Без четверти часа полдень по стандартному галактическому циклу к небе над Крайтом зависает небольшой белый шаттл без опознавательных знаков. Он садится не у самой базы, а дальше, намного дальше. На небольшой вершине, прямо над соляным плато. Около него сразу собирается стая любопытных вулптексов, которые не разбегаются, даже, когда у шаттла открывается шлюз, и оттуда выходит совсем маленькая старушка с оранжевой, сморщенной как печеное яблоко кожей.

Маз поправляет очки и щурится на солнце.

— На выход! — бодро командует она.

После того, как она связалась с базй уже знает, что рыжего предводителя маленькой армии зовут Бен Скайуокер, но называет его, как и другие — просто Рыжим. В двенадцать лет многие хотят быть очень секретными джедаями или агентами, и не хочет ему в этом мешать. Тем более осторожность здесь не лишняя. Среди ребятишек есть те, кого учили и темной стороне Силы. Не то, чтобы саму Маз это сильно смущало, но она сочла нужным сообщить об этом мисс-белое-платье-и-бластер.

Мисс давно уже не мисс, и, кажется, даже не В«ваше высочествоВ», да и белые платья, она уже вроде как не носит, но приказы отдает также бодро как и тридцать лет назад.

И, чтобы не создавать никому лишних проблем, Маз Каната решает управлять шаттлом сама. Не то, чтобы у нее закончились надежные люди, но... так было спокойнее. И спокойнее было знать, что без ее ведома никто из детишек не сунется к навигационным приборам или в голову к пилоту.

— Мы на месте, альдераанский пирожочек, или кто там сегодня остался за нее. — сообщает она, активируя голобраслет на запястье.

[icon]http://sg.uploads.ru/QgG38.jpg[/icon][nick]Maz Kanata[/nick][status]чай с глиттерстимом[/status]

    — Явинский, — поправляет По, держа руку с комлинком у лица, — явинский пирожочек, Маз. Рад тебя слышать. Буду через пять минут.

Он решает, что после «пирожочков» можно перейти на «ты», и в этом не будет ничего зазорного. Она помогла ему в прошлый раз, на Такодане, он вернул должок вместе с эскадрильей чуть позже. И теперь она вновь помогает, но уже не ему — детям. Детям! Когда вице-адмирал Бусики-Браслетики озвучила ему его новое задание, По крякнул.

Ладно от командования эскадрильями отстранили, ладно — от полетов. Но дети? На базе Сопротивления? И заниматься ими ему? Был в этом только один плюс: у По появилась веская причина просить разрешения полететь за детьми на шаттле. В чем ему, конечно, отказали. Но попытка не пытка, поэтому сейчас он добирается до них на легком спидере. Маз не говорила ничего про раненых, но вдруг среди детей все-таки есть те, кто не сможет идти.

До точки на небольшой вершине над соляным плато По действительно добирается за пять минут и, лихо развернув спидер боком к шеренге детей, глушит двигатель, паркуя спидер на репульсорах. У багажника болтается несколько шлемов с очками, свои По сдвигает на лоб. Без очков в глаза летит мелкая соляная крошка — приятного мало. А вот то, что он видит сейчас перед собой, заставляет его широко улыбнуться.

Картина маслом: шаттл, Маз, а вокруг вулптексы и дети.

— Привет! — зычно здоровается По сразу со всеми и слезает со спидера, оставляя его висеть над землей. Быстро пересчитывает детей по головам: восемь. Затем поворачивается к Маз, которая не сильно выделялась бы среди детей, не будь она такой ослепительно желтой. — Спасибо, что помогла. Думаю, дальше мы справимся сами. Меня зовут По, — обращается он уже к детям. — Кто у вас тут главный? Маз не в счет, она слишком взрослая.

Сколько По себя помнил в детстве, у любой компании детей, в которой больше двух человек, всегда был кто-то, кто сразу и главный заводила, и лидер, и командир. Он рыщет глазами по лицам детей, пытаясь угадать — тот блондин? Или рыжий? Или мрачный парень постарше? Мрачный парень постарше логически просится на такую роль, но, с другой стороны, вдруг он вообще особняком. По его меркам остальные должны быть совсем мелюзгой. Кто тогда? Парнишка-забрак? Девочка-катар?

