⠀⠀Полковник Тауэр, при всех его недостатках, крайне магнетический человек. Сеймур объясняет это себе именно так: магнетический. Гипнотизирующий. Как гадюка. Будь он каким-то другим, разведка Первого Ордена была бы тоже совершенно иной. Менее эффективной, менее точной, менее быстрой. Другой. Хуже. Это не повод позволять ему всё, что ему очевидно позволяют. В том числе — отправлять Толлака на вонгскую планету. Чем он думает? Хорошо, что Сеймур успел утром отменить этот приказ. Вообще отменить.
⠀⠀На этой планете нет ничего интересного для них, вообще ничего нет. Только смерть и вонги, и смерть. Верная.
⠀⠀— На этом всё, — буднично говорит полковник, поднимается с места и направляется к выходу из каюты.
⠀⠀— Нет, не всё, — Сеймур вырастает в проеме быстрее, чем понимает, что делает. — Унан умер бы там.
⠀⠀Тауэр, остановившись, пару секунд смотрит на руку Сеймура, упирающуюся в дверной проем и преграждающую ему путь. Потом просто подныривает под нее, неожиданно ловко для человека его возраста. Сеймур тянет воздух носом в приступе бессильной ярости. Тауэр делал с ним много вещей, многие из которых Сеймур предпочел бы никогда не вспоминать, но проделывать то же самое с его парнями? Именно и прицельно с теми, в ком он видит потенциал? Если есть тут черты, то полковник переступил их все, и уже давно.
⠀⠀— Думаете, я не вижу, что вы делаете с моим подчиненным? — цедит Сеймур. Громко так.
⠀⠀Если ловкости полковника он удивляется, то силе — нет. Полковник Тауэр до сих пор, кажется, способен сделать в спарринге любого на борту «Финализатора». Когда он хватает Сеймура за шею и рывком не столько вытягивает, сколько выбрасывает его в коридор, в этом нет ничего удивительного. Ударившись спиной о стену, Сеймур на мгновение сбивается с дыхания, морщится, выпрямляется. Та же широкая тауэровская ладонь вновь хватает его за шею, вжимает в стену.
⠀⠀— С твоим подчиненным, майор? — Тауэр всегда так делает: говорит спокойно. Будто его ничто в этой галактике не трогает. Бесит ужасно.
⠀⠀— Отвалите от него. От него, и от Тревали тоже.
⠀⠀Сеймур цепляется за запястье Тауэра левой рукой, у которой хватка лучше, потому что дюрасталь — это не живые кости, с дюрасталью не поспоришь. Тауэр, кажется, вообще не замечает, только ударяет его о стену спиной еще раз.
⠀⠀— Вы все принадлежите мне. Если я скажу потерять вторую руку, ты потеряешь вторую руку, если я скажу прострелить аккуратную дырку в Унане или Тревали, ты прострелишь. Не забывайся, Сеймур. Это Первый Орден, а не детский сад.
⠀⠀Сеймур молчит.
⠀⠀— На этом всё, — буднично повторяет полковник, разжимая ладонь.
⠀⠀Сеймур молчит, только смотрит исподлобья.
⠀⠀Когда полковник поворачивается, Сеймур кидается вперед, чтобы как следует врезать ему — плевать, если это еще одна дисциплинарка, сколько он их видел уже — но Тауэр перехватывает его руку, ставит ему подножку, выворачивает запястье. Что-то в протезе скрежещет, и всю левую половину тела прошивает болью. Боль, а вовсе не полковник, роняет Сеймура на колени на пол. Он пренебрегает: разворачивается обратно, чтобы ударить ногой по ногам, уронить ублюдка тоже, но тот будто готовился заранее.
⠀⠀Первый удар ноги приходится Сеймуру по челюсти, второй — по животу, третий — по ребрам. Тауэр ничего не говорит, просто бьет со всей силы, не скупясь. Обычно он быстро отходит и перестает, но в этот раз что-то не так. То ли Сеймур на этот раз действительно выбесил его, то ли есть что-то другое, что тревожит прекрасного полковника. Сеймур уже давно заметил, что все свои тревоги тот любит вымещать на нем. По поводу и без. Иногда Сеймур тоже ломает ему что-нибудь в ответ, но сегодня, кажется, не этот день.
⠀⠀Когда Тауэр уходит, легче не становится. Сеймур остается лежать, во время вспышек мутного сознания пытаясь прикинуть, какое расписание у местного патруля штурмовиков.

