[nick]RHETT SHALE[/nick][LZ]<a href="https://swmedley.rusff.me">IDENTIFICATION CARD</a><div class="lz-hr"></div><b>Ретт Шейл</b>, стажер-дознаватель[/LZ][icon]https://i.ibb.co/PNJs84N/3.jpg [/icon][status]Tell me where do we draw the line?[/status]
Ветер. Свобода и ветер, и солнце.
Ретт обнял Джореса за пояс почти сразу — держаться так держаться, не за ручки же, какие еще крепления, кто о них слышал, они же так неудобно там сзади приделаны, того и гляди слетишь.
На самом деле, он мог вообще ни за что не держаться, потому что в других обстоятельствах это было место стрелка, и он мог стрелять отсюда стоя, сидя, и даже падая — бывало, никто не идеален.
Но сейчас нет, нет и нет, не об этом он хотел думать. Даже темная туша корабля осталась позади, выпустив их из-под тяжелой тени на бесконечный светлый простор.
— Йееехууу! — ветер отнес восторженный вопль куда-то назад, и Ретт обернулся, глядя, как стремительно удаляется база. Умница Джорес, даже просить не надо было — быстрее, гони, выкручивай на максимум, хорошо же!
От избытка чувств Шейл освободил одну руку — только на миг, чтобы выразительно показать удаляющейся базе средний палец. На таком расстоянии прочесть этот жест было сложно, разве что-то кто-то специально заморочился бы, но... ну и что. Может, он с кем-то поссорился, а может, просто задолбался, и вот это даже правда.
Байк шел ровно, но Ретт вернул ладонь на место — на живот Джореса. Он страховал себя и на всякий случай придерживал его, стараясь, чтобы это не было слишком заметно.
Крепкое, сильное, стройное тело, приятно прикоснуться. Мужчинам мягкость идет редко, а рыхлость не идет вообще, но на базах этим страдают многие. А тут... Может, зал. Но тогда он занимается правильно.
Суорд держал байк. Под ладонями, под слоем формы, едва ощутимо играли мышцы. Ретт улыбался за его спиной, подставляя лицо солнцу.
Потрясающий парень. Хорошо будет в любом случае, и если он — да, и если нет. Просто по-разному.
Говорить во время езды без шлемов и ларингофонов — удовольствие для редких извращенцев, не жалеющих горло, и Ретт молчал до каньонов, наслаждаясь скоростью, иногда перемещая ладонь — будто случайно, но не слишком наглея. Он нашел место, где в других обстоятельствах ощутил бы под ладонью удары сердца, а сейчас чувствовал только вдох и выдох, и это тоже было хорошо. Джорес дышал глубоко, не всегда ровно, но от местных видов и вправду перехватывало дух — после серых коридоров базы глаза отдыхали даже на равнинах.
— Сбавляй, — мурлыкнул Шейл, и это было довольно громкое мурлыканье, с характерной хрипотцой сорванного «в поле» голоса, хотя ничего он не срывал, конечно. Но чтобы Джорес услышал, ему пришлось прижаться плотнее.
Впереди лежали каньоны. Огромные ущелья уходили вниз, открывая глазам целые сети узких и широких проходов, скалистых и ровных, меняющих цвет с желтого на красный, оранжевый, пурпурный, с редкими вкраплениями зелени всех возможных оттенков.
Ретт приподнялся на подножках, чтобы дотянуться до руля прямо вдоль руки Джореса.
У байка небольшие ручки, для двоих места нет, и он положил ладонь поверх ладони спутника.
— Здесь я. Аккуратно.
Вторую руку он не убрал, он и так опасно балансировал, не желая наваливаться на Суорда всерьез, но вынужден был это делать.
Байк скользнул вниз, но, едва они оказались в каньоне, Ретт развернул машину и направил ее прямо в стену, в чернеющий зев сквозного прохода. Здесь было темно и прохладно, он щелкнул переключателем фары.
Со стен блеснула расписная мозаика природных камней. Можно было предположить, что кто-то выложил это специально, но если и так, то очень-очень давно. Очень примитивные, полустершиеся узоры.
Байк тихо пошел вдоль стен. Проход был узкий. Шейл пригнул голову, чтобы не зацепить дурной башкой какой-нибудь камень и обнаружил свой подбородок на плече Джореса.
— Смотри, что тут, — почти прошептал он. — Но дальше аккуратно, выходим на свет. Береги глаза.
