⠀⠀По идет искать нового самого востребованного врача Сопротивления не потому, что внезапно стал сознательным, а потому, что ему нужно функционировать, чтобы суметь разобраться в том, что тут произошло и продолжает происходить. И в жизни своей тоже слегка разобраться — По вспоминает вчерашний разговор с Мэй и улыбается уголками губ, но эта неверная улыбка быстро гаснет. Он не может позволить себе такую роскошь, как прятаться от проблем. В прошлый раз это едва не довело его до ручки, и пусть после сеансов работы с доктором Калонией По казалось, что все наладилось, это очевидно не так.
⠀⠀Звёзды, как он не хочет найти эту Орлу Окс.
⠀⠀Но как упорно ищет.
⠀⠀Коридоры базы уже стали привычными. Тут не так светло и просторно, как было на Ди’Куаре, не хватает света, дуновений ветерка, звуков цикад и прочих зверей — всего того, что делает базу живой. Вместо этого у них здесь кристаллические лисицы — одна сейчас трусит за ним, словно за компанию — и искусственное освещение, и холодный камень, и пыль, и какая-то изоляция. По не большой фанат катакомб, а уж поисков врачей в катакомбах — еще меньший.
⠀⠀В конце концов его поиски все же увенчиваются успехом. По останавливается у двери комнаты, которую отвели мистресс Окс под рабочий кабинет. Это совсем недалеко от медотсека, но в местных завихрениях коридоров и в собственном состоянии По умудрился пройти мимо нее раз десять. Может, он даже с ее обитательницей уже сталкивался, просто не запомнил. По осознает, что для стороннего наблюдателя больше всего похож на бесцельно слоняющегося бродягу. Постепенно все уверенней прорастающую бороду он так сегодня утром и не сбрил. Нет сил на это. Но хотя бы одежда чистая, опрятная.
⠀⠀По гипнотизирует дверь минут пять. Возможно, десять. Возможно, даже пятнадцать. Его парализует какой-то странный, причудливый страх. Как будто стоит ему открыть эту дверь, шагнуть в этот кабинет, познакомиться с этой Орлой — и пути назад уже больше никогда не будет. Это чушь, конечно, и По хмурится, проводит рукой по лицу и шагает ближе к двери, стучится. Потом открывает ее и просовывается в щель между дверью и дверным проемом.
⠀⠀— Мож...? — сипит он, сначала быстро шныряя взглядом по углам комнаты, а затем останавливаясь на лице незнакомки.
⠀⠀Путь назад всегда будет — он просто закроет эту дверь и сделает вид, что не подходил к ней никогда.
⠀⠀К счастью, пока По разглядывает лицо мистресс Окс, к нему вновь возвращается уже почти привычное равнодушие. После вчерашнего, полного тревог дня оно ощущается особенно остро. Сегодня не надо никуда срочно бежать и ничего срочно делать, и хотя дел у него все еще достаточно, они почти не трогают По. Кабинет изнутри не так страшен, как могло показаться снаружи. Орла Окс выглядит обычно. Даже чересчур — как будто она совсем не отсюда, и ее занесло сюда ветром, как какой-то осенний листок.
[icon]https://i.postimg.cc/sDzHP2Qk/apathy-poe.jpg[/icon]

⠀⠀По кабинету сразу видно, что По уехал отсюда неделю назад и с тех пор никто не облагораживал базу с тем же рвением, с которым это полмесяца делал до своей треклятой поездки он. Иначе здесь было бы в два раза больше мебели и уюта. По закрывает за собой дверь и переводит тусклый взгляд с одного кресла на другое. Потом обратно на первое. Потом на второе. Кресла разные — чем богаты, тем и рады. По садится в то, что ближе к двери, оборачивается на нее, затем все же устраивается удобнее, откидываясь на спинку.
⠀⠀Сил сидеть прямо у него тоже нет, хотя надо бы, конечно. По нему, наверное, даже чересчур видно, что жизнь потрепала. А теперь ему нужно каким-то магическим, невероятным образом собраться обратно, и чем скорее, тем лучше. Мистресс Окс должна суметь помочь в этом. Вряд ли у нее сыщется магическая пилюля — на это По не рассчитывает, но что-то. Какая-то техника. Какие-то слова. Что угодно. Ему все равно, что это будет.
