[icon]https://funkyimg.com/i/37eoM.jpg[/icon] Тяжелый рюкзак с непривычки натирал плечи, и Маркусу приходилось каждые пять минут сверяться с голокартой. Он отвлекался на мысли об отце и тут же забывал, куда ему нужно идти. Все вокруг было одинаковым — песок, песок, песок. Ветер поднимал столбы этого песка, и Маркус несколько раз ловил себя на том, как наблюдает за движением песчинок в воздухе, за причудливым танцем, который становился то медленнее, то быстрее. Солнце жгло кожу и пекло голову, поэтому он надел капюшон, несмотря на жару. Пару раз Маркус прикладывался к фляге с противно теплой водой, стараясь делать не больше глотка, держать воду во рту некоторое время — всё, как учил отец, чтобы экономить воду. Самым неприятным стал момент, когда он уже видел Катакомбы Кадеры издалека, но идти до них было еще прилично, а ноги уже просили отдыха. Он пару раз сбивался с пути, утыкаясь в различные скальные хребты, которые надо было обходить. Впрочем, за ними было и удобно прятаться. Один раз, еще на подходах к катакомбам, Маркус наткнулся на какую-то вооруженную процессию, но успел прошмыгнуть за большой камень и остаться незамеченным. После этого он достал из рюкзака бластер, хотя и понятия не имел как им пользоваться, и засунул за ремень. В детстве они с одноклассниками играли в штурмовиков и джедаев, но те игрушечные бластеры не шли в сравнение с настоящим оружием — бластер был тяжелым, а еще, вероятно, имел немаленькую отдачу. Вооруженные люди двигались в том же направлении, и  Маркус решил следовать за ними на расстоянии, так незаметно, насколько умел. Перебежки между камнями по жаре давались нелегко с непривычки, рот быстро высох, но он упрямо продолжал двигаться, стараясь не терять группу из виду. Впереди было широкое открытое  пространство, по которому добраться до катакомб напрямую незамеченным было невозможно. Маркус решил добраться до небольшого скального массива слева, к тому же группа людей, поначалу двигавшаяся впереди внезапно пропала. Вероятно, они уже добрались до входа в катакомбы. Отец рассказал ему, как попасть внутрь, ориентируясь по опеределенным камням, так как отмечать подобное на голокарте было бы рискованно.

Он проскользнул в узкий проход между двумя гребнями в основании скал. Он думал о том, находятся ли катакомбы только на поверхности или уходят и под землю? Впереди было темно, и Маркус достал из рюкзака и фонарь, который тускло освещал желтым светом неровные поверхности стен и обозначал темноту впереди, в которую, вероятно, ему и нужно было двигаться. Дальше ему необходимо было вновь вспоминать те ориентиры, которые упоминал отец. На пути были ответвления, и губы шевелились в унисон вспоминаемому маршруту — то вправо, то влево. Наверное, он сбился в какой-то момент и оказался в тупике. К страху общей неизвестности добавился еще и новый, липко засевший между лопатками — он тут заблудится и останется навсегда. Маркус привалился к стене, приятно холодной после стольких часов на солнце, стаскивая с головы капюшон — дышать было тяжело, то ли от страха, то ли от того, что воздуха здесь было меньше. Он решил возвращаться к исходной точке и проходить весь путь заново, так как он знал маршрут только в таком виде. Но и обратно вернуться решительно не получалось, и он заблудился еще больше. Отчаявшись найти верный путь, Маркус крикнул в темноту и пустоту единственное слово, которое сейчас хоть что-то значило: «Командор!» Он повторил его еще несколько раз, все тише, но и этого оказалось достаточно, чтобы где-то впереди зашумели голоса, и Маркус бросился туда, на звук. Стоило ему вступить в широкую полосу света на пороге, и тут же фигуры, находившиеся в комнате — представители разных рас, повскакивали со своих мест, вскидывая разного вида оружие и направляя его на него с криками: «Стоять!» Маркус был настолько испуган внезапной сменой событий, что дернул из-за пояса бластер, который с глухим стуком упал на пол из дрожащей руки. И к счастью, иначе его продырявили бы на месте. Он выставил вторую, пустую, вперед, бормоча: «Мне нужен командор. У меня посылка для командора».

