База была «База», с большой буквы. На самом деле, она была еще и Орбитальная станция ВХ-47, но это было известно только тем, кто имел прямой доступ к ядру управляющих систем. У полковника Корто, как главы службы безопасности Базы, такой доступ имелся, а вместе с ним и проистекающие из него многие полезные и бесполезные знания, а от первых — еще и многие скорби. Одна из этих скорбей смотрела сейчас на него с экрана датапада, который он раскрыл, присаживаясь за обеденный стол в кантине девяносто восьмого уровня. Кантина также носила идентификационный номер, но вывеска гласила «У Весельчака», и Кейс, большой любитель пряной пищи, делал порой крюк в дюжину секторов, чтобы перекусить именно там. В этот раз, однако, он даже не успел запустить ложку в тарелку — да и тарелку-то ему не успели принести — когда на экране всплыли, одно за другим, два сообщения:

«Малое транспортное средство в зоне возможного контакта».

«Отсутствует на станции: Эмилин Холдо».

Кейс с чувством помянул семь дырок семи подвижников, захлопнул датапад и вылетел из кантины.

По словам Лесси Неру, царя, бога и начальника Базы, у него не хватало головы для всех своих мигреней. Первой и главной из оных был космический корабль с посольством Республики, пришвартовавшийся несколькими днями ранее. С кем они собирались вести переговоры, господа республиканцы Лесси не сообщали, но его это и не тревожило.

— Не до них никому, а?

— Кроме меня, — согласился Кейс. — Но мне…

— Тебе до всех есть дело, — подхватил Лесси, — и оно черное.

— Такие дела.

Дело, черное или такое, было в том, что на Базе что-то происходило — что-то, о чем Лесси никого не хотел ставить в известность. Трем предыдущим кораблям был дан от ворот поворот — нет, мол, стыковочных мест — но от республиканских шишек с миссией на Чурруме так легко было не отделаться. Пришлось принять — а затем, когда шлюзы корабля распахнулись, аккуратно взять его на абордаж — с извинениями, улыбками и навязанной пленникам полной тишиной в эфире.

— Я вас предупреждал, — пожал плечами Кейс, когда капитан корабля, узнавший, что на Базе карантин и справедливо этим возмущенный, наконец проорался. — Я вам сказал: мы не гарантируем своевременное отбытие.

После этого у капитана нашлось еще очень много слов — по большей части, не на бэйсике — но Кейс уже видел, что проблем не будет. В конце концов, посольство было мирное, а с новостью о новом штамме опасной болезни ястребы всех мастей с удовольствием припишут непременно грядущий конец света проискам врага. Предсказать общую панику смог бы и младенец, пусть им, как неизменно указывал Лесси, никто бы и не сказал.

— Я оставляю вас, — сказал Кейс, — в компетентных лапах нашей медслужбы.

Компетентные лапы не только сделали всем новоприбывшим профилактический укол, обязательный на орбитальной станции («На любой орбитальной станции», — дружески скалясь, подчеркнула Эрриррл через дроида), но и втихую снабдили их подкожным идентификатором, позволяющим Кейсу и его людям отслеживать их перемещения по Базе. Чисто осторожности ради — были на станции сектора, в которые дорогим гостям соваться было не надо — и неприятно же выйдет, если их не попросят вежливо пройти в другую сторону, а вышвырнут с побитой мордой?

Сейчас один из этих идентификаторов внезапно исчез из зоны наблюдения, и предварившие это исчезновение перемещения носителя ясно указывали бы, что искать ее следует вне станции, даже если бы не второе сообщение — о том, что в опасной близости к станции появилось пилотируемое средство.

— Бабы, — с чувством сообщил мирозданию Кейс, влетая в лифт. — Все зло от них. Ритча! Личный катер Лесси — боевая готовность — минус пять — отсчет пошел.

Это было сказано уже в комлинк, с последовавшей затем серией инструкций — в это же время Кейс успел вывести на экран изображения Эмилин Холдо с камер слежения, взглянуть на них и удивленно присвистнуть — платья он не видел едва ли не с того дня, как улетел с родной планеты. Размышлял на эту тему он уже на бегу, а потом на лету — База была слишком велика, чтобы перемещаться по ней только на своих двоих, и в экстренных случаях служба безопасности могла даже летать — только от шлюза к шлюзу, разумеется, однако до ангара начальства Кейс добрался в рекордные сроки.

