Эпизоды • 18+ • Смешанный мастеринг • Расширенная вселенная + Новый Канон • VIII.17 AFE • VIII.35 ABY
Новости
07.08.2024

Если вы хотите увидеть цитату своего соигрока (или вообще любую классную цитату) в шапке форума, присылайте её — их — в неограниченных количествах в ЛС Хартер со ссылкой на пост.

Разыскивается
Армитаж Хакс

Ищем генерала, гения, популярного политика, звезду пропаганды и любителя доминировать над этим миром.

Нестор Рен

Ищем самого спокойного и терпимого рыцаря Рен в этом безумном мире

Аарон Ларс

Ищем медицинское светило, строгого медика, способного собрать мясной конструктор под названием “человек” и снова отправить его на работу.

Эрик Ран

Ищем самого отбитого мудака по мнению отбитых мудаков для Джин Эрсо.

Винсса Фел

Ищем подрастающее имперское солнышко, которое светит, но не всем.

Дэвитс Дравен

Ищем генерала Дэвитса Дравена, командира самой задорной разведки в этой Галактике.

Арамил Рен

Ищем талантливого ученика и личную головную боль Магистра Рен.

Гарик Лоран

Ищем генерала разведки, командира самой отбитой эскадрильи эвер, гениального актера, зловредного пирата и заботливого мужа в одной упаковке.

По Дэмерон

Ищем По Дэмерона, чтобы прыгнуть в крестокрыл и что-нибудь взорвать.

Эфин Саррети

Ищем лучшего моффа Империи, по совместительству самую жизнерадостную сладкую булочку в галактике.

Иренез

Ищем левую руку мастера Иблиса, самый серьёзный аргумент для агрессивных переговоров.

Маарек Стил

Ищем имперского аса и бывшую Руку Императора, которая дотянулась до настоящего.

Джаггед Фел

Ищем сына маминой подруги, вгоняет в комплекс неполноценности без регистрации и смс.

Ора Джулиан

Ищем майора КорБеза, главного по агрессивным переговорам с пиратами, контрабандистами и прочими антигосударственными элементами.

Карта
Цитата
Дерек Кливиан

Не знаю, найдется ли здесь хоть один идиот, который рассчитывал бы получить за Тика с Веджем креды вместо лазболта.

Люк Скайуокер

Осталась в нем с юности некая капелька того, прежнего Скайуокера, который, как любой мальчишка, получал удовольствие от чужого восхищения собственными выходками.

Генриетта Антиллес

Сюда не прилетят из соседней галактики, не припаркуется за углом синяя будка, ведомая меняющим лица чудаком в разноцветном шарфе, так что если хочешь спастись — спасай себя сама.

Дарт Вейдер

Вейдер знает про страх все, узнает все его оттенки, и вкус страха Тени ему нравится — сейчас. Не тем особенным ощущением, когда жертва состоит из чистого ужаса, теряя себя в нем, а скорее тем, что для разумного на такой должности это... приемлемо.

Гэвин Дарклайтер

Это когда получаешь командирские нашивки, пропорционально звучности звания приходится чаще высовывать нос из расположения эскадрильи, где понятие нормы было явно смещено, туда, где вы, летуны, ненормальные на всю голову — а там и умело мимикрировать под эту внешнюю нормальность.

Star Wars Medley

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Star Wars Medley » Незавершенные эпизоды » Архив » Mercy street [AU]


Mercy street [AU]

Сообщений 1 страница 12 из 12

1

[STA]простая медсестра[/STA]
[AVA]http://s6.uploads.ru/pCBrq.jpg[/AVA]
[SGN]

Надежда - самообман, но это все что у нас есть.

[/SGN]

http://www.nursetogether.com/sites/default/files/nurse_articles/body/nurses-falling-for-patients.jpg

Phasma, Poe Dameron

Время: 34 ПБЯ, после уничтожения Старкиллера
Место: база Сопротивления на Ди'Куаре
Описание: «Милосердие в буквальном смысле слова означает любовь, любовь, которая способна на понимание, которая не просто делится имуществом, но с истинной симпатией и мудростью помогает людям помочь себе самостоятельно» © Ф. Рузвельт

Отредактировано Phasma (15-03-2017 00:52:44)

+1

2

    Его достает первой волной. Она пробегается через весь крестокрыл, По нутром чувствует вибрацию, но это — предельная скорость, и быстрее уже никак. Двигатели отказывают мучительно, хорошо, что гипер-движок остается в целости и сохранности те несколько мгновений, которые требуются ему для гипер-прыжка прочь от взрывающейся планеты. Спуск в атмосферу Ди’Куара похож на падение звезды: оба двигателя загораются, и он чиркает по небосводу, прикладывая все свое мастерство, чтобы спланировать, а не воткнуться свечкой в землю. В комлинке звучат обрывки переговоров крыла, но По успевает ухватить только громогласный возглас Снапа: «Дэмерон!»
    Биби-8 докладывает о системах, системы и сами — пищат, дребезжат, мерцают ему на периферии зрения, и ему бы давно пора катапультироваться, но он пилот и не может бросить свой верный корабль. Поэтому По собирается его посадить. Так хорошо, как только сможет, чтобы всё — и все, включая Биби-8 — остались в живых. Последний в его наушниках отсчитывает метры до земли, которая приближается все стремительнее, и По разве что не усилием воли заставляет крестокрыл планировать на последнем издыхании. Кокпит трясет конвульсивно. Площадка для посадки остается левее, По намеренно уводит крестокрыл в сторону, чтобы не повредить чужую технику.
    Он не дотягивает от силы пару метров.
    Правый двигатель не выдерживает и взрывается, крыло отлетает, остаток крестокрыла закручивается на месте и грубо, тяжело валится на землю, взрывая носом зеленые холмы Ди’Куара. По отключается от удара, так что даже не успевает зарегистрировать, что именно и насколько сильно у него сломано. Наверное, пара ребер и правая рука, наверное, ему повезет, как и всегда. Ему всегда везет. Везение — то, о чем думает По, прежде чем его накрывает благосклонной темнотой.
    Просыпается По от того, что у него явственно чешется нос, но когда он рефлекторно пытается почесать его правой рукой, это рождает определенные трудности. Рука зафиксирована в согнутом положении на его груди. Тогда По тянется к носу левой рукой, с наслаждением чешется, проводит ладонью по подбородку — там щетина. Это заставляет его разлепить глаза. Взгляд поначалу отказывается фокусироваться хоть на чем-нибудь.
    Тело болит. Боль По осознает не сразу, и что-то подсказывает ему, что это уже остаточная боль, что было во много раз хуже, но его сознание милостиво решило лишить его этого бесценного опыта. Сфокусировав взгляд на потолке, По поворачивает голову — рядом несколько мониторов, он скользит по ним вялым взглядом и прикрывает глаза обратно. Ему всегда везет. Просто в этот раз, наверное, чуть меньше, чем обычно. Обычно он выходит из всякой передряги без подобных последствий.
    Рядом звучит чей-то голос, кажется, это дроид объявляет, что сейчас пригласит медсестру, раз мистер Дэмерон пришел в себя. Мистер Дэмерон реагирует на это полным безразличием, всячески стараясь упасть обратно в бессознанку. Так себе отпуск, но сойдет. Все лучше, чем лежать на кровати. Или — от мысли об этом По морщится — предстоящая ему реабилитация. Потому что болит вся правая сторона тела — от руки до ноги, а это скорее всего значит, что и то, и другое было сломано, а это, в свою очередь, значит, что полетов не будет еще долго.
    Что скрасит ему все это время и как жить без полетов, По не представляет.