[icon]https://funkyimg.com/i/37eoM.jpg[/icon]Маркус считал пятна света между тенями прутьев решетки камеры, в которую его посадили. Не понадобилось много рук и сил, чтобы заломить ему ту руку, которую он выставил вперед, вжать щекой в ближайшую стену, сдернуть с плеч рюкзак, вывернуть карманы, а затем за шкирку, как заигравшегося мелкого зверька, швырнуть в полутьму камеры так, что он приземляясь на пол, сбил об его твердую поверхность ладони. Один-два-три-четыре... Пятен было много, так как решетка была сетчатая. Расстояние между прутьями сетки позволяло просунуть три пальца — он попробовал. Он не сказал более ни слова, да никто и не собирался его слушать. Маркус гадал, сообщат ли о нем Командору, или он просто навсегда останется в этой камере. Саднила щека, которой он прижался к коленям, подтянутым к груди, саднили ладони рук, которыми обхватил ноги. Он умел ждал, частенько дожидался с работы отца, который приходил с поздней смены. Теперь ждать было некого, и от этого появлялось соленое ощущение во рту. Возможно, его тошнило, от теплового удара, который он мог схватить после времени, проведенного в пустыне, или от запахов, которые достигали камеры. Здесь вряд ли любили неженок, таких как он, выросших в относительном комфорте, не знавших тяжелого физического труда. Ему повезло вырасти в семье инженера, который заботился о нем. Теперь Маркусу предстояло заботиться о себе самостоятельно. Интересно, кто-нибудь заметит его отсутствие? Учителя в школе, одноклассники? Придут ли к ним домой с обыском. Маркус то и дело возвращался мыслями к контейнеру. Он никогда не пытался его открыть, все то время, что знал о его существовании. Он понятия не имел, что внутри. Пятна света на стене вдруг исчезли, и камера погрузилась в еще большую тьму. Маркус повернул голову на скрип решетки, мигом отползая к стене, подальше от фигуры, показавшейся ему огромной. Голос, впрочем, показался добрым, стоило человеку заговорить. Тот занимал так много места, что Маркус сам себе показался и вовсе букашкой. Мальчик испугался, думая, что есть еще один вариант окончания этой истории — его просто убьют. Но стоило незнакомцу заговорить, и Маркус понял, что перед ним и есть тот Командор, который знал имя его отца, хотя Маркус никогда не видел этого человека прежде.

— Он не умер, — отозвался он, поднимаясь с пола, будто стараясь выглядеть увереннее и солиднее. — Его убили. И он сказал мне передать вам посылку. Я не знаю, что там. Контейнер... В рюкзаке. Они его забрали.

Маркус кивнул в сторону выхода из камеры, на тех, кто развлекался там. Они явно не знали никакого Кастора, им было плевать и на его отца, и на него самого, он совершенно ничего для них не значил, так, мелкая помеха их приятному времяпрепровождению. 

— И бластер отца тоже. Мне он нужен.

Голос звучал упрямо, чуть дрожал, но Маркус старался. Не так много у него осталось отцовских вещей, и пусть бластер для него был бесполезен, так как он не знал толком, как им пользоваться, он был отцовским, а значит, принадлежал теперь ему.

