Беспокойство никак не проходило, оно прописалось где-то на подкорке и ходило за Хорном как тень. Он привык верить этому чувству - оно всегда появлялось вовремя и всегда было не преувеличенным, пусть в последнем чаще всего приходилось убеждаться только после того, как всё заканчивалось. Он ненавидел эту фразу - я же говорил, поэтому никогда никому не рассказывал о предчувствиях. Наверное, это плохо. И очень хорошо, потому что оно было слишком размытым, неопределённым - у него обязательно начали бы спрашивать о чём-то конкретном, а что он может, кроме как невнятно что-то промямлить?
Ждать. Самое ужасное ждать, как что-нибудь ужасное случится.
День, кстати, так и не успел перевалить за полдень. Ужасное, вопреки всем тенденциям, решило, что утро вечера мудренее? То, что к нему ворвались в кабинет без всякого предупреждения, с лёгкой одышкой и скороговоркой доложили о проникновении на подземные этажи, вполне можно было считать чем-то из ожидаемого.
- Не шумите, дайте им спуститься на самый низ, куда они так рвутся. Пусть Ора и его люди спустятся максимально низко, а потом выключите лифты, - он, в общем-то, процитировал стандартный протокол - КорБез обожал использовать преимущество концепции «выход там же, где и вход». Наверное, именно поэтому даже не построил в своих подземельях ни одной лестницы - впрочем, отсутствие клаустрофобии было одним из условий приёма на службу. - И отключите компьютеры от базы, пусть помучаются, - гуманизм у него был такой, избирательный.
Хорн бы так и оставил всё Джулиану, охране - не в первый раз, будто прежде очень наглые покровители тех, кого заперли в камерах, не пытались прийти и забрать своё, или сами заключённые, отчаянно не желая долгосрочного отпуска на Кесселе, никогда не предпринимали попыток сбежать. Он почти так и решил, просто не вмешиваться, только вот не...
Сила. Много Силы, которая тянулась невидимым следом, нарушением в ткани мироздании, под землю. Форсюзеры по рождению, но необученные, не понимающие своего потенциала никогда не оставляли после себя таких ярких отпечатков. Те, кто учились, любят держать при себе световой меч. Это был не Люк, не джедай, их вообще в галактике было немного, чтобы он не мог перечислить всех, да и какой джедай станет так бесчестно, бессовестно врываться - значит, этот кто-то не преминёт пустить его в ход. У самого подготовленного человека не так много шансов пережить эту встречу, и пусть Ора после сегодняшнего дня задумается о том, что ему было бы неплохо перейти от стадии восторженного созерцания Силы к её использованию.
Он взял с собой только бластер и меч. Ты, значит, скрылся от Ордена Рен, да, Корран? К такому почтенному возрасту надо знать, что всё тайное станет явным. Или надо было просто дать им взять того, кто им нужен, может, убить охранников, ещё кого-то, кого они встретят, а самому отсидеться тут, задрав в страхе перед своим маленьким секретом лапки.
Он знал, какой тут был правильный ответ - даже просто по совести, без всяких высоких материй. Он в уме посчитал - ему нужно чуть больше двух стандартных минут, чтобы тоже оказаться у самых нижних уровней.

Отредактировано Corran Horn (21-01-2020 08:37:28)

