Амара ощущается так, будто готова драпать до привычной цивилизации пешком и прямо сразу, можно без провожатых. Генриетта до сих пор не может понять, а зачем девушке вообще книжка нужна, и потащилась бы та вообще сюда, если бы знала какой теплый приём встретит тут. Что-то подсказывает миссис Антиллес, Амара бы тогда Миркл стороной бы обошла и послала всех желающих самими за нужной им книгой. 
Сама же Генриетта сильно подозревает, что с местными ребятками ей будет намного легче найти общий язык, чем с ребятками Инквизитория, но об этом предпочитает, конечно же, промолчать.
А со страхом они, чай, сроднились.
Со страхом они давние знакомцы.
Она глазами показывает Амаре, что стоило бы им обоим догнать Чёрный шлем (как-там-он-назвал-номер?) и желательно прямо сейчас, пока он в кантину не зашёл и там его кто-нибудь не огрел по голове.
Или — скорее — он кого.
Перед входом в кантину она кидает взгляд в удачно расположенные осколки заплеванного зеркала на двери, кем-то прилепленные вместо картинки. Деловито убранные волосы в хвост, потрепленная куртка, лицо скучающего человека, которого всё достало и который всё это видел во всех вариациях — не похожа на жертву. Наверное. Есть подозрение, что многим здешним все эти «похожа-не похожа» далеко до лампочки. Генриетта мимолётно остро жалеет, что выпить для храбрости явно будет очень плохим решением. 
Оказавшись внутри, она жалеет об этом ещё больше, и ловит себя на мысли, что готова эту саму книгу отдать хоть Доутри, хоть этому самому шлему.
Грязь, духота и многообещающие лица народа.
Удержаться от выражения «Мамочка, куда я попала?» удается с огромным трудом — организм этот рефлекс попытался выдать сам, как только Генриетта ловит на себе с десяток поразительно не скрывающих намерения взглядов и с непередаваемой остротой понимает, где и в каком виде — и плевать им вообще на куртку — она сейчас стоит.
Номер из категории «Кушать подано».
Мальчики, пожалуйста, только не все сразу.
Генриетта выпрямляет спину, рефлекторно шарахается от одного из угловых столиков, за которым сидит обладатель поистине выдающейся физиономии и, едва не споткнувшись о тяжелый табурет, доходит до барной стойки.
- Доутри где живёт?
Бармен лишь смиряет её неожиданно цепким взглядом, хмыкает и продолжает вытирать не самой чистой тряпкой рюмку.
Генриетта невозмутимо повторяет вопрос.