Ура! Нам 8 (ВОСЕМЬ!) лет! Давайте поздравлять друг друга и играть в фанты! (А ещё ищите свои цитаты в шапке - мы собрали там всех :))
Ищем самого спокойного и терпимого рыцаря Рен в этом безумном мире
Ищем медицинское светило, строгого медика, способного собрать мясной конструктор под названием “человек” и снова отправить его на работу.
Ищем самого отбитого мудака по мнению отбитых мудаков для Джин Эрсо.
Ищем подрастающее имперское солнышко, которое светит, но не всем.
Ищем генерала Дэвитса Дравена, командира самой задорной разведки в этой Галактике.
Ищем талантливого ученика и личную головную боль Магистра Рен.
Ищем генерала разведки, командира самой отбитой эскадрильи эвер, гениального актера, зловредного пирата и заботливого мужа в одной упаковке.
Ищем По Дэмерона, чтобы прыгнуть в крестокрыл и что-нибудь взорвать.
Ищем лучшего моффа Империи, по совместительству самую жизнерадостную сладкую булочку в галактике.
Ищем левую руку мастера Иблиса, самый серьёзный аргумент для агрессивных переговоров.
Ищем имперского аса и бывшую Руку Императора, которая дотянулась до настоящего.
Ищем сына маминой подруги, вгоняет в комплекс неполноценности без регистрации и смс.
Ищем майора КорБеза, главного по агрессивным переговорам с пиратами, контрабандистами и прочими антигосударственными элементами.
...он сделает так, как правильно. Не с точки зрения Совета, учителя, Силы и чего угодно еще в этой галактике. Просто — правильно. Без всяких точек зрения.
...ну что там может напугать, если на другой чаше весов был человек, ценность которого не могла выражаться ничем, кроме беззаветной любви?
— Ну чего... — смутился клон. — Я не думал, что так шарахнет...
Выудив из кармана листок флимси, на котором он производил расчёты, Нексу несколько секунд таращился в цифры, а потом радостно продемонстрировал напарнику:
— Вот! Запятую не там поставил.
Он тот, кто предал своих родных, кто переметнулся на вражескую сторону. И он теперь тот, кто убил своего собственного отца. Рука не дрогнула в тот момент. Кайло уверял себя, что все делает правильно. Слишком больно стало многим позже.
Дела, оставленные Кайло, походили на лабиринт, где за каждым поворотом, за каждой дверью скрывались новые трудности, о существовании которых в былые годы рыцарства Анук даже и не догадывалась.
Ловушка должна была закрыться, крючок – разворотить чужие дёсны, намертво привязывая к Доминиону. Их невозможно обмануть и обыграть. Невозможно предать до конца.
Ей бы хотелось не помнить. Вообще не помнить никого из них. Не запоминать. Не вспоминать. Испытывать профессиональное равнодушие.
Но она не закончила Академию, она не умеет испытывать профессиональное равнодушие, у нее даже зачёта не было по такому предмету, не то что экзамена.
— Ты ошибаешься в одном, Уэс. Ты не помешал ему, но ты так и не сдался. Даже когда казалось, что это бесполезно, ты показывал ему, что тебя нельзя сломать просто так. Иногда… Иногда драться до последнего – это все, что мы можем, и в этом единственная наша задача.
Там, где их держали, было тесно, но хуже того – там было темно. Не теснее, чем в стандартной каюте, а за свою жизнь в каких только каютах он не ютился. Но это другое. Помещение, из которого ты можешь выйти, и помещение, из которого ты выйти не можешь, по-разному тесные. И особенно – по-разному тёмные.
— Меня только расстраивает, на какое время выпал этот звёздный час. Когда столько разумных ушло из флота, не будет ли это предательством, если я вот так возьму и брошу своих?
Не бросит вообще-то, они с Разбойной формально даже в одном подчинении – у генерала Органы. Но внутри сейчас это ощущается как «бросит», и Каре хочется услышать какие-то слова, опровергающие это ощущение.
Лучше бы от своих, но для начала хотя бы от полковника.
Да и, в конце концов, истинные намерения одного пирата в отношении другого пирата — не то, что имеет смысл уточнять. Сегодня они готовы пристрелить друг друга, завтра — удачно договорятся и сядут вместе пить.
Я хотел познакомиться с самим собой. Узнать, что я-то о себе думаю. Невозможно понять, кто ты, когда смотришь на себя чужими глазами. Сначала нужно вытряхнуть этот мусор из головы. А когда сам с собой познакомишься, тогда и сможешь решить, какое место в этом мире твое. Только его еще придется занять.
Сколько раз она слышала эту дешёвую риторику, сводящуюся на самом деле к одному и тому же — «мы убиваем во имя добра, а все остальные — во имя зла». Мы убиваем, потому что у нас нет другого выхода, не мы такие — жизнь такая, а вот все остальные — беспринципные сволочи, которым убить разумного — что два пальца обсморкать, чистое удовольствие.
