Риндао ему не нравится. Он теряет здесь время. Кам не любит терять время, не любит проигрывать и не любит, когда его водят за нос. На Риндао всё это сложилось воедино, поэтому на третий день поисков он ненавидит Риндао. Ему хочется вытрясти душу уже хоть из кого-нибудь, неважно, из кого. Желательно - из кого-то, кого можно будет предъявить лорду Вейдеру вместо беглого джедая, но начать можно с кого угодно. Солусар уже ищет взглядом жертву, кого-то, в ком он найдет изъян, причину, на ком он с удовольствием сорвет злость, но его отвлекает комлинк.
- Задержать, - коротко бросает он и ускоряет шаг, сверяясь с картой города и сворачивая в одну из подворотен. Здесь недалеко.
Бесполезный отряд штурмовиков неожиданно оказывается не таким бесполезным, они находят какую-то бабку с джедайскими сказками. Сомнительная добыча, это не тот, кого он ищет. Но бабка может укрывать того, кого он ищет. Что-то о нем знать. Она безумна? Похоже, сошла с ума от старости и поэтому не следит за языком. Его удача. Криффова крупица удачи на этой криффовой планете. Кам ускоряет шаг.
В это время четверо штурмовиков входят в кантину. Им никто не чинит препятствий - дураков нет. У официантов сразу находятся дела на кухне, посетители решают, что с них на сегодня хватит и бочком, вдоль стеночки, друг за другом покидают заведение. Те, кто полминуты назад с интересом прислушивался к голосу пожилой женщины, рассказывающей о стародавних временах, и к звукам виолы, на которой играла девочка рядом с ней, уходят быстрее остальных, с постными скучающими лицами.
Штурмовики подходят к женщине с девочкой с двух сторон.
- Вы идете с нами, - все искаженные вокодером голоса похожи друг на друга. Этот звучит как сотни других. И выглядит как тысячи других: белая броня, шлем, бластерная винтовка. Четыре винтовки сейчас направлены на Тионн и ее бабушку. - Вы обе. Быстро.

Два штурмовика идут по бокам, два - позади, и стволы винтовок упираются в затылки Тионн и ее бабушки. Идти приходится недалеко: от кантины они сворачивают за угол, проходят пару домов и останавливаются посреди небольшой площади с фонтаном. Фонтан журчит себе, а площадь утопает в зелени и цветах. По ней прогуливались какие-то люди, но при виде штурмовиков, ведущих кого-то под конвоем, все почитают за лучшее прогуливаться в каком угодно другом месте.
- На колени, руки перед собой, голову выше, - обеих подталкивают винтовками. Теперь четверо стоят полукругом с оружием на изготовку. - Ты, старая. Говори, где прячешь джедая. Говори, иначе девчонка умрет первой.
В это время Кам выходит на площадь. Высокая фигура в сером, без знаков различия, будто бы без оружия. И все равно его трудно принять за обыкновенного прохожего: слишком уверенный шаг, слишком хмурый взгляд, вот он приближается к штурмовикам, и сразу становится очевидно, кто здесь кому подчиняется. Хотя приказов он и не отдает, просто кивает - продолжайте - и останавливается в нескольких шагах от происходящего.
Он не сможет определить, лжет ли ему старуха. Предположить - да, но не определить в точности. Сможет, если напряжется, считать поверхностные эмоции, но не больше. Поэтому Солусар никогда не пользуется ментальными техниками, совершенно ему недоступными, он действует по старинке: слушает и наблюдает, угрожает и запугивает. Под дулами четырех винтовок сложно лгать, но некоторые ухитряются. Эту вероятность он тоже учитывает. Но не вмешивается.
- Руки перед собой, я сказал, - резким ударом один из штурмовиков выбивает из рук Тионн виолу.