+1

3

[STA]простая медсестра[/STA] [AVA]http://s6.uploads.ru/pCBrq.jpg[/AVA] [SGN]

Надежда - самообман, но это все что у нас есть.

[/SGN]
Фазма ненавидит войну. Ненавидит из-за того, что та не несет ничего хорошего – только боль, потери, страдания. Она ненавидит скопом всех тех жадных политиков, чьи действия – или бездействие – привели к такому.
Возможно, кого-то бы удивило, что дочь двух убежденных – до мозга кости – имперцев стала вдруг республиканкой. А все было просто – нынешний политический режим был легитимным, а любые попытки сменить его означали лишь войну. Хватило и того, что война – та, что была три десятка лет назад – лишила ее отца, а мать она с самого детства никогда не видела слишком уж часто. Фазма просто не хотела, чтобы тысячи детей в галактике стали сиротами –как она. И в медицинскую академию документы она подала вопреки желанию матери, чтобы ее дочь пошла по военной стезе – как родители, как родители родителей. Фазма хотела разорвать этот порочный круг, а в результате рассорилась с семьей и ушла из дома. Больше ни с кем из родственников она не виделась и не общалась.
Фазме нравится помогать людям, нравится чувствовать собственную ответственность. И пусть ей не удалось стать врачом, как мечталось, потому что учеба – это дорогое удовольствие, а ей нужно было содержать себя, но зато она воочию может видеть, что она на самом деле нужна.
- Ой, девочки, - в комнате отдыха щебечет Ли, возбужденно взмахивая руками, - один пилот, - девушка лукаво улыбается, и остальные медсестры понимающе улыбаются, знают, что там за «один пилот», ни для кого эти отношения не являются секретом, - мне сказал, что орденовцы притихли после уничтожения этой их базы! Вы понимаете, девочки? Это значит, меньше наших ребят будет ранено из-за этих гадов! – она трясет кулачком, и остальные весело смеются.
Это хорошая новость, жаль только, что победа в сражении не равна победе в войне.  Это высказывание было любимым в ее семье, и теперь, спустя столько лет, Фазма не может с ним не согласиться. Но они побеждали, Сопротивление потихоньку побеждало, и это прекрасно. Возможно, скоро они одержат окончательную победу, и в галактике настанет мир. Хотя в глубине души она понимает – это глупая надежда.
Из небольшого динамика под потолком звучит компьютерный голос, сообщающий о том, что пациент в палате №14 очнулся. Фазма встает, одергивая форменный халатик – четырнадцатая палата находится под ее наблюдением, и нужно будет после осмотра сообщить доктору о том, каково состояние пациента.
Она не сразу понимает, что разговоры утихли –а все потому, что все смотрят на нее.
- Что? – недоумевающе переспрашивает Фазма. И Ли всплескивает руками.
- Ты что, забыла? Там же находится сам По Дэмерон! – и согласный гул голосов других медсестер подтверждает ее слова. Женщина пожимает плечами.
- Да хоть сама генерал Органа. – и выходит. Имена – это ерунда, главное – чтобы пациент выздоровел как можно скорее. Наверное, именно потому его поместили в «ее» палату – та же Ли уж точно не дала бы ни минуты покоя бедному пилоту.
- Коммандер Дэмерон, – входит в палату, прикрывает плотно дверь, не обращая – пока – ни малейшего внимания на лежащего мужчину. Данные с датчиков дают ей знать, что пилот не заснул и не отключился снова, значит, просто притворяется. – Мы рады, что вы пришли в себя. Я Апикалия Фазма, но лучше просто по фамилии. – чертова этика, требующая, чтобы представлялись полным именем, мол, это вызывает доверительные отношения. Свое имя Фазма ненавидела, но не меняла только потому, что была названа в честь бабки, которую помнила смутно, но любила.
Она подходит к мониторам, проверяет данные на экранах, над чем-то морщится, чему-то согласно кивает, где-то неопределенно качает головой.
- Вы заставили нас поволноваться, коммандер. Столько времени без сознания, мы боялись, что вы уйдете в кому. Но, раз вы очнулись, этого можно не опасаться.
Только после этого она смотрит на кровать, где лежит смуглокожий и темноволосый мужчина. Он узнаваем – даром, что ли, Сопротивление делало агитационные плакаты с его изображением, вот только чудится Фазме какой-то надлом, что ли, в нем. От этого сердце сжимается – и она машинально касается своей ладонью его лба – словно бы проверить температуру – хотя в этом жесте давным-давно нет надобности. Хочется успокоить его, утешить, сказать, что все непременно будет хорошо. Вот только Фазма сама не уверена в этом – восстановление наверняка займет немало времени, а учитывая, что кость в ноге фактически собирали по кускам, кто знает, к чему это приведет.
Жаль, что у них пока нет достаточного количества бакта-камер для всех нуждающихся. Иначе бы таких проблем не было. Там и конечности отрастить – плевое дело, но говоря уж о сращивании костей.