Отредактировано Seymour Roark (15-02-2020 14:04:18)

Толлак только кивает - он тоже думал, что все. Но он так думал и прошлый раз, и в позапрошлый, и в самый первый.
На одной из этих миссий он умрет. Это не аффирмация от пси-техника, это он сам понял очень четко и очень быстро. Янто Толлак пока не сказал. Иногда он думает о том, что ладно, пусть он не может уволиться из Первого Ордена, но может, например, дезертировать, но всегда отказывается от этой идеи, потому что тогда он оставит тут Янто одного. А он работает при Тауэре, а Тауэр такой человек, что вполне может отдать тогда все миссии Толлака. Потому он не дезертирует, а только напоминает себе: на одной из этих миссий он умрет - и это нормально.
Все равно, даже если отмотать время назад, он бы все сделал точно так же. Ничего и никогда он не хотел так сильно, как ударить полковника. Удар получился хорошим, как и должен был, и если бы его не было, он бы всю жизнь потом жалел бы, что сдержался.
- Ее просто отменили. Не знаю, может, медики что-то сказали.
В теории, они могли. В последний раз он почти умер не из-за Тауэра - просто заразился лихорадкой после укуса какой-то местной дряни. Так-то Толлак и узнал, что болезни иногда бывают неприятней, чем упасть с большой высоты, сломав себе какие-то кости. Кости можно решить бактой, а лихорадка зацепилась надолго и истощила его. Теперь он ходит тренироваться, чтобы вернуть себе форму, но уже уверенно держится на ногах, и Янто ходит с ним, потому что они не так много времени проводят вместе. Толлак даже начинает снова смеяться иногда, и Тауэру могло хватить этого, чтобы решить, что пора ему испытать удачу еще раз.
Он ежится, когда они оказываются рядом с кабинетом, и похоже, что сегодня Тауэр решил еще и испытать чье-то здоровье. Он ускоряет шаг вслед за Янто, и не сразу верит.
- Рорк?
Кого угодно Толлак ждет увидеть, любого разведчика помладше, какого-нибудь кадета, который не так посмотрел или слишком громко отхлебнул каф. Но не Сеймура.
Он не спрашивает, что с ним случилось, это слишком очевидно, и он сомневается, что Сеймур скажет - все проблемы с начальством в разведке считаются личным делом, на службу влияющим опосредовано. Но они уже  нашли его, и лучше они, чем кто-то еще.
- Ты жив? В медблок или к тебе?

⠀⠀Они подбирают его с пола, и Сеймур пытается помочь, как может, но может он сейчас не очень много и сильно. Он мог бы дойти и сам, теперь, когда стоит на ногах. Он чудовищно выносливый, и пусть возраст начинает понемногу сказываться, до немощности ему еще далеко. Тауэру, к несчастью, тоже. Сеймур концентрируется на том, чтобы переставлять ноги. Держаться за плечи Янто и Толлака. Ему хватает сил, чтобы вбить код каюты, чтобы лечь. Все это — молча.
⠀⠀Парни о чем-то переговариваются, может, задают вопросы и ему тоже. Сеймур выхватывает один, главный, и уже из лежачего положения на койке хватает Толлака за ворот, тянет его ближе к себе, чтобы тот точно расслышал:
⠀⠀— Не смей.
⠀⠀Сеймур переводит взгляд на Янто, разжимая пальцы.
⠀⠀— Ты тоже.
⠀⠀Ему больно, но он все равно не проговаривается, что не для того он постоянно спорит с полковником, а в последние полгода — так практически каждую неделю как по расписанию, потому что нельзя так делать; они не в детском саду, но и не в императорском Бюро Наказаний. Что именно такого сделал Толлак, Сеймур не представляет. Ну не с кем-то из дочек Тауэра же спутался? Сеймур бы знал. Да и это больше похоже на Янто, а такие нетривиальные непрямые наказания для Тауэра нехарактерны. Он заслуженный мудак разведки, но прямолинейный, как палка, в некоторых вопросах.
⠀⠀Убедившись, что оба молодца поняли, что трогать Тауэра нельзя даже за него, даже сейчас, да и вообще никогда — от боли у Сеймура пронзительно синие глаза — он падает обратно на постель и морщится. Дышит. Это все, что он делает. Ни звука, ни жалобы. На вопрос, наверное, лучше все же ответить. Иначе эти двое полезут копать самостоятельно. Но сначала кто-то из них должен дойти до медотсека.
⠀⠀— Потом... всё потом. Бакта, — Сеймуру хватает сил, чтобы ткнуть пальцем в Янто. Затем так же ткнуть в Толлака: — Нижний ящик.
⠀⠀В нижнем ящике тумбочки обезболивающего в таких количествах, что можно обезболить половину штурмовиков Фазмы. А то и всех. Навсегда. Можно даже при желании заподозрить в этом наркоманию. Сеймур, впрочем, верит, что оба они слишком умные, чтобы подозревать в нем наркомана. Раздав указания, он пытается вывернуться из кителя, что удается ему с трудом. Чем больше он шевелится, тем хуже делает себе, но чем меньше он шевелится, тем более беспомощным чувствует себя. Сеймур ненавидит беспомощность и бессилие.

