутреннюю имперскую грызню он еще не смотрел. Потрясающая пьеса, практически звездная симфония. В главных ролях те же ублюдки. А именно.
Департамент передовых оружейных исследований (создавший долбаный «Проект»!), который возглавляет Кренник. Возглавляет-то возглавляет, но отчитывается не только Императору и Вейдеру, но и Таркину как гранд-моффу. И тут же, рядышком - «Инициатива Таркина». Нечто, приписанное к Департаменту. Потрясающе секретное. Формально подчиненное Креннику. Но очень явно принадлежащее Таркину.
Орис оставил здесь неколько схем и очень много личных записей – явно каких-то разрозненных докладов, перехватов, записок, даже заметок из прессы, на первый взгляд бессмысленных, местами очень старых.
Орис почему-то интересовался проектом «Небесная мощь» - старым, времен еще первых лет после Войны Клонов, когда остро стоял вопрос о восстановлении пострадавших миров. Что-то там было про необходимость постройки мощных энергостанций, чтобы снабжать планеты дешевой энергией, Дюк даже помнит его. Кажется, там на фабрике случилась какая-то страшная авария, все взорвалось… 
Это «Инициатива Таркина»?..
Здравствуйте, приехали. Почему он об этом ничего не знал?..
Ответ легко найти – потому что занимался совершенно другими вещами, но как-то считал же вот, что ориентируется в мире высоких военных технологий. Сюрприз, полковник…
Здесь же множество выписок из имперских документов «для служебного пользования». Не секретных даже.
Взгляд цепляется за мелочи. Какое-то списание пайков. Серьезно?..
Все это должно быть важно, но только в комплекте, в сумме слагаемых. Дюк читает – и остро понимает, что он не в контексте. Даже записей не хватает, чтобы в этот контекст войти.
Следующий интересный пункт он находит прямо за обедом.
Орис почему-то отметил создание новой службы в Имперском флоте. Дюк чешет затылок. Он, если честно, понятия не имел, что такой службы не было. «Эксплуатация боевых станций».
Он даже лезет в голонет. В самые простые академические учебники.
Ну точно. «Ремонт и обеспечение космических станций» была. Они же обслуживали объекты вроде той станции, где держали Кея. Наверняка. А тут – вот. Кого они там готовят? Канониров, пилотов малой авиации, кто еще там эксплуатирует станции?..
Дюк понимает, что теряет что-то – просто из-за количества информации, которое приходится обработать. У него нет экзокортекса, и он понятия не имеет, помогает ли тот Кею анализировать документы, но к вечеру он даже рад сбежать в морг.
Информация просто распирает голову изнутри. Отличная память иногда не бонус.
Поездкой Дюк просто наслаждается. Альдера по прежнему красивая. Кей наконец-то смотрит на нее. И на него. И это похоже на прогулку вдвоем.
Дюк немного удлиняет дорогу. Совсем чуть-чуть, просто чтобы показать Кею самые красивые места.
Ему самому почему-то очень тревожно. Это никак не объяснить. Возможно, ему нужна эта дека, которую нельзя забрать. Это что-то, что надо привезти Дравену.
Может, будет достаточно, если он привезет себя и все расскажет. Но подтвердить эти слова будет нечем…
Это все равно придется подтверждать. Проверять. Понять бы еще, во что это должно суммироваться. Ему хочется доложить домой – но он не понимает, о чем. Нельзя привозить домой такое. Набор разрозненных мыслей. Он должен показать, что с ним все в порядке. Что на него всегда можно положиться. А пока…
Это просто чутье, которое страшно дергает. Хоть бери и возвращай Ориса с того света.
- О чем ты думаешь, когда так улыбаешься? – каждый раз, выныривая из размышлений, Дюк встречает этот взгляд. И улыбается в ответ, потому что не улыбнуться невозможно.

Вот так, Кей думает о нем. Дюк улыбается, потом смотрит на приборную панель и улыбается все равно. Альдера хорошее место для признаний. Особенно таких, легких и открытых, когда самое важное уже ясно, и не нужно искать в себе силы и слова среди неуверенности и смешного страха отказа, когда знаешь, что мир, может, и не рухнет, но твой собственный – да.