Арманд даже не расстроился, когда Киллиан сообщил о том, что их засекли. Разволновался – возможно, но не расстроился, потому что иначе он бы совсем разочаровался в КорБезе. А в его возрасте разочарования плохо сказывались на здоровье. К той его части, куда бакта не прикладывалась.
Уходить он из-за обнаружения, разумеется, не собирался – если Арманд выходил на подобное задание, он доводил его до конца. Толлак Унан обязан был вернуться в родной Первый Орден, и Арманд собирался сделать все, чтобы помочь ему в этом.
Он удобнее перехватил меч и принялся ждать компанию. Но компания пришла к нему не так, как он ожидал…
До лифта они с Киллианом добрались свободно, если не считать гудящего во всем теле адреналина. Но уже там, в лифте Арманда как будто ударило под дых, да так сильно, что он едва не покачнулся на месте: это было такое волнение в Силе, которое сложно было с чем-то перепутать.
Арманд был так обескуражен, что даже не успел сразу занять положение в лифте – к тому моменту Киллиан уже был готов встречать того, кто позволил им спуститься на нижние уровни здания.
– Киллиан, – предупредил Арманд, – здесь джедай.
Ведь кто еще из тех, кто знает Силу, мог быть в подобном месте?
С этими словами Арманд активировал меч и встал в противоположном от Киллиана углу, применяя те самые дыхательные упражнения, которым учил Киллиана. Ему надо было успокоиться и встретить форсюзера с чистой головой. Ему показалось, что ловушку для них с Киллианом закрыл кто-то знакомый, но сейчас Арманд не мог сказать точно. Он притаился, и тогда сделал еще один глубокий вдох. И выдохнул – под открывающуюся на нужном им этаже дверь лифта; услужливый дроид, тем временем, спокойно вышел на этаже и что-то воодушевленно пропиликал.

Когда он очнулся после скиртопанола, легкие горели, а голос скрипел, как будто он долго кричал во все горло. Корбезовцы выглядели уставшими, но довольными. Хорна среди них не было. Это казалось Толлаку особенно важным. Проверить, здесь ли Хорн, он - он доволен или что-то станет делать снова?
После допроса ему дали пить. В камере было холодно, но вода была отвратительно теплая, как кровь; смешавшись со слюной, она стала вязкой, но Толлак заставил себя проглотить. Он был здесь сутки, а потом ему вкололи скиртопанол, и время спуталось. Ему нужна была вода - мысли немного прояснились, а вот сил почти не осталось. Толлак свалился стула, как мешок - тело успело одеревенеть - ударился руками. Боль, которую он научился игнорировать, сдавила голову. Он закричал своим сорванным скрипучим голосом, и кричал долго, громко, так, что не услышал, как корбезовцы ушли, заперев дверь.
Когда боль снова можно было терпеть, Толлак попытался вспомнить, что он рассказал, но не смог. Что-то про Кореллию, это интересовало их больше всего. Думать было сложно, и долго он просто лежал. Потом Толлак уснул - и боль потянулась за ним в сон.
Ему снился Хорн, а потом Тауэр, а потом допрос. Потом дюрабетон высосал из него остатки тепла, стало очень холодно - Толлаку начал сниться Илум. Еще до того, как Илум стал Старкиллером, он едва не умер там, почти замерз насмерть. Врачи потом говорили, что огромной удачей Толлак может считать то, что все пальцы остались при нем.
Илум был хорошим сном и был бы хорошей смертью. Под конец он чувствовал только апатию, под конец стало удивительно тепло. Только из упрямства Толлак, который уже не мог говорить, все зажимал рукой, которой не чувствовал, кнопку на коммлинке, чтобы шел сигнал, пусть пустой, пусть с помехами. Чтобы кто-то его нашел, хотя находить было вроде бы некому.
Надо было зажать кнопку на коммлинке, но пальцы снова не слушались. Толлак попытался снова, нажал посильнее - и закричал, проснувшись. КорБез, он все еще был в КорБезе, один, спустя сутки и еще сколько-то с момента ареста.
Хорна не было.
Еще не было звука, который Толлак скорее ощущал, чем слышал. Постоянного тихого гула, едва заметного дребезжания. Как будто все замерло, чудовище-КорБез уснуло. Что-то случилось.
Что-то происходило прямо сейчас.
Застонав, Толлак перевернулся и попытался сесть. Неуклюже встал, не уверенный, что устоит на ногах, но устоял. На руки он не рассчитывал. К неправильно сросшимся, ноющим непослушным костям добавилось два перелома, которые даже не пытались лечить. Сбоку из безымянного пальца на левой руке торчала кость. Его мутило каждый раз, когда он видел ее. С такими руками замок было не отпереть, и дверь была тяжелой - не выбьешь.
Но он хотя бы стоял сам.
Хотя бы так.

