Ура! Нам 8 (ВОСЕМЬ!) лет! Давайте поздравлять друг друга и играть в фанты! (А ещё ищите свои цитаты в шапке - мы собрали там всех :))
Ищем самого спокойного и терпимого рыцаря Рен в этом безумном мире
Ищем медицинское светило, строгого медика, способного собрать мясной конструктор под названием “человек” и снова отправить его на работу.
Ищем самого отбитого мудака по мнению отбитых мудаков для Джин Эрсо.
Ищем подрастающее имперское солнышко, которое светит, но не всем.
Ищем генерала Дэвитса Дравена, командира самой задорной разведки в этой Галактике.
Ищем талантливого ученика и личную головную боль Магистра Рен.
Ищем генерала разведки, командира самой отбитой эскадрильи эвер, гениального актера, зловредного пирата и заботливого мужа в одной упаковке.
Ищем По Дэмерона, чтобы прыгнуть в крестокрыл и что-нибудь взорвать.
Ищем лучшего моффа Империи, по совместительству самую жизнерадостную сладкую булочку в галактике.
Ищем левую руку мастера Иблиса, самый серьёзный аргумент для агрессивных переговоров.
Ищем имперского аса и бывшую Руку Императора, которая дотянулась до настоящего.
Ищем сына маминой подруги, вгоняет в комплекс неполноценности без регистрации и смс.
Ищем майора КорБеза, главного по агрессивным переговорам с пиратами, контрабандистами и прочими антигосударственными элементами.
...он сделает так, как правильно. Не с точки зрения Совета, учителя, Силы и чего угодно еще в этой галактике. Просто — правильно. Без всяких точек зрения.
...ну что там может напугать, если на другой чаше весов был человек, ценность которого не могла выражаться ничем, кроме беззаветной любви?
— Ну чего... — смутился клон. — Я не думал, что так шарахнет...
Выудив из кармана листок флимси, на котором он производил расчёты, Нексу несколько секунд таращился в цифры, а потом радостно продемонстрировал напарнику:
— Вот! Запятую не там поставил.
Он тот, кто предал своих родных, кто переметнулся на вражескую сторону. И он теперь тот, кто убил своего собственного отца. Рука не дрогнула в тот момент. Кайло уверял себя, что все делает правильно. Слишком больно стало многим позже.
Дела, оставленные Кайло, походили на лабиринт, где за каждым поворотом, за каждой дверью скрывались новые трудности, о существовании которых в былые годы рыцарства Анук даже и не догадывалась.
Ловушка должна была закрыться, крючок – разворотить чужие дёсны, намертво привязывая к Доминиону. Их невозможно обмануть и обыграть. Невозможно предать до конца.
Ей бы хотелось не помнить. Вообще не помнить никого из них. Не запоминать. Не вспоминать. Испытывать профессиональное равнодушие.
Но она не закончила Академию, она не умеет испытывать профессиональное равнодушие, у нее даже зачёта не было по такому предмету, не то что экзамена.
— Ты ошибаешься в одном, Уэс. Ты не помешал ему, но ты так и не сдался. Даже когда казалось, что это бесполезно, ты показывал ему, что тебя нельзя сломать просто так. Иногда… Иногда драться до последнего – это все, что мы можем, и в этом единственная наша задача.
Там, где их держали, было тесно, но хуже того – там было темно. Не теснее, чем в стандартной каюте, а за свою жизнь в каких только каютах он не ютился. Но это другое. Помещение, из которого ты можешь выйти, и помещение, из которого ты выйти не можешь, по-разному тесные. И особенно – по-разному тёмные.
— Меня только расстраивает, на какое время выпал этот звёздный час. Когда столько разумных ушло из флота, не будет ли это предательством, если я вот так возьму и брошу своих?
Не бросит вообще-то, они с Разбойной формально даже в одном подчинении – у генерала Органы. Но внутри сейчас это ощущается как «бросит», и Каре хочется услышать какие-то слова, опровергающие это ощущение.
Лучше бы от своих, но для начала хотя бы от полковника.
Да и, в конце концов, истинные намерения одного пирата в отношении другого пирата — не то, что имеет смысл уточнять. Сегодня они готовы пристрелить друг друга, завтра — удачно договорятся и сядут вместе пить.
Я хотел познакомиться с самим собой. Узнать, что я-то о себе думаю. Невозможно понять, кто ты, когда смотришь на себя чужими глазами. Сначала нужно вытряхнуть этот мусор из головы. А когда сам с собой познакомишься, тогда и сможешь решить, какое место в этом мире твое. Только его еще придется занять.
Сколько раз она слышала эту дешёвую риторику, сводящуюся на самом деле к одному и тому же — «мы убиваем во имя добра, а все остальные — во имя зла». Мы убиваем, потому что у нас нет другого выхода, не мы такие — жизнь такая, а вот все остальные — беспринципные сволочи, которым убить разумного — что два пальца обсморкать, чистое удовольствие.