— Барон… — начал Ритча, пританцовывавший у входа в ангар и побежавший вслед

за своим полковником, и Кейс оборвал его на полуслове:

— Дипломаты, мать их в пробирку. Не поднимайте шума, я успею.

— Да, но…

«Да», это было хорошо, это означало, что беглянку уже отследили и догнать ее до входа в атмосферу не составит труда даже для такого пилота-по-выходным, как Кейс. «Но» не означало ничего.

— Если кому-то суждено начать новую войну с Республикой, пусть это буду я.

Еще шесть минут спустя Кейс, все еще отдавая распоряжения — левой половиной рта своему дроиду, правой Ритче — засек свою цель и заложил вокруг нее вираж, достаточно лихой, чтобы в наушниках раздался дружный стон наблюдавших за этой эквилибристикой подчиненных.

— Достопочтеннейшая госпожа Холдо, — подключить его напрямую к ее комлинку для ребят из службы безопасности не составило ни малейшего труда, — поехали обратно? Знаете, сколько народу хотели бы прокатиться на «Доброй надежде»? А я вас еще спиртным угощу по дороге.

На другой линии кто-то фыркнул.

За то время, пока женщина в шаттле думала, Кейс успел узнать, что с ним охотно прокатятся еще три (одна была замужем и до умопомрачения влюблена в своего мужа, от остальных он сбежал бы в инфицированные отсеки), что госпожа Холдо ему не по зубам, что Лесси очень недоволен его решением, что вход в жижу ему запрещен и что капитан «Стремительного» найден и к вниманию СБ готов.

Реплику республиканки встретил целый шквал комментариев — от непристойных до восхищенных. Деловых было два:

— Начинать прикрытие? — от Энни. Энни была его секретаршей, обладала самым очаровательным грудным голосом во всей галактике, синхронно переводила со всех человеческих языков и многих нечеловеческих, варила лучший каф по эту сторону горизонта и была дроидом. Если бы не этот плачевный недостаток, Кейс взял бы ее второй женой.

— Признаки заражения во внешней зоне, — этот голос тоже был женским, однако откровенно искусственным, но и без ворчания вуки на заднем плане Кейс знал бы, что это лингвокодер Эрриррл, — отсутствуют.

Всякие «Ну, дает!», «Кейс, спиртного мало, предложи себя», «Бой-баба!», «Начнем войнушку?» и даже «Вам следовало бы быть повежливее, сэр» от протокольного дроида Кейс проигнорировал.

— Застегните ширинку, — посоветовал он. И, тут же спохватившись, поправился: — Приведите скафандр в готовность, закройте шлем.

Первую очередь, короткую, он отправил с опережением, как предупреждение, и тут же получил общий стон в динамиках и один-единственный членораздельный вопль от своих:

— Идиот, ты в голосимуляторе когда в последний раз был?

Кейс щелкнул тумблером — он хотел слышать наушники.

Хватаясь за руль, Кейс снова подумал про семерых подвижников — некоторые их считали, чтобы успокоиться — и бросился в погоню. Абонемент в оперу, надо же! Живут же люди — он в театре в последний раз был еще курсантом и то только по делу. Постановка была экспериментальная, главная героиня была страшна как ядовитая плесень, но кресла стояли спинкой к сцене, и Кейс, пользуясь тем, что из театральной сети можно было выйти в финансовую, с чистой совестью сдувал данные для своей курсовой.

У госпожи Эмилин Холдо был абонемент — неужто на Корусанте с безопасностью было не лучше?

— У меня приказ, госпожа меломанша, — сообщил Кейс, скашивая глаз на датапад, где высвечивались, одно за другим, сообщения от подчиненных, Лесси требовал отчета и проецировались предполагаемые траектории. Знает ли эта прелестная дама, с кем говорит? — Вы сгорите в атмосфере, если мне не удастся убедить вас сдаться раньше, и я не шучу. Заглушите моторы.

Руки его двигались при этом сами по себе, ловя шаттл в перекрестье прицелов — один, цель захвачена — два — три. Учитывая сообщение Эмми, в настолько особых мерах необходимости, может, и не было, но Лесси считал, что ошибка стоила бы слишком много: даже если в неинфицированных зонах не наблюдалось никаких признаков заражения, это все еще не означало их стопроцентного отсутствия.

