Кадеты сегодня невыносимы. То есть, невыносимы настолько, что их не может вынести даже Тайко. Понятно, что теория — это не практика, и заниматься подсчетами и схемами не так весело, как упражняться в тренажерах, он привык, что теория у его нынешних птенцов идет из рук вон плохо, но чтобы настолько? Селчу одергивает их раз, другой, на третий он не выдерживает и отправляется в дальний угол класса, разбираться, что там происходит.

— Он хороший! — Сари начинает защищать кого-то раньше, чем он успевает понять, кого именно.

— Извините, полковник, нам сегодня не с кем его оставить! — это Маттис.

Приблизившись, Тайко обнаруживает под столом... нечто. Нечто двухголовое в коричневой шерсти. Нечто смотрит на него, а он смотрит на нечто. Больше всего оно похоже на кошку, только... двухголовую и очень большую кошку. Еще у него умные и хитрые глаза.

— Он не кусается! — это снова Сари. Маттис шикает на нее: мол, не порть все еще больше.

— Мы его заберем, не беспокойтесь, полковник. Он у нас уже две недели живет.

Но Селчу решает, что никуда они это чудовище не заберут. Чудовище нужно выпустить на волю, ну или хотя бы спросить у кого-то, кто в этом разбирается, не опасно ли оно для детей. Запереть кошку негде и, чтобы не тратить время, он относит ее в свою комнату, надеясь, что за время его отсутствия она ничего там не разнесет. И что Винтер не успеет вернуться раньше времени...

Дальше занятие проходит спокойно и Тайко почти забывает о кошке. Но дети напоминают и спрашивают, что дальше будет с их новым любимцем, и приходится пообещать разобраться. Оказывается, что животное не только ничего не разгромило в комнате, но и вообще забилось под кровать, не желая вылезать ни на «кис-кис», ни на шуршащую бумажку, ни на обещания покормить, ни на угрозы. Тайко как раз, наполовину заползши под кровать, обещает достать вкусных сосисок в столовой, когда слышит, как открывается дверь.

Неловко вышло.

— Я не знаю, что это, — честно сознается Тайко, — то есть, кто это. Но оно живёт у Джей-эскадрильи уже две недели и не слопало еще ни одного кадета, так что, думаю, оно не слишком опасное. Или просто еще маленькое.

«Маленькое» тем временем едва помещается под кроватью. Обе головы зыркают на Тайко опасливо и неодобрительно — притащил, понимаешь, запер, а теперь хочет чего-то! — но вот на Винтер животное реагирует с куда большим воодушевлением. Как только она опускается на корточки рядом, кошка лениво пододвигается поближе, потом, принюхавшись — еще немного ближе, высовывает из-под кровати обе головы и одной мордой тычется в ладони Винтер. Вторая продолжает подозрительно косить на Тайко: как бы чего не вышло.

Селчу, слегка раздосадованный, отодвигается в сторону. Вот так привечаешь живность, сосиски предлагаешь, а нравится ей все равно твоя жена. Классика!

— Хочу у кого-нибудь узнать, что это. Или в Голонете поискать. Может, его лучше выпустить на волю. Или оставить кадетам, если оно не опасное, путь возятся, только не вместо занятий. Симпатичное оно, а? Только я ему не нравлюсь. А ты — да! — Тайко широко улыбается, наблюдая, как кошка продолжает ластиться к Винтер. Теперь, когда опасность в его лице отодвинулась на второй план, к ладоням тянутся и довольно урчат уже обе усатые морды. — Может, подружитесь, и оставим себе. Оно тёплое! Ну, погладь ты его, что ты.

Идея, наверное, так себе, но уж так умильно выглядит эта картина знакомства жены с котиком, никак нельзя удержаться от комментариев и сомнительных предложений.

Винтер явно не приходит в восторг от идеи оставить котенка насовсем. Не то чтобы он ожидал чего-то другого. И не то чтобы он всерьез собирался это сделать. Хотя если представить, что не придется оставаться одному, когда жена улетает по делам, и в комнате будет еще что-то живое и шуршащее, а не только темнота и собственное дыхание, то идея становилась довольно заманчивой. Тайко уже давно не боится темноты и тишины, давно остались позади истории про плен и арест, где-то в молодости, но – бояться не боится, но по-прежнему не любит. Когда Винтер спит рядом – всегда спокойнее.

— Нет, про большую кошку я ничего не слышал, хотя погоди, кто-то рассказывал, что здесь встречали какую-то зверюгу, когда проводили разведку базы. Но там было что-то совершенно жуткое про зубы, клыки и невосприимчивость к лазболтам. Может, это разные виды?

Правда, вывод о том, что вид это все-таки один и тот же, напрашивается сам собой. Пока на него можно не обращать внимание, впрочем.  Тайко протягивает руку, предпринимая еще одну попытку подружиться с котенком, но не тут-то было: тот возмущенно бьет по полу хвостом, шипит, фырчит и еще сильнее прижимается к коленям Винтер, надеясь у нее найти укрытие от этого страшного приставучего человека.