Их никто не отпускает - разумеется. Несколько секунд штурмовики стоят молча, просто нагнетая и без того тяжелую обстановку, потом главный в их четверке поворачивает голову туда, где стоит Кам. Кам молча качает головой и продолжает стоять мрачным изваянием.
Он пробует проверить их с помощью Силы. Пробует потянуться к мыслям, как это умеет лорд Вейдер - ведь каждый знает, что лорд Вейдер может узнать твои мысли, а ты даже не заметишь, - но у него не получается. И снова, и опять, и еще раз - не по-лу-ча-ет-ся. Солусар не приобретает ровным счетом никаких сведений, зато приобретает головную боль, которая раздражает его еще больше. Все, что он чувствует - это их ужас, но для этого не нужно обладать никакими способностями, все ясно и так.
На лбу выступают бисеринки пота. Кам сжимает зубы, медленно выдыхает, отказывается от своей идеи.
- Как давно это началось? - Кам подходит ближе, спрашивает негромко, но на площади так тихо, что легко разобрать. - Кто допустил? Почему местное подразделение не приняло меры?
- Не можем знать, сэр. Говорят, она была здесь всегда. Говорят, ее предупреждали, - голос из-под маски звучит спокойно, но Солусар чувствует новую волну страха.
- Предупреждали, - Кам тянет это слово медленно, задумчиво, угрожающе. Надо же, сколько лет прошло, а они все предупреждают! Разгильдяйство и попустительство. - Понятно. Ну? - он делает шаг к женщине. - У меня мало времени. И новые условия. Ты умрешь все равно - за свои глупые сказки и за то, что вводила людей в заблуждение. Если скажешь, где прячется джедай - и я его найду - девчонку я отпущу. Пять секунд.
И он взмахом руки отдает штурмовикам команду приготовиться к расстрелу. Штурмовики готовы.

Кам слушает мольбы женщины с безучастным лицом. С таким же безучастным лицом он указывает на нее штурмовикам, и четыре выстрела одновременно бьют ее в грудь, бьют быстро, уверенно и метко, в одну секунду обрывая жизнь, заставляя тело тяжело опасть на землю. Ей хватило бы и одного выстрела, Солусар зачем-то думает об этом, думает, что этот спектакль никому не нужен, что то дешевый фарс и напрасная трата ресурса. Поэтому он предпочитает работать один, быть один, делать то, что считает нужным он сам - и что считает нужным лорд Вейдер, естественно, но его интересует результат, а не средства.
Результат проверки Риндао его не порадует. Эта старая обманщица не достойна и пары слов в отчете. Ее девчонка - тоже. Или нет? Солусар заметил в ней что-то странное, что-то, заставившее его оставить ее в живых, чтобы подумать еще. Не сейчас. Потом, когда он закончит эту проверку и уберется с планеты.
- Эту - на корабль, в наручники, запереть, - распоряжается он, указывая на Тионн. Потом вспоминает и о мертвой женщине. - Эту уберите с глаз долой куда угодно.
Штурмовики делятся на две группы. Двое под руки поднимают Тионн и, держа так крепко, что не отбиться, волокут прочь с площади. Один из штурмовиков зачем-то поднимает и забирает с собой виолу, ему никто не возражает. Другая двойка деловито пакует в черный мешок тело, и напоминанием о произошедшем остается лишь небольшая темная лужица на земле. День-другой - и ее тоже не станет.
Несколько минут штурмовики волокут Тионн до кара, возле него надевают на запястья наручники и бросают на заднее сиденье. Минут двадцать езды - и вот ее уже выгружают за кара в космопорте, снова тащат какими-то безлюдными серыми коридорами к посадочной площадке, на которой стоит корабль Кама. В нем нет ничего, похожего на тюремную камеру, поэтому девушку просто бросают в одну из кают, ничего не объясняя и не снимая наручников. Виола летит следом за ней, потому что штурмовик так и не придумал, зачем схватил ее на площади. Старше разберутся.
Дверь закрывается, щелкает замок, сгущается тишина.

