Ура! Нам 8 (ВОСЕМЬ!) лет! Давайте поздравлять друг друга и играть в фанты! (А ещё ищите свои цитаты в шапке - мы собрали там всех :))
Ищем самого спокойного и терпимого рыцаря Рен в этом безумном мире
Ищем медицинское светило, строгого медика, способного собрать мясной конструктор под названием “человек” и снова отправить его на работу.
Ищем самого отбитого мудака по мнению отбитых мудаков для Джин Эрсо.
Ищем подрастающее имперское солнышко, которое светит, но не всем.
Ищем генерала Дэвитса Дравена, командира самой задорной разведки в этой Галактике.
Ищем талантливого ученика и личную головную боль Магистра Рен.
Ищем генерала разведки, командира самой отбитой эскадрильи эвер, гениального актера, зловредного пирата и заботливого мужа в одной упаковке.
Ищем По Дэмерона, чтобы прыгнуть в крестокрыл и что-нибудь взорвать.
Ищем лучшего моффа Империи, по совместительству самую жизнерадостную сладкую булочку в галактике.
Ищем левую руку мастера Иблиса, самый серьёзный аргумент для агрессивных переговоров.
Ищем имперского аса и бывшую Руку Императора, которая дотянулась до настоящего.
Ищем сына маминой подруги, вгоняет в комплекс неполноценности без регистрации и смс.
Ищем майора КорБеза, главного по агрессивным переговорам с пиратами, контрабандистами и прочими антигосударственными элементами.
...он сделает так, как правильно. Не с точки зрения Совета, учителя, Силы и чего угодно еще в этой галактике. Просто — правильно. Без всяких точек зрения.
...ну что там может напугать, если на другой чаше весов был человек, ценность которого не могла выражаться ничем, кроме беззаветной любви?
— Ну чего... — смутился клон. — Я не думал, что так шарахнет...
Выудив из кармана листок флимси, на котором он производил расчёты, Нексу несколько секунд таращился в цифры, а потом радостно продемонстрировал напарнику:
— Вот! Запятую не там поставил.
Он тот, кто предал своих родных, кто переметнулся на вражескую сторону. И он теперь тот, кто убил своего собственного отца. Рука не дрогнула в тот момент. Кайло уверял себя, что все делает правильно. Слишком больно стало многим позже.
Дела, оставленные Кайло, походили на лабиринт, где за каждым поворотом, за каждой дверью скрывались новые трудности, о существовании которых в былые годы рыцарства Анук даже и не догадывалась.
Ловушка должна была закрыться, крючок – разворотить чужие дёсны, намертво привязывая к Доминиону. Их невозможно обмануть и обыграть. Невозможно предать до конца.
Ей бы хотелось не помнить. Вообще не помнить никого из них. Не запоминать. Не вспоминать. Испытывать профессиональное равнодушие.
Но она не закончила Академию, она не умеет испытывать профессиональное равнодушие, у нее даже зачёта не было по такому предмету, не то что экзамена.
— Ты ошибаешься в одном, Уэс. Ты не помешал ему, но ты так и не сдался. Даже когда казалось, что это бесполезно, ты показывал ему, что тебя нельзя сломать просто так. Иногда… Иногда драться до последнего – это все, что мы можем, и в этом единственная наша задача.
Там, где их держали, было тесно, но хуже того – там было темно. Не теснее, чем в стандартной каюте, а за свою жизнь в каких только каютах он не ютился. Но это другое. Помещение, из которого ты можешь выйти, и помещение, из которого ты выйти не можешь, по-разному тесные. И особенно – по-разному тёмные.
— Меня только расстраивает, на какое время выпал этот звёздный час. Когда столько разумных ушло из флота, не будет ли это предательством, если я вот так возьму и брошу своих?
Не бросит вообще-то, они с Разбойной формально даже в одном подчинении – у генерала Органы. Но внутри сейчас это ощущается как «бросит», и Каре хочется услышать какие-то слова, опровергающие это ощущение.
Лучше бы от своих, но для начала хотя бы от полковника.
Да и, в конце концов, истинные намерения одного пирата в отношении другого пирата — не то, что имеет смысл уточнять. Сегодня они готовы пристрелить друг друга, завтра — удачно договорятся и сядут вместе пить.
