Кажется, они летят уже целую вечность. И вроде прошло-то всего ничего, а минута равносильна целому году по внутренним ощущениям. Бен смотрит вперед, периодически переводя взгляд на Рей — спит. И хорошо, а то бы опять подняла бунт на корабле, размахивая крошечными ручками с воплями о добре и справедливости. Последняя ночь, кажется, была бесконечной, и Рен бы совсем не удивился, если бы вдруг проснулся. Снова. И снова. Зацикленный кошмар, на который стала похожа его жизнь, никогда не кончится. Пока не закончится война.

Приземление привычно мягкое, кто-то уже бежит навстречу, чтобы передать последние новости... Рутина, бумаги, тренировки. Пилюли, лазерные мечи, медотсек; всё слилось в массу невразумительного и идиотичного. Он поднимает девчонку на руки, уже привычно, и ступает на землю, чуть качаясь.

— Мы рады, что ты жив, — Амадеус. Кто ж ещё. Кому тут не спится в такую срань? У малышни с минуты на минуту начнутся тренировки, завтрак, орущий Като, разговоры о политике и сопротивлении. Хаксу давно кости не мыли, а кто ж ещё новостей принесет, как ни Кайло?

— Оптимистичное заявление, — Рен хмыкает.

— Знаешь, мы тут такое придумали... Говорят, что один из спонсоров почил и все его средства переходят Первому Ордену, говорят...

— Много что говорят. Позже, хорошо?

— А это твоя новая подружка? Дохленькая какая-то, я думал, что тебе нравятся дамы в теле, — мальчишка хихикает, тыкая Киру под ребра. От чего она, естественно, просыпается.

— Вот как тебя такого идиота галактика терпит? Как тебя терплю я? Вопрос риторический, даже не думай, — Кайло морщится, сворачивая к своей кабине. Ничего не изменилось. На стене — схема с фотографиями, в середине красуется сексуальная физиономия Сноука. Красной нитью от Хакса к Фазме, от Фазмы... Перечислять можно бесконечно. Человек, что не разбирается в тактике и стратегии мог бы принять это за алтарь, если бы не одно «но». Часть из них размашисто перечеркнута, часть — отмечена разными цветами. Он ставит девушку на пол, мысленно переводя дух. Добрались.

— Посидишь тут пару дней для проформы, потом можешь валить хоть на все четыре. Я скажу, что ты, как обычно, сбежала, а охрана, как обычно, спала. Как будто в первый раз.

Улыбается слабо, очень устало. Он кладет световой меч на полку, рядом со старым — тем, что излучает голубой свет. Кто сказал, что он из него себе что-то там переделал? Ложь и провокация.

— Сделай мне такое одолжение, не убегай уже сегодня. Передохнешь, освоишься, потом я дам тебе корабль. Так что не обязательно пытаться взломать систему, тот милый мальчишка, что интересовался моими предпочтениями в женщинах быстро насадит тебя на свой меч, если попытаешься что-то взломать. Система защиты — его детище, тут он царь и бог и в полномочиях по отношению к взломщикам не ограничен. А так можешь чувствовать себя как дома.

Кайло скрывается в гардеробной и выходит уже в обычной черной робе. Без плаща-черного-как-ночь и прочих пафосных примочек Первого Ордена.

— Тебе подготовят каюту, сможешь выспаться. Можешь ходить и трогать всё, что душе угодно, только фотографии не перепутай.

— Ревнуешь? — Кайло качает головой, улыбаясь краем губ. Здесь ему спокойно, так спокойно, что он может выгнать девчонку из комнаты и завалиться спать часов эдак на двадцать. А Като с Амадеусом пока найдут, чем занять её.

— Если ты не заметила, помимо портретов тут есть ещё много всего. И да, если не знать, это и правда похоже на логово маньяка. Правда, такой маньяк же самая настоящая мечта для сопротивления, разве нет? Эй, ноги... Твои манеры как всегда, — хмурится, неодобрительно поглядывая на самоуправство Рей.

— Зачем мне говорить им, кто ты? Я хоть и считаю их своей семьей, но до звания нервных мамаш они явно не дотягивают. Но можешь сказать сама, если у тебя душа требует продолжения банкета и скандалов. А потом бой на мечах, или палках, или что ты там ещё любишь... Короче полный комплект веселья. Ты же никак не успокоишься. Как будто просыпаешься с мыслью «а что я сегодня сделала для галактики?» Детский сад, — Рен перечеркивает ещё несколько фотокарточек, задумчиво делая пометки на доске.

