Когда Коррана стало можно оставить на минутку без угрозы для жизни и здоровья, Лора этим воспользовалась. Ему нужно очень много покоя, и бакты, и, может, кого-нибудь из родственников, но пока можно было только взять с него обещание поменьше шевелиться и уж точно не вставать. Вряд ли самому Коррану сильно хотелось, но в упрямстве с ним можно соревноваться долго — Лора к такому привычная, Лора заметила это сразу, еще тогда, когда они сидели там перед КорБезом.
Комлинк она все еще держала при себе — вдруг мама снова позвонит, скажет, что они придумали какой-то очень хороший и продуманный, а главное, не самоубийственный план по спасению отца. Думать об этом ей было давно уже нечего, Лора успела прогнать всю имеющуюся информацию в мозгу бессчетное количество раз. Это не помогало, это только мешало — Лора чувствовала себя хоть сколько-нибудь полезной ровно то время, что потребовалось на помощь Коррану. Больше ничего она сделать не может, она бесполезная, и у нее есть ужасающая перспектива остаться одной. Мама ведь не будет ждать ее дома. Лора знала это слишком хорошо, в их семье оставаться дома по чьей-то настойчивой просьбе могла только она. Мама возглавит поисковую группу. Это же ее мама.
Лора думала об этом, пока мыла руки в ванной. Запах бакты не сойдет от пары капель душистого жидкого мыла, но Лоре надо чем-то себя занять. Комлинк лежал рядом на полотенце, когда на него вдруг поступил сигнал. Незнакомый.
Может, кто-то из знакомых мамы? Это должно быть важно. Без задней мысли Лора ответила на вызов.
Вернее, хотела ответить, нажала кнопку, потом услышала голос и замерла. Услышать Толлака снова и сейчас она точно не рассчитывала.
Он… просил ее ответить, и ему было очень плохо. Лора знала, что из КорБеза его почти наверняка вытащили, но это совершенно не значило, что после всего случившегося ему будет дело до нее.
Еще он, скорее всего, по-прежнему не знал о ней ничего. Этим стоило воспользоваться, Лора думала об этом, когда мама рассказала ей.
Но убить в себе сострадание оказалось не так-то просто, как она представляла себе.
— Привет, скучный и надежный зануда, — начала она, не зная, что еще сказать. Уже ночь, и четное число, и ей не хотелось показаться замученной. — Я в порядке, меня быстро отпустили.
«Что Хорн с тобой сделал?». Лора выглянула за дверь, проверяя. Нет, говорить об этом так нельзя.
— Что они с тобой сделали?

Отредактировано Lorah Kalonia (31-01-2020 00:27:09)

Толлак молчал, а потом все-таки засмеялся — Лора от усталости, от перенапряжения, от облегчения засмеялась тоже. Быстро, негромко и невесело.
Его не убили, он даже нашел время ей позвонить. Вопрос только, зачем. Лоре ужасно хотелось спросить, у нее были только очень плохие варианты ответа — чтобы узнать, знала ли она что-то важное, что сказала на допросе. Лора и не могла сказать ничего лишнего тогда, но в бескорыстность намерений Толлака верилось с трудом.
Лора слушала, смотря на себя в зеркало. До этого она несколько часов плакала, теперь смеялась, а внутри ее трясло. Даже теперь Толлак не забыл, позвонил ей. И… она почему-то все еще его не ненавидела.
Вопросы в КорБезе ему, конечно, задавали — это было очевидно, и в любой другой ситуации Лора перебила бы его, как-нибудь очень едко сказав об этом. Но голос у него был такой… такой подходящий под то, что она представляла себе утром, что ей снова стало страшно.
— Нет. Нет, мне задали несколько вопросов и выпустили. — Лора замолчала, поняв, что Толлак спрашивал про «него». Имел ли он в виду абстрактного следователя или самого Хорна, она понятия не имела. Это было не так важно, как то, что даже сейчас Толлак продолжал ей врать. Ему было так плохо, что он, видимо, не подумал, что налет друзей не останется незамеченным для нее.
От лжи она тоже устала.
— Толлак? — Это его настоящее имя, подумать только. А было ли в нем что-то еще настоящее? Лора помолчала еще немного, выбирая из множества вопросов, слов, которые хотела ему наговорить последние сутки, чтобы наконец дрожащим голосом выдать: — Не ври мне. Пожалуйста.
Наверное, надо было чуть осторожнее. Лора всхлипнула, потом закрыла дверь в ванную плотнее — вдруг Хорн услышит еще.
— Я же слышу твой голос. В чем они тебя обвиняли?