Кам не возвращался на корабль еще около четырех часов. Он продолжает поиски, продолжает их так же тщательно, как прежде, но уже не надеется кого-либо найти. Все другие поседения он изучил, а если джедай и был в этом, последнем городе, то он уже знает о расстреле и залег на дно так, что его оттуда не выкурить даже ему. Но, если быть честным с самим собой, на Риндао скорее всего и правда нет джедая. Он понемногу смиряется с этим, смиряется с неминуемым выговором от лорда Вейдера, успокаивается окончательно, когда заказывает сытный обед в приличной кантине и бокал вина к нему. Вино, конечно, дрянь, но слегка разгоняет кровь.
Поэтому на корабль Солусар возвращается в привычном спокойствии и даже не сразу вспоминает о том, что велел притащить сюда ту девчонку. Ему напоминают. Он кивает - спасибо, мол, я и без вас с этим разберусь, берет бутылку с водой, паек и отправляется в каюту, в которой заперли пленницу. В ней что-то есть... нет, не так - в ней есть Сила. Неоформленная, неосознанная, возможно даже недостаточная для того, чтобы лорд Вейдер заинтересовался и захотел с ней поработать. Но не Каму об этом судить. Он просто не хочет ее убивать. Иррационально не хочет. И тем более он не хочет думать, почему не хочет ее убивать. В нем не должно быть никаких собственных желаний и суждений, и все-таки они есть. Их нужно замаскировать под инициативность, верность, прагматизм, под что-нибудь, с чем можно жить.
- Пей, ешь, - Кам входит в каюту, ставит на тумбочку бутылку и коробку с пайком. В это время корабль вздрагивает, оживают двигатели. Они готовятся к взлету. - Дай мне руки, я сниму наручники. Мы летим на Корусант. Возможно, ты будешь полезна лорду Вейдеру, - он говорит это так, словно принес ей хорошую новость. Словно проявил невиданную милость и принес в ее жизнь смысл и радость.

Зачем?
Кам не смотрит на пленницу, тем более – не смотрит ей в глаза, он помнит, что они жуткие. Наверное, красивые, наверное, даже загадочные в каком-нибудь сумраке, но сейчас – жуткие своей бесцветностью и безжизненностью.
Обычно ему ничего не стоит смотреть в глаза тех, кого он убивает. Иногда это даже приятно: видеть итог своей работы, видеть, как тот, кто принес столько вреда галактике и Империи, наконец-то, пусть и в последнюю минуту свой жизни, осознает свою ничтожность…
Сегодня неудачный день, эта девчонка вряд ли успела принести Империи какой-то вред, и он не будет смотреть ей в глаза.
Может быть, она даже принесет ей пользу в конце концов.
- В тебе есть то, что может быть интересно лорду Вейдеру. Сила. Возможно, твоя бабка еще не успела испортить тебя своей ложью, и ты послужишь на благо Империи. Пей. Путь неблизкий. Никто не позволит тебе умереть, если ты будешь полезной.
Когда-то он и сам стал полезным. Как? Солусар не помнит. Он помнит себя таким, какой он есть сейчас, а что с ним было, когда он был в возрасте этой девочки? Любая попытка вспомнить заканчивается ничем, в худшем случае – еще и ломотой в висках. Наверное, он служил всегда, а раз не помнит – значит, на то есть веская причина.
- Твоя жизнь изменится. Я не мастер говорить. Ты узнаешь много нового и научишься использовать свои способности. Либо твоя жизнь закончится. Это быстро.
И об этом он знает куда больше, но зачем ее пугать.

- Не ори.
Кам морщится, ему хочется зажать ладонями уши. При этом он чувствует что-то странное. Не злость, не раздражение, а… чувство, которому нет названия в его голове. Как будто с ним когда-то было что-то подобное, как будто он ее понимает.
Хотя с ним, конечно, не было, и он, конечно, не понимает.
Это чувство – жалость? Со-чувствие? Сочувствие?
Вот еще. Будто мало ему проблем с этим джедаем на Риндао.
- Это все равно тебе не поможет, только силы потратишь. Ты не вернешься на Риндао в ближайшее время.
Потом – кто знает. Потом все будет зависеть от лорда Вейдера. Но потом – скорее всего – ей уже и не нужна будет эта планета, у нее будет вся галактика, у нее будет цель – как и у него, как у каждого, кто понял и признал могущество Императора и лорда Вейдера.
- Тебе и не нужно. На этой планете нет ничего интересного, в галактике множество куда более занимательных мест. Я покажу тебе, если тебе сохранят жизнь. Я бы хотел, чтобы ты осталась жить, твоя жизнь может принести еще много пользы Империи. Как тебя зовут?
Вопрос такой же внезапный, как и все это его рассуждение, как его состояние. Пленница отказывается есть, но все-таки Солусар разворачивает паек, раскладывает его содержимое на тумбочке, аккуратно складывает обертку, о чем-то крепко задумавшись при этом. Может, она думает, что они отравили еду?.. Да нет, зачем бы… Она просто упрямится, вот и все.
Из всего пайка он выбирает маленькую шоколадную плитку и протягивает девушке.
Его нисколько не смущает то, что несколько часов назад он приказал убить единственного родного ей человека, а теперь предлагает ей шоколад. Шоколад содержит полезные питательные вещества и помогает справиться со стрессом, нет тут ничего странного.