Отредактировано Seymour Roark (15-02-2020 16:55:36)

- Есть, - недовольно соглашается Толлак.
Он всегда относится к тому, что говорит или советует Сеймур, серьезно, но теперь тот так крепко хватает его, что понятно - к этому приказу придется отнестись совсем серьезно.
Янто уходит, Сеймур ворочается, выворачиваясь из одежды. Толлак, посмотрев на него еще раз, открывает нижний ящик. Присвистывает, забывшись. От таких развалов обезболивающего медотсек зарыдал бы. Толлак смотрит, запоминая - так когда ему снова будет больно и плохо, можно будет думать о ящике, забитом обезболивающим. Может, сработает? Было бы хорошо, если бы сработало.
Лекарствами он любуется еще секунд пять, потом выбирает шприц-ручку, чтобы анальгетик быстрее разлился по крови, примеривается к шее майора.
- Я осторожно, - обещает Толлак и быстро втыкает шприц, впрыскивает лекарство.
Ждет. За Сеймура он очень волнуется. Сеймур - майор Рорк - ему искренне нравится. И легко заметить, что ему в ответ нравятся они с Янто. Не было бы Тауэра, на этой взаимной симпатии можно было бы построить неплохую карьеру, но при Тауэре это невозможно. Потому Толлак просто пытается учиться у майора чему-то полезному, прислушиваться к его мнению, запоминать его ход мыслей. И потом, ему было бы втрое сложно летать на миссии Тауэра, если бы он не знал, что тут остается Рорк, и если что-то случится, он вступится за Янто.
Янто нет очень долго, хотя на самом деле проходит совсем мало времени. Когда он возвращается, в руках у него ничего нет, но Толлака не руки интересуют, а взгляд друга. Взгляд у него уверенный, будто он точно знает, что все будет хорошо. У него всегда был такой взгляд: и когда их собирались исключать из академии на Куате, и когда они попали в учебку Первого Ордена, и когда Толлак впервые выполз из медотсека после миссии, на которой должен был умереть.
Этому взгляду верить приятно, и он верит. Даже улыбается коротко.
- Надо понять, где у него болело до того, как я дал обезболивающее. Ему было больно раздеваться. Плечи? Торс? Живот? На что хватит бакты?