— Ладно, знакомство не задалось, — Селчу вздыхает, встает и ищет по комнате датапад. – Наверное, это потому, что я только обещаю сосиски, но не пахну сосисками. Сейчас попробую поискать наше чудовище, у меня вроде были скачаны какие-то энциклопедии. Ты никуда не собираешься улетать в ближайшее время? Если оставить нас одних, мы, чего доброго, подеремся.

Он ложится поперек кровати, свешиваясь головой к жене с котенком и, пока датапад включается, разглядывает обоих. Он всегда задает этот вопрос между делом: ты не улетаешь, нет? Хорошо, если нет, а если да, то он как-нибудь переживет, не впервой. Но всегда хорошо, когда нет.

— Я знаю, да, — Тайко кивает, продолжаая листать страницы энциклопедий. — Пара дней — это тоже хорошо, попробую за это время поладить с эти чудовищем.

Нет, на самом деле пара дней — это мало, это два раза проснуться и уснуть, а что дальше? Но ему приходится мириться с тем, что он имеет. В конце концов, если бы он не решился уволиться из академии, у них не было бы и этого, были бы бесконечные перелеты между Корусантом, Крайтом, еще какими-то планетами, на которые работа забрасывает Винтер. Поэтому Тайко все-таки пошел на этот решительный шаг и теперь жалеет разве что об учениках, оставленных там. Перед той же Сиал он очень, очень виноват и вряд ли перестанет думать об этом когда-нибудь. Но здесь у него тоже есть кадеты. И жена куда ближе. Вот теперь еще и котик.

Котик, правда, продолжает его игнорировать и с довольным урчанием лежит на коленях у Винтер. Ладно, что там говорить, под ее руками он и сам готов вот так мурчать от удовольствия. Очень сложно удержаться, серьезно. Отвлекает от этого только очередная — третья уже, четвертая? — энциклопедия, в которой он пытается найти что-нибудь похожее на их нового питомца. И в этой четвертой энциклопедии он наконец находит похожее изображение.

— Это похоже на лозную кошку, смотри, — Тайко переворачивает датапад, — То есть, на ее разновидность с Тарала, потому что на Харуун-Кэле они вон какие, зеленые и чашуйчайтые. А на Тарале, тут пишут, они скрестились с местной разновидностью кошачьих, и получилось... короче, то, что получилось. У взрослых особей очень жесткая шерсть, которая спасает их даже от прямого выстрела... А еще они становятся хамелеонами, хм. Ну и, конечно, они плотоядные... очень плотоядные, я бы сказал. Непонятно только, как этих кошек завезли на Крайт и что они тут едят. Лисиц? Лишь бы не моих кадетов.

Селчу вздыхает. По всему выходит, что стать счастливым котовладельцем ему не светит, и котенка придется или увезти отсюда, или отпустить, или и вовсе застрелить. И что он скажет эскадрилье? Что котик убежал? Детям еще попробуй соври, все видят по глазам.

— Не хочу, у меня нет столько непослушных кадетов, чтобы обеспечить этой зверюге полноценное и разнообразное меню, — Тайко качает головой, откладывает в сторону датапад, а когда Винтер садится рядом — совершенно бессовестным образом кладет голову ей на колени. Теперь он тут самый наглый, и пусть это двухголовое чудовище только попробует оспорить его права.

Винтер предлагает завести фелинкса. Он молчит в ответ на это, не зная, так ли ему это надо. А куда его девать, если им обоим придется улететь? А не будет ли ему тесно в комнате, и если будет — не съест ли его кто-нибудь, если он будет вольно гулять по базе? Подойдет ли фелинксу сомнительный крайтский климат? Странные вопросы, о которых не думаешь, пока не приходится заботиться о ком-то. Невольно задумаешься о смелости тех, кто заводит детей, когда тут кота завести — целая история. Впрочем, не на военных же базах заводят детей...

— Привези, — наконец решает Тайко. — Можно даже парочку, отдадим их на воспитание кадетам, чтобы они не начали приставать к лисицам, и будем забирать у них на выходные. Много радости и никакой ответственности — отлично, а? Только этого придется увезти, я не хочу каждое утро гадать, кого мы не досчитаемся из-за моей халатности. Я захвачу его с собой при первой же возможности и высажу в каком-нибудь лесу.

Хорошо было шутить, пока он не увидел взрослую особь. Теперь стало не до шуток, в энциклопедии не писали, как уловить момент, когда милый котеночек становится неуязвимой плотоядной зверюгой. Нет, ему не настолько одиноко в этой жизни, чтобы смиренно дожидаться этого момента. Тайко даже передумал давать кличку зверюге, чтобы зазря не привязываться. Хотя кадеты уже наверняка назвали как-нибудь...

— А пока пусть будет с нами. Что ты придумаешь, дезертировать отсюда к ситховой матери? Так это уже поздно, надо было не соглашаться четыре года назад. Ничего, мы же привычные. Зато всегда есть повод возвращаться, очень серьезный повод, — Тайко поворачивает голову набок, ловит ладонь Винтер, целует, тихо смеется, щекоча смехом пальцы. — Только сегодня ты никуда не пойдешь, давай сделаем вид, что нас сожрала двухголовая лозная кошка?