Дрожал не только голос. Руки тоже дрожали — Лора вцепилась ими в раковину, пока собиралась с мыслями.
Честного ответа она не ждала. Или, по крайней мере, не такого. Еще был вариант, при котором Толлак просто выключил бы посреди неудобного разговора комлинк и никогда больше не позвонил.
Но Толлак остался.
Лора не знала, где «там» — на связи, в КорБезе, на Кореллии? Наверное, первое. Толлак наверняка успел подумать, что теперь все кончено, и она его бросит. Но чтобы бросить, нужно быть вместе.
Лора решила сделать вид, что не поняла этого.
— Я тут, — ответила она в раздумьях, как задержать его в разговоре на подольше, — на Кореллии, читаю новости. Я знаю.
Говорить это было легче, чем Лора представляла себе прошлой ночью, тяжелее, чем думала утром. Было еще кое-что, что Лоре хотелось точно знать. Кое-что, о чем даже думать было страшно. Толлак может и не ответить, уйти, как сделал до этого. Как до этого сделал дважды Хорн.
— Тебя пытали? Я думала… я думала, что тебя могли убить. Я чего только не передумала. Что с тобой сделали? Это важно. На борту есть врач?

Лора была иного мнения — ей опасно было не знать. Если бы Лора не знала, она не помогла бы Хорну. Если бы Лора не знала, она не помогла бы никому.
Но в остальном он был прав — чем бы обернулся для нее допрос тогда, Лора представлять не хотела.
Толлак продолжал говорить, подтверждая все ее худшие догадки, напоминая о ночи, которая давно закончилась, но все еще не отпускала их. Лора опустилась на пол ванной, понимая, что дальше стоять не сможет.
Хорн сломал ему пальцы. Опираясь на ванну, Лора подняла голову, с дурацкой, кривой и очень нервной улыбкой смотря в потолок. Сил на то, чтобы плакать дальше, не оставалось.
Лора разглядывала узоры на потолке и думала, что должна была Толлака успокоить, но вместо этого он успокаивал ее. Рассказывал, какие там у них в Первом Ордене чудесные врачи, что ему помогут. Это заставило ее подумать и о другом, но Лора выбрала начать с пальцев.
— Это можно исправить. Их придется сломать еще раз, ты это, скорее всего, и без меня знаешь. Но под наркозом не будешь ничего чувствовать, я обещаю.
Это все, что она могла ему обещать теперь.
— Бакта-камера приведет тебя в порядок.
Его спасали от смерти семь раз — почему она не была удивлена. Ах да, это было любимым развлечением всех знакомых ей мужчин, да и женщин тоже, от пилотов до разведки и дальше. Ему везло семь раз, а дальше могло не повезти. Калену вот не повезло.
Как легко он об этом говорил, почти шутил даже. Ерунда. Он сказал про сыворотку правды, и Лоре сделалось совсем нехорошо.
Это логично. Определенные вещества развязывали язык. А еще у каждого из них были свои побочные эффекты и последствия, вплоть до смерти. Толлак боялся потерять пальцы, а смерти, похоже, нет. Лора не могла определиться, что думала по этому поводу. Кроме того, что каждый их разговор мог быть последним.
Этот в том числе.
Она должна была еще кое-что сделать, но перед этим ей нужно сделать кое-что другое. Что-то, о чем она подумала только сейчас, когда поняла, что Толлак может больше не позвонить.
А он был ей нужен.
— Послушай, — заговорила она, заранее жалея, что у них не было лучшего момента, — с этим сделать мы уже ничего не сможем. Но главное, что ты жив, что тебя вылечат. Я знаю, что сейчас говорить об этом не время, но послушай меня, другой возможности может не быть. Я… я, кажется, влюблена в тебя.
Влюблена — хорошее слово. Влюбленность — это еще не любовь, ее можно вытравить. Лора не была уверена, что сможет, но собиралась попытаться, потом.
Мама говорила тогда, что понимала, как ей сейчас плохо, наверняка думала, что Лора влюбилась, связавшись не с тем, и поэтому позволила заморочить себе голову. Лора все отдала бы сейчас, чтобы поговорить с ней — не по комлинку, рассказать обо всем, чтобы, может, это помогло разобраться.
Вместо этого ей пришлось наживую резать себя на кусочки. Лора понимала, что не лгала, что у нее не было достаточно времени, чтобы понять раньше. А теперь уже поздно, теперь… она должна как-нибудь это использовать. Это больно, но так нужно. Это как сломать себе пальцы, чтобы срастить их правильно.
— Я хочу, чтобы ты это знал. Но… но мне нужно сказать тебе кое-что еще.
Лора снова замолчала, не зная, готова ли перейти к самой неприятной части.