    По не позволяет себе легкий приступ паники, который так и просится, когда Маз хмыкает и улетает на своем шаттле. В конце концов, это дети, они вряд ли хуже кадетов — и наверняка похожи на ребят из Джей. А с ребятами из Джей По иногда имеет дело. Редко. Но иногда. Он внимательно слушает Рыжего — невольно подмечает, что тот, будто разведчик, представляется прозвищем вместо имени. Вулптексы тоже очень внимательно слушают Рыжего.

Впрочем, судя по тому, что По знает об истории этих детишек, неудивительно, что они не доверяют свои настоящие имена кому попало. И он пока что в числе кого попало. Поэтому и не поправляет про демократию — которая, конечно, хорошая штука, но даже в ней есть лидеры и ведомые. Вместо этого По прикидывает возраст представленных ему детей и пытается не забыть, кого как зовут. Спасает только то, что похожих среди них нет.

— Генерала Органы сейчас нет, — честно говорит По, но ободряюще улыбается: — Она вернется завтра, скорее всего. Пока что у меня есть приказ забрать вас и доставить туда, где есть крыша, еда и не уверен насчет развлечений, но мы что-нибудь придумаем. Вулптексы там тоже есть, Куколка, верно? — он кидает взгляд на девочку-катара, которая явно заинтересована зверюшками больше, чем их разговором. — Они здесь везде есть.

По не спешит распоряжаться тем, как они будут добираться до базы. Отсюда недалеко на спидере — минут десять, а пешком чуть подольше. Может, двадцать. Или пятнадцать, если торопиться. Раненых среди детей нет, по крайней мере, не так, чтобы По смог увидеть невооруженным взглядом. Да и Маз наверняка бы что-нибудь сказала или уж во всяком случае залепила их бакта-пластырями как следует. На базе, впрочем, всех все равно для начала надо будет отдать медикам. Мало ли, в каких условиях их держали пираты.

— Или мы можем постоять здесь, — говорит По, вновь возвращаясь взглядом к Рыжему. Он приехал безоружный, единственная экипировка — это куртка да очки. Но и защищаться тут среди ночи, если они решат остаться, особо не от кого. Соль да вулптексы. — От полетов меня отстранили, торопиться мне некуда, а на базе и без нас есть, чем заняться. Что скажете, демократия?

Титус задумчиво приобнимает Куколку, гладит её по шерстке, чешет за ухом. Катар отмылась, почистилась, и теперь шерстка её стала мягкая и шелковистая и совсем не напоминала слипшийся грязный колтун. Девочка прикрыла глаза и едва слышно заурчала. Это хороший знак, у пиратов она не урчала, да и раньше, как рассказывал сефи. Титус оглядывается и смотрит, как Остроушка пинает мыском ботинка соленый кристалл.

Чуть поодаль прямо стоял Ёжик. После спасения он уступил первенство в группе Рыжему, но все еще считал своим долгом присматривать за всеми ребятами. На плечах у него сидела Ракушка. Голову Ракушки забрак прикрыл своей курткой, чтобы не припекало. Её платице отстирали и залатали, оно оказалось нежно розового цвета. Часть кружев спасти не удалось, но даже несмотря на это оно имело довольно привлекательный вид, и сейчас в многократно отраженном от соляного плато свете солнца оно почти светилось. Ракушка болтала ногами, одной рукой придерживалась за рожки Ёжика, а второй тыкала в зверушек внизу.

— Сматли, сматли, исички! Исички!

Ёжик внимательно слушает, как Рыжий ведет переговоры, но не спешит вмешиваться и мешать или помогать тому. Иногда поглядывает на Полосатого и на нового парня. Забрак за свою короткую жизнь успел повидать много всего, и ему пришлось научиться разбираться в окружающих. И он пока оценивал Нико – как тот представился – как наименее надежного из их компании. Интересно, поэтому ли нервничает Полосатый? Давно ли они знакомы? Не похоже, что они с Нико близкие друзья, но что-то их связывает, и скорее это нечто неприглядное.