— Вот ты скажешь: Бен, ты сейчас поступаешь как маньяк. А я скажу тебе: нет. Они не умерли. Умирают нынче глупые... Или отбитые, — кончиками пальцев по рукоятке старого меча, — Помнишь? — прокручивает в руке и кидает девушке, — Ты любила его ныкать у себя и делать вид, что ничего не забирала у меня. Как будто в другой жизни было, совсем уже не помню те ощущения, — поджимает губы, слегка виновато. Всё это было когда-то. Не сейчас.

— Если тебе хочется страшных откровений, можем сходить в тренировочный центр. Там всегда весело. Като быстро вас раком поставит, мадам.

— Нет, это на убой. Ты же будешь ужинать, — он смотрит крайне серьезно, но губы предательски дрожат от улыбки, — А ты думала, зачем мы детей крадем? Но ты подожди, скоро дети кончатся и тебя съедим. А то ишь как в сопротивлении откормили, — Рен кивает проходящему мимо рыцарю, — Прямо щечки блестят, — двумя пальцами треплет за скулу, уворачиваясь от попытки праведного гнева.

— А те, кто плохо тренируется и имеет слишком костлявую задницу отправляются на передовую и примеривают костюм штурмовика. Карьерный рост для всех, кто может двигаться, — на этот раз уже не сдерживается, ухмыльнувшись, — Вон видишь? Мальчишка мечом машет. Голубым, как вся темная сторона. Жутким, как сам Верховный Лидер. Ему только девять, а он уже полон злобных умыслов и коварных планов. Будем моим приемником. А вот эта девочка уже самолично высосала глаза одному незадачливому путнику, что случайно тут приземлился. Их мы пока есть не будем. А вот того пухляша уже пора, смотри, какой упитанный. Пончики любит, а тренировки не очень, а жаль, жир не очень хорошо усваивается, в отличии от мышц.

Дети слышат его голос. Хоть Кайло и старается говорить тихо, чтобы не отвлекать малышню, но не получается. К нему несется тот самый пухляш — его только отдали, сразу после того, как он полдома разнес силовым выбросом. Мать плакала, просила не отправлять его на войну, отец мужался и просил, чтоб сынок вырос настоящим воином, Рены же по очереди закатывали глаза.

— Дядя магистр! — его глаза, как блюдца. Сначала малой совсем не шел на контакт, а потом завел пагубную привычку вешаться главному на шею. И вот хоть ты его наказывай, хоть отчитывай, а как увидит — бежит, сотрясая пухлые щеки, — Дядя магистр, я научился крутить палки двумя руками, а вы так не можете!

Кайло присаживается на корточки, позволяя на себе повиснуть. Такой мелкий, а такой жи... Кхм, тяжелый.

— Помни, Адонис, ты само зло. Покажешь нашей гостье зло?

Адонис аж подпрыгивает от удовольствия и встает в позу ужаса и покорителя галактик. Руки в стороны, глаза прищурены, пальцы нараскорячку.

— Сдавайтесь, женщина! — и заливается громким хохотом.

— Вроде того, — он отпускает малого и шепчет ему на ухо, чтоб бежал дальше заниматься. Скоро ему предстоят совсем другие тренировки, поэтому не стоит пренебрегать основным материалом. Рен пропускает момент, когда девушка хватается за чужой меч и начинает на него явно агрессировать, как курочка на незадачливого петуха, который залетел в курятник в самый неудачный момент. Даже ножками похоже перебирает, даже стойка та же!

— Ты уверена, что правда хочешь сейчас драться на глазах у детей? И кто из нас подает им плохой пример?

Что и требовалось доказать. Меч — на полу, Рей — в недоумении, Кайло — опять вышел сухим из воды. Эту женщину точно нельзя пускать на переговоры с цивильными людьми, будто с цепи сорвалась. А ещё он очень не хотел ссориться с человеком, который долго и упорно пытается научить его фехтовать с двух рук.

— Като Рен, попрошу вас без лишнего самоуправства в моем тренировочном центре, — вспомнит ли он? А стоит ли вспоминать? По его лицу никогда не знаешь наверняка, чего ждать в следующий момент. Холодные, прозрачно-серые глаза. Рывок вперед или всего лишь протянутая в приветственном жесте рука? С Кайло они здороваются сухими кивками. Сверлит взглядом почище Сноука, Амадеус как-то высказывал подозрения, что главный по мечам и прочим опасным предметам тренирует взгляд перед зеркалом. Часами. Вместо сна.

