Дни на Джакку не особенно-то отличались разнообразием, по крайней мере по меркам мусорщиков.
Планета, забытая и - по общему признанию - больше сходная с помойкой, представляла крайне сомнительный интерес для путешественников, если только кто-то не желал скрыться или попросту не стал тем несчастным беженцем, кому некуда было деваться, кроме как коротать свои деньки среди песчаных дюн и палящего солнца.

Рей уже привыкла к этому. Ранние подъемы, пока солнце еще не плавило раскаленный песок, ковыряние во внутренностях разрушенных звездолетов, долгие часы в поселении, когда она отчищала запчасти от коррозии, пыли или странной слизи (откуда только она бралась?). Привыкла смотреть на всех, кто с ней заговаривал, прищуренными подозрительными глазами, привыкла держать подле себя квотерстафф, в случае если придется огреть какого-нибудь неудачливого вора по голове. Её уже давно не беспокоили насмешливые снисходительные взгляды мусорщиков старше и больше себя, да что там, она даже перестала злиться на Ункара Платта, когда тот в очередной раз, вдруг, решал, что одни и те же детали могут обходиться в разную стоимость. В жизни на Джакку было множество своих недостатков, но вечерами, поедая хлеб и нацепив на голову шлем Досмит Рэ, Рей смотрела на звезды, в бесчисленном множестве усеявшие небеса, и думала что в общем-то всё не так уж и плохо. У нее был свой дом, она могла о себе позаботиться, а однажды - не важно когда - за ней вернется ее семья и все станет совсем хорошо. Рей скажет им, что всё это время могла о себе позаботиться, что она многое может, умеет и знает, а вместе с ними - вообще со всем справится.

Вот только никто пока за ней так и не прилетел. И никто про нее не спрашивал. Но днем, что странно, Рей никак не могла сосредоточиться до конца: отвлекалась слишком часто, часто оглядывалась по сторонам, смутное предчувствие чего-то не покидало ее. И даже когда она вернулась обратно к АТ-АТ, прихватив с собой целых два полноценных пайка, беспокойство все еще сворачивалось где-то у самого сердца.

Наверное поэтому она даже не удивилась, когда к ее дому кто-то стал подходить. Чужака мусорщица заметила давно, да он не особенно-то и прятался: засунула половину булки в рот сразу, на всякий случай, вдруг потом не дадут доесть, схватилась за свой металлический посох и плотнее закрыла дверь, устроившись возле сквозной щели где-то у брюха Адской Гончей. 

- О чем говорить?

Прежде чем ответить Рей выдержала такую солидную паузу, что незнакомец должен был трижды подумать и уйти, но так и не сделал этого. Его блажному выражению лица она не поверила ни на песчинку и нахмурилась, вглядываясь сквозь синюшные тени пристальнее. Ха! В последний раз когда она, как дура, отдала кому-то свою воду (вот такому же улыбчивому человеку), ее оставили и без воды, и без рационов, и чуть не забрали спидер. Последнее, впрочем, она отбить все же смогла, но чужим улыбкам доверять вообще перестала.
И первым побуждением было все же отправить чужака к заставе - вот там есть вода, вот там бы он и смог напиться, пускай грязной и с металлическим привкусом, но не то чтобы у Рей она была многим лучше.

- Я скину тебе фляжку, ты напьешься, скажешь зачем пришел, а потом уйдешь. - Совесть все-таки победила и мусорщица даже от досады на себя прикусила губу. Слишком уж хорошо она знала что такое жара и жажда, чтобы послать человека подальше, как сделать стоило бы. - И учти: у меня есть бластер и я слежу за тобой.

Никакого бластера у Рей конечно же не было, но были надежные стены АТ-АТ. Мусорщица приоткрыла дверь, выкинула фляжку и тут же закрылась обратно, мгновенно вскарабкавшись к наблюдательному пункту.

- Так что ты хотел? Сразу предупреждаю: спидер не продается и даже не приближайся к нему!

Вот и чего она только не подумала убрать его заранее? Расслабилась!