Только Ёжик начал подумывать, что стоит вернуть разговор к теме базы с обсуждения личности встречающего, как голос подал Нико. И на том спасибо, что толковое предлагает.

Титус встрепенулся и посмотрел на Нико, потом улыбнулся. Решительный тон словно вывел его из оцепенения.

На спидер стали усаживать маленьких. Титус подсадил Куколку, Ёжик пересадил с шеи Ракушку, но та не очень-то и хотела покидать насиженное место.

— Ракушка, давай.

— Ёжик, — кокетливо заметила Ракушка. – А я не Ракушка, я Креветка. Дядя, — она подергала По за рукав. – Дядя, меня зовут Креветка!

Но в итоге новоиспеченную Креветку пересадили на спидер, и туда же подсадили Вешку. Полосатому тоже предложили сесть, но тот яростно отбрыкался и сказал, что может идти сам.

    По не может сказать точно, какое чувство в нем вызывают все эти дети, от самых дружелюбных и непосредственных до самых мрачных, но это чувство ему определенно нравится. Даже несмотря на то, что чем-то похоже на тоску. Заслышав про «дядю», По сначала не реагирует, и только когда Ракушка дергает его за рукав, понимает, что дядя — это он.

О, небо.

Ну, то есть, понятно, что когда тебе — сколько? пять? — то тридцатилетний с хвостиком мужчина будет для тебя «дядей». Но По, с его привычкой всех всегда отучать даже от уставного «коммандер Дэмерон», не может сложить в голове себя и «дядю». Но мысль мелькает и улетучивается; По чуть смеется от Креветки-Ракушки.

— Приятно познакомиться, Креветка, — говорит он. Задумывается на мгновение, толкая спидер вперед. — А я пусть буду тогда Стрижом. Чтобы не выбиваться из вашей пестрой компании. И чтобы вы не звали меня «дядей».

Хотел бы По быть стрижом. А еще хотел бы знать, отчего эти дети так упорно не называют свои имена. Все эти Рыжий-Полосатый-Креветка и прочие прозвища, конечно, очень забавные, но у них должны быть и обычные имена. Те самые, по которым можно найти их родителей и отправить их по домам. Вряд ли база Сопротивления — такое уж хорошее место для ватаги детей.

— Почему, кстати, прозвища? Я не имею ничего против, пока мы идем, но на базе вас попросят назвать ваши имена. Настоящие, — По говорит спокойно, рассуждает. — Иначе мы не сможем найти ваших родителей и помочь вам вернуться домой. Вы же за этим здесь?

Если Маз доставила их сюда, то у нее наверняка была более веская причина, чем тот факт, что Сопротивление не бросит детей в беде. Иначе тут давно уже был бы филиал соцслужб, детдома, детсада и прочих летних лагерей. Что же такого в этих детях, что им удалось уговорить Маз подбросить их сюда? Называли ли они свои настоящие имена ей? Что такого они могли ей сказать, кроме того, что уже говорил Рыжий — про генерала Органу.

Когда Рыжий помянул магистра под боком, Титус внимательно посмотрел на него, а Ёжик, вообще внимательно наблюдавший за всем происходившим, внимательно посмотрел на Титуса. Титус перевел взгляд на забрака и отвел глаза. Ёжик покачал головой.

На толчок друга Титус качает головой. Он все еще не открылся Рыжему, и не знает, надо было с самого начала рассказать о себе или же так и держать свою тайну при себе. Но тут же еще и Эрис, как тот себя поведет мальчик не знал, а поговорить и выстроить общую линию поведения они пока не успели. Надо будет отойти и поговорить. Хотя бы о том, куда мечи девать. Ладно плащ выкинул – хотя об этом он начинал жалеть, ветер на соленой планете был будь здоров – но вот тренировочные их игрушки всем все скажут намного лучше. Инересно, будут их обыскивать, и что будет, если будут? Может меч потихоньку где-нибудь снаружи спрятать?

Он посмотрел на Бена.

— Ну вот если не ловушка. Мало ли кто там сидит.