Дюк тоже вспоминает. Он уже тогда слышал про Кея много хорошего, и в этой встрече в баре увидел удачный случай поговорить и познакомиться лично. Встреча была случайной, а то, что они заговорили тогда – нет. Это бы все равно произошло. Может, чуть позже, в других обстоятельствах, но ему уже тогда было любопытно. Вышла хорошая тихая пьянка и хорошая дружба, а когда по башке вдруг шарахнуло установлением Империи, он не задумываясь утащил Кея в свою команду. И потому, что они были лучшими друзьями, и потому, что Кей был отличным спецом, и потому, что так за ним легче было присматривать – и завербовать было бы легче, что уж там.
- Отлично будет выглядеть, - бормочет Дюк себе под нос. Ему кажется, что какой бы она ни получилась, ему все равно понравится. Красивая старая традиция далекого мира, где он никогда не был. Но там родился Кей. Вырос там. Привез с собой странные ритуалы, которые временами спасают их обоих  - и только Сила знает, сколько еще разумных, которых Кей когда-то не убил, потому что сумел вовремя затормозить.
Никто на самом деле не знает, сколько лет ему приходилось иметь дело с наглухо поехавшим химическим балансом в мозгу. Обманчиво небольшая опухоль, которую пропустили на уйме служебных врачебных осмотров, потому что вроде бы не было причин искать, смотреть в голову так детально… А столько последствий.
Когда они с Кеем говорили про незапланированную дочь, Дюк тогда еще не знал, что ее придется воспитывать ему. А Кей не знал, что именно она вернет ему, по сути, жизнь – нормальную человеческую жизнь. Пути Силы не просто неисповедимы, это рисунок сумасшедшего.
Кей говорит про Руну.
Дюк садится ровнее, чтобы лучше чувствовать опору под спиной. Расслабляет плечи, чтобы кресло держало его вес, а не поясница. Потом снимает руку с руля и ищет ладонь Кея.
- Руна, - он усмехается одной стороной лица. Это должна быть улыбка, но у него все еще не получается улыбаться о ней по-настоящему. Он не уверен, что когда-нибудь получится. Это было так плохо тогда. Если бы не Кей, он бы не смог. Не вывез бы. Кей стерег его тогда как сторожевой пес, иногда ему казалось, что в этом есть что-то большее, чем дружба – может, так все и началось. Дюк не знает точно.
- Я очень ее любил.
Это общеизвестно. Можно даже не произносить вслух.
- Она тоже работала на разведку Восстания. Часто говорила, что если кто-то меня и раскроет, то это будешь именно ты. Она погибла, потому что пыталась выполнить два задания одновременно. Миссию для Империи, и миссию внутри миссии – то, что должно было быть сделано для Восстания. Это поэтому она погибла. Если бы задача была одна, она бы справилась. А завербовал ее я.
Он молчит, смотрит на пролетающие мимо городские огни.
- А ты меня вытаскивал снова и снова, снова и снова. Упорный черт, - вот теперь Дюк улыбается. – Тебя я тоже очень любил. Не так как ее, конечно. Как друга. Чуть позже все стало иначе и я понял, что эта любовь… другая. Что теперь вот так. Я стремался признаваться и все равно хотел, чтобы ты как-то понял, чтобы узнать наконец, а как ты к этому… Хотел быть с тобой. Теперь я могу. И знаешь, я иногда теряюсь в нереальности. Боюсь, что однажды я проснусь, а ничего на самом деле нет, и на дворе какой-нибудь не тот год совсем. Любой из тех, в которых я все еще тебя ищу. Мне очень нужна эта татуировка. Когда мы будем не рядом, я буду смотреть на нее и знать, что все в порядке. Что ты мой, я твой, мы так решили. С документами примерно то же самое. Только тебе это пригодится лучше. У тебя… довольно большая семья теперь. У нас нет понятия кланов, но это похоже. Будет полезно, если люди, которые никогда тебя не видели, будут знать, что вот, ты разумный, которого я выбрал однажды. Мой. Наш. Пока Кейтель жив, это просто полезно. А потом ты вдруг осознаешь, что иногда тебе звонят родственники и спрашивают, не знаешь ли ты, где срочно взять танк на Чандриле. А ты и знаешь, о как.
Дюк улыбается, щурит глаза, но руку Кея не столько держит, сколько держится за нее.