Я хотел познакомиться с самим собой. Узнать, что я-то о себе думаю. Невозможно понять, кто ты, когда смотришь на себя чужими глазами. Сначала нужно вытряхнуть этот мусор из головы. А когда сам с собой познакомишься, тогда и сможешь решить, какое место в этом мире твое. Только его еще придется занять.
Сколько раз она слышала эту дешёвую риторику, сводящуюся на самом деле к одному и тому же — «мы убиваем во имя добра, а все остальные — во имя зла». Мы убиваем, потому что у нас нет другого выхода, не мы такие — жизнь такая, а вот все остальные — беспринципные сволочи, которым убить разумного — что два пальца обсморкать, чистое удовольствие.
В готовый, но ещё не написанный рапорт о вражеской активности в секторе тянет добавить замечание «поведение имперцев говорило о том, что их оставили без увольнительной на выходные. Это также может являться признаком...».
Джин не смотрит ему в спину, она смотрит на место, где он стоял еще минуту назад, — так, словно она просто не успевает смотреть ему вслед.
Лея уже видела, на что он способен, и понимала, настоящей Силы она еще не видела. Эта мысль… зачаровывала. Влекла. Как влечет бездонная пропасть или хищное животное, замершее на расстоянии вытянутой руки, выжидающее, готовое к нападению.
Как удивительно слова могут в одно мгновение сделать всё очень маленьким и незначительным, заключив целый океан в одну маленькую солёную капельку, или, наоборот, превратить какую-то сущую крошку по меньшей мере — в булыжник...
Правда, если достигнуть некоторой степени паранойи, смешав в коктейль с каким-то хитрым маразмом, можно начать подозревать в каждом нищем на улице хорошо замаскированного генерала разведки.
Эта светлая зелень глаз может показаться кому-то даже игривой, манко искрящейся, но на самом деле — это как засунуть голову в дуло турболазера.
Правда, получилось так, что прежде чем пройтись улицами неведомых городов и поселений или сесть на набережную у моря с непроизносимым названием под небом какого-то необыкновенного цвета, нужно было много, много раз ловить цели в рамку прицела.
— Знаешь же теорию о том, что после прохождения определенной точки существования система может только деградировать? — спрашивает Уэс как будто бы совершенно без контекста. — Иногда мне кажется, что мы просто живём слишком долго, дольше, чем должны были, и вот теперь прошли точку, когда дальше все может только сыпаться.
Кореллианская лётчица в имперской армии Шара Бэй была слишком слабая и умерла.
Имперка Шара Бэй такой глупости решила себе не позволять.
— Но вы ведь сказали, что считаете жизнь разумных ценностью. Даже рискуете собой и своей карьерой, чтобы спасти меня, хотя видите меня впервые в жизни. А сами помогаете убивать.
Осталась в нем с юности некая капелька того, прежнего Скайуокера, который, как любой мальчишка, получал удовольствие от чужого восхищения собственными выходками.
– Многие верят в свободу только до тех пор, пока не станет жарко. А когда пахнет настоящим выбором, драться за нее или подчиниться… большинство выбирает не драться.
— Ну… неправильно и глупо, когда отец есть, и он тебя не знает, а ты его не знаешь. Это как… — он помолчал, стараясь перевести на человеческий язык свои ощущения. – Ну вот видишь перед собой некую структуру и понимаешь, что в одном месте узел собран неправильно, и работать не будет. Или ошибка в формуле. Вот я и исправил.
Кракен искренне верил в то, что все они — винтики одного механизма и не существует «слишком малого» вклада в общее дело, всё машина Восстания функционирует благодаря этим вот мелочам.
— Непременно напишу, — серьёзно отвечает она и говорит чистейшую правду, потому что у неё минимум сто восемьдесят изящных формулировок для каждого генеральского рявка от «не любите мне мозги» до «двести хаттов тебе в...» (пункт назначения варьируется в зависимости от степени генеральского раздражения).
Минутой раньше, минутой позже — не так важно, когда они умрут, если умрут. Гораздо важнее попытаться сделать хоть что-то — просто ждать смерти Кесу… не нравится.
— Что-то с Центром? – вдруг догадывается он. Почему еще штурм-коммандос могут прятаться на Корусанте по каким-то норам?.. – Планета захвачена? КЕМ?!
— Я верю в свободу.