Отредактировано Tollak Unan (22-01-2020 18:10:57)

Поразительно, но в этой ситуации Арманду было жалко несчастного дроида; разумеется, при плохом исходе событий, он мог пострадать не так сильно, как – потенциально – Толлак, но технически дроид теперь тоже был своим на чужой территории, так что…
– Не волнуйся, сзади я буду тыкать тебя другой палкой, не этой, – успел с усмешкой заверить Киллиана Арманд, прежде чем в пару мгновений оказался в нужном положении у лифта. Как и сказал Киллиан – направо.
Ощущение Силы было теперь настолько мощным, что еще чуть-чуть, и могло помешать Арманду сосредоточиться. Не проведи он столько времени с форсюзерами во время вызволения Кайло недавно, мог бы и отвыкнуть от подобной волны сильнейшего ощущения.
Однако теперь, когда они были так близко к своей засаде, Арманд все-таки четче осознал: он должен знать того, кто их ждет.
В галактике, он полагал, сейчас было не так много джедаев, так что выбор был ограничен, но со своими более конкретными выводами Арманд не спешил.
–  Мы можем решить все мирно! – поддержал Арманд начинание Киллиана. Свой меч он при этом, конечно, не деактивировал; но даже в рыцарях Рен (в лице Арманда так точно) иногда предпочитали решать дела без лишней демонстрации своей Силы.
– Освободите Толлака Унана, и никто в этом здании не пострадает!
Арманд хоть и верил в Толлака, все же полагал, что даже двадцать стандартных минут в КорБезе с джедаем – уже гарантия того, что уж твое имя из тебя точно вытянут, и потому произнес его без опаски.

Дверь вдруг открылась.
Сама. Открылась.
Толлак смотрел на нее, потом потряс головой. Дверь оставалась открытой.
Ловушка? Уловка, чтобы он вышел и его пристрелили за попытку побега? Но он был нужнее им живым, это Толлак понимал. Смерть была бы на руку ему, а не КорБезу. И потом, дверь напротив тоже была открыта.
Что-то случилось, он был прав.
Толлак вздрогнул, услышав голос Хорна. Громкий, уверенный, голос, называвший его имя - что Хорну еще было нужно от него? Голос резал уши и бил в мозг, впивался в глаза, мучил, мучил даже теперь. Слова отпечатывались в сознании с задержкой, и Толлак сначала успел увидеть, как в открытой двери напротив появился еще один заключенный, и только потом понял, что за ним пришли.
Пораженный, он отступил на шаг, а потом попытался выпрямиться. За ним пришли, но это не значит, что те, кто пришел, должны делать за него всю работу.
Человека из камеры напротив Толлак знал в лицо. Один из местных активистов, юный восторженный идеалист лет девятнадцати, который не понимал, что делает. Были те, кто выполнял их поручения за деньги и потому не задавал лишних вопросов. А этот помогал им потому, что ответы на возможные вопросы успел придумать сам. Он был высокий и большой, с огромной силищей, которую совершенно не использовал. Большой безобидный ребенок, теперь украшенный синяками и кровоподтеками так, что он едва мог разлепить один глаз.
Он выходил в коридор, где только что звучали выстрелы. И Толлак, постаравшись вспомнить, с какой стороны звучали голоса, поманил к себе паренька из камеры напротив и пошел сам ему навстречу. Пальцы у него были не рабочие, но руки-то еще были. На середине коридора Толлак обхватил паренька за шею предплечьем и, выставив его перед собой, как щит, попятился назад, в сторону, как он надеялся, союзников. Паренек не вырывался, но на всякий случай Толлак сказал:
- Мы выберемся, все будет хорошо.
Он не был уверен, что будет хорошо, и не знал, как удержит свою защиту, когда того подстрелят - сил на это у него не хватило бы. Но может, не успеют. Может, промажут. Может, повезет.