Отредактировано Phasma (09-04-2017 17:05:20)

+1

4

    Бессознанка отказывается приходить, хотя По очень, очень старается. Да и меддроида не обмануть: По не совсем представляет, как именно они определяют, когда пациент симулирует, наверное, по пульсу. Но они всегда делают это безошибочно. И шаги в коридоре По слышит издали, и это только подстегивает его симулировать еще отчаяннее, как будто это что-то поменяет. И медсестра в коридоре вдруг развернется и не станет заходить к нему в палату. Или он все-таки упадет в бессознанку, и очнется абсолютно здоровым. Чудеса случаются, главное верить.
    Но нет. Медсестра все-таки заходит в палату, зовет его по званию — он продолжает упрямо делать вид, что находится в отключке — и продолжает как ни в чем не бывало вещать о том, как он всех побеспокоил. Расплывчатое «столько времени» все-таки заставляет По нехотя открыть глаза и воззриться на Апикалию Фазму. Тело болит, от этого — и от мучительного осознания своей временной инвалидности — По чувствует в себе детское желание повредничать, и поэтому он решает звать ее по имени.
     — Столько времени — это сколько, Апикалия? — голос хриплый, и По приходится пару раз прочистить горло, прежде чем ему удается договорить весь вопрос до конца. Он смотрит на нее хмуро, не то от боли, не то от дрянного настроения. Но у нее приятная прохладная рука, и По даже не чувствует в себе порыва отстраниться.
    Он слушает ее ответ вполуха, как будто задал вопрос просто так, чтобы чем-то заполнить повисшую тишину или съёрничать, произнося вслух ее имя. В самом деле, какое бы количество дней или недель она ни назвала, это не поменяет фактов: он взорвал Старкиллер, он поплатился за это сломанными конечностями, он, в общем и целом, сам себе злобный хатт. Винить некого, от этого противно, и По хочет только провалиться обратно в сон. Поэтому он вновь прикрывает глаза, явно в надежде, что на этом визит медсестры закончится. На этот раз судьба милует его, и он действительно проваливается в беспокойный сон.
    Ему снится, как крестокрылы стаями падают, чиркают по темному небу, и разлетаются на куски у самой земли. И он хмурится во сне, и невольно шевелит пальцами, сжимая руки в кулаки, как будто цепляется за штурвал в отчаянной попытке выйти из смертоносного пике. Но он никто. Просто наблюдатель. И крестокрылы продолжают разбиваться один за другим.

***

Следующее пробуждение гораздо мягче, следующее пробуждение — словно шуршащий по берегу прибой, из которого По выныривает даже в относительно хорошем настроении. Будто предчувствуя, кого увидит, открыв глаза. И действительно, стоит ему разлепить веки, как вот они — Пава, Кун, Снап, Л‘Уло. Л’Уло повторяет слова медсестры почти слово в слово, но По лишь закатывает глаза. Л‘Уло называет его «сын», потому что Л‘Уло знал его еще совсем мальчишкой. Л‘Уло — это Л‘Уло. И от него никуда не деться.
    По больше слушает, чем участвует в диалоге, и ему мучительно хочется вскочить с постели, надеть летную форму и пойти отсюда сразу на аэродром, но кто его пустит. В прошлый раз врач сказал, что ему тут куковать месяца три, не меньше — и это при условии наличия свободной бакта-камеры, которой пока не предвидится. Кому-то повезло гораздо меньше, чем ему. Все тело продолжает ныть, стоит ему пошевелиться.
    Когда новости у всех заканчиваются, они желают ему скорого выздоровления. Л‘Уло сопровождает свое пожелание назидательным взглядом, как будто он в курсе, что знакомство с медсестрой началось для По не совсем с той ноты. Когда они выходят, По чувствует себя опустошенным.
     — Я позову... — начинает вкатившийся в палату меддроид.
     — Не смей, — говорит По так устало, что дроид замолкает.
    Откинувшись назад на подушку, он прикрывает глаза и задумчиво шевелит пальцами больной руки. Надо что-то делать. Со всем этим. Определенно.

***

Доктор предписывает ему ежедневные занятия для восстановления формы. «Ключевое слово — аккуратно, постепенно наращивая нагрузку», — десять раз повторяет он, прежде чем покинуть палату. По провожает его задумчивым взглядом, а затем концентрируется на медсестре — той самой. Апикалии Фазме. Он чувствует себя виновато, что в прошлый раз ёрничал, да и вообще всю эту неделю намеренно или ненамеренно выводил ее из себя — ну, или пытался. Наверное, именно поэтому По Дэмерон старается не попадать в медицинское крыло. Он прекрасно знает, каким отвратным может быть пациентом. Чертово чувство собственной беспомощности отнюдь не делает из него джентльмена. А слава гордеца и без того идет вперед него — особенно среди тех, кто плохо его знает.
    На этот раз По делает усилие над собой и как может дружелюбно улыбается Фазме.
     — Послушайте, — неловко прерывает тишину он, — я знаю, что до сих пор доставлял вам массу проблем. В силу своих ограниченных физических возможностей, — его улыбка чуть кривеет и гаснет. — Давайте начнем с чистого листа. Вы сами слышали, док предписал ежедневные занятия, и вам их курировать. Думаю, работать в команде будет проще, если мы, — По делает неопределенный жест левой рукой, явно пытаясь подобрать слово, — забудем прошлую неделю. Я обещаю вести себя хорошо.
    Он сидит на кровати, аккуратно свесив обе ноги вниз, и все так же держит правую руку на перевязи у груди. И очень, очень надеется, что его примирительный тон подействует на медсестру, и та не загоняет его до зеленых эвоков на этой лечебной физкультуре, целый список упражнений которой док озвучил ему только что. Иначе придется искать какой-то иной способ извиниться за свое по-детски вредное поведение до сих пор.

+1

5

[STA]простая медсестра[/STA] [AVA]http://s6.uploads.ru/pCBrq.jpg[/AVA] [SGN]

Надежда - самообман, но это все что у нас есть.