Объяснения многословны, но они и так не объясняют, что ему просто надо. Что так сильно ему хочется чувствовать эту принадлежность еще больше. А больше вроде и некуда, но вот, бумажки есть. Ерунда? В целом да, но почему нет, если и так еще можно.
- Есть много способов говорить «я тебя люблю».
Надо же, здание морга на Альдераане тоже красивое. Подсветка от нижних этажей к верхним превращает его во что-то неземное.

В любых похоронных объектах Дюк больше всего не любит запахи. Почему-то все ритуальные запахи, традиционно призванные замаскировать мертвечину, просто смешиваются с ней и делают ее еще более неприятной. Хуже всего ароматизаторы воздуха.
Как если бы кто-то разлагался на цветочной поляне.
Здесь, на удивление, не пахнет почти ничем. Чистый кондиционированный воздух, похожий на воздух космических кораблей.
Два стола выглядят совершенно одинаково. Дюк не угадывает. Он коротко целует Кея, потому что тот ежится, и идет проверять. Сперва у правой стены, потому что она ближе.
Дюк приподнимает покрывало. Вот теперь знакомый запашок есть, хотя тело выглядит свежим, самую малость заветрившимся. Цвет кожи уже характерно-восковой. Но интересно не это. Покойник одет в мундир. Дюк не удерживается от тихого свиста.
- У нас тут мертвый имперский капитан. Довольно молодой и подозрительно целый.
Покрывало приходится приподнять повыше. Нет, совсем целый. Ни тебе дырок, ни следов удушений, и выглядит очень прилично. Поди пойми, от чего умер. 
Дюк осторожно проверяет ближайший карман форменных брюк. Пусто. Это довольно логично, но надежда умирает последней. Даже в морге.

- То есть на самом деле у нас есть второй труп, убитый тем же способом почти три недели спустя. Что прямо говорит нам о том, что это было убийство, и о том, что убийца все еще здесь.
Дюк берет деку и читает отчет – столь же маловразумительный, как и отчет о смерти Ориса. Аккуратный. Не придерешься. Если ему верить, расследовать здесь нечего. А верить нельзя.
Дюк пытается свести концы.
- Тело лежит здесь, его готовят к похоронам, значит, будут и хоронить. Но какой смысл подделывать отчет, когда у этого капитана наверняка есть сослуживцы, какие-то люди, которые знают, когда именно он пропал со связи. Его где-то видели, кто-то нашел его мертвым… Единственное, что я могу представить сейчас, и что делает это хоть сколько-нибудь логичным, это то, что исчез он как раз в указанную дату. А вот умер недавно. Где он был… Следов допросов на нем нет…
Дюк откладывает деку в сторону.
- А имперец ли это вообще или кто-то в имперской форме?.. И для кого его здесь оставили? Для нас? Чтобы мы его увидели – или кто-то другой? Реймус не стал бы играть в такую таинственность. Если бы он что-то знал, сказал бы.
Дюк вновь поднимает покрывало и делает несколько снимков. Анфас, профиль, тело целиком.
- Лорд Тион наверняка придет на церемонию прощания. Может, даже заглянет сюда. Что если это демонстрация не для нас? У меня безумная мысль.
Дюк иногда думает вслух, когда мыслей слишком много. Это тоже типично чандрильское, и он даже не смотрит, слушает ли его Кей. Все важное тот выхватит из потока звуков, это точно – проверено.
- Что если это и есть крот? Кто-то из сотрудников дворца, пропавший так недавно, что его пропажу толком не успели заметить. Этому трупу меньше трех дней. Что, если… Его убили и одели в имперскую форму, чтобы показать имперцам, что он, во-первых, провалился, во-вторых, убит. Демонстрация. Это всегда личное. Совпадение способа убийства может говорить о мести. Морис?..
Дюк проверяет получившиеся голофото и наконец вопросительно смотрит на Кея.
Эти идеи можно проверить, достаточно выслать фото тому же Реймусу и спросить, что это за дохлую рыбу выбросило на берег прямо им под ноги.
- Или зачистка следов. Тогда Морис-два.

Последить за моргом не проблема – и это обещает им ночь наблюдения в спидере поблизости. Дюка это радует тем, что не придется пытаться спать, и непрофессионально огорчает из-за того, что так они до дома могут и не добраться. Реймус ясно дал понять, что свободных разумных для этого расследования у него немного, если вообще есть. В засаду посадить некого. Зато у него можно быстро уточнить насчет лишнего покойника.