[icon]https://funkyimg.com/i/37eoM.jpg[/icon]Вопрос Командора застал Маркуса врасплох. В кого он собирался стрелять из бластера? Что он теперь собирался делать? Если его отпустят... Если... Куда он пойдет? Обратно в город? А если и его убьют, потому что он сын Кастора Лунда? Или арестуют? Или отправят в какой-нибудь приют? Сложно было сказать, что из этого всего было хуже. Маркус вдохнул, пытаясь справиться с усиливающимся страхом, пока на плечо не легла тяжелая рука, подтолкнувшая его в сторону выхода. Здесь было больше света, и он бы хотел лучше разглядеть Командора, но тот продолжил придавать ему импульс к движению вперед, и Маркус не сопротивлялся. Возможно, в этот момент он мог бы попытаться сбежать — вон он, выход, но что-то его удерживало. Не только то, что все его пожитки остались у них, здесь было что-то еще. Секреты, которые хранил отец, какие-то детали жизни, которых он не знал — здесь ему могли что-то рассказать. И Маркус отчаянно хотел знать больше, понять больше. Он и сам ничего не знал о смерти отца.

В той комнате, где они остановились, было светлее всего, и он смог лучше рассмотреть Командора. Жизнь его явно потрепала. У него была какая-то невиданная броня, и нога скрипела при движении, будто ненастоящая. Конечно, протезами никого не удивишь, но Маркус, выросший в весьма тепличных условиях, не слишком часто сталкивался с теми, кто сильно от него самого отличался. В его маленькой вселенной, заботливо выстроенной и оберегаемой отцом, окружающие чаще всего были гуманоидами, здоровыми, достаточно приветливыми и добрыми. Он вырос не настолько наивным, чтобы не знать, что бывает иначе, просто знал об этом больше в теории, сталкивался на несколько секунд на улице, не более того.

— Маркус, — представился он, когда Командор спросил о его имени. Следующий вопрос вновь вызвал у мальчика бурю эмоций и размышлений, и он выглядел растерянным и удивленным.

— Так вы Со Геррера? — в голосе его было немного восхищения, немного страха — так, как бывает при встрече с живой легендой. Да даже в школе им про него рассказывали.

— Я не знал.

И теперь он не знал, что ему и думать. Его отец помогал партизанам? Он был их шпионом? В маленькой вселенной Маркуса не любили имперских захватчиков, пусть никогда и не высказывалось никаких революционных идей. Он знал, что отцу не нравится ни то, что имперцы делают в копях, ни то, как они по-хозяйски разъезжают по улицам Джедды. Кажется, никто из немногочисленных друзей отца не относился к этому всему с восторгом.

— Поэтому его убили? Из-за вас? Потому что он помогал? — этот вывод напрашивался сам собой даже у одиннадцатилетнего мальчишки, мало что понимающего в политике и конфликтах между Империей и повстанцами.

Он отступил на шаг назад, не зная, похоже, что ему думать и чувствовать по отношению к этому человеку. Злость? Ненависть? Маркус пожалел, что в этот момент у него не было в руке бластера. Хотя вон он, лежит на столе... Пять шагов, и он его достанет. Что там говорил Командор? Слишком многие и слишком часто пытаются его убить?

[icon]https://funkyimg.com/i/37eoM.jpg[/icon]Несмотря на то, что Командор говорил спокойным голосом, злость захлестнула Маркуса с новой силой. Так волна на морском берегу, отступив, набегает снова. Он видел такое только в голограммах, никогда вживую — на Джедде не было морей и океанов. Отец тоже рассказывал, про морской ветер и про запах моря...

— Не готовы сделать то, на что способны? — переспросил Маркус с вызовом в голосе. — Он вам помогал! Что он еще должен был сделать? Взять бластер и выйти на улицы? Расстрелять имперских солдат? Что?

Маркус сам не понял, что уже почти кричит, выплевывает вопросы прямо в лицо самому Со Геррере, и эта детская злость, по большей части от непонимания, заслонила все восхищение, которое он испытывал еще минуту назад. Отец учил, что нельзя позволять гневу брать верх над собой. Учил, как дышать, чтобы успокоиться. Нет, вот стрелять не учил. И Маркус не знал, умел ли отец сам стрелять или держал у себя бластер просто так, на всякий случай.