В готовый, но ещё не написанный рапорт о вражеской активности в секторе тянет добавить замечание «поведение имперцев говорило о том, что их оставили без увольнительной на выходные. Это также может являться признаком...».
Джин не смотрит ему в спину, она смотрит на место, где он стоял еще минуту назад, — так, словно она просто не успевает смотреть ему вслед.
Лея уже видела, на что он способен, и понимала, настоящей Силы она еще не видела. Эта мысль… зачаровывала. Влекла. Как влечет бездонная пропасть или хищное животное, замершее на расстоянии вытянутой руки, выжидающее, готовое к нападению.
Как удивительно слова могут в одно мгновение сделать всё очень маленьким и незначительным, заключив целый океан в одну маленькую солёную капельку, или, наоборот, превратить какую-то сущую крошку по меньшей мере — в булыжник...
Правда, если достигнуть некоторой степени паранойи, смешав в коктейль с каким-то хитрым маразмом, можно начать подозревать в каждом нищем на улице хорошо замаскированного генерала разведки.
Эта светлая зелень глаз может показаться кому-то даже игривой, манко искрящейся, но на самом деле — это как засунуть голову в дуло турболазера.
Правда, получилось так, что прежде чем пройтись улицами неведомых городов и поселений или сесть на набережную у моря с непроизносимым названием под небом какого-то необыкновенного цвета, нужно было много, много раз ловить цели в рамку прицела.
— Знаешь же теорию о том, что после прохождения определенной точки существования система может только деградировать? — спрашивает Уэс как будто бы совершенно без контекста. — Иногда мне кажется, что мы просто живём слишком долго, дольше, чем должны были, и вот теперь прошли точку, когда дальше все может только сыпаться.
Кореллианская лётчица в имперской армии Шара Бэй была слишком слабая и умерла.
Имперка Шара Бэй такой глупости решила себе не позволять.
— Но вы ведь сказали, что считаете жизнь разумных ценностью. Даже рискуете собой и своей карьерой, чтобы спасти меня, хотя видите меня впервые в жизни. А сами помогаете убивать.
Осталась в нем с юности некая капелька того, прежнего Скайуокера, который, как любой мальчишка, получал удовольствие от чужого восхищения собственными выходками.
– Многие верят в свободу только до тех пор, пока не станет жарко. А когда пахнет настоящим выбором, драться за нее или подчиниться… большинство выбирает не драться.
— Ну… неправильно и глупо, когда отец есть, и он тебя не знает, а ты его не знаешь. Это как… — он помолчал, стараясь перевести на человеческий язык свои ощущения. – Ну вот видишь перед собой некую структуру и понимаешь, что в одном месте узел собран неправильно, и работать не будет. Или ошибка в формуле. Вот я и исправил.
Кракен искренне верил в то, что все они — винтики одного механизма и не существует «слишком малого» вклада в общее дело, всё машина Восстания функционирует благодаря этим вот мелочам.
— Непременно напишу, — серьёзно отвечает она и говорит чистейшую правду, потому что у неё минимум сто восемьдесят изящных формулировок для каждого генеральского рявка от «не любите мне мозги» до «двести хаттов тебе в...» (пункт назначения варьируется в зависимости от степени генеральского раздражения).
Минутой раньше, минутой позже — не так важно, когда они умрут, если умрут. Гораздо важнее попытаться сделать хоть что-то — просто ждать смерти Кесу… не нравится.
— Что-то с Центром? – вдруг догадывается он. Почему еще штурм-коммандос могут прятаться на Корусанте по каким-то норам?.. – Планета захвачена? КЕМ?!
— Я верю в свободу.
И тут совершенно не врёт. Свобода действительно была её верой и культом. Правда, вместе с твёрдым убеждением, что твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого.
— И в то, что легко она не даётся. Остальное...Остальное, мне кажется, нюансы.
Проблема в том, что когда мистрисс Антиллес не думает, она начинает говорить, а это как всегда её слабое звено.
Star Wars Medley |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Star Wars Medley » Незавершенные эпизоды » Корзина » Frozen for your own good [09.I.34 ABY]
credits by sparth.tumblr.com
Nestor Ren & Diaz Kohler |
Время: 09.I.34 ABY
Место: Hoth
Описание: Хот — одна из самых покинутых и, в то же время, любопытных планет. Покрытая льдом, окутанная невероятным холодом, она, не смотря на внешнюю неприглядность, на протяжении тысячелетий привлекает различных существ — скрывающихся и ищущих, сломленных и вдохновленных.
Люди, которые выбирали Хот в качестве базы были ненормальными. Что три тысячи лет назад, что тридцать лет назад — ненормальными как есть.
А ведь Нестор еще до юужань-вонгской успел повидать даже рекламные плакаты межзвёздного туристического агентства Star Tours, предлагавшие провести семейный отдых на Хоте.
И правда, что может быть лучше, чем привести сюда семью? Гребаные морозы, покореженная техника, возможно мины и бешеные вампы. Идеальное место для того, чтобы потерять здесь, например, тещу или лишнего ребенка.