Пленница молчит – и Кам молчит тоже. Несколько секунд внимательно, пристально смотрит на нее, продолжая протягивать плитку шоколада, но никакой реакции не следует, тогда он кладет шоколад рядом с ней, расстегивает браслеты наручников на ее руках, прячет их в карман и отходит к двери.
В конце концов, кто он такой, чтобы запрещать ей голодать.
- Неправильная тактика. Если хочешь выжить – ешь, когда дают и когда врагу нет резона тебя отравить, отдыхай при первом удобном случае, спи чутко, но обязательно спи, без сна вымотаешься в три раза быстрее. Лучше разговаривать, чем молчать, лучше отвечать правду, если только она не будет стоить тебе жизни. Чем меньше лжи, тем проще запомнить. Чем больше ты говоришь, тем более сговорчивой кажешься. Быть живой или гордой, но мертвой – очень простой выбор, сделай его сейчас, пока мы летим на Корусант. Потом говорить с тобой буду не я, и то, кто будет с тобой говорить, может быть не так терпелив.
На этом Солусар выходит, не ожидая от упрямицы хоть какого-то ответа, а уж тем более благодарности за совет. У него нет времени, чтобы научить ее вести себя на Корусанте, да она и не хочет учиться. Но, возможно, какие-то его слова всплывут в памяти в нужный момент.
Каму все еще не хочется, чтобы эту девочку со странными глазами убивали.
Он убьет ее сам, если будет нужно, но есть ли таие обстоятельства, в которых будет?
Лорду Вейдеру виднее.
В последний раз оглянувшись на дверь, запертую снаружи на кодовый замок, он направляется на мостик: нужно уточнить маршрут, выбрать станцию дозаправки, сообщить о возвращении – словом, привычная рутина братной дороги.

Закончив разговор с пленницей, Кам располагается на капитанском мостике и, быстро закончив с текущими делами, углубляется в составление отчета о своем визите на Риндао. Отчет мог бы быть очень кратким: искомый джедай, как и его следы, не обнаружен, считаю данные о присутствии на планете джедая дезинформацией.
Но такой отчет у него никто не примет.
У него, скорее всего, не примут никакой отчет, потребуется личная встреча и подробные объяснения, что это за девчонка с ним такая и зачем. Но вдруг лорду Вейдеру станет некогда... нужно составить такой отчет, чтоб после его прочтения не потребовалось лично отвлекаться на разбирательства от более важных дел.
Кам не успевает продвинуться даже на четверть, когда перед ним вырастает один из штурмовиков.
- Мастер Солусар, разрешите обратиться. Эта девочка... она там... поет.
- И? - он не поднимает голову от датапада.
- Прикажете ее остановить?
- Нет. Если вы решили собраться и послушать - приказываю прекратить. Больше ничего не делайте.
- Есть! - штурмовик скрывается так же стремительно, как и возник.
Солусар пробует вернуться к отчету, но продвигается недалеко. "Я забрал с собой девочку с виолой, потому что мне показалось...".
Показалось!
Будет тебе такое "показалось", что больше никогда уже ничего не покажется! И тебе, и ей...
Он откладывает в сторону датапад, встает с кресла и направляется к каюте пленницы. Штурмовиков на своем пути он не встречает: послушались, конечно. Зато издалека слышит звуки виолы, прислушивается, но в целом - без особого интереса. Музыка, которая должна трогать живые сердца и наполнять их чувствами, его не трогает - может, потому что давно нет в нем живого сердца?
Ему вдруг интересно, как это - впечатлиться музыкой? Какая она должна быть, чтобы тронуть и его? Или все это сказки самих музыкантов, и никто, совсем никто ничего не чувствует? Все это - большая ложь...
Кам открывает дверь каюты, но ничего не говорит, не проходит внутрь, аа останавливается, привалившись спиной к дверному косяку.

