[nick]Rhett Shale[/nick][status]You gave me the reason why[/status][icon]https://i.ibb.co/18wHVRV/39.jpg[/icon][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me">IDENTIFICATION CARD</a><div class="lz-hr"></div><b>Мрак</b>, лично свой человек капитана Андора[/LZ]
Ретт не может даже сказать, от чего ему так хорошо. То есть… Это глупо, в такой момент копаться в себе. Когда руки крепко держат бедра, когда во рту горячий шелк нежной кожи – и не поверишь, что у мужчины она может быть настолько нежной, это можно только знать – и еще когда в горле не сухо только потому, что вкусом этой кожи можно захлебнуться.
Ретт охотно захлебывается. Везде, где может. Тихо смеется в тепло бедра, когда Кассиан двигается к нему и от него. Забывает про операцию и про взрыв, и что Кассиан чуть не угробился, потому что умелых саперов не так уж много, и даже имперцы с этим ошибаются, не говоря уже про повстанцев и какие-то местные группировки. Взрывчаткой можно убить, даже когда не хочешь, бывает по-разному…
Сейчас важно одно – все это заставляет его держать крепче, ласкать жарче, и взять без просьбы, повинуясь одному только чувству «пора, уже». И любить – сильно, уверенно, сначала неторопливо, чтобы тело смыкалось с телом всеми впадинами и выступами, чтобы целовать так же крепко и не спеша. Но все крепче и крепче. Быстрее и быстрее.
До скрипа кровати. До сбитого дыхания. Чтобы любовь, живущая в груди, нашла наконец выход и пролилась – резким теплом на пальцы, каплей пота, ползущей по виску, искрами влаги на плече Кассиана, которые можно собрать языком, и Ретт собирает их еще долго, удерживая себя на локтях, чтобы не приземляться на любимого всем весом.
В комнате пахнет сексом, ими, разгоряченными телами. Нет никого. Только они. Мир пока где-то за дверью. Мыслей тоже нет, кроме одной.
Ретт молчит только потому, что нет банальнее разговора после секса, он хочет спросить об этом не так. Поэтому только находит ладонь Кассиана и сплетает пальцы, крепко сжимая его руку и слушая, как сердце бьется против сердца.
А потом думает, что, может, не в банальности дело, а в том, что ему страшно. А что, если нет? А если это вообще невозможно по десятку разных причин?
Кожа под губами приятно соленая. Теплая. Это любовь, и Ретт тихо дышит, задыхаясь от нее, а не от недавней гонки.