Поэтому Нестор даже не удивился, когда ребенка-то он и обнаружил. Прямо на кладбище звездных кораблей, закутанного в какие-то непонятные тряпки, копошащемся в том, что осталось от кормы «Неотступного меча», где место было разве что для гнезд снежных майноков.
Надо сказать, Нестор и сам прибыл сюда, чтобы покопаться в в останках судна. Взять с него по идее можно было немного — можно было попытаться восстановить те данные, которые смогли чудом уцелеть за три тысячи лет. И заодно посмотреть, осталось ли там что годное, кроме Нулевых пушек. Кроме того, был у Нестора один оборванный след, который стоило проверить. Говорили, что на «Неотступном мече» были образцы огненных кристаллов. За все эти столетия охотники за сокровищами их тут так и не обнаружили, но Нестор в свою удачу верил.
Удача помогала ему выживать на Нар-Шаддаа, вынести тренировки у рыцарей, выбраться из десятка неприятных переделок в разных концах галактики, так почему бы удача не может ему подкинуть пару золотистых камушков, исцеляющих все что можно и что нельзя? И рыцарям радость, и научному подразделению. И главное — тем ребятам в госпитале, что подорвались на минах Сопротивления.
Шагал Нестор нарочито громко, не прятался. Плохая это практика — подкрадываться к детишкам. На Нар-Шаддаа детишки, с которыми Нестор вырос, могли и конечности поотрезать за такие фокусы. Виброножами, например. Ребенок, который ухитряется копаться в мусоре не на каком-нибудь там теплом Джакку, а аж на Хоте, скорее всего виброножом должен пользоваться оборванцев с Луны контрабандистов.
Он остановился на приличном расстоянии. Шагов так в десять. С любопытством стоял и смотрел, не здороваясь, закрыв нижнюю половину лица маской.
офф: ничего умнее истории с видениями я не придумал. предисловие скину в личную. оно ни к чему не обязывает.
Диаз пошатнулся.
Темная операционная «Разрушителя» рассыпалась на миллион осколков, и он снова обнаружил себя стоящим среди развалившейся кормы «Неотступного меча». Видение, — столь реальное и столь тяжелое, — исчезло за секунду, оставив мальчика одного, среди холода и пустоты.
В его голове, все еще, эхом звучали слова, а кожа словно впитала в себя призрак Скайуокера.
Его тошнило, вело и трясло, как в лихорадке.
Видения не впервой касались его разума. Взять хотя бы то, что привело его на планету — сны, с кровавыми реками на снегу, преследовали Колера, без малого, год.
Он видел и другие — менее реальные, менее четкие. И хоть, порой, они бывали злее, все же, никогда прежде после них ему не было так страшно...
Ему вообще никогда еще не было так страшно.
Диаз сделал глубокий вдох, и силясь обуять свои чувства, потянулся к Силе — та, по-прежнему, была тиха.
Мгновение назад, Её велением, он пронесся через целую жизнь, лицезря становление Сита своими глазами. А теперь... Теперь она молчала, словно кто-то нажал на кнопку.
Дрожь не отступала. Не покидала и тошнота. Они мерзко заполняли сознание, мешая сосредоточиться.
Он должен был сосредоточиться! Обязан! Он чувствовал, как что-то, — невидимое и неуловимое, — продолжало парить рядом с ним, но из-за собственной усталости не мог дотянуться до этого. А оно, меж тем, окутывало его, незримо.
Комлинк ожил так неожиданно, что Диаз почти подпрыгнул.
— Вижу тепловые сигнатуры. Метрах в ста от тебя.
Мальчишка резко обернулся, бросая взволнованный взгляд на вход.
— Ты видишь, что это? — ответил он в передатчик, прижав его чуть плотнее к уху. — Это вамп? Есть изображение по срезу?
— Нет, — девчачий голос звучал прерывисто из-за помех, — что-то небольшое. Не намного больше тебя.
— Почему ты мне раньше не сказала? — Шикнул Диаз, на всякий случай проверяя меч. Тот, как и полагалось, скрывался под плотной тканью его одежды.
— Не могла. Связи не было. — связь, говоря откровенно, и сейчас пропадала через каждое слово. — Чем бы оно ни было, оно движется прямо к тебе.
Колер прерывисто вздохнул.
Его одолевали смутные предположения на счет возможной личности этого внезапного гостя, и, чем глубже он в них вдумывался, тем сильнее хотел ошибаться.
Звук шагов долетел до него достаточно скоро.
Оправив ткани вокруг лица так, чтобы те скрывали его нос и рот, Диаз выпрямился во весь рост, готовый столкнуться с незнакомцем, кем бы тот ни был. И хотя сознание его было полно решимости, все же, глубоко внутри, он страшился и, одновременно, жаждал увидеть его — незнакомца, воля которого привела Колера в это место.
Вы здесь » Star Wars Medley » Незавершенные эпизоды » Корзина » Frozen for your own good [09.I.34 ABY]