[/SGN]
Бывают пациенты –или подопечные, что звучит более приятно – которые готовы к сотрудничеству. Которые послушно выполняют все предписания врачей. Которые ведут себя хорошо, не создавая никому проблем – ни врачам, ни медсестрам, ни своим друзьям.
К сожалению, По Дэмерон явно не из их числа. Фазма бросает на него быстрый взгляд, щурясь – от уголков глаз разбегаются морщинки. Если пилот считает, что этим выведет ее из себя, то он явно никогда не работал в больницах. Тут приходится порой работать и с куда более капризными пациентами. Впрочем, возможно, у Дэмерона все впереди.
- Достаточно, - уклончиво отвечает женщина, убирает руку и отходит. Доктор будет рад, что герой Сопротивления пришел в себя. Кажется, он как-то мельком упоминал, что сама генерал Органа не единожды осведомлялась о состоянии своего человека – а это значит, что наверняка скоро к Дэмерону будет куча посетителей. И фильтровать желающих посетить его придется, разумеется, им.
«Последний рубеж обороны, Апикалия Фазма» - мысленно иронизирует медсестра, бросая взгляд на пилота. Показатели датчиков изменяются, давая знать понимающему человеку, что их поднадзорный заснул. Это хорошо, сон – полезен. Фазма тихо выходит, плотно прикрыв за собой дверь.

***

- Вот интересно, почему у нас такой гадкий паек? – интересуется румяная Бетси, рассеянно возя ложкой по тарелке. На ее подносе – привычная сероватая каша, какой-то сиреневый фрукт, пара тонких ломтиков хлеба и каф. – Нет, ну, правда, это же невозможно есть! – она с явным отвращением отправляет в рот ложку каши и делает усилие, проглатывая ту.
- Поверь, у нас еще ничего, - пытается утешить ее Эва, невысокая темноволосая и смуглокожая девушка, последнее пополнение их штата медсестер, - на некоторых планетах такую кашу посчитали бы пищей богов, потому что там едят совсем что попало. – она грустнеет, и все отчетливо понимают, что Эва знает, о чем говорит, не понаслышке.
- Не ноем, девочки. – роняет Фазма и криво улыбается, видя недоуменные взгляды, скрестившиеся на ней. – по сравнению с той диетой, на которой приходится держать некоторых пациентов, мы питаемся роскошно. – она протягивает руку и отхлебывает заваренные листья какого-то вроде бы местного кустарника. Тонизирует ничуть не хуже кафа, а на организм нагрузка значительно меньше. Когда знаешь, что в случае чего заменить тебя банально некем, приходится стараться заботиться о себе.
- А… По Дэмерон… У него тоже такая диета? – в голосе Бетси – восторженное придыхание. Фазма улыбается. Вот еще одна жертва харизмы коммандера – а Дэмерон о Бет и не знает даже.
- Нет, - отвечает, наконец, женщина, - но ты подала мне хорошую идею. – она встает из-за «их» стола и подхватывает поднос. – Не засиживайтесь, работы полно.
Дружный согласный гул девичьих голосов звучит в ответ.

***

Фазма стоит безмолвной, практически сливающейся с белыми стенами, статуей, пока доктор проводит осмотр Дэмерона и выдает распоряжения. Отстраняется только после того, как в палате остаются только она и пилот.
- Мистер Дэмерон. – после паузы говорит она, - не буду скрывать, что из вас не вышло идеального пациента. Однако вы забываете о том, где находитесь. Мы и не такое видали. Но я рада, что вы понимаете всю важность занятий. Думаю, что можно начать прямо сейчас. – она делает шаг в сторону и стягивает защитный чехол с инвалидной коляски, что все это время стояла, не привлекая особого внимания. – Нагружать ваши ноги прогулкой в тренировочный зал пока нельзя, как и заниматься здесь. Так что присаживайтесь и считайте, что вы отправляетесь на прогулку. – коляска замирает у самой кровати, и при желании у Дэмерона не должно возникнуть никаких проблем с тем, чтобы пересесть на нее.
Фазма держит лицо, однако внутри она совсем непрофессионально хихикает. Впрочем, она понимает, что главное – не рассмеяться в реальности. А то По Дэмерон явно из обидчивых, может натворить дел, которые ему самому и аукнутся в первую очередь.

+1

6

    Еда дрянная. Нет, даже не так. Еда наидряннейшая.
    У По совершенно нет претензий к ее количеству: ее столько, что хоть обожрись, но вот качество! Качество у нее такое, что он бы и фелинксу не дал, и вообще никому бы не дал. Особенно себе. Однако гордость и упрямство раз за разом берут свое, и По с выражением невероятного энтузиазма на лице трескает чертову кашу, как будто это самое вкусное, что он вообще пробовал в своей жизни. А когда Апикалия Фазма выходит из его палаты, прикладывает здоровую руку ко рту, чтобы сдержать рвотные позывы, потому что как можно глотать эту склизкую дрянь и не хотеть выплюнуть ее обратно — загадка тысячелетия.
    Ему казалось, в больничном крыле кормят лучше. Видимо, он просто давно сюда не попадал. В какой-то момент, конечно, он подозревает медсестру в жульничестве, но у той такое профессионально нейтральное выражение лица, что по нему совершенно невозможно что-либо определить. Поэтому По сдается и просто смиряется с судьбой. И даже перестает изображать энтузиазм день на четвертый. Не то чтобы еда становится от этого вкуснее.