В готовый, но ещё не написанный рапорт о вражеской активности в секторе тянет добавить замечание «поведение имперцев говорило о том, что их оставили без увольнительной на выходные. Это также может являться признаком...».
Джин не смотрит ему в спину, она смотрит на место, где он стоял еще минуту назад, — так, словно она просто не успевает смотреть ему вслед.
Лея уже видела, на что он способен, и понимала, настоящей Силы она еще не видела. Эта мысль… зачаровывала. Влекла. Как влечет бездонная пропасть или хищное животное, замершее на расстоянии вытянутой руки, выжидающее, готовое к нападению.
Как удивительно слова могут в одно мгновение сделать всё очень маленьким и незначительным, заключив целый океан в одну маленькую солёную капельку, или, наоборот, превратить какую-то сущую крошку по меньшей мере — в булыжник...
Правда, если достигнуть некоторой степени паранойи, смешав в коктейль с каким-то хитрым маразмом, можно начать подозревать в каждом нищем на улице хорошо замаскированного генерала разведки.
Эта светлая зелень глаз может показаться кому-то даже игривой, манко искрящейся, но на самом деле — это как засунуть голову в дуло турболазера.
Правда, получилось так, что прежде чем пройтись улицами неведомых городов и поселений или сесть на набережную у моря с непроизносимым названием под небом какого-то необыкновенного цвета, нужно было много, много раз ловить цели в рамку прицела.
— Знаешь же теорию о том, что после прохождения определенной точки существования система может только деградировать? — спрашивает Уэс как будто бы совершенно без контекста. — Иногда мне кажется, что мы просто живём слишком долго, дольше, чем должны были, и вот теперь прошли точку, когда дальше все может только сыпаться.
Кореллианская лётчица в имперской армии Шара Бэй была слишком слабая и умерла.
Имперка Шара Бэй такой глупости решила себе не позволять.
— Но вы ведь сказали, что считаете жизнь разумных ценностью. Даже рискуете собой и своей карьерой, чтобы спасти меня, хотя видите меня впервые в жизни. А сами помогаете убивать.
Осталась в нем с юности некая капелька того, прежнего Скайуокера, который, как любой мальчишка, получал удовольствие от чужого восхищения собственными выходками.
– Многие верят в свободу только до тех пор, пока не станет жарко. А когда пахнет настоящим выбором, драться за нее или подчиниться… большинство выбирает не драться.
— Ну… неправильно и глупо, когда отец есть, и он тебя не знает, а ты его не знаешь. Это как… — он помолчал, стараясь перевести на человеческий язык свои ощущения. – Ну вот видишь перед собой некую структуру и понимаешь, что в одном месте узел собран неправильно, и работать не будет. Или ошибка в формуле. Вот я и исправил.
Кракен искренне верил в то, что все они — винтики одного механизма и не существует «слишком малого» вклада в общее дело, всё машина Восстания функционирует благодаря этим вот мелочам.
— Непременно напишу, — серьёзно отвечает она и говорит чистейшую правду, потому что у неё минимум сто восемьдесят изящных формулировок для каждого генеральского рявка от «не любите мне мозги» до «двести хаттов тебе в...» (пункт назначения варьируется в зависимости от степени генеральского раздражения).
Минутой раньше, минутой позже — не так важно, когда они умрут, если умрут. Гораздо важнее попытаться сделать хоть что-то — просто ждать смерти Кесу… не нравится.
— Что-то с Центром? – вдруг догадывается он. Почему еще штурм-коммандос могут прятаться на Корусанте по каким-то норам?.. – Планета захвачена? КЕМ?!
— Я верю в свободу.
И тут совершенно не врёт. Свобода действительно была её верой и культом. Правда, вместе с твёрдым убеждением, что твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого.
— И в то, что легко она не даётся. Остальное...Остальное, мне кажется, нюансы.
Проблема в том, что когда мистрисс Антиллес не думает, она начинает говорить, а это как всегда её слабое звено.
Star Wars Medley |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Star Wars Medley » Незавершенные эпизоды » Архив » [AU] Так стояла моя царевна одна во тьме...
«так стояла моя царевна одна во тьме, так плескались у ног босых её мрак и смерть, а за ними чернела множество вёрст вода».
© Мастер
Kylo Ren, Rey
Время: 34 ПБЯ
Место: «Супремаси», тронный зал Сноука
Описание: Сноук повержен, и, стоя посреди пылающего огнем тронного зала, Рей решается принять руку Кайло Рена.