— Барон, — укоризненно проговорил вибрирующий голос в наушниках, — я обязан предупредить вас, что планируемые вами ныне действия могут повлечь за собой гибель мыслящего существа с вероятностью в 89,5%.

Кейс нажал на гашетку, выпуская один-единственный заряд — надеясь попасть в кабину. В академии считалось, что даже при полной декомпрессии пассажиров еще можно успеть снять. Им троим это удавалось в восьми случаях из десяти.

— Кейс, идиот!..

Лесси явно добрался до ангара — а получить доступ к динамикам катера ему, как владельцу, не составило ни малейшего труда. От этого многократно усиленного вопля Кейс дернулся, и катер, привычно угадывая намерения водителя — не того, к сожалению — послушно лег на новый курс.

— Семь!..

— Это дипломат, Кейс! Их не убивают! Их!..

— Заткни его, Цыпа! — рявкнул Кейс, щелкая переключателями. Каким же дураком надо быть, чтобы дать катеру решать за тебя! Нет, он знал, конечно, что Лесси не силен в пилотировании, но такое!

— Барон, я обязан вам напомнить…

— Ди-пло-мат! — орал Лесси. — Рес-пуб-ли-ка! Тебе это что-то говорит?

— Ка-ран-тин, — зло парировал Кейс, вернув, наконец, себе контроль за катером. — Слыхали про такое?

— …общения с вашим непосредственным начальством.

В кабине стало тихо. На мгновение, пока вокруг не взревела взрезаемая катером атмосфера, и Кейс снова выругался, на ходу подстраивая курс под стремительно меняющиеся столбцы цифр на датападе.

— Цыпа, — выдохнул он в свободный момент, — боевой протокол.

В правом наушнике Цыпа, его личный астромеханический дроид под серийным номером С-Р1, издал длинную серию двоичных сигналов.

Караджам — окраинная планета, и по галактическим меркам даже самый богатый барон на ней отнюдь не богат. Отец Кейса и по местным меркам богачом не был, но отпустить сына без дроида не мог никак. Отсюда Цыпа — астромеханический дроид с протокольной надстройкой, позволявшей ему в обычное время говорить на тяжеловесном бэйсике, следить за манерами, гардеробом и баром владельца и сопровождать его круглой увесистой тенью, обеспечивая, в частности, связь с подчиненными.

В боевом режиме Цыпа, пусть и проигрывал почти любому астромеханическому дроиду в Империи, трепался намного меньше, и при небольшом усилии Кейс его вообще не понимал.

— Где?..

Боковой экран, подчиняясь уже не катеру, а Цыпе, послушно показал ему шаттл госпожи Холдо, слишком быстро снижающийся в паре миль к северо-западу, и точку, где его предполагаемая траектория переходила из газообразной среды в твердую — в непосредственной близости к населенному пункту, разумеется.

— Я промазал?

Вместо тысячи слов Цыпа показал ему еще одну картинку — примитивную схему, совмещавшую траекторию шаттла с траекторией выпущенного им заряда.

— Ребята, — пообещал Кейс, проверив, что его микрофон переключен на нужную линию, а динамики и наушники отключены. — Если она выжила, я ее не убью. Все видели — я ее пальцем не тронул.

Динамики затрещали, но промолчали — все-таки недаром Цыпа столько времени провел рядом с безопасником.

Десятью минутами позже, заглушив мотор и вытащив бластер, Кейс выбрался из катера.

Чуррума, как, впрочем, и почти любая планета, могла похвастаться множеством климатических зон. Госпожа Холдо выбрала субарктическую, и Кейс, на каждом шагу проваливаясь по колено в снег, истощил запас проклятий родной планеты и перешел на хаттский к тому времени, когда он добрался до ее шаттла. Поэтому, быть может, вместо того, чтобы учтиво постучать в расколотый посередине люк, он сбил запирающий механизм выстрелом.

— Барон… — начал Цыпа. Угловатый его силуэт был сейчас припорошен снегом, и оттого выглядел он сейчас на редкость мирно — синий цилиндр, поблескивающий тут и там превращающимися в капли воды снежинками.

— Боевой протокол, — перебил Кейс. — Вперед.

Дроид вкатился в шаттл первым, и Кейс, торопясь следом, вздохнул с невольным облегчением, ощутив вокруг благословенное тепло.