***

     — О, поверьте мне, я прекрасно помню, где нахожусь, — себе под нос бормочет По.
    На инвалидную коляску он смотрит с таким выражением лица, как будто Фазма притащила к нему в палату ворнскра и теперь настаивает на том, чтобы По оседлал свирепого зверя. Смесь бессильного раздражения и расстройства от того, что вот это — теперь его верный друг на ближайшие три месяца, настолько сильна, что отчетливо отпечатывается на лице По.
     — Ха-ха, — сухо и отчетливо говорит он без тени юмора. — Так себе прогулочка будет.
    По прикусывает язык прежде, чем успевает сказать что-нибудь еще, что-нибудь саркастичное и обидное, потому что почему-то он может шутить с врагами, когда те ставят его на колени, а вот с медсестрами, которые всего-то просят его пересесть в инвалидную коляску — не может. И это порождает в нем отдельный сорт злости, в этот раз уже на себя.
    А еще упрямство. О, вот уже чего у него в достатке, так это упрямства. Коляска стоит чуть поодаль, не вплотную к кровати, но По скорее откусит себе ногу, чем попросит медсестру подвинуть ее ближе. На последнюю он и вовсе старается не смотреть — весь его взгляд сконцентрирован на коляске, да с таким ожесточением, как будто он как минимум пытается воспламенить ее. Разумеется, безрезультатно.
    Просидев так несколько красноречивых мгновений, По проводит левой рукой сначала по щетине под подбородком, а затем и по волосам, приводя их в беспорядок — и решается. Упирается свободной от перевязи рукой в кровать, аккуратно спуская сначала левую, здоровую ногу на пол. Он взрослый, самостоятельный пилот, он может допрыгать до коляски, карк ее перекарк, если потребуется. Встав на левую ногу, По ощутимо морщится — от перемены положения правая нога начинает неистово ныть, и к ней как будто из сочувствия подключается и рука, и По крепко сцепляет зубы, чтобы не зашипеть ругательства.
    Вместо этого он цедит сквозь зубы:
     — Я сам.
    Ладно, возможно, нет дыма без огня: он действительно гордый. И иногда глупый. Сложно быть разумным человеком, который прекрасно осознает, когда ему требуется помощь, но при этом чересчур гордым и привыкшим к тому, что всегда все может сам, чтобы принимать или, тем более, просить ее. Очень сложно.
    По аккуратно сует ногу дальше в больничный тапок, выпрямляется, не без труда удерживая равновесие. Правую, больную ногу, он держит чуть согнутой. Ладно. Сейчас они закончат с физкультурой, как-нибудь быстро — По знает, что это явно не будет быстро, но в мыслях старается этого не вспоминать — и дальше ему полагается массаж для восстановления лимфотока и кровотока. То же самое с рукой.
    А сейчас ему нужно просто наступить на ногу. Что По и делает.
     — Крифф! — срывается с его языка быстрее, чем он успевает подумать.
    В уголках глаз показываются слезинки. Док говорил, что будет больно, он не говорил, что будет так больно. По шипит, набирает в грудь воздуха и задерживает дыхание, левой рукой до белых костяшек вцепляясь в подлокотник коляски. К счастью, та выдерживает весь его вес без проблем и даже не откатывается назад, поставленная на тормоз. По падает в нее и неловко переворачивается, даже не думая садиться ровно — так и полулежит в неудобном положении, но главное, что нога больше не нагружена, и ему больше не хочется вспоминать ругательства.
    Все это очень унизительно, и По отдельно злит, что выглядит он, наверное, донельзя жалко со своей невозможностью просто встать с кровати и просто сделать два шага, не ругаясь и не испытывая чудовищную боль. Он! Лучший пилот Сопротивления! Проходит почти целая минута, прежде чем он находит в себе силы сесть ровнее.
     — Обычно я куда грациознее, — странным тоном замечает По, избегая смотреть на медсестру. — Давайте вашу прогулку.
    Он смаргивает слезинки из уголков глаз и хмуро смотрит перед собой, думая о том, что это они еще не начали с упражнениями.

Отредактировано Poe Dameron (29-05-2017 05:02:18)

+1

7

Медсестра сдерживает слабую улыбку на губах, расслышав бормотание Дэмерона. Мужчины – все те же мальчишки, и неважно, сколько лет им от роду. Упрямые, нахальные, порой невыносимо капризные – и в то же время очень предсказуемые – если знать их, конечно же. Вот и пилот, которым восторгалась минимум треть медсестер лазарета, оказался точно таким же. Это было даже забавно.
- Это лучше, чем оказаться прикованным к койке на неопределенно долгий срок, - без тени иронии, совершенно серьезно подмечает она и внимательно рассматривает стену напротив – будто там есть что-то интересное, чего, конечно же, нет: все палаты безликие и скучные, точно сделанные для того, чтобы пациенты стремились выздороветь как можно скорее и покинуть их.
Потому она не делает даже шага вперед, к По, когда тот встает с кровати – и двигается только когда тот садится – или, правильнее сказать, падает в кресло.
- Сомнительно, что обычно у вас бывает сложный перелом. Все нормально, мистер Дэмерон, вы здесь именно для того, чтобы как можно скорее прийти в норму и, - крошечная пауза, - стать грациозным, как обычно.
Она касается ладонью спинки коляски, снимая ее с тормоза, и вместе с ней направляется к дверям. Те послушно открываются – и закрываются, как только медсестра и ее пациент оказываются снаружи.
Коридор пуст, и в этом нет ничего странного – Фазма специально выбирает такое время, когда приемные часы уже завершились, а остальной медперсонал по большей части чем-то занят – подозревает, что Дэмерон вряд ли захочет быть зверушкой на прогулке, вряд ли будет рад, если на него будут пялиться сейчас, когда он такой… неграциозный.
- Сначала процедуры, массаж и прочее. Потом физические упражнения. Надеюсь, что вы понимаете, что нельзя перенапрягаться в первый же день, и потому будете соблюдать все указания. – говорит Фазма негромко, так, чтобы ее слышать мог только По. – Кстати, нам сюда. – остановившись возле одной из дверей с точно такой же, как и на соседней, табличкой «Процедуры», она прислоняет магнитный пропуск и заводит коляску внутрь.
Там уже есть массажист – средних лет мужчина с совершенно седой головой. Он, помнит Фазма, поседел разом в день гибели Хосниан-прайм – на Хосниане находились его жена и дочь с супругом. Счастье, что ребенка пришлось оставить дома – иначе бы и семилетняя Тильда погибла бы вместе со всеми.
- Я вернусь через час. – говорит медсестра, - надеюсь, Гэри, наш пациент не доставит вам проблем. – она скупо улыбается и выходит наружу.

***

- Это правда, правда, правда? – в столовой, куда она заскакивает перекусить, пока есть свободное время, на нее налетает Бет, - По Дэмерон начал курс реабилитации? А можно мне посмотреть одним глазком? А, может, ему что-нибудь вкусненькое принести? А…
- Да, нет, не стоит. – прерывает Фазма ее речь. – Бетси, ты милая девушка, но запомни: мистер Дэмерон сейчас наш пациент, и мы должны сделать все возможное, чтобы он как можно скорее встал на ноги. А подобная назойливость и навязчивость могут лишь ухудшить его состояние. Так что будет лучше, если ты будешь держаться от него на расстоянии. Не думаю, что он будет рад фанатам в таком своем состоянии.
На глазах Бетси – слезы, но Фазма игнорирует это. Так будет лучше, она в этом уверена.
Хотя, конечно, мысль насчет «вкусненького» не так уж плоха. Наверное.