— Урок окончен, идите готовьтесь к обеду. А вот вы двое... — он улыбается почти обворожительно. Как-то магистр обмолвился ему о своих подозрениях насчет уз, когда ещё не знал наверняка. Они хотели исследовать, как это работает на практике в самых стрессовых ситуациях, но увы, случая не предоставлялось.

Ясно, чего он хочет. Посмотреть, не потерял ли магистр форму. Оценить, какая форма у девчонки. Столкнуть их лбами, чтобы решить, как использовать это стратегически.

Даже перечить не хочется.

Малышня высыпает из зала, коротко кивая. Правильно, все формальности и неформальности будут чуть позже, а пока...

— Возьмите палки. Вы же не думали, что придете сюда просто посмотреть. И никаких мечей, иначе я их вам в задницы повставляю. Рей, милая, не будь так сурова, потом и мы сможем пообедать, так что перестань строить из себя деву-воительницу. Тебе не идет.

     Шла себе тренировка шла, ничто не предвещало, как тут их решил посетить Великий Магистр. Что само по себе – развлечение и хоть какое-то разнообразие, потому что мастер у них конечно неплох, очень неплох, но вот от того, как он монотонно гоняет их – много кто давно повесился бы. Да и повесился бы, если бы позволили, а то ведь откачают, снова повесят – уже на Силе – а потом снова откачают и пнут дальше тренироваться.

С Магистром была какая-то девушка, её лицо было ему не знакомо. Для новой ученицы она была старовата, хотя бывало в Орден приходили и взрослые, и их так же как и остальных гоняли.

Ритуальные поклоны, все такое, а потом их выставляют вон. Ну вот еще, а ему стало интересно посмотреть на девушку. Что-то было в ней такое, что…

Так что он остался у дверей смотреть, как будет происходить спарринг. Да вот только не ожидал, что Като вот так вот накинется на девушку. На. Женщину!!!

Что-то щелкает у парня в голове он несется через зал и загораживает гостью от остальных. Прерывисто дышит, а потом взывает не к Като – к тому бесполезно – а к самому Магистру.

— Магистр, нельзя так с женщинами!

Магистр, нельзя допускать, чтобы Като так с женщинами. Магистр, нельзя чтобы вообще кто бы то ни было, так с женщинами. Магистр, да как вы вообще допустить такое могли? – все это в каком-то мысленном упрямом порыве Магистру.

Вашу хаттскую мамашу... Когда Титус вспыхивает, он прикусывает губу. Когда Като впечатывает в стену, он морщит лицо. Когда малой бежит, сверкая пятками — поджимает губы.

— Это он зря, — вздох. Като матерится сквозь зубы, с хрустом вправляя шею, — Ты не ушибся? Может, водички принести? Или подушечку на кроватке взбить?

Мимо головы со свистом проносится одна из тренировочных палок. Намек понял, не дурак.

— Просто заткни пасть и нападай. А то ты только языком чесать в состоянии, — Като облокачивается на стену, тяжело выдыхая, — А Титуса я вечерам самолично подвешу за какое-нибудь интересное место за дерзость и несоблюдение субординации. Нашел, тоже мне, папочку, который всё простит. Ты или нападаешь, или я вас обоих ждет та же судьба, — ещё один костный треск. Кайло аж передергивает. Ладно, хорошо, чудно.

Два шага вперед, замах, выпад. Комната делает круг вокруг своей оси и останавливается. Уже неплохо. Выпад. Выпад. Блок. Три шага назад, качели возвращаются. Рей, кажется, тоже крайне неважно ощущает эту «великую битву».

— Вы похожи на двух пьяных поргов. Ах нет, скорее на брачную пару. Самка крутится вокруг самца, пытаясь привлечь внимание своими эротично-непринужденными движениями. Или наоборот. Смотря кто из вас самка... — уворот, гул в голове, попытка достать до колен.

Палка со свистом рассекает воздух и Кайло попадает девушке по спине, тут же сжав зубы. А у тебя тяжелая рука. Два пьяных порга в эротическом танце теперь похожи на двух пьяных порга с инвалидностью в эротическом танце. Увернуться ему, кажется, удается только из-за банальной удачи, потому что тело от такой внезапной встряски отказывается нормально слушаться. Приятно, что не только у него.