⠀⠀— Ме... ...вут По. По Дэме...н, — По не называет звания, не похоже, что оно здесь важно. — Може... сл...али.
⠀⠀В другое время здесь он бы пошутил какую-нибудь дурацкую шутку о том, как успел достать всю базу за предыдущие недели. Доктор Калония бы точно не упустила случая предупредить коллегу о человеке-катастрофе. Особенно после того, что он устроил в ее медблоке. Такое чувство, будто это все было две жизни назад. Тогда у него были силы на это всё.
⠀⠀Сейчас он лишь смотрит на мистресс Окс тёмными глазами, подернутыми тоской.
⠀⠀— Как э... раб...ет? Кто ...вори...? Я го...ю? Вы ...рите?
[icon]https://i.postimg.cc/sDzHP2Qk/apathy-poe.jpg[/icon]

⠀⠀По автоматически вежливо кивает в ответ на имя. Наверное, если учитывать, что у нее есть доступ к его личному делу, она в куда более выгодном положении: знает про него куда больше, чем он про нее, — и представиться по-человечески — это меньшее, что она может сделать, чтобы сравнять счет. Как и предложить рассказать о себе. Этого По не ожидал. Некоторое время он обдумывает ее слова, хотя внешне это больше похоже на оцепенение. Его взгляд останавливается на ее лице и никуда не двигается, пока, наконец, он не качает головой.
⠀⠀— Я лёт..., мои се...р...ые ...ребн...ти лежа... д...еко ... пред... ...ого ка...ета.
⠀⠀Это правда: он давно уже испытывает наибольший комфорт только в кабине крестокрыла, даже если это разгар боя, даже если этот бой они проигрывают. Но проводить терапевтические сессии с новым психологом в ангаре звучит как потрясающий способ окончательно рехнуться. Поэтому По лишь чуть сползает на кресле, вытягивает ноги, вновь замирает. Кажется, что и не дышит тоже.
⠀⠀— Воп... у ...ня только ...н, ...ли че...но: как в...нуться ...ратно в фу...кци...щее сост...е. Вы и ...ми в кур...е, что ...т прои...од...т. Я не мо...у быть, — По прерывается, хмурится. Вздыхает, устало потирая лицо рукой. — Не могу ...ть ...аким, ког...а из ст...ших чинов ...дин толь...о адми...л ...кбар в ...рядке, — он отнимает руку от лица и смотрит на Орлу. — Я ...е расс...ваю на ...лшеб...ю пил...ю, но хоть на ...то-то. Меня ...к б...то выкл...чили, и ...не ...жно в...люч...ся об...о. Срочно.
⠀⠀Последнее слово выходит неожиданно твердым. С каждым днем голос слушается По чуточку лучше. Наверняка есть способ вернуть его в норму быстрее: с помощью бакты или еще как-то, но он отказался. Или ему не предлагали? По помнит смутно. Первый день на базе слился в единую вереницу встреч и бесплодных попыток выяснить, что произошло и кто виноват, и что стоит сделать, чтобы стало лучше. Как выяснилось — лично ему ничего делать не нужно. Он не врач, только лётчик. Как и сказал.
⠀⠀Вместе с тем, разумным всегда нужен кто-то, кто будет стоять впереди, кто будет двигаться дальше, несмотря ни на что, даже когда две трети командования по той или иной причине находятся в медблоке. Несмотря на то, что вице-адмирал Бусики-Браслетики не в самом худшем состоянии, пусть и без одного глаза, По все еще чувствует укол вины каждый раз, когда думает об этом. И чем дольше думает, тем более всепоглощающей становится эта вина.

[icon]https://i.postimg.cc/sDzHP2Qk/apathy-poe.jpg[/icon]

⠀⠀Эта Орла ведет себя совсем не так, как вела себя доктор Калония. Оно, наверное, и логично: док — это обычная врач, которая поставит на ноги, когда вернешься с особо неудачного вылета, истекая кровью, а мистресс Окс — мозгоправ. Если бы кто рассказал По, что однажды он дойдет до жизни такой, он бы никогда не поверил. И тем не менее, вот он здесь, сидит в дурацком кабинете психолога и собирается изливать душу, или как там этот процесс устроен по-настоящему. Доктору Калонии вот изливал.