И тут совершенно не врёт. Свобода действительно была её верой и культом. Правда, вместе с твёрдым убеждением, что твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого.
— И в то, что легко она не даётся. Остальное...Остальное, мне кажется, нюансы.
Проблема в том, что когда мистрисс Антиллес не думает, она начинает говорить, а это как всегда её слабое звено.
Star Wars Medley |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Star Wars Medley » Незавершенные эпизоды » Архив » [20.VII.30 ABY] Союз рыжих
Tollak Unan, Armitage Hux
Время: день
Место: Финализатор. Каюта Хакса и далее, куда кошка побежит.
Описание: В каюте Хаксе уже две недели царит полный разгром и беспорядок. И кошка, которая предпочитает прятаться от генерала как можно выше и мешать ему работать. Как удачно, что Толлак пришёл с отчётом. Теперь Кошка будет мешать работать не только Армитажу, но и всем на Финнализаторе.
Вообще-то Толлак просто хотел посмотреть на кошечку. Он чувствовал свою ответственность за рыжую тварь, как-никак, именно он загадал проигравшему в споре Янто сделать Хаксу милый подарок. Даже не Хаксу — генералу Хаксу. Иногда Толлак думал, что он все еще бредит после республиканских казематов с их спайсом и допросами слишком головокружительным был взлет. Люди, которые делают такую карьеру, про животных часто забывают. Тогда кошечку надо было бы спасти. Или вдруг это она обижает Хакса? Тогда ей надо было помочь.
В общем, дело было безотлагательным, причина важной, вот Толлак и отправился лично занести отчет о какой-то ерунде. Хакс ему, на самом деле, не то, чтобы не нравился. Да, слишком амбициозный, да, слегка неуравновешенный, но стоило вспомнить его отца, который высоко ценил полковника Тауэра, что говорило о нем все, что стоило знать, как все становилось на места. Но у Хакса была какая-то старая история с Янто, а все старые истории Янто случались всегда об людей с удивительно хорошей памятью. А Толлак всегда был на стороне друга.
Особенно в последние месяцы.
Сначала он решил, что ошибся каютой. В каюте Хакса, как и у него внутри,все было аккуратно отсортировано, разложено, подписано и накрахмалено. А эта выглядела так, будто здесь жил человек.
— Отчет требует немедленного ответа, — прежде, чем Хакс успел бы его выставить, сказал Толлак и взглядом поискал кошку.
Две недели кошечка доводила Армитажа до нервного тика одним только своим присутствием в каюте. От неё, несомненно, минусов было столько, что её уже давно стоило бы выставить за дверь, а ещё лучше выпнуть с корабля совсем, но кошечка была умной, не давалась в руки и предпочитала сидеть как можно дальше и выше от Армитажа. Он от неё тоже предпочитал держаться как можно дальше. Хотя бы потому что рыжая шерсть — летавшая теперь по всей каюте и уникальным образом не исчезающая даже после самой тщательной уборки — легко приставала к любой одежде Хакса и безобразно смотрелась на ней. В пору было бы найти Янто, придумав ему какое-то особо жестокое наказание за такой подарок, но Янто, как и кошка, не показывался Хаксу на глаза. Зато друг Янто не побоялся и показался собственной персоной, вещая что-то про отчёт, срочность и шаря взглядом по каюте.
— Ждите, — только коротко ответил Хакс, отворачиваясь от Унана и обращая свой взор на отчёт, который был так важен, что майор решил принести его лично. Он читал не так внимательно, как следовало бы, всё время отвлекаясь на кошечку, которая сидела где-то недалеко и наверху и била хвостом. У Хакса было предположение, что ей что-то не нравилось. Ему бы хотелось, чтобы ей не нравилась его каюта, но животное чувствовало себя здесь хозяином, в этом сомневаться не приходилось.
Армитаж подозревал что кошечку ему подарили не просто так. У всего всегда есть причины. Единственной причиной, которую он мог найти в этой ситуации, было лишь то, что после смерти Брендола — ужасной смерти, к которой Армитаж, естественно, не имел никакого отношения — Хакс получил звание генерала и Янто счёл своим долгом нарушить то внутреннее спокойствие, которое настало в душе Армитажа после смерти отца. Он был в шаге от того, чтобы признать, что у Тревали это получилось. Достаточно было просто кинуть взгляд на то, в каком ужасном беспорядке находилась вся каюта Армитажа. И, как завершающий штрих, рыжий монстр, смотрящий на всё с видом осознания своего превосходства над всеми на корабле.
