Шишечка оказалась совсем зелененькой. Но не том в привычном переносном смысле, хотя она, явно, была не старше самого Проныры. И нет, это не на языке коммандос, которые так называли родианцев и всех, у кого была зелёной кожа или чешуя. Просто Эмилин потратила пару оставшихся перед рейсом часов, чтобы покрасить свои волосы.

Новый цвет на пакетике был обозначен как весенний светлый. Наверное, он ее и зацепил этим? А что — хаттски символично, нет? Прямо в тему возрождения Галактики, надежд и всё такое?

На самом деле, эта трескотня про пышную тинтооливковую ветвь, осенившую подписанное Галактическое соглашение об их победе над Империей в гражданской войне, ее слегка выбешивала. Крифф, а вы не шутите, господа? В гражданской войне можно победить? Даже такой немыслимой ценой?

Империя же всё равно остаётся, как остаются и те, кто ей привержен. И это противостояние надолго.  Во всяком случае, на оставшуюся жизнь им всем хватит работы. Всякой.

Правда, у Леи и Хана сейчас есть и более приятные заботы, у Люка тоже теперь его Орден. То есть у них, действительно — рождения и возрождения.

Ну, а у нее — рутина, можно сказать? Подхватить вырванные из рук имперцев территории и уложить их в некий пазл под названием “Новая Республика”. Но и в такой рутине бывают нюансы. Не все, честно говоря, жаждут из одних дюрасталевых объятий сразу попадать в республиканские. Понятно, что там придется закрывать некоторые важные производства, чтобы не обнаружить в один прекрасный день, что они работают и на имперцев. А кому понравится закрытие каких-нибудь верфей или БласТеха?                                                                                                                                 

Но думать об этом сейчас не хотелось. Несмотря ни на что, мир был прекрасен, как только бывает прекрасен мир после войны. И воздух этого мира обволакивал ароматом нагретого солнцем вездесущего остролиста, а не дыма пожарищ. И Эмилин с удовольствием вдыхала его, шагая к ангару на высоченных, как у танцовщиц из какого-нибудь корусантского клуба, каблуках и такой же платформе. Ну, у нее же нет крылышек, как у тойдарианцев, чтобы во время переговоров жужжать ими  напротив разумного лица представителя какой-нибудь высокорослой расы? Есть, конечно, еще ботинки на репульсорах. Но впечатление не то, нет…

Она ступила в ангар, и за ней вплыл ее баул.

С расстояния  в несколько десятков метров, человек, сидящий на трапе, казался очень молодым, особенно в сравнении с ее бывшим пилотом, ушедшим со службы.  Имя ей в министерстве сообщали. Янсон.

Янсон. Янсон…

А она слышала такое среди их огромного множества, звучавших за эту войну. И, кажется, от Люка? И еще откуда-то…Очень смутно помнилась и картинка из новостей ГолоНета, по какому — то там поводу. На ней Антиллес и еще несколько пилотов из Разбойной. Ну, кто не знает Веджа? Янсон там тоже был — об этом свидетельствовала надпись под голо. Но ее новым пилотом никак не может быть тот Янсон. Да и фамилия не самая редкая в Галактике.

Эмилин про себя пожала плечами: да ей-то какая разница? Уметь работать с каждым —  это ее хлеб.

Но любопытно.

Хатт, а ведь, действительно, было что-то знакомое в его облике, поняла она подходя ближе. Серьезно, это один из тех,” летающих жокеев”, как называл Разбойную генерал Мадина? Похож, вроде, на одного с картинки. Если бы не выражение лица... “Сделай такое выражение лица, как у собеседника, и узнаешь его мысли”.

Крифф,  даже не хотелось стараться их узнавать... И так понятен его настрой — очутиться где-нибудь подальше от нее, от ангара и от этого старикашки — курьера…

Ну и ладно… Про высокомерие пилотов истребителей она тоже наслышана. Правда, Люк категорически возражал, но  это же Люк…

— Эмилин Холдо, дипломатическая служба, — вытащила она из своих запасов самую любезную протокольную улыбку, подойдя к нему ближе.