⠀⠀Это все слова Орлы о медблоке. По и рад бы, может, полежать в медблоке — может, хоть там найдется что-то, что отключит его дурную голову. Но это ему не светит, у врачей сейчас есть более важные заботы, чем он, а горло — это мелочь, пропавший голос вернется сам. Однажды. Признавать ее правоту отчего-то не хочется. Возможно, потому, что это будет означать, что волшебной пилюли и впрямь нет — не на словах, а в реальности. Значит, впереди неизвестно сколько времени — вот так. На каком-то последнем издыхании.
⠀⠀По осторожно кивает: да, Орла все поняла правильно. Он беспокоится и о генерале Органе, и о вице-адмирале Холдо, возможно, не в равной степени, но факта это не отменяет.
⠀⠀Следующий вопрос вдруг сердит его, и По резко выпрямляется в кресле, склоняется вперед, упирая локти о колени, хмурит брови:
⠀⠀— У ...ня голо... нет, если ...ы не за...ти...и, док.
⠀⠀А потом все же не выдерживает, импульсивно поднимается с места:
⠀⠀— И ...то не прос...у...а. Да...е не взд...ай...е ...пра...вать, что я ч...вст...ю по этому ...воду. Я вып...ня... свои ...дачи, но, оч...ид...о, ...доста...но хоро..., раз ви...-...дми...ал в ...ед...оке, генерал ...ам же, а я даже не ....гу как-...о, ...е знаю, сдел... ...то-то. Я не мо...у что-...о сд...ать ...же с собой сами..., кому я та...й ...гу по...очь, ко... я ...ле го...ю?
⠀⠀Раздражение просачивается в голос По, делает его резче, громче, но вместе с тем ломче, так что те слоги, которые прежде он сипел, теперь выпадают вовсе. Под конец он так распаляется, что взмахивает руками в жесте бессилия, закашливается, отворачиваясь в сторону и прикрывая рот крепко сжатым кулаком. В нем столько непотраченной ярости, что даже кашель кажется каким-то злым, пусть и бессильным. А когда он проходит, По падает обратно в кресло, закрывает лицо руками и сидит так.
⠀⠀Как же его раздражает вся эта криффова треклятая жизнь, в которой столько проблем, не имеющих ни решений, ни верных ответов, что они затмевают, застилают собой все. Мэй вчера позвала его жениться на ней, а По едва ли помнит. Невыносимая тяжесть всего, что произошло с ним и вокруг него за последнее время, давит на него, до боли вжимая в землю. Для человека, который привык быть легче пера и быстрее ветра, это смерти подобно.
[icon]https://i.postimg.cc/sDzHP2Qk/apathy-poe.jpg[/icon]

⠀⠀Какое-то время По не отнимает руки от лица, потому что это единственное, что сейчас стоит между ним и безжалостным миром. Потом — потому что ему вдруг становится стыдно за эту слабость перед незнакомым человеком, к тому же, новым в Сопротивлении. Пускай она психолог, и они вроде как на сеансе — это неважно. Он должен был сдержаться, ответить менее резко, не махать руками, не закрывать лицо руками сейчас. По знает, что с ним не все в порядке, и что с ним не все в порядке уже давно, что, наверное, еще хуже, чем просто «не все в порядке», но все пытается думать привычными парадигмами.
⠀⠀Они не работают. Они не работают уже пару месяцев как.
⠀⠀Сначала, после первого плена, они работали хоть как-то. По держался, никому не показывал, что происходит с ним внутри: как его трясет от кошмаров по утрам, как тревога сопровождает каждое его движение, каждое решение, каждое слово. Потом были занятия с доктором Калонией — и снова плен. История зашла на новый виток. По вернулся, и все занялись его физическим здоровьем, потому что как им было не заняться, когда он едва дожил до медблока? Дотянул на чистом упрямстве. Получил наказание за свой проступок, словно какой-то мальчишка — домашний арест за выходку в школе. Чувство бессилия и бесполезности на земле только усилилось, но никому не было до этого дела. Теперь третий виток — на Кореллии — превратил его в человека, который не может не только летать, потому что это ему все еще, кажется, запрещено, но даже говорить. Вряд ли возможно нырнуть на глубину большую, чем та, где он оказался сейчас.