— Что он должен был сделать тогда? Чтобы его не убили? — голос стал спокойнее, дыхание начало выравниваться, и Маркус вгляделся в карту, в которой мало что понимал. Его ладонь помнила тяжесть бластера, в тот момент, когда он держал его в руке, казалось, что стрелять — это несложно.

— Нет, — мотнул Маркус головой. — Он не учил стрелять. Но я смогу, если нужно будет.

Он звучал уверенно, в нем было куда меньше осторожности, чем в Касторе. Тот бы не стал кричать, тот не стал бы решать проблемы с помощью бластера, он нашел бы мирный путь. Если он был осторожным ради него, Маркуса, значит, это он виноват? Если бы не он, отец был бы жив?

— Что это за карта? — спросил он Со, впрочем, не ожидая честного ответа. Взрослые часто говорили детям, что им этого знать не следует. Не его отец, нет, другие взрослые.

— Она была в том контейнере? Что там было еще?

Он считал, что имел право знать. Он выполнил миссию, он передал контейнер, он один добрался до их лагеря, он все сделал так, как ему было поручено. И он хотел ответов, так как вопросов было слишком много.

[icon]https://funkyimg.com/i/37eoM.jpg[/icon]Иногда Маркусу казалось, что они с отцом и правда живут в другом мире. Он смотрел вокруг, на всё за его пределами, как из большого безопасного пузыря, и видел, сколько там всего запрещенного, опасного, сложного. Отец позаботился, чтобы внутри было достаточно разрешенного, безопасного и простого. Нет, он не растил сына неженкой, но он и не хотел, чтобы тот внешний мир сломал Маркуса, готовил сына к нему постепенно, ставя перед ним задачи, с которыми ребенок мог бы справиться. Интересно, думал ли он, когда именно Маркусу предстоит выполнить его последнее поручение? Посчитал бы он, что Маркус сейчас готов к этому? Сам мальчик так не думал, и потерять отца было бы больно, будь ему хоть четырнадцать, хоть двадцать четыре, хоть шестьдесят четыре.

— Чтобы был новый, надо обязательно разрушить старый? Нельзя его... изменить? Просто сделать лучше? Просто освободить от Империи?

Кастор не верил в подобные решения, и учил Маркуса, что насилие никогда не является адекватным ответом. Потому Маркус никогда не дрался в школе, потому ему даже в голову не приходило научиться стрелять, хотя некоторые его одноклассники, живущие в куда менее тепличных условиях, наверное, уже умели. И теперь, когда отца убили, насилие уже не казалось таким уж нелогичным, когда питалось горем и злостью четырнадцатилетнего мальчика.

Маркус посмотрел на карту и тут же пробуравил нахмуренным взглядом «Командора».

— Вы хотите разрушить город? Но это же наш дом!

Дом, из которого ему пришлось бежать, чтобы не попасть в приют или быть вовсе убитым солдатами, если он не согласится с официальной версией, состоящей в том, что Кастор погиб от несчастного случая. Дом, в который он не мог вернуться. Отец дал ему задание, чтобы он мог выбраться из города. Что, если он не хотел, чтобы Маркус возвращался? Что, если он хотел, чтобы Маркус остался здесь?

— Отец отправил меня к вам. И я хочу помогать тоже. Против Империи. И за отца.

Словно для того, чтобы подтвердить свою готовность, Маркус сделал шаг вперед и взял со стола бластер, опуская его вниз, так что его тяжесть вновь стала оттягивать плечо. Еще секунду назад он не знал, что будет теперь делать, когда доставил посылку и выполнил свою миссию. Теперь перед ним появлялась новая задача, и рядом был взрослый, который был готов ему подсказать, как ее выполнить.

— Вы же не отправите меня обратно? — взгляд Маркуса был пытливым и требовал честности. Командир партизан мог приказать ему уйти, мог и вовсе выгнать, но отчего-то Маркусу казалось, что он так не сделает.