— Госпожа Холдо! — позвал он. — Как вы там?

Кейс приподнял брови. Если до этого он откровенно изучал стоявшую перед ним розоволосую женщину в элегантной, несмотря на абсолютную простоту, одежде, то сейчас он вспомнил, что Эмилин Холдо — не только красивая женщина.

— Здесь — не знаю, — честно сказал он, выключая микрофон своего комлинка. — Но до катера десять минут ходьбы, пятнадцать, если вы не боитесь замерзнуть. Мой китель вам не пойдет, я боюсь, но я вынужден настаивать…

Китель имперского военного флота, который он начал уже расстегивать, даме и в самом деле не подходил — ни по стилю, ни по цветовой гамме. Брюки госпожи Холдо исключительно женственно облегали ее фигуру, а яркая рубашка с косым отворотом, которая смотрелась бы чрезвычайно эффектно на дипломатическом приеме, утратила бы львиную долю привлекательности, будучи скрыта жесткой тканью и унылыми оттенками формы.

Но снаружи было холодно, а Кейс, пусть даже намертво усвоив этикет Галактики, так и не разучился видеть в женщинах, особенно таких, существа более хрупкие и нуждающиеся в защите. И, держа наготове оправдание (она дипломат, а он — простой служака), отметил, самым краем сознания, как быстро все изменилось — только что он был готов ее сбить, и вот, пожалуйста, рассчитывает прикоснуться к ней, помогая ей одеться. Если, конечно, в ее шаттле не найдется чего-то более подходящего — о чем останется только пожалеть.

— Температура наружнего воздуха — -10 стандартных градусов, — сообщил Цыпа. — Влажность — 74%. Время до захода солнца…

— Не требуется, — перебил Кейс, и кодовые цилиндры мигнули, отражая огоньки приборной доски, когда он снял китель.

— Эмилин. Почту за честь. Меня зовут Кейс.

Кейс поднес ей китель со всей церемонностью провинциального феодала. И был снова приятно удивлен, когда она вдела сперва одну руку в рукав, затем вторую — так, словно тоже привыкла к этому с детства. И он невольно привычно вдохнул поглубже, запоминая запах ее духов — который останется на кителе, наверно.

— Сейчас, — продолжил он с улыбкой, предлагая ей руку, — я планирую проводить вас на катер. Когда мы выйдем наружу, вы предпочтете, чтобы я не передумывал. Но мы можем возвратиться туристическим маршрутом. Цыпа, вперед.

Дроид покатился к выходу в благословенном молчании, предписанном все тем же военным протоколом. До сих пор взломать его никому из ребят не удалось — или по крайней мере, Кейсу никто об этом не донес и сам он никого на этом не засек — но запись Цыпа, разумеется, вел. Это не означало, что Кейс собирался с кем бы ни было этими данными делиться, но то, что доступ к ним был возможен хотя бы в принципе, учитывал.

Как бы он ни хотел узнать, почему она попыталась сбежать, задавать вопросы он не спешил — если она хотела убедить его позволить ей задержаться, она должна будет что-то ему рассказать. И Кейс предпочитал именно такой путь — тем более что у нее был очень приятный голос.

Кейс шел по пятам за Цыпой, обернулся, услышав это уверенное «вы подойдете тоже», и, едва не сойдя с проложенного по дороге сюда пути, отвернулся снова — как оказалось, удачно, или госпожа Холдо имела бы несомненное удовольствие видеть его оторопелую физиономию. «Не единственная»?!

Первым его порывом было, разумеется, сказать: «Я знаю», но здравый смысл тут же вмешался: во-первых, в этом случае он вынужден был бы включать микрофон тайком, что было отнюдь не очевидно, во-вторых, пропажу, сумевшую обмануть охранные системы станции, пришлось бы искать самостоятельно, не зная, с чем имеешь дело, а в-третьих, госпожа Холдо — Эмилин — уже была с ним откровенна.

— Я на вашей стороне, — коротко отозвался он — не тратя слова еще и потому, что не хотел стучать зубами слишком явно. Шерсть габера, из которой была сделана военная форма, прекрасно защищала от мороза, но рубашки из шерсти не шьют, да и форменные ботинки тоже предназначены не для пересеченной местности. — На войне мне повышение не светит.