- Нет лучше голофото для просмотра перед сном… - бормочет Дюк себе под нос, отправляя сообщение.
Воодушевленный Кей летает по ступеням догадок и выводов как воздушный акробат. Есть у него такое. Смотреть приятно.
Концепция «никто не врет» у Дюка в таких случаях любимая. Потому что так бывает чаще, чем кажется. Это следакам важно выбить из подозреваемых признание – и неважно какое, лишь бы признались. Разведчику важно понять, что произошло. А еще он чаще имеет дело с умными существами и очень, очень аккуратными преступлениями.
Часто совершает их сам.
Дюк слушает Кея, кивает его словам.
Потрясающе.
- Очень, очень хорошо.
Дефибриллятор. Легко принести, легко унести.
- А что насчет недобровольности? – Дюк приподнимает бровь, смотрит на Кея с нескрываемым интересом. Если уж тот взялся щелкать дело, этим надо пользоваться пока горячо. Кто-то на волне вдохновения пишет стихи, а кто-то ловит преступников. Кей вот решает загадки.

Дюк слушает очень внимательно. Между делом смотрит на Кея – больше на руки. У него красивые движения, особенно когда он вот так раскладывает сложные вещи на простые составляющие, доступные даже стажерам.
Неудивительно, что новичкам он нравился, у него все было внятно. Это Дюк мог вбросить идею или набор фактов и выводы из него, пропустив цепь рассуждений и заставляя восстанавливать ее – не из садизма, но практики для. Или делать буквально то, что они делали сейчас с Кеем – выстраивать на одном и том же наборе фактов очень разные ситуации и отбрасывать лишнее.
Он думает об убийстве, но слух все равно цепляется за это «венценосный друг». Кей так говорит про Бейла не в первый раз – ревнует, что ль?
Дюк слегка щурится.
- Думаешь, помощник видел убийцу и молчит?
Даже если он не понял, что это убийца, почему он тогда молчит. Сговор? Знакомый? Орис жертвовал собой сознательно и помощник об этом в курсе – и молчит потому, что сговор был не с убийцей, а с Орисом? Зачем?
Или его просто запугали? Живые разумные склонны бояться за свою жизнь, это абсолютно естественно.
Реймус не отвечает. То ли все-таки спит, то ли занят, то ли сам сейчас тратит время на то, чтобы прийти в себя после новости о смерти какой-то значимой тут фигуры.

- Кабинет нам обещали завтра.
А план действий Бейлу он обещал уже утром. Что ж, на это есть шансы. Что-то оформляется, на условной бумаге понемногу проступают тени действующих лиц.
Дюк пишет сообщение вице-королю. Такие вещи лучше говорить лично, но в условиях форс-мажора и так хорошо. У Органы крепкие нервы, а о подмене тела ему лучше знать уже сейчас. Возможно, гостям не придется заниматься черной работой, а в самом крематории найдется пара вменяемых разумных, способных подменить труп. Кто-то же оставил для Кея и Дюка открытые двери?..
Возможно, Органа захочет устроить настоящие похороны с меньшей помпой. Без чужаков, только для своих.
- Не опознать, говоришь… - Дюк тыкает в кнопку отправки сообщения и думает. Это более чем возможно, не опознать. И даже искренне считать, что в кабинете никого не было на самом деле.
Тем временем приходит ответ от Реймуса. Имперца он не знает. Это и хорошо, и плохо. Дюк молча показывает Кею ответ. Думает еще немного.
- Я вообще не буду удивлен, если третьим в кабинете был кто-то вроде протокольного дроида.
В морге им больше делать нечего, но Дюк тратит еще немного времени на то, чтобы тщательно отфотогрфировать труп Ориса и привести его в исходное состояние.

Дюк сидит за штурвалом, смотрит на двери морга. Потом вытаскивает пачку дезинфицирующих салфеток и принимается автоматически протирать пальцы. Можно подежурить до утра. Но труп имперца уже здесь. Вряд ли кто-то придет извне, чтобы сделать с ним что-то еще… Если это демонстрация и не для них, адресат появится не раньше утра.
По-хорошему здесь надо ставить записывающую камеру. Потому что дежурить здесь непрерывно они не смогут. Такое наблюдение не ведется силами двух человек. Даже если они будут меняться, а они не смогут меняться, потому что Дюк не хочет оставлять Кея одного.