Девчонка начинает петь, когда он приходит.
Кам уверен, что это совпадение, уверен, что она ничего не видит и не слышит сейчас. Или нет? Он не умеет читать чувства. То, что он не заметил, не ощутил изменений - еще не значит, что их нет.
Почему-то сложно думать об этом.
Песня занимает мысли. Солусар пробует разгадать ее, разобрать на части, на смыслы, чтобы убедиться, что это всего лишь дурацкий набор звуков. Песня льется и льется, пока он справляется с первыми строками - пленница продолжает петь, если не прислушиваться - не поймешь.
Зачем ему понимать?
И все-таки он прислушивается.
Внутри что-то неприятно дергает, что-то жжется, что-то тянет, как в ране, на которую не хватило бакты - которой не поможет никакая бакта. Хочется скривить губы, поморщиться, уйти, сделать что-то, чтобы песня прекратилась. Он может просто приказать ей - ведь может? И ране этой он тоже может приказать не болеть. Внешне оставаясь абсолютно бесстрастным, внутри Кам переживает странное.
Такого с ним никогда не было.
Лучше бы не было и дальше.
- Спой мне ещё, - Кам старается, чтобы голос прозвучал не приказом, а просьбой. С просьбами у него сложно, и это все еще выглядит как приказ, но отданный тихим голосом. Он сам чувствует это и пытается исправить последним доступным ему способом. - Пожалуйста.
Ему не хочется слушать. Просто это необходимо, чтобы отогнать от себя секундную слабость. Надо разобраться с этой фантомной раной, убедиться, что он может от нее избавиться усилием воли. Ее не существует, но даже если она есть - это не проблема, это только препятствие, только повод для шага вперед, для нового удара, для чего угодно, кроме слабости.

Кам слушает.
Он жалеет, с первых строк жалеет о том, что попросил ее спеть.
Это не про него.
Не про них.
Пусть она считает его палачом, она просто не понимает, что так должно быть, не понимает, что джедаи и все, кто им сочувствует, в конечном итоге приносят в галактику хаос. Лорд Вейдер всю свою жизнь положил на то, чтобы избавить миры от этой скверны, от этой зары, и он сам, Солусар - верный последователь этих идей.
Он убил бы джедая, если бы нашел его на Риндао.
Он убил женщину, которая портила умы и сердца людей, развращая их глупыми сказками.
Он не убил эту девочку, потому что ее жизнь еще можно изменить, но вот теперь она поет ему о палаче, который вдруг разлюбил свою работу.
Он - не палач, у него - не работа, а долг.
Кам закрывает глаза, чтобы не смотреть на пленницу, и видит странные картины: отблеск алого клинка в темноте, каменный мешок с крохотным решетчатым окном, лицо какой-то женщины, искаженное в предсмертном крике, предостерегающий окрик мужчины: беги! Это ее воспоминания? Это не из песни и не из его памяти.
Ничего подобного с ним никогда не происходило.
Чем дальше звучит песня, чем глубже он погружается в нее, тем сильнее болит внутри. Нестерпимо болит, так, что он пытается вспомнить, есть ли у него шрам на груди и откуда, с какой планеты эта старая рана, которая вдруг разнылась. Нет, у него всегда было достаточно бакты, чтобы не осталось шрамов... А те, которые она не взяла, Солусар помнит наперечет.
Помнит каждого достойного врага.
А себя - почти не помнит и, честно говоря, не хочет вспоминать.
Когда песня заканчивается, он долгую минуту стоит молча, с закрытыми глазами. Пытается не думать. Пытается найти равновесие, опору... что-нибудь, пожалуйста?
- Скоро корабль встанет на заправку. После этого я зайду к тебе еще, ты хорошо поешь.
Голос его слушается, голос бесстрастен. Это хорошо. Мысли его должны быть так же бесстрастны, спокойны, чисты. О том, что он собирается сделать, Кам думает только одним быстрым промельком мысли, сейчас же он заставляет себя похоронить эту мысль на самом дне сознания. Уничтожить, стереть, забыть.
Он делает шаг назад, аккуратно прикрывает за собой дверь и быстро удаляется в сторону мостика.
Замок не щелкает.