Тут он, конечно, слукавил, но не рассказывать же этой очаровательной женщине, что за последний год войны он потерял троих близких друзей в действующих частях и что остался только один?

— Его побег мы не обнаружили, — добавил он, приглашая ее продолжить и в то же время ломая голову, что говорить Лесси. Разумеется, инверсионный след шаттла в атмосфере на Базе отыщут с легкостью, но для этого надо будет объяснить им, что его надо искать.

Кейс слушал, не перебивая — именно потому что захотел перебить с первого же предложения и уже много лет как научился кое-как подавлять в себе этот порыв. Пока человек говорит, слушай. Впрочем, пока говорит нечеловек — слушай тоже. Но он шел теперь рядом, пусть и по самому краю расширенной Цыпой тропки и протянул руку, чтобы поддержать госпожу Холдо, когда она оступилась. Помимо всего прочего, это был прекрасный предлог к ней прикоснуться — даже если ему следовало думать совсем о другом.

Об этом ее сбежавшем политике, например. Она была права — ничего хорошего из этого побега произойти не могло.

— Вот это — начальник СБ,

Он не склонен судить о судьбе.

Он не скажет вам: «Ба,

Наше дело — труба!»

Даже по уши сидя в трубе.

Мы сказали вам чистую правду, — с улыбкой продолжил он, — профилактический укол. У нас нет вакцины, она еще не разработана, мы надеемся на изоляцию. Но при этом, поскольку наши доктора не изучили еще, что это за дрянь… мы можем быть все обречены и не знать об этом. Эксперты прилетели буквально пару дней тому назад.

Его учили, конечно, контролю за телом, и поэтому, несмотря на пронизывающий холод, он говорил ровно. Не так насмешливо, как говорил бы, если бы не должен был следить за голосом, но ровно. И он не раскрывал никаких настоящих тайн — в голонете Базы такая версия тоже появлялась, как, впрочем, и теория, что вирус прибыл из Республики и именно поэтому республиканскому кораблю позволили пристыковаться, и предположение, что никакого вируса и в помине нет, но Внизу проводят сверхсекретные испытания. Но за последние несколько дней к Базе не приближался ни один корабль.

— Они где-то здесь, — свободной рукой он обвел вокруг себя. — Карантин. Эмилин, я должен связаться с Базой, чтобы хотя бы понять, где он приземлился, этот ваш господин Норан. Для местных эта дрянь не менее опасна, чем для людей — если не больше.

Порыв ледяного ветра заставил его поежиться.

— Давайте все же прибавим шагу?

Улыбка у Эмилин оказалась совершенно очаровательная — краткая и яркая, будто солнечный зайчик — и Кейс, не сдержавшись, по-мальчишечьи подмигнул в ответ. Это была не импровизация, конечно, но приятно было, что кто-то кроме Ассанда оценил эти несколько строк, и удачно вышло, что он не успел этот стишок забыть — и десяти дней не прошло с их последнего разговора.

«Еще пару месяцев, — пообещал Ассанд. — Не больше.»

«Думаешь, мы все за это время помрем?»

«Обижаешь, твоя милость. Лучшие эксперты Империи».

Кейс не стал спорить — после того скандала он и чин свой должен был утратить, даром, что был прав; год на орбитальной станции — ерунда, тем более что Внизу кислородная атмосфера.

— Я не буду отказываться, — усмехнулся он. О том, случайно ли он здесь оказался, Кейс задумался, еще когда они перехватили разносчика — а теперь, пожалуйста, еще и республиканский дипломат, который пугается военных! — Ваше общество — прекрасное прикрытие. Не говоря уже о том, насколько оно приятно.

Стоически молчавший Цыпа ответил на это замечание шквалом пробежавших по корпусу разноцветных огней — по большей части, алых и зеленых.

Кейс глянул на возвышавшийся посреди заснеженной равнины корпус катера, до которого оставалось каких-то пять минут ходу, и пообещал себе чашку горячего бульона по прибытии.

— Я не знаю, чего вы не знаете, — указал он. Содержание кислорода в атмосфере, инсоляция, средняя температура на поверхности… большая часть этих сведений была столь же общедоступна, сколь и бесполезна. Но гейзеры… про гейзеры она могла не знать, или знать, но не понимать, что это значит.