Стоило Арманду услышать голос джедая, как его сердце странным образом подпрыгнуло в груди, а Сила кругом заволновалась иначе; ему показалось, что он узнал этот голос. Голос из далекого прошлого – того, где у Арманда еще было другое имя. Но пока он не увидит лица джедая, Арманд дал себе слово не прыгать к выводам. Как и не позволил себе отвлечься на то, что на Кореллии, видимо, считалось шутками – он едва не потерял бдительность, чтобы обменяться взглядами, полными скепсиса, с Киллианом. И не дал себе разозлиться из-за дроида. Он подумает обо всем этом потом.
Тем временем, оказалось, что план Киллиана все-таки сработал в главном: из одной из открытых камер показалась рыжая голова Толлака, хотя сам Толлак, при ближайшем рассмотрении, угадывался в этом виде с трудом. И это еще Первый Орден считали бесчеловечными?!
Пока Киллиан кинулся в гущу боя, Арманд занялся союзниками.
– Надеюсь, ты любишь, когда тебя трогают без разрешения, – с этими словами Арманд вытащил один из стимпаков и, придержав Толлака за плечо, приложил сириндж к его бедру и активировал автоматический впрыск с выдвижной иглой.
– Твой товарищ вроде поцелее, – заметил Арманд и впихнул здоровенному парню бластер в руки; за всем лечением у него уже не осталось времени выяснять, насколько тот был своим. Поэтому Арманд воспользовался коротким путем. Вложив в его голову Силой короткое: “Защищай Толлака”, он вернул себе в руки меч и унесся в ту сторону, где сражался Киллиан.
За это время их инквизитор положил людей справа, слева один показался раненным. Арманд отшвырнул раненного Силой, и пока тот прикладывался к стене, Рен отразил выстрел второго бластером, который в узком пространстве коридора саданул по руке стрелявшего, и вонзил световой меч ему в грудь. Закончив с этой пачкой корбезовцев, Арманд быстро оглянулся на Киллиана в его противоположном конце коридора. Тот был весь в крови (как надеялся Арманд, чужой), но пока казался в порядке. Теперь им всем надо было вырваться отсюда в таком же порядке.

Свои оказываются очень близко, а потом далеко. Один просто проносится мимо, голос у него знакомый и напоминает голос инквизитора, только в этом эмоций побольше, задора, злости. Задорная злость ему идет. Второй обращается к Толлаку, но он даже не пытается отвечать. Не стоит отвечать, когда пытаешься удержать человека рядом с собой, устоять на ногах и не потерять сознание от боли. Разговоры в такие моменты отвлекают.
Вдруг к боли добавляется новая, короткая, едва заметная - и по крови расползается стимулятор. В голове проясняется, боль отступает, туман, упрямо висевший на месте, где должно было быть периферийное зрение, исчезает. Хорошо.
- Хорн - джедай, - выдавливает он вслед второму. потому что это важно. Это стоит знать о противнике.
Толлак становится ровнее, выстрелы и звуки боя теперь не кажутся ему такими далекими, как прежде. Все случается как раз вовремя, потому что его щит вдруг выполняет свою миссию и обмякает, из надежной защиты превратившись в очень тяжелое тело, удержать которое нет никаких шансов, а вот дать ему себя придавить - очень даже есть.
Толлак отпускает его, отходит, давая телу упасть. Он с тоской смотрит на выпавший из рук бластер. Ему бы бластер. Вернее, ему бы пальцы - и корбезовцев сразу стало бы в разы меньше. В сантиметре от него пролетает заряд бластера, потом еще один. Вечно стрелять мимо не могут даже они - Толлак отступает, прячется в укрытие, где выжидали инквизитор и тут другой. Лифт - это, наверное, лифты отключили.
Можно подумать о том, что без лифтов не выбраться, можно забеспокоиться наконец-то о том, что на нем нет одежды, но Толлак только прижимается головой к стене, радуясь тому, что чувствует себя лучше, чем все прошлые сутки. Если за ним пришли и его все еще не убили, значит, какой-то план отступления у них есть. Все хорошо.
Все получится.
Они только убьют еще немного корбезовцев.
И может, даже Хорна.