⠀⠀Орла говорит об апатии, словно знает наверняка. Только ведь не знает, По не говорил, что апатия с ним уже была. И желание бросить идею было. И желание сбежать — точнее, остаться там, где он оказался после КорБеза. Наверное, он бы и остался, но Мэй, президент, вице-адмирал — вокруг него слишком много людей, которые не дали бы ему этого сделать. Только если бы он, как мастер Скайуокер, сбежал на отдаленную, сложно пеленгуемую планету. Да и то не факт — нашла же Рей мастера Скайуокера с помощью этой криффовой карты, на поиски которой По положил значительный кусок своей жизни. И его бы нашли. С картой или без.
⠀⠀— Да, — упрямо и глухо отвечает По, не отнимая рук от лица. Но тут же меняет мнение: — Нет. Не знаю.
⠀⠀Что он может противопоставить джедаям, рыцарям Рен, форсюзерам? Какой вообще смысл в его вкладе, если он ломается при первом же столкновении с противником, какой смысл бороться, куда-то бежать, что-то делать? По противостоял пыточным дроидам в первом плену — но не смог выдержать пыток Силой, сдал информацию. По противостоял словесным уловкам директора КорБеза — но не смог выдержать, когда тот полез к нему в голову Силой, наверняка, тот тоже что-то вытянул поживиться.
⠀⠀По вздыхает, жмурится. Если бы у него был голос, он бы проследил за тем, чтобы вице-адмиралу нашли новый глаз. Узнал бы, как обстоят дела у генерала Органы. Поговорил бы с адмиралом Акбаром о положении дел, возможно, выбил бы себе возможность вернуться к обычным обязанностям, к своим эскадрильям. В качестве коммандера в воздухе он сейчас нужнее, чем в качестве наказанного мальчишки на земле. Детей больше нет, база обустроена настолько, насколько это возможно. Время двигаться дальше. Надо понять, что это за информация про ворнскров, которую Ниен вытащил из вонгской лаборатории, довести до ума дело с терактом, который готовит Первый Орден, понять, где он, какой он, как ему помешать. Есть еще моффы, симпатизирующие Сопротивлению, документы о которых украли у сенатора Кордиса — с ними тоже надо что-то придумать. Всем этим занимаются и без него. Однако с ним — возможно — было бы лучше. Но что потом?
⠀⠀— Я ...наю, что д...ать ...льше. Я ... знаю, ...чем, — так же глухо сознается По.
[icon]https://i.postimg.cc/sDzHP2Qk/apathy-poe.jpg[/icon]

Зачем — это хороший вопрос. По оказался в Сопротивлении не потому, что отыскал его сам. Тогда он, кажется, даже не очень знал о его существовании. Зато прекрасно знал генерала Органу — по историям родителей, по книгам, по урокам новейшей истории в школе, по новостным сводкам и старым агитационным постерам. И, угодив под трибунал, не смог поверить своим глазам, оказавшись перед ней вживую. А потом генерал Органа позвала его в Сопротивление — и этот момент до сих пор похож для него на какую-то сказку, полусон, полуявь, что-то невозможное. Это хорошее воспоминание, правильное, верное.
По забывает о нем мгновенно, стоит ему услышать последние слова Орлы, и отнимает руки от лица, чтобы упереть тяжелый взгляд в нее, словно какое-то оружие. Карие глаза, кажется, темнеют еще сильнее — это молчаливая ярость плещется в нем. Ему как-то рассказывали, что от избытка агрессивных эмоций форсюзеры падают на Темную Сторону Силы. По не шибко в этом всем разбирается, и что такое Темная Сторона Силы, понимает лишь отчасти, но ему кажется, что в этот момент, сейчас, он бы упал на нее в мгновение ока.
— Вы бы ...отели? За...ть ко ...не в го...ву, — напряженно уточняет он, позабыв другие вопросы.
Может ли эта Орла быть форсюзером? Каким-нибудь тайным джедаем или еще кем-то, говорят, рыцари Рен и джедаи — не единственные, кто развлекается Силой. Криффов Хорн вон, вроде, больше не джедай, но это не слишком ему мешает. Ходил ли ублюдок на Темную Сторону? Может, он до сих пор там? Жаль, По слишком плохо разбирается, чтобы отличить. Жаль, что у форсюзеров не написано на лбу, что они форсюзеры — у Финна не было, и даже с ним По напрягся. Теперь — напрягается еще сильнее. Собирается в кресле, каждая мышца в полной готовности бить или бежать. По даже дыхание задерживает.