Кошечка потянулась и мяукнула — Хакс тут же напрягся, подаваясь немного вперёд. За две недели он уже успел понять, что это не к добру. Она спрыгнула на пол с тихим мявком под внимательным взглядом Армитажа. Таким обычно оценивают противника и свои шансы убить его раньше, чем убьют тебя. Хакс потёр саднившую царапину на щеке. Кошка явно выглядела заинтересованной. Кажется, новое общество её весьма воодушевило, раз та решилась подойти к Толлаку и потереться о его ноги, очень громко мяукая. Где-то глубоко в душе Армитажа начинала теплиться надежда на то, что если Унан так понравился кошке, то она могла бы увязаться за ним и больше никогда не появляться в жизни Хакса.
Это оказалась просто прелесть что за кошечка. Рыженькая, она идеально подходила к волосам Хакса, была изящной, решительной и какой-то очень свободной. В общем, в ней было все то, чего не было в самом Хаксе, и потому в его унылой каюте казалась кусочком жизни, комочком свежего воздуха, невесть откуда проникшего под хаксов застегнутый на все пуговицы воротник.
Она потерлась об ногу Толлака, и он, наклонившись, осторожно погладил ее по мягкой шерстке.
— А как ее зовут? — он посмотрел на Хакса, которого отчет, казалось, и вовсе не интересовал.
Вот как прав был Янто — с кошкой Хакс наконец-то заметил что-то кроме работы. Так он, может быть, со временем стал бы и вовсе похож на человека.
— Какая ты славная.
Кошечка потерлась о ноги еще и все не переставала мяукать. Толлак не был точно уверен, на что именно она жалуется. Да она и не жаловалась — требовала, скорее. Чего? Ну, на этот счет у него было пару догадок.
— Я сейчас принесу тебе что-то вкусненькое. Ты хорошая девочка, тебе можно. Ты ведь хорошая девочка?
Кошечка мяукнула снова, и Толлак отступил к двери — та открылась — но все же помедлил. Все же, Хакс был генералом. А к чему приводит мелочное недовольство старших по званию, он знал даже слишком хорошо.
— Я вернусь к тому времени, как вы дочитаете отчет.
Возвращаться в каюту он не собирался, так и стоял в проеме, не давая двери закрыться.
— Много времени это не займет.
Унан занимался кошечкой, кошечка была полностью увлечена Унаном, а Хакс чувствовал себя лишним на этом празднике жизни. Надо же, оказывается, это животное всё же могло вести себя достаточно послушно и не выпускать когти по любому поводу. Армитаж был в шаге от того, чтобы почувствовать себя уязвлённым, поэтому проигнорировал большую часть вопросов Толлака, делая вид, что отчёт его интересовал всё же больше.
— Можете идти, — кивнул Хакс, одним глазом приглядывая за кошкой. По коридору промаршировали штурмовики, тут же скрываясь за ближайшим поворотом, но кошечке хватило и этого. Она шарахнулась в сторону от Толлака, прижала уши и ощерилась так, словно штурмовики все и каждый были её личными врагами, утопившими всю её кошачью семью в чане с кислотой, а её саму заставляли смотреть на эту казнь. Кошка недовольно и громко заурчала, выбегая в открытую дверь.
Армитаж даже был готов обрадоваться тому, что животное наконец-то отказалось вне его каюты, но потом он всё же подумал ещё раз и посмотрел на масштаб локальных разрушений. Всюду рыжая шерсть, немного бумаг на полу и поцарапанная мебель. Это всего за десять дней. Всё же кошка была проблемой, но пока она оставалась его личной проблемой, ситуация была под большим контролем. А что может натворить испуганное животное, поведение которого невозможно было предсказать, — никому неизвестно.
— Унан, вы отправитесь со мной искать кошку на корабле, — слова звучали абсурдно. Хакс повторил их в голове ещё раз и понял, что в любой ситуации и от любого человека они звучали бы подобным образом. — Ответ на отчёт получите, когда кошка снова окажется в этой каюте.
