Оссус куда приятнее Крайта. Они здесь всего несколько суток и еще не успели толком обустроиться, а Люк уже чувствует себя гораздо лучше. Над головой вновь небо вместо каменного потолка, вокруг зелень, а также токсины и радиация, но тут ведь как. Время здесь, казалось, совсем не продвинулось вперёд с тех пор, как Люк был здесь в последний раз. Руины все еще были руинами, леса все еще были лесами, горы все еще были горами. Это успокаивало: несмотря на галактические войны, разногласия и смерти, что-то всё еще шло своим чередом, что-то никогда не менялось.

Люк как раз возвращался с осмотра ферм на дальнем конце колонии джедаев, когда на поясе запиликал комлинк. Оглядевшись по сторонам, он нашел себе нечто, отдаленно напоминавшее скамейку. А может, это был кусок здания, с этой древней колонией сложно судить точно, что тут чем и когда было. Скрываться Люку было не от кого, до заселенной части оставалось минут десять пешком, да и не так уж много их тут было пока что. Он надеялся, что станет больше, но надежда его была призрачна. Кинуть клич — еще полбеды. Свою речь для этой встречи Люк, как ни старался, никак не мог сложить так, чтобы понравилось хотя бы ему самому.

Устроившись удобнее, он нажал на кнопку комлинка, и перед ним в воздух выскользнула голограмма Эмилин Холдо. Люк немедленно нахмурился. Выглядела она неважно: один глаз был замотан повязкой, лицо осунулось, даже цвет волос как-то потускнел, хотя по голубоватой голограмме судить было сложно. Люк прочистил горло.

— Эмилин? Что-то с Леей? — о том, что на нее напал кто-то из своих же, ему уже сообщили. Если бы случилось что-то еще, Люк не сомневался, что он бы почувствовал, но уточнить никогда не было лишним. Просто на всякий случай: галактика была чересчур большим и непредсказуемым местом, чтобы полагаться даже на самого верного проводника в виде Силы.

Восемь простых слов сразу заставили лицо Люка сначала разгладиться, а потом собраться в недоуменной нахмуренности вновь. Если это была не Лея, то какая еще причина могла быть у Эмилин Холдо, чтобы звонить ему? Они не общались особенно близко, она была подругой его сестры и подругой дорогой, но не его собственной. Значит, что-то случилось. Первый инстинкт: потянуться в Силу и поискать, в чем дело — Люк подавил. Нельзя было особо высовываться, а Эмилин наверняка сейчас расскажет всё и так.

Она и рассказывала, и с каждым следующим словом лицо Люка становилось всё непроницаемее. Порыв вечернего ветра ударился о правую сторону его головы, взметнул волосы вверх. Слова Эмилин казались странными, выдуманными. Но зачем ей было врать? Незачем. Еще и такую хитросплетённую ложь, которая не давала ей, на первый взгляд, никакой выгоды. Нет, Эмилин говорила правду, возможно, считала его кем-то, кому стоит жаловаться в таких случаях. Что-то вроде высшей инстанции или воспитателя детского сада. Только вот садик вырос за время его отсутствия и пошел своими путями.

Тенел сказала, Корран отказался помогать с Новым Орденом, и хотя это не было удивительным, Люк всё равно зачем-то на этом иногда зацикливался.

— Корран — не плохой человек. Я уверен, у него были свои причины поступить так, как он поступил, просто он не потрудился изложить их кому-либо из вас. И причины эти логичны и аргументированы, он всегда обладал аналитическим складом ума, — Люк коснулся лица, но потом, словно растерявшись, опустил руку. Вдохнул. Выдохнул. — Я знал его как человека, который готов пожертвовать собой, нежели чем причинить вред кому-то невиновному. Ты уверена, что все было так, как ты рассказываешь? Если тебя не было там, то с чьих слов ты это знаешь?

Историю По Люк знал, но это еще ничего не означало. Когда ему жаловались на других, он хотел в первую очередь разобраться в случившемся с определенной толикой беспристрастности, а не слепо доверяя одной стороне и порицая другую, не пытаясь даже понять, в чем дело и что движет этой самой другой стороной. Если бы он так делал, то многих его учеников пришлось бы предать мечу, но это был не путь Люка Скайуокера. Кого угодно — не его.

Эмилин выглядела неожиданно обеспокоенной судьбой По. Люку казалось, никому из них приказ Леи о новом подчинении не подставлял удовольствия, но, видимо, или Кореллия что-то поменяла, или что-то еще успело произойти со времени его отлета, или же он просто плохо следил за тем, что творилось между другими разумными. О том, что именно и насколько серьезно наворотил Корран в чужой голове, Люк без внимательного осмотра пострадавшего судить не мог. Учитывая, что до этого там поковырялся Кайло, всё осложнялось еще сильнее. Корран был значительно более сведущ во всех ментальных способностях Силы, чем племянник, но это играло роль, только если он хотел и был бережным. Если шагал напролом, как это иногда с ним случалось, то все его обширные знания ничего не значили.

Корран — не плохой человек, но своеобразный. Когда Эмилин говорила эту фразу о пытках вслух, она действительно звучала ужасно, гораздо хуже, чем даже у Люка в голове, а у Люка в голове любые пытки Силой звучали как повод съехать обратно на Ак-То, найти там какой-то угол, самопоставиться туда и больше никогда не показывать оттуда носа. Но это был Люк, а у Коррана, как давно стало ясно, были свои представления о жизни. В одном Эмилин была права: Люк его такому не учил.