Что, если она скажет: «Да»?
Что, если она скажет: «Я тоже форсюзер», — что тогда? Что он сделает?
Снова отключится?
Если бы можно было причинять боль только взглядом, без всякой Силы и оружия, По сделал бы Орле сейчас очень больно.
[icon]https://i.postimg.cc/sDzHP2Qk/apathy-poe.jpg[/icon]

«Нет».
Орла говорит: «Нет», — и По выдыхает, хоть и не расслабляется до конца, потому что после первого «нет» следует еще целое множество слов. Он слушает ее внимательно и неподвижно, словно зверь, оцепеневший в преддверии атаки, кажется, даже уши навостряет. Орла всего лишь поясняет свой сперва лаконичный ответ. В ее словах есть определенная логика, и По верит тому, что она говорит, но все равно не может заставить себя перестать напрягаться. Перестать выглядеть так, словно парой неосторожных слов она превратила себя в его личного, заклятого врага.
Хорну вот не требовался гид, судя по всему. Кайло Рену — тем более, он ворвался в голову По с изящностью батальона штурмовиков в посудной лавке два на два метра. И ни один, ни второй не спрашивали разрешения, не представляли его голову как музей — с табличками или без — где нельзя трогать экспонаты руками и лучше говорить потише. Где, если вести себя слишком плохо, можно оказаться выведенным наружу охраной, а то и заплатить штраф.
По еще долго смотрит на Орлу, но в конце концов все же отводит взгляд.
Слов не находится, поэтому он лишь качает головой: может, он бы и хотел, но не сейчас. Они знакомы всего ничего. Как По может доверить ей одну из самых сложных вещей в своей жизни? Он и Мэй-то эти мысли доверяет с трудом — слишком привык быть всегда сильным, собранным, таким, которому всё нипочем; это, кажется, разрушает его изнутри. Не то чтобы По не видит.
— Всё ...чалось с ...го, ... я по...л под ...бунал, ...ому что совер... ...еволь... вылет в ...ход при...за ...льства ос...ить эту идею и ... под...ться па...идаль...м настрое..., — судя по голосу, последние слова — прямая цитата. По вдруг усмехается уголком губ, кривовато. — Тог... все ...тали, ... Пер... ...ден не пред...ет угрозы. Да... когда ... было ...видно не так, о ...м сви...ство...л мой ...чет. Но после ...гов Новая Р...лика ...почитала де... вид, что ... наконец-то в ...дке и ...розы нет. Я так ... мог. Три... про...дила генерал ...гана, — он поводит плечом, расслабляется чуть сильнее от мысли о ней. — Она уме... уго...ить.
Не то чтобы его требовалось особо уговаривать. По до сих пор помнит то ликование, которое испытывал, когда впервые оказался на базе Сопротивления на Ди’Куаре. Ему даже выделили денег на то, чтобы выкупить машину — совершенно фантастическая щедрость, но, видимо, он был так им нужен, что генерал Органа пошла и на эту уступку. Или ему просто повезло, и нужен им был не он — а еще один крестокрыл в авиапарк. Так или иначе, По помнит этот день как один из самых счастливых в своей жизни. Он почувствовал себя тогда на своем месте. Среди своих разумных. Среди таких же, как он.
Сейчас — сейчас он чувствует себя усталым. Не особо нужным. Не особо полным энергии, чтобы что-то сделать. Он потратил на Сопротивление так много времени, так много сил, так много всего — а что в результате? Их имена не напишут в истории, пусть даже они уничтожили Старкиллер. Им не выдадут медалей. В лучшем случае их упекут в тюрьму за участие в организованной преступной группировке. В худшем — пустят людей вроде Хорна побродить по мозгам. Президент мог подарить ему сколько угодно шарфов, полковник Драклайтер — помочь сколько угодно раз, но что-то в нем все же считало их скорее исключениями. Хорошо, пока мастер Дин стоит во главе Новой Республики. А когда на смену ему придет кто-то другой? Как Новая Республика посмотрит на них тогда?

[icon]https://i.postimg.cc/sDzHP2Qk/apathy-poe.jpg[/icon]