⠀⠀Мэй. Мэй-Мэй-Мэй. По сталкивается с ней в дверях комнаты, и это смешно: он выходит из ее комнаты, а она заходит, а должно бы быть наоборот. Достаточно быстро это становится неважно — у Мэй улыбка, за которую не жалко и умереть, и По, кажется, забыл, как сильно эта улыбка ему нравится. Впервые за прошедшие несколько суток он чувствует себя действительно на месте — вот так просто, мгновенно, стоит ей только улыбнуться, и плохо склеенные, на изоленте и добром слове держащиеся кусочки его укладываются ровно, стык в стык. Кажется, это и называют домом.
⠀⠀Он дома.
⠀⠀По целует Мэй в ответ, ни о чем не думая. Ни о вице-адмирале, ни о генерале, ни о КорБезе, ни об оставленном крестокрыле, ни про папу, ни про богов, ни про чертей, ни про кого. В голове пусто, гулко, и он устал, как же он устал от этого всего — но не от нее. Никогда не от нее. По обнимает Мэй сначала бережно, а потом крепче, прижимает к себе, словно стремится слиться с ней и таким образом никогда больше не расставаться, и вскоре перестает целовать, утыкается лбом ей в плечо и просто стоит. Дышит.
⠀⠀Мимо по коридору бежит кристаллическая лисица, слегка позвякивая, а затем — тишина. Проходит, кажется, несколько часов, прежде чем По заговаривает. Находит в себе силы хотя бы на это.
⠀⠀— Я с...чал, — говорит он.
⠀⠀Все еще не верится, что ему теперь так можно. Можно целоваться с ней в дверях, можно обнимать ее крепко, чувствовать ее тепло близко-близко, возвращаться — к ней, а не просто на базу. Даже бездонная усталость ощущается чуть легче, когда так. И как По жил без этого столько лет? Как терпел столько лет? Дурак.
⠀⠀— У ...ня бы... бес...неч...й ...нь, — звучит, как признание в убийстве.
[icon]https://i.postimg.cc/sDzHP2Qk/apathy-poe.jpg[/icon]