— Здесь случаются выбросы бериллия в атмосферу, и они непредсказуемы. Это и есть, собственно, причина существования Базы, вы наверняка читали. До десяти часов Внизу можно провести невозбранно, организм справится. Больше — нужна медицинская помощь, и она не всегда эффективна. Сутки-двое у нас есть, если я не ошибаюсь, но реакция индивидуальна, мы можем оказаться не в состоянии на ногах держаться. Ну, и если очередной выброс случится где-то рядом с нами, мы покойники. Цыпа нас предупредит, если возникнет опасность гейгера, но ложная тревога так же вероятна, как и неожиданный выброс.

Он оглянулся, хотя знал, что шаттл Эмилин никуда не улетит, а местные хищники — одиночки и для человека, вооруженного бластером, неопасны.

Кейс остановил ее, мягко удержав за руку, и, с улыбкой развернул к себе, шагнул навстречу, оказавшись почти вплотную. До катера оставалось еще с пол-минуты быстрым шагом, но Кейс неплохо знал таланты своих подчиненных и продолжать этот разговор в зоне слышимости внешних микрофонов совершенно не хотел.

— Цыпа! — инструкции дроиду были приоритетнее. — Как мы дойдем, подключись к Энни напрямую, запроси записи по атмосфере. Найди след шаттла этого… Циана Нурана — место посадки, все дела. И по Базе. Все, что можно определить точно — особенно наличие оружия на борту. Снаряжение. Энни умничка, она поймет.

Цыпа тоже поймет — камеры слежения на Станции давали недурную картинку, не только в видимом свете, а Кейса занимало сейчас, не прихватил ли с собой этот Нуран, тайком от Эмилин или с ее ведома, что-то, что хотел доставить Вниз.

— Эмилин, вы хорошо целуетесь? На камеру? — Ответа он ждать не стал — даже не подождал, чтобы насладиться реакцией: — Самый лучший предлог для задержки с возвращением — желание приятно провести время. Этот катер не мой, а значит, с высокой вероятностью хозяин может услышать все, что будет сказано на борту. И очень много что там сделать. Я готов на неприятности по службе, но никак не на взрыв реактора.

Возможно, по его виду и можно было понять, что предстоящее представление он ожидает не без удовольствия, но, ожидая ответа, улыбку Кейс убрал — до лучших времен.

Теперь Кейс улыбнулся, и улыбнулся по-настоящему, глядя на Эмилин уже иначе — не как на сообщницу или сотрудницу. При всех своих связях, Ассанд никогда не заманивал его к себе в контрразведку, и при последней их личной встрече, когда они напились оба в дым, поминая Стассию, даже объяснил почему, хотя Кейс его и не спрашивал:

— Жалко слишком, твоя милость.

— Меня или твою лавочку?

— Тебя, — Ассанд шмыгнул носом, обхватил товарища за плечи и поднял стопку в безмолвном тосте. — Ты… изменишься. Или тебя съедят. А я не хочу.

— Кто съест? Подавятся. И я ядовитый, не знал?

— Бабы. Или эти… хотя нет, ты ж не из этих, еще плеваться будешь.

— Я не из этих, — подтвердил Кейс. Он попробовал, конечно, как не попробовать — город, Империя, Галактика! — но впечатления были не те. — И я женат, помнишь?

Ассанд ответил непечатно, а потом объяснял, долго и путанно, что Кейс — дикарь, а дикари, это ж все знают, на любовь ведутся, и пусть не морочит голову, ведется как миленький, а в нашем деле это оружие, вот ты будешь этим самым воевать?

— Получше твоего, о Добрый фей, — Кейс был тоже очень пьян и в доказательство начал расстегивать штаны. — Мой калибр побольше твоего… и зарядов…

Это все была чистая правда, и этот вопрос они прояснили еще в кадетские годы, но Ассанд обиделся, и Кейсу пришлось извиняться и сочинять стишок о том, что калибр — не главное, и вопрос был замят, но если сейчас Кейс внезапно об этом вспомнил, то потому, верно, что Эмилин ему и в самом деле нравилась.

— А давайте, — промурлыкал он, опуская руки ей на плечи, — попробуем? Заранее? Попрактиковаться?

Холод, конечно, никуда не делся, и ветер тоже, но он не чувствовал уже ни того, ни другого, и голос его срывался совсем не поэтому, и то, что женщина, которая ему нравилась, была «с той стороны», только добавляло остроты и азарта в уже вспыхнувшую в нем гремучую смесь.