— Это я называю «более полная история», — не моргнув глазом ответил он в тон Эмилин.

Кто-то был рядом, но Люк не лез разбираться сейчас, кто. Их не так много здесь находилось, чтобы была нужда сильно беспокоиться о том, кто именно стал свидетелем разговора. Куда больше его занимал Корран и его поступки. Как бы ни хотелось обратного, Эмилин была права: лезть в голову к человеку только потому, что тот отказывался что-то сказать, к тому же вряд ли будучи замешанным в какой-то чудовищно противоправной деятельности — впрочем, понятие противоправности в галактике то и дело изменялось — было, мягко говоря, чересчур. Да даже если По и был замешан в чем-то таком, подобный метод допроса мало смахивал на то, как Люк представлял себе ситуации, в которых джедаи могли применять ментальные способности Силы.

Тем сильнее его мучило то, что Корран обычно имел причины поступать так, как поступает, и не делал ничего просто потому, что встал утром не с той ноги. Но объяснять Эмилин это всё во второй раз смысла не было: она бы не поверила, а если бы и поверила, то все равно продолжила отрицать, настаивая на том, что Корран поступил в высшей степени ужасно. С чем, когда она говорила это так: «логичные аргументированные причины пытать человека Силой», — было сложно не согласиться.

Звёзды, как хорошо было на Ак-То. Потрясающие рассветы, вкусное молоко, свежий воздух. Зарядка по утрам. Ни души вокруг, не считая ланэев. Люк всего пару месяцев как вернулся, а уже испытывал тоску по райскому местечку. Но у грандмастера Нового Ордена Джедаев не бывает выходных и отпусков. Эмилин Холдо нужно было услышать вполне определенные слова, и Люк их произнес:

— Этого больше не повторится. Я разберусь, — как будто речь шла о каком-то строптивом подростке, который разбил окно в чужом доме. — Ты правильно сделала, что позвонила мне.

Голограмма Эмилин кивнула на прощание, и Люк выключил комлинк, отложил его рядом с собой, словно тот был в чем-то виноват и с ним требовалось провести воспитательную беседу, и устало вздохнул. Вот так, значит, улетаешь на Оссус с головой, забитой детьми, речью о собственном бегстве и возвращении и тем, что и как делать дальше, а потом начинается. Вот Хорн. Не мог в чужие головы полазить когда-то до возвращения Люка? Всё не вовремя.

— Как много ты услышал? — Люк чуть повернул голову в сторону, но вокруг было темно, и в этой темноте ничего было не разглядеть.

*совместно с Эмилин

Конечно, он не станет слушать Люка, кто вообще среди джедаев слушал Люка с первого раза? Да даже со второго не всем удавалось, словно это была какая-то особенная способность Силы, доступная лишь чрезвычайно одаренным форсюзерам или тем, кто долго и упорно пытался ее освоить. Иногда Люк и сам себя не слушал, что уж там. Но потом тоже оказывалось, что зря, и слушать себя было нужно обязательно, даже если бежишь на Ак-То и топишь свой крестокрыл в местных водах. Оглядываясь назад, Люк никак не мог понять, что именно заставило его потопить крестокрыл. Все разумные иногда совершали откровенно идиотские поступки, но это не делало их плохими. Плохими их делало порой то, что они по поводу этих поступков чувствовали и что делали с их последствиями — а иногда и это не делало. Сложно было сказать, что делало кого-то хорошим или плохим. Даже прогулки по Тёмной Стороне Силы далеко не всегда делали кого-то плохим.

Но лучше бы Коррану Хорну не гулять так близко к этой невидимой черте. И потому, что Корран еще много хорошего мог принести галактике, и потому, что у Люка сейчас доставало других проблем. Но так уж было заведено в этом мире: никто не ждал, когда у него появится свободное окно для разборок с тонкими хитросплетениями чужих душ, и Люк Скайоукер уже давно смеялся в лицо слову «планы».

Когда-то в планах у него было к 34 ПБЯ иметь неплохо укомплектованный и отлично функционирующий Новый Орден Джедаев, а вместо этого они — вот. Кам стоял среди руин, будто призрак. Люк, наверное, и сам походил на какого-то духа, чудом уцепившегося за остатки джедайской колонии на Оссусе.

— А потом ГИС напишет очередную потрясающую статью о том, что джедаи совершили вооруженное нападение на директора КорБеза и что же это может означать для судеб галактики, засняв вместо вас двоих каких-то случайных коронетовских бомжей и полосу света от заправки, — Люк покачал головой. Замолчал.

Соблазн отправить Кама разбираться в одиночку был велик. Они с Корраном были друзьями, существовал некоторый ненулевой шанс, что этот разговор подействует лучше, чем всё, что может прийти в голову самому Люку. Может, он бы так и поступил, но Кам не звучал как человек, которого стоило куда-либо отправлять одного.

— Нет. Полетим вдвоем. Грандмастер среди нас тут я, — это не звучало как резко взыгравшее в Люке эго, он умудрялся говорить об этом как-то обыденно и просто. — Поэтому отдуваться тоже мне. К тому же, ты не видел По, а я видел его до встречи с Корраном. Давно еще, в конце третьего месяца. Мальчику здорово досталось от моего племянника. Что бы Корран ни сделал с ним теперь, может, из этого еще выйдет какая-то польза.