***

- Мистер Дэмерон, - она подает голос в очередной процедурной – если можно так назвать помещение с несколькими спортивными тренажерами. – вы, как я заметила, не в восторге от больничной диеты. Я проверила вашу больничную карту, вам не запрещено это. – и она опускает ему на колени фрукт, названия которого даже не знает – но который является одним из вариантов в их медсестринском пайке. – Давайте приступим к разминочному комплексу. Как обычно.
С ним По ознакомили в первый же день, и ничего сложного там не было. Фазма догадывается, что пилот предпочел бы делать все в одиночестве, чтобы не было свидетелей его слабости, но нельзя. Любые процедуры должны проходить в присутствие персонала.
С улицы ветерок доносит легкий цветочный аромат. В такую погоду гулять на улице – одно удовольствие, и где-то в глубине души Фазма признается себе в том, что была бы рада, пожелай Дэмерон прогуляться там. Но выступать инициатором? Нет, ни за что.

[STA]простая медсестра[/STA] [AVA]http://s6.uploads.ru/pCBrq.jpg[/AVA] [SGN]

Надежда - самообман, но это все что у нас есть.

[/SGN]

Отредактировано Phasma (28-05-2017 21:02:33)

+1

8

    «Стать грациозным, как обычно», — в сотый раз прогоняет фразу медсестры в своей голове По. Менее хмурым он от этого не становится. Если она пошутила, то это была хорошая шутка — он готов признать — но не в очень подходящий для этого момент. Если это была не шутка, а издевка или еще что, то тем более. Впрочем, По сомневается, что Фазме есть до него какое-либо дело, по крайней мере, не в такой степени, чтобы отпускать саркастичные шуточки. Еще каких-то три месяца, и они благополучно разбегутся в разные стороны.
    По концентрируется на этой мысли.
    Коридор оказывается неожиданно пустым, и лицо По немного разглаживается. Конечности все еще ноют, как неродные, поэтому совсем повеселевшим его назвать отнюдь нельзя, но одно радует: момент его слабости будет навсегда запечатлен в памяти лишь весьма ограниченного количества людей, и это, судя по всему, будут Апикалия Фазма, его лечащий врач и кто там у них здесь занимается процедурами. Фазма вещает что-то там про соблюдение всех указаний.
     — Я обещал быть дисциплинированным пациентом, — негромко отвечает По все тем же странным тоном и больше никак не реагирует на всю эту лекцию о соблюдении указаний и прочем.
    Массажист по имени Гэри оказывается неразговорчивым малым с крайне сильными руками, и первые несколько мгновений массажа По хочется выть ворнскром. Потом он понимает, что это вряд ли спасет его от железной хватки Гэри, чьи пальцы ритмично впиваются в его мышцы сначала на ноге, а потом и на руке. Только в самом конце процедуры По отпускает какую-то полудохлую шуточку, и Гэри вдруг невпопад благодарит его в ответ. За уничтожение Старкиллера. У него семья была на Хосниан-Прайм. За последнюю минуту сеанса массажа По узнает о нем больше, чем, наверное, даже хотел бы.
    Ему неловко отвечать «пожалуйста», поэтому он просто кивает, насколько это возможно из его положения. Ну, по крайней мере, все это было не зря. Кто-то нашел в гибели Старкиллера особый сорт успокоения.

***

    По с интересом смотрит на фрукт на своих коленях. Массаж, при всей его неласковости, привел его в неплохое расположение духа. А теперь еще этот фрукт. При его нынешней диете По готов заглотить вообще все, что угодно, при условии, что это а) съедобно и б) не каша. Этот фрукт даже немного скрашивает тот факт, что делать упражнения придется в присутствии Фазмы. По задумчиво вертит его в руках и решает оставить на потом.
    Разминочный комплекс, по сути, звучит достаточно просто. В обычной форме у По никакое из этих упражнений в жизни бы не вызвало затруднений. Чего не сказать о нынешнем положении дел. Прежде всего ему придется подняться из коляски, а это само по себе приключение. Убедившись, что та поставлена на тормоз, По аккуратно, балансируя на здоровой ноге, встает. То ли массаж возымел эффект, то ли его улучшившийся настрой, то ли еще что, но это нехитрое действие удается ему куда лучше, чем тогда в плате. Что не отменяет того, что ему все еще больно. По кладет фрукт на сиденье ненавистной коляски.
     — Предлагаю оставить его на десерт, — судя по голосу, ему и в голову не приходит, что фруктом можно не делиться и съесть его в одиночку.
    С улицы веет запахом цветов — По не большой фанат, но после заточения в палате уличный воздух кажется таким сладким, что даже не будь там цветов, он бы все равно не смог бы надышаться. По сути, у него есть выбор. Упражнения можно делать в любом порядке: можно сначала ходить, а потом делать всякие махи, или можно сначала сделать все остальное, а затем уже прогуляться, не ограничивая себя во времени. По практически уверен, что взвоет уже после первого десятка шагов. Но улица так и манит.
    Осталось только уломать Фазму.
     — Док же сказал, что все равно, в какой последовательности мне делать весь этот комплекс, так? — не отрывая глаз от залитой светом улицы за окном, говорит По. Каким-то таким же голосом хитрящие дети пытаются уломать родителей на еще один круг по зоопарку. — Мне же все равно надо много ходить. Может. Кхм.
    Он проклянет себя уже на десятом шагу. По повторяет себе это несколько раз, но победить неистовое желание хотя бы иллюзорно вырваться на свободу это не помогает. Он делает несколько очевидно непростых для него шагов поближе к окну, морщится, хмурится, тихо-тихо шипит, ругается сквозь зубы, но доходит до точки Б. Вот они пойдут туда, и тогда-то станет понятно, что он в полном порядке! И вовсе не разваливается на ходу. И помощь ему не нужна. Так? Так.
     — Давайте прогуляемся там, а потом уже разминочный комплекс.
    По не задает вопрос, он констатирует факт, потому что уже с упорством, достойным лучшего применения, ковыляет к двери, которая открывается отсюда прямо на улицу. Где-то в середине пути он на несколько мгновений теряет равновесие и практически заваливается, нелепо взмахивая руками.