Подавать руку для приветствия не тянуло, уж слишком явное неприятие на лице пилота. Да и кажется, он не торопился вставать.  А она и не подумает сгибаться в три погибели

— А вы, полагаю, лейтенант Янсон? Тогда нам работать вместе, — заключила она, поправляя свою нежно-зеленую челку.

…Придется.

Эмилин, протянув руку, удержала сумку, поплывшую по инерции вперед

…Эх, а этот пилот вблизи оказался куда интереснее, чем на первый взгляд. И, хатт, этого у него не отнять, признала она.

Даже мелькнуло в сознании с каким-то сожалением, что лейтенант — такой котичек… был бы.

Но конечно, она сделала вид, что не заметила его демонстративного разглядывания своей персоны.

Ну да, не заметила…  Мурашки поползли под одеждой. Да ладно — чего там… Она привыкла обращать на себя внимание “нездешним” видом.  Да в общем-то, и на изъяны в его манерах могла бы спокойно закрыть глаза...

Тем более что пилоты истребителей живут быстро и ярко, как и летают. Наверное, в их жизни вообще всё ускоряется до вытянутых в линии звезд, и нет времени на притворство, на условности, на то, чему придается столько значения в обычной жизни? И наверное, они привыкли к такой дозе адреналина в крови, которую вне войны получить почти невозможно?

Она тоже видела смерть близко от себя, но это, скорее, случайности... И потом  хотелось забыть эти ощущения поскорее и … любыми способами. А если смерть таскать за собой в кабине на каждый вылет, а потом вдруг пересесть на старенький  дипломатический курьер?  Да это, по сути, как министра послать сортировать данные  в открытом офисе среди тысячи других. О чем только думали в структурах их Новой Республики? Где, извините, здравый смысл?

Но ответ Эмилин тоже хорошо знала. Кого только не вынесло наверх мутными водами эпохи перемен… И у них со здравым смыслом и логикой хорошо только с одним. Для собственной выгоды.

Поэтому она смотрела на Янсона и думала, что где-то могла бы его понять… Могла Бы. Как и котичек — он был Бы.

Но не с его пренебрежением, нет.

Это испытанное ею неуютное ощущение напрочь вычеркивало пилота из небольшого списка разумных этой Галактики, которые ей были симпатичны. И, увы, оставляло среди тех, с кем приходилось вести дела.

А это хаттски неприятно, когда даже дома — на корабле, который всё-таки дом среди звезд, в окружении чужих и чужого пространства — нельзя ходить ”босиком”. И всегда  чувствовать, что рядом человек, для которого тягостно находиться на этой службе, в этом корабле. С ней.

Она не Скайуокер и не лоррдианка, но без труда срисовала это с его выразительного носа.

— О, до Дракенвелла не подкинете? — сразу в тон ему осведомилась Эмилин, показав в улыбке почти все свои безупречные зубы. Точь-в-точь, как пассажирка, надеющаяся, что такая я улыбчивость сразу снизит стоимость билета.

И ей даже хотелось, чтобы он ответил, что он — де  не только подкинет, но и закинет, и выкинет с удовольствием! Ведь это не так уж далеко от истины?

Тогда  им, хотя бы, не грозила скучная односложность общения. Плохо скрываемая вражда  — уже не пренебрежение,  вражда продуктивна, она бодрит и держит в тонусе не хуже кафа и стима, она заставляет обострять внимание и восприятие, чтобы не пропустить выпад. Отличная практика для искусства взаимодействия, да?

Раз уж ничего другого им не грозит...

— Остальное — не на трапе, —  без всякой улыбки заметила она и толкнула свою сумку вперед.  — Когда вылетаем… лейтенант Янсон? Мне вас так называть? — слегка повернула она голову перед тем, как совсем исчезнуть внутри курьера.