Толлака, который не ждал ни штурмовиков, ни того, что кошка испугается их, ни того, что выберет не спрятаться, а нападать, а потом и вовсе где-то исчезнет, стоял, не зная, что дальше. Кошку надо было спасать, хоть она и была подарена Хаксу, но ужасной смерти, которая ждала бы всякого, кто решил бы вести себя не по уставу, не заслуживала.
От Хакса он никакой помощи не ждал. Когда тот первым предложил — приказал — идти спасать кошечку, Толлак посмотрел на него так, словно видел впервые в жизни. Он и правда, может, впервые видел его таким, похожим на человека,способного чувствовать и заботиться о других. Невероятно, ему наверняка никто не поверит, если решить рассказать кому-то.
Толлак кивнул и коротко взял под козырек.
— Как ее зовут, чтобы можно было позвать ее?
Не дожидаясь ответа, Толлак попробовал обычное «кис-кис», выйдя в коридор, но кошки, конечно же, не было. Он посмотрел в один конец коридора, потом в другой. Там, куда ушли штурмовики, было тихо, а ведь не могло быть, что ни один из них умиленно бы не вздохнул, увидев ее, остальные не подхватили бы, и штурмовики не растеклись бы розовой лужицей прямо на полу «Финализатора».
— Туда, — уверенно кивнул Толлак в противоположную от направления штурмовиков сторону.
Зовут?
Хакс остановился, пытаясь вспомнить, дал ли он кошечке имя, кроме «эй ты», «брысь» и «ещё раз залезешь на стол — отправлю под пресс». Нет, ничего примечательного. Она даже на эти фразы не реагировала, только смотрела на него снисходительно и продолжала играть с бумагами на столе.
Почему он вообще собирался иди её спасать?
— Нет, безымянная. Ещё не успел ничего придумать, — честно соврал Армитаж, всё же доставая бластер. Мало ли куда она забежала. Мало ли что может случиться на Финализаторе с рыжим существом, у которого был мерзкий характер, четыре лапы и неуёмное желание прыгать везде, где только можно и нельзя. Мало ли от кого придётся её защищать. Он поймал себя на этой мысли и тут же отмёл как неуместную. Защищать? Её? Нет, увольте. Он отдаст её Унану сразу же, как только кошка будет поймана и точка.
Хакс вышел следом, глядя Толлаку в спину. Ну, туда так туда. Подальше от штурмовиков, подальше от его каюты, поближе... Что там? Всё такие же жилые каюты. Оставалось надеяться, что это животное не забежало ни к кому в гости. Объяснять, почему генерал бегает за кошечкой ему совсем не хотелось.
— Она должна остаться целой, майор. И осторожнее с когтями. Они у неё слишком... Длинные, — Армитаж почесал щёку. Наверное, он даже придумал ей имя. Почти придумал. Осталось только решить, как сократить название «Модернизированная Иждивенческая Личность с Локаторами для Интенсивного Саботажа и Ежедневного Непрерывного Террора».
— Останется целой и с когтями.
Толлак был серьезен, и удивление от того, что вот же, генерал Хакс беспокоится о кошечке, о том, чтобы они нашли ее, с ней ничего не случилось и она осталась целой. Может, он и про имя врал. Может, на самом деле оно давно было, но ему было неловко признаваться, что они сейчас ищут Королеву Плюшечку, Пантофлю или Мисс Дыньку. Милейший человек, словом, если судить по кошечке. Даром, что Толлак куда лучше знал его с другой стороны и мнения о нем менять не планировал — здесь и сейчас приятно было преисполниться самых лучших чувств по отношению к генералу.
Он даже шел дружелюбно, хотя светскую беседу ни о чем заводить не спешил. Вместо этого Толлак просто следил за тем, чтобы и Хакс не отстал и не убежал куда-то прочь, и внимательно высматривал кошку. Одно хорошо — среди серого интерьера разрушителя маленький рыжий комочек было заметить крайне легко.
Но когда он и правда мелькнул в конце коридора, Толлак заметил его не сразу. Он просто не ждал, что кошечка Хакса может перемещаться по совершенно гладким стенам вот так вот просто.
— Ого, — проследив за ней взглядом, спросил он. — И часто она так?
Снять ее сразу же он не решился, а потом момент был упущен. Еще несколько секунд — и безымянная кошечка исчезла в вентиляции, будто бы ее здесь и не было. Задрав голову, Толлак смотрел на это пораженный.
