Траэст Кре’фей стоит у окна. Вид отсюда открывается замечательный. Если забыть о том, что кореллианская архитектура столицы Орд-Мантелла живо напоминает министру о виновнике текущих событий.

Визитеров Кре’фей не ждет. Но причин отказывать командиру Разбойной, и.о. или не и.о., у него нет. Хотя само слово «Разбойная», если честно, тоже о многом напоминает.

Перед тем, как развернуться лицом к гостю, министр на секунду закрывает глаза. Утренние заседания Сената до сих пор гулом стоят у него в ушах. Скоро встанут вечерние. Количество звонков перевалило все разумные значения, и грозит преодолеть сумасшедшую отметку.

Визит майора Кливиана на этом фоне выглядит просто возможностью выпить чашку кафа в относительной тишине, прикрываясь визитом посетителя. К счастью, визит командира Разбойной эскадрильи – достаточный повод, чтобы не прерывать его ради других разумных, жаждущих общения с министром, если только эти разумные не состоят в адмиральских рангах или не сидят в креслах правителей государств.

— Дерек, — обронил наконец министр и обреченно открыл глаза. – Ты сейчас доведешь меня до сердечного приступа.

Когда Разбойная переходит на такой подчеркнутый официоз в кабинете, где кроме них и министра больше никого нет, это может означать что угодно.  Из небытия восстал флот вонгов и выступил на стороне Осколка. Полковник Дарклайтер восстал с больничного и тоже украл несколько кораблей. Майор Кливиан решил уйти в отставку и провести пенсионные годы на островах Аквилариса, а не вот это вот все.

Слабо надеясь на какую-нибудь другую неприятную новость, Кре’фей разворачивается лицом к посетителю и протягивает ему руку.

Лицо майора Кливиана виноватым не выглядит, и министр думает, отлегло ли у него от сердца или, напротив, стало хуже.

Слова Дерека о том, что нет никакой галактической задницы, напоминают слова опытного психиатра, убеждающего пациента, что в палате нет никакого розового ранкора, и можно немного расслабиться.

Проблема министра в том, что в существовании ранкора он уверен на сто процентов.

Проблема Дерека в том, что об отсутствии ранкора он говорит, прямо-таки похлопывая его по шее.

— Садись, — коротко говорит Кре’фей и кивает пилоту на свободное кресло у стола. Несколько секунд спустя он тяжело садится сам, и, зажав кнопку интеркома, просит принести в кабинет каф.

Говорить он начинает не раньше, чем перед ними появляются чашки, а секретарь тихо исчезает в приемной.

— Потрясающая точность. Несколько часов назад мы ничего не знали о том, где находится Антиллес, а сейчас ты приходишь ко мне и говоришь, что он не просто был на Эндексе, но умудрился там сгинуть.

Кре’фей коротко дергает ухом.

Самое правильное, что он мог бы сделать сейчас, как военный министр Новой Республики, это вызвать военную полицию или особый отдел, и больше не полагаться ни на честное слово разумных, ни на здравый смысл. Ровно шесть дней назад он говорил Гэвину Дарклайтеру, что сам он не судья и не прокурор. Его ответственность лежала в другом поле. Между прочим, в том же, в котором лежала ответственность Разбойной эскадрильи и всех подразделений республиканского флота. Жаль, что командиры этих подразделений, как только что выяснилось, считали так не всегда.

— Ты что, знал, где находятся генерал Антиллес и полковник Янсон, и никому не сказал об этом?..

Вопрос риторический.

Но вчера началась война. Война, которую можно было предотвратить.

— Рассказывай.

— С тобой связался Янсон… — повторил Кре’фей и побарабанил кончиками когтей по столу. На столешнице не осталось царапин, но только потому, что у министра была еще кое-какая выдержка. Типично ботанская, потому что какой-нибудь человек на его месте уже бился бы об этот стол головой.

— Этот напарник – Селчу?

Майор Кливиан всеми силами пытается недоговаривать, но выходит у него так же неловко, как у полковника Дарклайтера несколькими днями ранее. И смысла в этом примерно столько же.

Траэст берет чашку и в ожидании ответа делает короткий глоток. В ответе он практически уверен, а вот тот факт, что у Дерека есть связь с мятежной эскадрой, нужно запить.

Долг требует от министра совершенно однозначных действий, но Траэст не был бы собой, если бы принимал поспешные решения.

— Ты понимаешь, что наши возможности повлиять на ситуацию и до начала войны, — министр делает едва ощутимый упор на этом слове, — были очень ограничены, причем в результате действий самого же Антиллеса, а сейчас у нас и вовсе связаны руки? Если он попался имперцам, мы узнаем об этом уже через несколько часов. Пеллеон не станет скрывать такой успех ни от нас, ни от своих подданных. Ведж – военный преступник. Только после того, как они официально сообщат о поимке, мы сможем что-то с этим сделать. И я, скажу тебе честно, не знаю, какое решение примут президент и сенат. Ты знаешь, что угрожает им всем за то, что они сделали?