- У меня сложилось впечатление, что Орис собирал данные о каком-то имперском проекте, - он так и произносит это слово, легко, чтобы оно звучало будто с маленькой буквы. – Может, том самом. Может, нет. Очень много косвенных данных, которые на что-то указывают. И там Таркин и Кренник – вечно дерьмовое сочетание. Я попробую связаться с Дравеном. Попробуем показать этого капитана нашим. Может, информация найдется в базах данных Восстания.
Он заводит двигатель.

Когда они возвращаются в охотничий дом Грэма, которым Дюк во время визитов на Альдераан бессовестно (и с полного попустительства хозяев) пользуется как своим, Дюк кивает Кею на входную дверь, а сам идет на посадочную площадку к кораблю. Есть вещи, которые можно обсуждать только по защищенной связи.
Он хотел бы принести сразу много четкой, проверенной информации, но чутье уже не шепчет, а прямо-таки орет корабельной сиреной - дело важнее, чем казалось еще с утра.
- Сказка на ночь, - с очень собранным выражением лица говорит Квинта. - Лучший аналитик Органы Матиус Орис ликвидирован. Он хочет, чтобы я расследовал это дело. Ликвидация исключительно чистая. Бейл лишился существенной части своей нелегальной разведки, на восстановление ее работы ему потребуется время. Мы задержимся на несколько дней. Ищем информацию, из-за которой убили советника, и заодно ликвидатора. Судя по деке покойника, которую я, к сожалению, не могу изъять, он двумя ногами влез в секреты Таркина и Кренника. Об этом я хотел бы поговорить и еще узнать, не смогут ли наши идентифицировать один имперский труп. Голофото сейчас отправлю вместе с контекстом. Да, и еще. Лорд Тион здесь. Вытряхивает из Органы черный нал. Настолько черный, что даже королевский бюджет ему не подходит, только личные деньги семьи. Если чувствуешь непреодолимое желание внести коррективы в мои задачи, ни в чем себе не отказывай.
Строго говоря, задания от Восстания у Дюка на Альдераане нет. Бейл просил его приехать, он приехал - с мотивировкой "разузнать, что происходит", которую озвучил Кракену. С ней его и отпустили. Но танцы закрутились такие, что это скорее Дюк чувствует необходимость получить все-таки какое-то внятное задание. Слишком много концов. Приоритеты чандрильцев во всем этом пока не совсем ясны.
Дравен может быть в контексте происходящего. Или кто-то из ребят Дравена.

При упоминании Чандрилы Дюк едва заметно вздыхает, но молчит, потому что сказать ему нечего. Только сбрасывает тот самый пресловутый запрос. Имперец отснят во всех подробностях, если его вообще можно опознать – его опознают. Если нет, придется искать иначе. Он пока еще не представляет, как. Не ходить же с декой в восточное крыло дворца.
Лицо у него слегка вытягивается, несмотря на всю выдержку, только после новостей про инициативы предводительницы.
- Спасибо.
Мон легко превратила бы его жизнь в кошмар, а работу – в исключительно дипломатические, пусть и тайные поездки. И ехал бы он сейчас в какой-нибудь скальный монастырь на отдаленной планете, договариваться с монахами о приеме раненых. Или что-то в том же духе. Это в лучшем, надо заметить, случае. В худшем – сидел бы на базе и работал с аналитикой (потому что база это такое место, где Мон каждому может сказать, чтобы полковнику Ваалу танки не давали).
- Секреты странные. Это не похоже на то, чем я занимался все это время, хотя занимается этим тот же Департамент. Орис активно копал под «Инициативу Таркина». Собрал множество косвенных деталей и уложил в одну линию ныне покойный проект «Небесная Мощь» о создании реакторов и энергостанций нового типа и новую военно-учетную специальность в флоте. Что бы это ни было, это связано с эксплуатацией боевых станций. Единственные станции, которые с полным правом можно назвать боевыми, это оставшиеся еще со времен Республики «Голаны», и они стандартно обслуживаются флотом. Для этого не нужно создавать новую службу. Есть еще «Баасы», но это не более чем летающий склад с мизерным экипажем… Нет, это что-то совершенно новое. Ориса явно убили для того, чтобы информация не распространилась. Я заказал поддельный труп и собираюсь активно делать вид, что на самом деле он пережил покушение. Если все так, как я думаю, мы увидим хорошую истерику. Проблема в том, что истерика скорее всего начнется не здесь и отсюда я ее могу не увидеть.