Она была опасна — Кейс хорошо это понимал, и ему было плевать. Очень опасна — республиканка, нарушительница карантина, чужая и наверняка чуждая. Но ему все равно было плевать, важнее были ее губы — горячие и мягкие, тепло ее тела в его объятиях — тающее и крепкое, и пушистое розовое облако ее волос над серо-зеленым кителем, веющий над ней аромат неведомых цветов, вкус ее рта, разом сладкий и пряный…

Он заставил себя разжать руки, отстраниться, чтобы взглянуть снова, впечатывая в память ее всю, живую, нежную и яркую в окружавшем их безжизненном белом безмолвии.

— Пойдем, — сказал он. Он был слишком практичен, не из тех, увы, кто захотел бы романтично целоваться под звездами на краю пропасти. А еще у них было дело, и это дело надо было закончить — сперва начать, а потом закончить — да и внутри будет удобнее. — Цыпа!

Дроид, терпеливо ожидавший в нескольких шагах, мигнул красными огоньками — которые тут же переменились на зеленые, и Кейс усилием воли подавил первый пришедший ему на ум ответ: «Отстань, сам знаю».

— Всю информацию по Норану — на мой датапад. Оружия на борту нет?

«Нет» — настолько-то он двоичный код понимал. Кейс подумал о том, что можно переделать в оружие, но развивать эту мысль не стал — в конце концов, с ним ей оружие не понадобится, и ему, хочется, верить, тоже. И он взял ее уже за руку, а не под руку, когда повел к катеру, и переплел ее пальцы со своими.

— Мы можем не спешить, — он глянул на нее снова и едва не потерялся в ее глазах — как в высоком небе над снежной равниной. — Мы можем… задержаться.

Наушник комлинка негромко пискнул, оповещая о новом подключении, и Лесси разразился ругательствами — большую часть которых Кейс уже понимал.

— Мне уже полгода как полагается отпуск, — сообщил он — и Лесси, и Эмилин. — Но я готов посвятить его предотвращению дипломатического инцидента.

Он очень хотел бы, чтобы она улыбнулась.

Духи барханов, эта улыбка! Кейсу само собой вспомнилось, что катер Лесси был оборудован не только пилотской кабиной, но и салоном, что в салоне был диван, а диван был обит шкурой какой-то твари с родной планеты начальника станции — мало того, что пушистой, но и очень мягкой. Очень неподходящие воспоминания, но во взгляде полковника Корсо, который почти наверняка могли увидеть теперь и его начальство, и его подчиненные, почти против его воли отразилось желание — с примесью лукавства, куда же без него.

Но микрофон Кейс включил уже напоказ, давая понять — и своим, и чужим, и кто из них был кто? — что разговор делается официальным.

— Госпожа Холдо, — сказал он, активируя голопад, — полагает, что имеет и имела право на космическую прогулку за пределы станции, которая не подвергала бы никого опасности. С вашего разрешения, господин Неру, я бы хотел взять отпуск на пару дней, чтобы удовлетворить желание госпожи Холдо без необходимости обсуждать гражданские права имперцев и республиканцев.

«И ремонт ее шаттла», — мог бы добавить он, и добавил бы, если бы не знал, что Лесси поймет и так. И про шаттл, и про все остальное. В юриспруденции Кейс ни черта не понимал, но помнил, что официальный карантин на Базе не вводили или республиканский корабль вообще не пристыковался бы, а их тайна перестала бы таковой быть. И пускай Лесси утверждал, что ни один паршивый адвокатишка к ним не подкопается, Кейс спорить был готов, что проверять ему не захочется.

Экран датапада осветился росчерками — инверсионные следы в жиже, авиации у местных, конечно, не было, но заготовки и погрузку никто не отменял, а ей и так занимались дроиды. Сам Кейс вовеки не разобрался бы, который из этих следов внеплановый, но в левом верхнем углу экрана уже высвечивались координаты — Южное полушарие, умеренная климатическая зона, точнее он определить пока не мог, у него в голове карты не было.

Боковой экран над пультом вспыхнул, и на нем появилась рогатая физиономия деваронца.

— Госпожа Холдо, — на бэйсике Лесси говорил очень чисто, — мне очень жаль, но я вынужден настаивать на вашем возвращении.