оффтоп

сделаем вид, что это не галимый метагейминг))

+1

9

Фазма бдительно и зорко следит за своим подопечным – точно самка за своим детенышем, неопытным и глупым, готовая в любой момент прийти на помощь, если это потребуется. Впрочем, в то же время медсестра надеется на то, что Дэмерон будет вести себя достаточно разумно для того, чтобы это не потребовалось: он слишком похож на человека, привыкшего полагаться в первую очередь на себя, и подобная помощь может быть воспринята им негативно.
- Ваш фрукт, решать вам. – в голосе проскальзывает легкое удивление. Признаться, такого она не ожидала – знает сама, насколько невкусна каша, в таких ситуациях только больше ценишь что-то отличное от нее. Особенно свежие фрукты.
Она наблюдает за Дэмероном, не вмешиваясь и не перебивая его – кажется, тому вовсе не нужны ответы на заданные вопросы, все выглядит так, словно ему понадобилось поразмышлять вслух. Что ж, его право.
Когда пилот шагает к окну, она молчаливой тенью следует за ним, готовая в любой момент оказать помощь, поддержку – что бы ни потребовалось. Вне зависимости от того, хочет этого Дэмерон или нет.
- Вы, кажется, все сами решили уже. – подмечает она, пряча улыбку. Мужчины. По сути – все те же мальчишки, уверенные в том, что их хитрый план не раскроют. Но она видит, что состояние По не так хорошо, как он стремится показать, и потому оказывается рядом – как раз вовремя для того, чтобы подхватить его, не дать упасть. Благо, сил хватает.
- Мистер Дэмерон. – в голосе – металл, а в голубых глазах – буря. Она сердится – и не скрывает этого, потому что пилоту нужно понять и осознать, что так делать не стоит. – Мистер Дэмерон, - повторяет она, встряхивая того за плечи, - вы обещали быть дисциплинированным пациентом, и что я вижу? Вы словно стремитесь свести на нет все наши усилия, точно безмозглый подросток в период пубертата, считающий, что он лучше знает, как поступать.
Она отчитывает По, ничуть не стесняясь происходящего. Если понадобится – она ему весь мозг вынесет этим. Лишь бы он понял, что перенапряжение ничем хорошим организму не грозит, что оно лишь усугубит ситуацию.
- Поэтому я сейчас вывезу вас на улицу, раз вам так хочется оказаться на свежем воздухе, и вы медленно и неторопливо выполните весь комплекс. Не спеша, как на пожар. Не перенапрягаясь. Если почувствуете усталость или боль, сразу останавливайтесь.  Вы все поняли, или мне сообщить доктору о том, что вы грубо нарушаете его предписания? – выжидательно смотрит на Дэмерона, гадая, понял он или нет.
[STA]простая медсестра[/STA] [AVA]http://s6.uploads.ru/pCBrq.jpg[/AVA] [SGN]

Надежда - самообман, но это все что у нас есть.

[/SGN]

Отредактировано Phasma (12-06-2017 17:34:47)

+1

10

    Фазма вырастает рядом, словно телепортируется, и подхватывает его. Какая-то часть По ожидала, что они сейчас так вдвоем и завалятся куда-нибудь, но медсестра оказывается неожиданно стойкой и крепкой, и он мгновенно пересматривает свое мнение о ней. С такими данными можно и в оперативники, интересно, как Фазму занесло в медотсек?
    По бормочет слова благодарности себе под нос, расстроенный и рассерженный тем, что не смог пройти это расстояние до двери, но по-честному выполняющий свое слово вести себя хорошо и не срываться на медсестру. Однако в плане выпускания пара срываться на окружающих — гораздо более эффективный метод. По противно от себя. Убедившись, что может стоять самостоятельно, он кивает Фазме, давая понять, что все в порядке. Основной вес он держит на здоровой ноге, другой лишь немного наступая на плюсну.
    Фазма рядом с ним сердится, и это его даже немного пугает. По крайней мере, голос у нее звучит так, будто найдись у нее шокер или бластер, она бы его пристрелила к чертовой матери. Вместо этого медсестра просто встряхивает его за плечи, и По чуть вздрагивает от неожиданности. Смотреть на нее ему приходится снизу вверх, как провинившемуся ребенку. Остроумных слов, чтобы ответить ей, у него так сразу и не находится — видимо, Фазма принимает это за знак упрямства и продолжает распекать его.
     — Да, мэм, — вырывается у По прежде, чем он успевает сообразить, что говорит, а потом уже шутливо добавляет к словам салют и даже улыбается: — Можно просто По.
    Перспектива катания в чертовой коляске его отнюдь не радует, но какой у него есть выбор? Женщина, которая в состоянии подхватить взрослого мужчину, выше него на голову, да еще и в расцвете сил и здоровья наверняка без труда поймает его, если он вдруг решит все-таки уковылять отсюда. Впрочем, опираться на нее По все равно себе не позволяет: идет обратно к коляске сам, жестом показывая, что ему не нужна помощь. (Нужна, конечно, но когда он в этом сознается. Лучше будет продолжать ругаться себе под нос.)
    Подхватив фрукт, По с трудом опускается в коляску и только сейчас чувствует, как сильно напряжены все его мышцы — и здоровые тоже. Может быть, в словах Фазмы и есть зерно истины: пока что самостоятельные прогулки — это слишком для него. По крайней мере, длинные и без страховки в виде криффовой коляски, которую он обещает себе угнать и застрелить из крестокрыла по выходу отсюда.
     — Фазма, можно я задам вам личный вопрос? — вдруг заговаривает По, когда рассматривать и водить пальцами по фрукту становится совсем скучно. На медсестру он все равно не смотрит — она за коляской, а он не в состоянии выкручивать так шею. — Как вы оказались в медсестрах Сопротивления? Почему не бойцом или пилотом, или разведчиком?