Взрослый сперва назвался Стрижом, и тут же рассказал, что на базе их ждет допрос. Хорошего мало. И кем назваться? Олечкой с Датомира? Ну явно не Реном. Вот повезло им, конечно, вляпаться.

Ответы и реакции Эриса – тьфу, Нико, Нико, Нико! – нравились. Он отвечал по взрослому, очень круто так отвечал. Хотел бы он тоже так.

На вопросе Стрижа про прозвища Ёжик поморщился, потом снова поморщился на комментарий Нико, а потом решил прояснить ситуацию. Как минимум по второму разу кататься тем же маршрутом по Галактике будет глупо.

— А вы и не сможете найти наших родителей. Их нет у нас, у многих из нас. А у кого есть, те предпочли быть сами по себе. Так что и дом у нас там, где мы находимся.

Говорил он глухо, но твердо, отрубая каждую фразу словно штампуя её. Делая паузы между фразами. По манерам напоминая скорее старичка, а не подростка.

Тут раздался звук, как обычно оповещает мир расстроенный желудок, как раз перед тем, как совершить непоправимый поступок. Титус испуганно пискнул и покраснел.

— Ой, мне отойти надо… — Он ни к кому не обращался, просто тараторил в пространство, посмотрел на Бена, потом на Стрижа. — Вы идите, ладно? Я догоню, вас же видно..

И не дожидаясь, когда кто-нибудь прореагирует повернулся спиной и, выразительно посмотрев на Эриса, ускакал вбок в сторону насыпи за которой можно было бы спрятаться от посторонних глаз и сделать свои дела. Ёжик усмехнулся, не потому что мелкий почти опозорился, а потому что у питатов мелкий хитрожоп уже успел спалиться умением издавать самые разнообразные звуки нутром, и использовать это в своих интересах. Интересно, что он теперь задумал?

    Надо отдать детям — и немногочисленным подросткам в их числе — должное, за себя постоять они явно умеют. По слушает объяснение про имена молча, ждет, пока все выскажутся и замолкнут. Как вести себя с детьми, его никто не учил, поэтому относится он к ним примерно так же, как к своим пилотам. Разве что скидку на возраст делает. Но и то небольшую.

Их ответы вполне укладываются в картинку. По крайней мере, теперь понятно, почему Маз привезла их сюда. Не очень понятно, конечно, как им будет на военной базе. Но с другой стороны, тут есть и другие дети — очень немного, лишь те, которых родителям больше совсем не с кем оставить. Как-то же они устроились? Значит, это возможно?

— Догонишь потом, — зычно кричит вслед Полосатому По и поворачивает голову к Бену, продолжая толкать спидер вперед. — Республика также провозглашала документы и прочие неприятности, включая отставку генерала Органы и миролюбие Первого Ордена. Я бы не был так уж слепо верен тому, что провозглашает Республика, — он усмехается. — Сопротивление — не Республика, и слава звездам.

Мальчонка неплох, таких надо на трибуны в Сенат, когда подрастают. Генерала Органу даже чем-то напоминает — в те времена, когда По еще только читал о ее выступлениях в Сенате в голонете. Но то было давно.

— Принуждать вас никто не будет, конечно. Но что плохого в ваших именах, если вы не шпионы и не преступники — а я не думаю, что кто-то из вас, — По подмигивает Креветке, — тянет на шпиона или преступника, я не понимаю. Так что придумайте уж тогда какое-то объяснение. Мы, взрослые, такие. Просто так не отвяжемся. Где там ваш друг?

По оглядывается назад и рыщет взглядом по соляным насыпям в поисках отлучившегося мальчика с говорливым животом.

Отбежав пдальше  и убедившись, что его не видно за кустиками – хотя правильнее было бы называть эти штуки кристаллами – Титус принялся искать место для меча. Спрятать нужно было с одной стороны хорошо, чтобы никто не нашел, но с другой так, чтобы самому найти, если нужно будет. Он поковырял соленую корку пальцами, под тонким белым налетом поверхность была красной, так же красные следы и он оставлял не белой пустоши. Оставалось надеяться, что следы скроет новыми осадками, или они просто перестанут быть красными. Пока было не понятно, почему материал меняет цвет.