Дэвитс знает, кто у него сидит в лучших точках наблюдения на том же Корусанте, разберется. На Альдераане они увидят в лучшем случае нервозность ликвидатора. Тоже неплохо, но мыслить надо масштабнее.
Слова про оружие Дюк благоразумно не комментирует, потому что запреты запретами, а аргументы для агрессивных переговоров у него всегда с собой, просто разной степени весомости. Бейл в этот раз об этом даже не спрашивал – то ли понадеялся на благоразумие старого друга (что вряд ли), то ли предпочел царственно не знать.

Дюк слушает, машинально гладит приборную панель. Сосредоточенно кивает, когда Дэвитс произносит опасные слова: «мне все равно, как ты этого добьешься». Дюк бы пошутил об этом, но после Чандрилы эта неслучайная фраза (Дравен никогда не говорит такое своим разведчикам случайно, слишком чревато) звучит как призрак того, что генералы мало того, что немного оттаяли, но еще и не потеряли веру в него, как в спеца.
Очень трудно делать рискованные и необдуманные шаги, когда разумные, которых ты уважаешь, верят, что ты не сделаешь глупостей.
На Чандриле у него крыша не то, что съехала – улетела, будто ее и не было. Ему очень повезло, что его закрыли только в карцер, а не в медблок, что не списали к ситховой матери, навеки посадив перекладывать бумажки на базе.
У Восстания, конечно, традиционно не хватает личного состава, но Дюку хочется верить, что дело не только в этом. Не настолько не хватает. Вот, Дэвитс даже обещает похлопотать за него перед Мон, если все получится.
Даже обещает постараться достать его, если что-то пойдет не так.
- Ну что ты, Иви хорошо воспитана, - намечает он улыбку. – Лучше чем я. Она придет на тебя укоризненно смотреть.
Но смотрит он сам – не укоризненно, но еще более внимательно, чем раньше. Он, конечно, понимает, что имеет в виду Дравен, и скорее отшучивается, но в целом это предложение ему не нравится.
Он вечный нелегал, по самые уши засвеченный теперь, после Чандрилы. Не очень критично засвеченный как именно агент конкретного Восстания, если вспомнить, как много он играл с внешностью и именами – так привычно, что уже не больно-то привязывался к собственным. Но критично как бывший имперский полковник Ваал, легенда, лицо с почетной стены в Академии, пример для молодых имперских разведчиков. Предатель, террорист, мятежник. Все эти годы работавший против Империи, пока она учила на его примере молодняк. Такую плюху имперская военная разведка не простит ему просто из принципа. Она такая. Дэвитсу ли не знать. Это намного хуже, чем общеимперский розыск, в котором можно находиться годами.
Дюк кивает:
- Комлинк будет при мне. Ты уверен, что хочешь меня вытаскивать, если что-то пойдет не так? Я позабочусь о том, чтобы у вас оказались все данные, что мы найдем. Если что-то случится, Иви сможет продолжить всю техническую часть нашего плана и введет в курс дела любого из оперативников, кто мог бы заменить меня в остальном. Я еще перед отлетом передал Айрену все свои явки и пароли, что не успел передать до сих пор, так что…
Дюк паузит.
Может, Кракен как раз думал и об этом тоже, и поэтому не хотел его отпускать. Не потому, что сердился или не доверял, а потому что даже лучше него представлял, как это может быть опасно. Но вот, он здесь, и они с Кеем нашли что-то очень важное.
- Может, лучше так. Если я выберусь, я выберусь сам.
Если нет – он и так никогда не мог позволить себе роскоши оказаться в руках у импов живым. Не с тем, что было у него в голове. Не тогда, когда его легко могли идентифицировать по капле крови и отпечаткам пальцев. Не с показаниями, которые он мог дать против того же Бейла и прочих. Нет, это невозможно даже представить. А учитывая, как его сейчас ловят, любая попытка спасения – это силовая операция или риск засветить тех, кто пока еще чист.
Дюк не спорит, Дэвитсу явно виднее, но риск выглядит большим даже на первый взгляд.