Арманд и сам не понял, что почувствовал, когда услышал имя джедая.
Хорн.
Значит, он не ошибся в том, что ощутил знакомое присутствие рядом.
Корран Хорн. Имя, которое Арманд оставил там же, где и свое старое имя; прошлое рисковало загудеть в его голове, отвлекая от происходящего, но Арманд просто не мог этого себе позволить. Но тут ему, к сожалению, даже не пришлось пытаться вынырнуть из прошлого, потому что происходящее не дало ему в него погрузиться.
Когда Хорн, узнаваемый и эффективный, появился в поле зрения, Арманд крепче схватил меч и принял стойку вполоборота, выставив вперед правую ногу и приготовившись к бою. Он знал, что ему придется освободить руку – она была нужна ему для боя. Хорн, по памяти Арманда, не был силен в телекинезе; Арманд же, напротив, применял его, и часто. В его положении относительно мастерства Коррана Хорна любой нюанс становился хоть каким-то козырем. Воспоминания о прошлом, как и странная ностальгия, горячо укололи Арманда, но эта вспышка так же быстро перешла в ярость – Корран ранил Киллиана. От его крика, полного боли, у Арманда в одно короткое мгновение притупилась вся пробуждающаяся ностальгия. Бывший учитель или нет, Хорну не надо было поступать так с Киллианом. Весь конфликт, который начинал возникать в сердце Арманда, накрылся горячей злостью и страхом за Киллиана. И Арманд начал действовать – вовремя, Хорн соизволил обратить на него внимание.
Не выдвигая речей, Арманд яростно напал на Хорна, направив два быстрых удара ему в плечи — но увы, те с горячими вспышками натолкнулись на меч. Арманд не ожидал от Коррана Хорна ничего другого, но собственные промахи сейчас только разозлили его сильнее. Но затем произошло кое-что еще: чужой выстрел нашел свою цель. На мгновение это сбило противника, и Арманд не преминул этим воспользоваться. Вложив в свой удар весь гнев, он сделал выпад в сторону Хорна. И на этот раз меч вошел ему в живот.
Арманд, не убрав меч и все еще направляя его в сторону Хорна, отступил на шаг вглубь коридора, выжидая. Он все еще не мог (или не хотел?) его убивать, но у них с Киллианом и Толлаком сейчас не было никакого другого выбора:
— Отзови атаку, Хорн, и отпусти нас, или мы убьем остальных твоих людей.