Поверхность была твердой, если её ковырять, то он и до ночи не управится. Парень осмотрелся. Стал задумчиво изучать кристаллический куст перед собой.  Может как-то внутрь куста припрятать? Он постучал пальцем по «ветке».Твердая.  Мда.

Титус – ну или как он теперь назывался Оль – навалился на ветку, и она неожиданно легко переломилась пополам. Ага, значит материал хрупкий. И значит лучше прятать меч у основания «куста». Он сел, обхватил руками одну из нижних веток и дернул вниз. Ничего не пошло. Тогда мальчик взял уже отломанный кристалл и стал стучать им по нужной ветке. Хрен его знает, может и поможет. Потом подложил кристалл под саму ветку, как можно глубже и снова резко навалился.

Получилось, да так, что он не успел скоординироваться и отдавил себе пальцы. Он тихо выругался, помахал руками, посмотрел на содранные костяшки и покачал головой – ничего себе в туалет отошел. Но дело было сделано. Титус вытащил нижнюю ветку, примерил туда меч, но места явно было мало. Пришлось ломать соседнюю. Знал бы он, чем можно растворить эти кристаллы – все пошло бы быстрее.

Отломав вторую, закатил меч в нишу, а снаружи припер ветками. И еще клином загнал между ними кристалл, чтобы не развалилось ничего. Фух! Оль вытер взмокший лоб, поднялся и осмотрелся. Процессии видно не было, но вот дорожка из его собственных следов точно показывала путь назад. Отбежал немного, обернулся и постарался запомнить, как выглядит этот кристаллический куст. Потом снова вернулся к нему, и снова пошел обратно, теперь уже считая шаги. До общей дороги – широкая красная полоса по белой искристой поверхности – оказалось 365 шага, он запомнил это число и дальше пошел догонять остальных, заново считая шаги.

Через 245 шагов наткнулся на поджидающего Эриса. Слава Силе друг был один.

— 245! – перевел дух и посмотрел на собрата по внезапностям, — Я меч в кристалл спрятал, а то повстанцы же всякое подумать могут.. Может и тебе тоже спрятать сбегать?

    — Так я место запомнил и шаги считаю! – возмутился Оль.

Он смотрел на друга, на что тот решится, но друг решил рискнуть.

— Ну ладно. Надеюсь, драться не придется. Я боюсь, что если мы тут расскажем, кто мы, то хорошо это не кончится. Надо придумать, куда твой меч спрятать, и ты немного.. ээ.. отличаешься от остальных.. Слушай, может тебя пираты готовили в гладиаторы или на рудники и поэтому качали? Сильный раб стоит подороже хлюпика, ну вот типа меня.. Что думаешь?

Хотя, Оль хотя и был мелким, но тело из-за многочисленных тренировок было сильным и крепким, и никак не изморенным.

— Ну..

Оль задумался. По ботинкам выходило, что они с Эрисом из одного места (того самого), да и штаны и свитера у них одинаковые — да вообще вся одежда. Он почесал нос.

— Смотри, мы одежду могли спереть, конечно, но чтобы прям все найти — это нужен склад. Может про Ренов не надо, а то расспрашивать начнут еще? Да и как пираты могли меч джедайский найти — видел бы ты, как их мастер без применения Силы раскидал, вот это было зачетно. Может где-то драка начилась и мы стащили сумку, а там меч нашли? Но его отберут же! Так что может про меч не будем? Ну а если спалят, то.. Не знаю, надо придумать. А про форменную одежду, мы правда могли у одного хозяина быть, который на перепродажу готовил — и всех там так одевал. Ну и я сбежал раньше, а потом  с тобой вернулся. Это и мастера объясняет, и тебя тоже. Ну и вообще, это почти правда! Кстати, хорошо, что мастер Като нас пиздил — теперь можно показать шрамы, и это подтвердит любую историю!

На подколку Оля заговорчески усмехнулся и продемонстрировал кулак у которого были зажаты все пальцы кроме большого и среднего.

— Эй, это не то, что ты думаешь, — хихикув, воскликнул парень, — это номер — 245!