— Какая она у вас ловкая, генерал.
Можно было бы сказать «скользкая», чтобы намекнуть на хозяина, но это было не так. Все знали, что молодой генерал изворотливостью не отличался. Когда ему что-то не нравилось, он просто шел, а перед ним в страхе падали стены, двери и обидчики.
— Но я, наверное, еще смогу ее найти.
Кошечка была полна сюрпризов. Иного Хакс от неё и не ждал. Сложно ждать чего-то хорошего от кошки, которую подарил Тревали.
Особенно от рыжей кошечки.
Армитаж остановился в замешательстве, разглядывая то место, где ещё недавно находилась кошка, словно ожидал того, что она передумает и вернётся обратно, принеся свои самые глубокие извинения и пообещает больше не сбегать.
«Ошейник, — подумал Хакс. — Ошейник с трекером, чтобы она точно не могла потеряться на Финализаторе. А ещё лучше посадить её на поводок и не выпускать из каюты совсем. Мало ли какое оборудование она может сломать».
То, что своими когтями кошечка может многое, он почувствовал на собственной каюте, но пусть уж тогда разрушения будут носить локальный характер, чем распространяться на весь корабль разом. Так хотя бы сразу будет видно, что надо чинить, а что только выбрасывать, потому что кошечку напугал пад или не понравилась новая форма Первого Ордена. Ещё бы она попробовала мяукнуть что-то против чёрного цвета.
— Спасибо, — буркнул Армитаж явно раздражённо, глянув зло на вентиляцию. Ну какой идиот проектировал её такой, что в систему с лёгкостью влезает где-то годовалая кошечка и скрывается в глубинах вентиляции в лёгкую. Подумаешь, при создании чертежей не было заложено появление такой вот ловкой кошечки! Инженеры Первого Ордена должны уметь предусмотреть любую — любую! — нестандартную ситуацию, даже если она включает в себя лошадей, бегущих по обшивке корабля.
— Может быть, она голодна, — рискнул предположить Хакс, с огромным неудовольствием отмечая то, что теперь каждую дырку в вентиляции он лично прикажет обезопасить. Чтобы больше никакая кошка не могла по стене забраться внутрь и ненароком пораниться. — Попробуем выманить её на еду. Вы знаете, что из еды может гарантированно привлечь кошку?
Толлак быстро пытался воскресить в памяти типовое расположение вентиляции на кораблях такого типа. Не то, чтобы он учил его специально, такие вещи как-то сами собой цеплялись. Особенно те из них, которые он изучал сам, когда отец брал его с собой на работу и отпускал теряться и находиться в недостроенных, мертвых еще махинах, которым только предстояло отправиться в свой первый полет — потом, в будущем, когда-нибудь. Временами Толлак подозревал, что причиной тому не было родительская небрежность и занятость, а просто к тому моменту уже было понятно, что там, натыкаясь на проблемы самостоятельно, он учится и запоминает лучше всего.
И вот — годы прошли, а он все еще знал, что отсюда кошка смогла бы отправиться всего в несколько частей «Финализатора». Медотсек, ангар или камеры, где сидели провинившиеся штурмовики и едкие пленные, которых не убивали сразу. Зависело от того, куда бы ей захотелось. А куда могло захотеться бедному несчастному животному, о котором его хозяин даже не знал, хочет оно есть или нет.
— Рыбные консервы, — хотя бы на что-то у Толлака был ответ. — Или хотя бы масло из-под них. Любые кошачьи, большие и маленькие, рыжие и убийственные, не стоят перед этим запахом. И мне крупно повезло, что я узнал об этом не на личном опыте.
Толлак ухмыльнулся, хотя встреча получилась бы неприятная. Ряд почти смертельных та миссия не пополнила только потому, что он познакомился на ней с человеком, очень хорошо разбирающимся в животных и жизни в джунглях. Можно сказать, повезло. Можно сказать, даже дважды — ведь теперь знание снова пригодилось.
— Я думаю, нам стоит совершить набег на кухню, а там посмотрим, что ближе. Может, к тому времени ее кто-то заметит или услышит.
Вы здесь » Star Wars Medley » Незавершенные эпизоды » Архив » [20.VII.30 ABY] Союз рыжих