Траэст, конечно, имеет в виду не сенат, а Янсона, Селчу и Антиллеса. Причем с альдераанца спрос наименьший из всех.

Чем сильнее горячится майор Кливиан, тем спокойнее делается министр. Пилота интересует жизнь и судьба его друзей, Траэст уже который день думает о судьбе всех, кого затронет война, и это огромное число разумных по эту сторону границы.

— Антиллес принес беду всем, — коротко и сухо говорит министр. – Потому что не смог проявить немного терпения. И теперь мы платим за это чудовищную цену. И мы только начали платить. Имперцы еще не ответили по-настоящему на эту атаку. Все только начинается.

Траэст сдерживает глубокий вздох, потому что кто-то в этом кабинете, и на этой планете, (и в этой Республике, желательно), должен мыслить взвешенно. Обязан мыслить взвешенно.

— Как бы там ни было, все, что он сделал, подлежит расследованию и справедливому суду. Если Антиллес сейчас в руках имперцев, есть некоторый шанс, что мы сможем его обменять и вернуть в Республику.

«Для суда», не добавляет Кре’фей, потому что это слишком очевидно.

— И это будет криффски сложно, Дерек, потому что вчера Пеллеон уже не отвечал на звонки. Существует очень высокая вероятность того, что они захотят судить Веджа прямо в Осколке. Независимо от того, где он находился, находиться там он не должен был. И это именно Ведж командует флотом, чьи корабли нанесли удар. Он отвечает за него. Точно так же, как ты несешь полную ответственность за своих пилотов.

Взгляд министра из-под кустистых ботанских бровей на миг упирается в глаза майора.

— Степень его вины – другой вопрос. Я не юрист и не судейский, и я не стану обсуждать эту тему. Мы оба знаем, что корабли могли пропасть только по приказу самого Веджа. Что произошло потом… Будем разбираться, если все мы доживем до этого момента. А сейчас, если ты все-таки хочешь, чтобы я чем-то тебе помог, перестать крутить дюзами. Почему ты так уверен, что это была ИСБ?

Траэст пьет свой каф – невозмутимо, но в том, как он размеренно подносит чашку ко рту и ставит ее на место, чувствуется некоторая обреченность.

Не то, чтобы он прямо сейчас хотел пить, просто другого времени на это у него не будет. Приходится запивать слова майора Кливиана неподходящим напитком.

Может, Антиллес и заработал нервный срыв, но свои поступки, и особенно чужие, раз уж этот злосчастный удар все-таки состоялся, он контролирует даже слишком хорошо. Мог бы делать это похуже. Тогда сейчас не приходилось бы мобилизовывать флот.

— Рядом с ним все это время была уйма разумных, — мрачно напоминает Кре’фей.

Еще один человек ничего бы не изменил. Разве что присоединился бы к хору увещевателей. И этот хор никому не помог.

— Ладно, — ладонь ботана ложится на стол, но беззвучно. – На Эндексе мог быть кто угодно, Дерек. Особенно если Антиллес в таком состоянии, как ты говоришь. На кого он мог там нарваться, мы не знаем. Бандиты, пираты, ИСБ, агенты корпоративного сектора, этот пресловутый Первый Орден, не к ночи будь помянут… Вот что. Я, — и Траэст делает акцент на этом «я», — сделаю все возможное, чтобы узнать, что с ним случилось, по нашим каналам. А ты, — и снова упор на местоимении, — ты вернешься к своим и сделаешь все, чтобы никто никуда больше не сорвался. И ты сам. Ты понял меня, майор? Все, что сейчас можно сделать для Антиллеса, сделает разведка и дипломатия. Не ты и не Разбойная. Ты знаешь, где сейчас Янсон и что они планируют делать дальше?

Дерек так уверенно говорит, что Траэсту хочется ему поверить. Верить, наверное, можно. Из всей Разбойной майор Кливиан всегда был чуть более здравомыслящим, чем остальные сорвиголовы, и по меркам эскадрильи мог считаться человеком сдержанным и здравым.

— Договорились, — говорит министр.

Особого облегчения по этому поводу он почему-то не чувствует. Может быть потому, что проблемы Разбойной сейчас настолько не сравнимы с проблемами всей Республики, что весь этот разговор и обещание Дерека присмотреть становятся только небольшим камушком в фундаменте общей стабильности военного министерства.

Если бы не тонкий нюанс, который заключался в том, что майор Кливиан юлил во время всей встречи, Траэст, может, и вправду обрел бы некоторое спокойствие. К счастью, уровень юления был скромен и почти приличен.

— Возвращайся к своим, — говорит Кре`фей устало, и это звучит как разрешение, а не как попытка выгнать посетителя. – И если Янсон снова с тобой свяжется, передай ему от меня предложение вернуться добровольно.