+1

11

Фазма сдерживает улыбку. Ее не в первый раз называют «мэм» ее пациенты – нередко поначалу все эти пилоты и простые бойцы не воспринимают медсестер как людей, к словам и указаниям которых нужно прислушиваться, но, благо, у нее достаточно весомые аргументы для того, чтобы подопечные начали это делать.
Она позволяет Дэмерону самому доковылять до коляски – но следит за ним, опасаясь в глубине души, что ее несмышлёный – как и многие мужчины – подопечный снова учудит что-нибудь. И тайно переводит дух, когда тому удается сделать это самостоятельно. Но пилот кажется ей слишком напряженным, и Фазма решает, что попозже они еще раз навестят массажиста, если это напряжение не пройдет. Конечно, доктор будет недоволен подобным самоуправством, но ничего, он поймет, что она не могла поступить иначе.
Когда Дэмерон задает свой вопрос, она как раз медленно ведет коляску с ним по направлению к выходу в сад. И несколько долгих мгновений молчит, точно подбирая слова.
- Моя мать была агентом Имперской Службы Безопасности. – наконец, говорит она, - мой отец… Я не помню его, но он был пилотом TIE-истребителя, погиб в битве за Эндор. Его отец был одним из адмиралов Империи, по материнской линии и дед, и бабка работали в КОМПОНОП. Понимаете, Дэмерон? Все мои родные были имперцами до мозга костей… А я ненавидела, ненавидела даже не саму Империю, а то, что, даже рухнув, она продолжала забирать жизни людей. Я не хотела идти по стопам родных, я не хотела, чтобы из-за меня кто-то стал сиротой, мне хотелось помогать. И поэтому  я поступила в медицинское училище и полностью прекратила общение с родными. Они мне так и не простили этого своенравия. – она сделала паузу, - разумеется, те, кому нужно, знают мою историю, однако я очень прошу вас не рассказывать ее остальным. Все же далеко не все способны отделять детей от отцов. – она умолкла, с нарочито преувеличенным вниманием следя за коляской, которая как раз преодолела порог и оказалась снаружи.
В саду было солнечно и одуряюще пахло цветами. Вокруг По тотчас запорхали пестрые бабочки, стремясь познакомиться то ли с ним самим, то ли с фруктом у него на коленях.
- В какую сторону желаете направиться первым делом? – преувеличенно бодро поинтересовалась Фазма.[status]простая медсестра[/status][icon]http://s6.uploads.ru/pCBrq.jpg[/icon][sign]

Надежда - самообман, но это все что у нас есть.

[/sign]

+1

12

    Не всегда люди, задающие вопрос, ожидают услышать в ответ на него правду. Вот и По скорее ожидал чего угодно: шутки, лаконичного «потому что», а то и вовсе отказа отвечать — в конце концов, Фазма ничего не обязана ему о себе рассказывать, он не ее начальник и не имеет отношения к службе безопасности или кто там контролирует отсутствие шпионов в рядах Сопротивления. Но он никак не ожидал правды, а получив ее, впадает в растерянность.
    Вот прямо рядом с ним человек, все родственники которого занимались тем, что истребляли таких, как сам По и его родители. И каким-то невообразимым, невероятным образом эти люди умудрились вырастить Фазму: не имперского агента, не капитана штурмовиков, не пилота TIE, а медсестру медблока Сопротивления. По сдерживает порыв обернуться и посмотреть ей в лицо, вместо этого он смотрит прямо перед собой и делает глубокий вдох. Цветами пахнет так, что, кажется, вот-вот одуреешь.
    Тропическая природа Ди’Куара тут же дает о себе знать. На улице царит приятная теплая погода, шальные бабочки тут же заинтересовываются фруктом на коленях По, одна даже садится ему в волосы, явно тоже одуревая от ароматов цветущих растений, все вокруг или пестреет цветками, или зеленеет. Все это буйство красок заставляет его тяжко вздохнуть и махнуть рукой в сторону ближайшего дерева и тени под ним в ответ на нарочито бодрый вопрос медсестры.
    Рукой отогнав бабочек от фрукта, По закидывает голову назад и всматривается в небо. И немного — в подбородок Фазмы. Но больше, конечно, в невыносимую синь, которая сейчас для него так же недостижима, как и простая попытка прогуляться по улице без коляски. Параллельно По не может прекратить думать об имперских родственниках Фазмы. Как так получилось, что они оказались по разные стороны баррикад? Она вроде бы и объяснила, но у По просто не укладывается в голове.
    Не то чтобы ему хотелось встретиться с ней в качестве того же капитана штурмовиков, например.
    Солнце слепит ему глаза, и По щурится. От невозможности прямо сейчас вскочить с кресла и метнуться ввысь в крестокрыле горько, но он старается игнорировать это ощущение. Если уделять ему слишком много внимания, скоро они вернутся к взаимной нелюбви с медсестрой, а По давал слово. Вместо этого он улыбается уголками губ и говорит:
     — Давайте я вам тоже тогда секрет расскажу, чтобы по-честному. Моя мама была летчицей Зеленой эскадрильи Альянса. Она посадила меня в истребитель, когда мне было шесть. Учила меня летать на своем старом А-винге на Явине-IV, — По принимается разглядывать подбородок медсестры, когда небо закрывают ветки дерева. — Он однажды сломался, она двигатель разбирала, а мне было лет восемь. Там было много разных деталей, мне нравились такие кругляшки от насосов, ими можно было играть во всякие дворовые забавы с соседскими детьми. И я утянул штуки три из шести или восьми, не помню уже, — он усмехается себе под нос. — Проиграл их в тот же день соседу, а тот кому-то еще, и в общем, уже через сутки их было не найти. Оказалось, это какие-то редкие детали, старые, и найти их на Явине-IV, ну, не то чтобы непросто, но влетит в копеечку. Мама потратила неделю. Расспросила меня, не видел ли я, куда они делись, а я сказал, что не видел, — По замолкает и добавляет негромко: — А через пару месяцев она умерла.
    В тени хорошо, прохладно, но все еще до одури сладко пахнет цветами.
     — Не знаю, считается ли секрет секретом, если тот, от кого его надо хранить, уже давно мертв.

0


Вы здесь » Star Wars Medley » Незавершенные эпизоды » Архив » Mercy street [AU]