Отредактировано Lorah Kalonia (31-01-2020 11:42:47)

На какой-то ответ на ее чувства Лора не рассчитывала, момент правда был не лучшим, но так надо. Она действительно хотела, чтобы Толлаку стало легче, чтобы он мог думать о чем-то кроме КорБеза и своих искалеченных пальцев. Еще ей было это нужно для дела — и из-за этого она сама чувствовала себя отвратительно. Других вариантов, к сожалению, у нее не находилось, всю эту историю устроил сам Толлак, может, сам того не желая, и помочь может тоже только он.
Лора представила, как мама уже собралась в поездку, из которой очень легко может не вернуться, и приложилась к прохладной раковине лбом. Мама не будет ждать ее и тянуть драгоценное время, она скоро будет в опасности, она уже может быть в опасности, и если Толлак может как-то с этим помочь, сделать хоть что-нибудь, если есть хоть какая-то вероятность, что что-то получится, то попробовать стоило.
— Где захочешь, кроме Кореллии и Кесселя, — отозвалась она, понимая, как ужасно все будет звучать дальше, — когда тебе станет лучше.
Если она сейчас в лоб расскажет, что он чуть не угробил обоих ее родителей — или даже угробил, учитывая обстоятельства, — Толлак решит, что она либо спятила, либо солгала ему. Лора склонялась к первому варианту, а вот второй ломал нехитрый план целиком. Подбирать слова надо очень осторожно.
Тем более, что Толлак тоже мог быть там, на своем шаттле, не один.
— Когда мы сидели в «Кессельском привете», мой отец, как выяснилось, тоже был на Кореллии. Его оттуда увезли на следующий день. Кто-то из твоих людей.
«Или ты». Говорить это Лора не стала. Это бы не помогло, только все сломало бы.
— Мне сказали об этом после допроса. И теперь моя мама будет искать его в системе Адумара, не зная координат. Одна. И… я хочу, чтобы ее там встретили. И не убили.
«Ты можешь это устроить?». Невысказанный вопрос повис в воздухе, попросить вслух Лора так и не смогла, только ждала.

Лора выдохнула, когда Толлак сказал, что понял, о ком речь. Называть имена могло быть опасно — кто знает, может, за ней тоже могли бы прийти. Странная, безумная и почти бессмысленная идея, но за последние сутки произошло слишком много чего безумного, и минимальная осторожность была кстати.
Кроме того, Толлак понял — это значило, что, может, он не занимался настолько плотно похищением и вербовкой пропавших полковников. Это… это было лучшей новостью в череде ужасных.
Было, пока Толлак не сказал, что все сделает. И тогда Лора выдохнула.
И сердце забилось быстрее, кровью отдавая в голове. Она зажмурилась, все еще прижимаясь лбом к холодной керамике.
— Спасибо.
Если бы не Толлак, этой истории вообще не случилось бы — но она уже случилась, и пока можно было еще что-то исправить. Лора не знала, чувствовал ли он к ней вообще что-то: до ночи в КорБезе была уверена, что да, после — думала, что он вполне мог с ней просто играть, талантливым разведчикам тоже иногда нужно развлекаться. И это больно, но вполне можно пережить.
Она поставила все на вариант, при котором была Толлаку небезразлична — и, кажется, выиграла. От этого даже дыхание перехватило, потом Лора задышала чаще, от ужаса, от волнения, облегчения, чего-то еще.  Слишком много разных чувств нашлось, но ненависти, когда Толлак спросил об этом, среди них не было.
Ненавидеть его было бы правильно. Он угрожал ее матери и вполне мог сделать с ней что-то непоправимое. Он зачем-то нашел и увез ее отца. Зачем? Как с ним там обращались? Сколько они там протянут? Сколько у нее будет времени на то, чтобы придумать что-то получше?
— Мне достаточно будет знать, что они живы, что их не мучают. Мы что-нибудь придумаем потом.
Если Толлак больше ничем не сможет помочь или не захочет, ей придется дойти до Эмилин Холдо. До Леи Органы. До Люка Скайуокера, в конце концов. Непонятно, что они могли бы со всем этим сделать, но, по крайней мере, теперь у них было больше времени.
— Я тебя не ненавижу, — сказала она на удивление твердым голосом. — Я же сказала, что… я буду ждать, пока тебе не станет лучше. И тогда мы встретимся. Где угодно, я приду. И мы поговорим. И это наверняка не твой запасной комлинк, я надеюсь, ты сможешь дать мне знать. И… Толлак?
Она вытерла слезы, поднимаясь.
— Теперь у меня есть только ты. Постарайся не умереть, ладно? Я не прошу о большем.
Лора договорила, и Корран из другой комнаты громко спросил, все ли с ней хорошо.
Кажется, в ванной она засиделась.
— Я в порядке, — ответила она, пытаясь угадать реакцию Толлака. — Пару минут.

Отредактировано Lorah Kalonia (31-01-2020 21:59:53)