Толлак слышит звуки боя и отчаянно не думает о том, что будет, если они не смогут победить. Когда выветрится стимулятор, когда все начнется заново, когда эти двое, которые пришли за ним, погибнут или, что еще хуже, окажутся в соседних камерах, и на каждого из них найдется свой собственный Хорн, ломающий пальцы, перебирающий мысли.
Он слышит выстрелы и гул светового меча, который до сих пор не может спокойно слышать, после стимулятора туман в глазах и гул в ушах сменяется паникой, которая быстро разбегается по телу, и Толлак отбивается от нее как может. От собственного бессилия тошно и страшно - именно бессилие всегда пугает его. Он бедром нажимает на кнопку лифта, но тот отключен - конечно же. Не найдя применения себе в настоящем, Толлак возвращается к прошлому. Не к Лоре, к более недавнему, но и не к пальцам, к более спокойному.
А с Лорой все хорошо? Ее отпустили, поверили, что она ничего не знает? За ней никто не придет. Если его вытащат, то он тоже не сможет сам прийти за ней, и не сможет просить других. Дело важнее, дело важнее даже теперь.
Не Лора, а что тогда? Как его вели. Как они ехали на лифтах, бесконечно долго, пересаживались иногда, как его уже не вели, а тащили по коридору, надавив на шею сзади, чтобы он смотрел только в пол. И вели... Долго.
Дольше.
Есть другие лифты.
Он закрывает глаза, чтобы не слышать ни голоса, ни выстрелы. Не обязательно смотреть, чтобы запоминать направление, в котором тебя ведут. Мысленно Толлак рисует карту, потому что когда Киллиан и второй, со стимулятором, справятся, им надо будет сказать. Надо будет вывести их. Когда карта готова, он слышит удар - так тело падает на пол. И все вдруг затихает.
Толлак осторожно выглядывает. Часть корбезовцев живы, и Хорн - Хорн жив тоже, как жаль. Но и маленький спасательный отряд Ордена жив тоже. Неловко переступив через свой прежний живой щит, держась у стены, хотя если в него захотят выстрелить, то попадут, он идет в другую сторону, к лежащему не то инквизитору, не то рыцарю Рен.
КорБез не стреляет.
- Есть еще лифты, - невнятно - после скиртопанола он весь какой-то невнятный - говорит Толлак, когда доходит. - Я знаю где, я покажу.

Благодаря Киллиану, бой Арманда с Хорном проходил в его пользу. Но Арманд прекрасно понимал, что от джедая вроде Хорна можно ждать любого сюрприза в бою. Однако это понимание Арманду не помогло физически – в какой-то момент после выстрелов Киллиана его отбросило так, что дыхание перехватило, и оно остановилось в груди крепкой горячей глыбой. Он пока не понял, насколько сильно то, что Корран с ним сделал, повлияло на остальное физическое здоровье, но ему некогда было разбираться. О здоровье он подумает потом, а пока он подумал над словами Толлака.
– Хорошо, – прохрипел Арманд и собственной внутренней силой заставил себя вернуться в настоящее.
Он поднялся на ноги и посмотрел на Коррана Хорна, позволяя себе секунду подумать над его словами. Что ж, одного у современных джедаев хватало – выдержки. Арманд все это краткое время тоже не отводил взгляд, но по другой причине. Нет, он не собирался проводить никаких ментальных трюков, только не с Корраном, не та весовая категория, даже в его состоянии. Просто отводить взгляд от одного из бывших учителей, а в эту минуту – главного врага, было неразумно.
– Спасибо, Хорн. Разумное решение, – как можно ровнее отреагировал Арманд наконец (свой голос он почти не узнал) и первым же делом понесся к Киллиану – он должен был помочь ему. Деактивированный меч пришлось убрать, и это заставляло Арманда нервничать.
Он понятия не имел, почему именно Корран отпустил их (по старой памяти? вряд ли, старая память не помешала ему вступить в бой, верно? опасался за своих людей, которых было больше? опасался за конкретного человека тут?), и сколько у них было времени, прежде чем он передумает или приведет вторую часть плана в исполнение, но по дороге все-таки потратил время на то, чтобы притянуть Силой оставленный на полу бластер – он еще мог пригодиться.
Лифт, найденный Толлаком (очевидно, он и после пыток был эффективным сотрудником), действительно открылся и даже оказался рабочим. И только в нем Арманд смог выдохнуть. Как выяснилось, после удара все его тело ныло, болела и рука, но, кажется, с ней не было ничего серьезного.
И об этом Арманд тоже подумает потом. Когда они выберутся отсюда.
– Может дать нам уйти – часть плана, – без особой уверенности предположил Арманд, подпирая собой холодную стену лифта.
– Да, я его знаю, – мягко, особенно для этой ситуации, ответил Арманд Киллиану на вопрос. – Он учил меня на Праксеуме.