⠀⠀Вот поэтому они ему нравятся. Работают слаженно, как часы, как начищенный до блеска бластер, который только что перебирали. Поэтому же Сеймур знает, что сейчас начнутся проблемы: так же слаженно, как эти парни организовали ему первую помощь, они сейчас организуют ему допрос. И действительно — почти мгновенно звучит новый вопрос. Толлак все еще к нему на «ты», Сеймур уже давно заметил, что с ним субординация куда-то то и дело пропадает. Впрочем, с ними обоими.
⠀⠀Сеймур закрывает глаза и какие-то время просто лежит. Он не прикидывается мертвым или отключившимся, вполне четко и явно дышит, просто думает. Можно приказать им убраться — они уберутся, разумеется, но затем попытаются вынюхать всё самостоятельно. В разведке все — ищейки. Даже те, кто прикидывается обычными щенками, все равно рано или поздно вырастают в ищеек. Это работа такая, жизнь такая, этому в том числе их учит он сам. Всех их, не только этих двоих.
⠀⠀Аккуратно повернув голову, Сеймур открывает глаза и смотрит строго.
⠀⠀— Что вы сделали? — просто спрашивает он их обоих в ответ.
⠀⠀Ему нужно знать. Ему нужно так много информации, как только возможно, и тогда у него получится составить картинку происходящего, сориентироваться в ней, продумать план. Тауэр — как стихийное бедствие, но даже на случай стихийных бедствий есть планы эвакуации, которые спасают жизни. Если только всё правильно разложить, переговорить с правильными людьми на правильных местах. План должен быть четким, работать без осечек. Нет такой проблемы, которую Сеймур неспособен решить. Даже если это полковник Тауэр, загадочный, как происхождение Силы.

Сеймур отвечает вопросом на вопрос, и он только-только собирается посмотреть на него очень скептически и продолжить вытягивать, что именно случилось, как Янто скептически смотрит первым - но только на него. Смотрит - и говорит.
И все вдруг складывается.
Сеймур ответил, просто вот таким вот образом.
Он остается стоять, Янто отходит, чтобы сомнений в том, кто снова обеспечил неприятностей себе и всем, кто, случайно или по своей воле, оказался рядом. Он прав? Может быть прав? Может быть так, что все из-за него? Из-за того, что он тогда не сдержался?
Толлак тяжело вздыхает. С полковником может быть все, что угодно.
- Я в начале года его ударил. Он очень долго кричал, и я просто не смог удержаться.
Он терпел почти десять лет, думает Толлак, но вслух не говорит. Сеймур терпел дольше. Янто каждый день при Тауэре, и все равно как-то сдерживается. Его терпения хватило только на десять лет.
- Сильно ударил. Замечал, у него зуба не было - вот это был я. С тех пор он отдает мне все такие миссии.
Он смотрит куда-то в сторону, складывает все дальше. Вспоминает про отмененную миссию. Миссию отменили утром, и он думал, что это Тауэр решил, что она не достаточно безнадежная. А если нет? Это мог сделать и Сеймур, даже Тауэру понадобилось бы время, чтобы об этом узнать. А потом он узнал бы - и вместо миссии потешил себя чужим ребром.
Он бросает на Сеймура угрюмый взгляд.
- Я не знал, что он втягивает в это кого-то еще. Давно это происходит?

⠀⠀Они спрашивают, что еще могут сделать, и Сеймур негромко, несильно вздыхает. Не высовываться — это уже что-то, потому что им приказали и потому что они пообещали, всё сойдет. Янто — он всегда при полковнике, можно было бы попросить его сливать информацию Сеймуру. Но это слишком походит на предложение организовать бунт и однажды убить Тауэра. Сеймур ненавидит мудака, но убийство вышестоящего по званию — нет. Он слишком долго в Первом Ордене для этого. Выкидывать свою жизнь на ветер вот так.
⠀⠀— Как я и сказал: я ругался с ним задолго до того, как вы образовались здесь и стали моей головной болью, — он говорит об этом беззлобно, даже шутливо. Просто потрясающе для человека со сломанным ребром, уже пропитавшимся тошнотворным запахом бакты. — Просто постарайтесь не умереть, пока я не придумаю с этим что-нибудь.
⠀⠀Сеймур замолкает на несколько мгновений и выглядит задумчивым, а затем словно приходит в себя:
⠀⠀— И загляните ко мне вечером, лучше кто-то один, у кого будет минута после отбоя. Не уверен, что доберусь до медотсека сам, — он вытягивает руку и берет с тумбочки датапад. — Не попадайтесь Тауэру на глаза сегодня. Особенно ты, — Сеймур тыкает датападом в Толлака. — Ни слова о случившемся никому.
⠀⠀Он думает о крови, оставшейся на полу, где он лежал, но потом решает, что это не так уж важно. Челюсть болит, но несильно. Тауэр явно не хотел сломать ему челюсть, только ребро. Мудак.
⠀⠀— Вы поняли меня? Никому. Особенно генералу.