есть ты, есть ад в твоей голове,
есть я, я в этом аду живу
Никто не говорит как ужасна смерть, не упоминает чем она пахнет, как может сводить всё внутри от вида отрубленных конечностей и что воспоминания об этом приходят в кошмарах. Рей смерть видела с самого детства, еще на Джакку, когда забиралась в скелеты больших кораблей и находила в них скелеты поменьше. Черепки и кости в своих защитных костюмах, с волосами и без, в нитках сохранившихся чудом сухожилий и в шлемах, свисающих с черепушек, где сквозь защитное стекло на маленькую мусорщицу смотрели черные глазницы. Смерть уродлива, даже если сейбер не оставляет разводы вяжущей крови, липнущей к подошвам сапог; смерть уродлива, даже если изломанные тела скрыты броней и у мертвых преторианских гвардейцев нет лиц — лишь безразличные пустые маски, за которыми трудно увидеть цельную личность, уничтоженную лишь потому, что жажды бороться у Рей оказалось чуть больше. А еще потому, что Кайло Рен встал на ее сторону и спиной к спине.
На несколько мгновений девушка даже испытывает облегчение пополам с радостью, просит Бена спасти оставшиеся челноки Сопротивления и пытается не думать о том, что ее брат медлит, рассматривая располовиненное тело Сноука. Рей находит ему оправдание попыткой всё осознать, принять окончательное решение, смириться с новой выбранной стороной, но когда Кайло поворачивается к сестре, то все надежды Рей пропадают. Она смотрит на Рена и видит черный огонь в его потемневших глазах, видит мрачную злую решимость, видит и чувствует все то, от чего ей — как казалось — она избавила Бена Соло.
Среди прогорающего зала, красных тряпок, слез в глазах, Рей не видит вокруг ничего четкого кроме протянутой руки, кроме Кайло размазанного до черного монолитного камня. Рей о него билась зря — достучаться не вышло. Не вышло так быстро и сразу, во всяком случае. Иррационально и глупо Рей все еще продолжает верить, что достучаться могла, если бы времени было чуть больше. Ведь Кайло уже помогал ей, он уже делал шаги навстречу, сквозь их Узы девушка ощущала смятение и надежду, тягу к Свету и страх одиночества, страх, что Рей от него отвернется.
И она даже сама не осознает, когда все же протягивает руку в ответ, как вкладывает свою в мужскую ладонь и как Рен сжимает ее в ответ. Рей думает о том, что борьба не окончена и война не проиграна, что если она будет здесь, то сможет пробить барьер, что сможет помочь, может помочь сможет даже больше, чем если бы сбежала прямо сейчас. Бену навстречу она делает шаг, сжимает свою ладонь, чтобы он убедился — держит.
— Останови их, Бен. Прикажи им остановиться, — шепчет Рей, глядя брату в глаза и пытаясь их общей связью и кровью переубедить Кайло, как-то заставить его прекратить атаку. — Пожалуйста.
У Рей, конечно, еще остается выбор — она могла бы предать: выхватить сейбер Люка, оттолкнуть Рена и попытаться сбежать, может быть он даже дал бы ей этот шанс, может от злости и гнева предпочел бы думать, что Рей всего лишь хочет погибнуть не здесь, а вместе с Сопротивлением — пускай. Рей такой выбор не совершает осознанно, хоть отец наверняка бы сказал, что его дочь совершает еще одну ужаснейшую ошибку, но почему-то вера еще остается.
И Рей остается тоже.
Огонь берет свое, хищно растекается по залу, пожирая тела преторианских стражей. Мгновение спустя доберется и до Сноука — до того, что от него осталось, и тогда прежний Верховный Лидер станет прошлым. Потом тот же всепоглощающий огонь сожрет Сопротивление, дотянется до самых дальних уголков галактики и поглотит Люка, последнего джедая. Не останется ничего от старого мира – ни ситхов, ни джедаев, ни Империи, ни Республики, а из пепла родится нечто новое, совершенное, то, к чему Кайло стремился всю свою жизнь.
Рен протягивает руку Рей, зная, что они с ней должны вступить на путь творцов нового мирового порядка.
В девушке много тьмы — ей никогда не стать настоящим джедаем. В Кайло много света – ему никогда не стать истинным наследником ситхов. По отдельности они мечутся и не способны обрести гармонию с собой. Но их объединенная Сила принесет в галактику баланс.
На секунду Кайло кажется, что сестра сейчас оттолкнет его, попытается вырвать меч, напасть. Рей колеблется, и Рен напряженно наблюдает за ней, всматриваясь в ее заплаканное лицо.
— Рей, пожалуйста, — едва слышно шепчет мужчина, внутренне готовя себя к любой реакции со стороны девушки.
Те несколько секунд, которые Рей не отвечает, кажутся Кайло вечностью, но он не убирает руку, терпеливо дожидаясь решения сестры.
И, наконец, та решается.
Женская ладонь касается мужской, и впервые за много лет Рен позволяет себе едва заметно улыбнуться. Но улыбка на его губах держится недолго.
– Отпусти их, Рей. Мы на войне, дай им всем умереть, – сквозь Силу и Узы Кайло ощущает, как сестра отчаянно пытается дотянуться до него. — Пусть исчезнут.
В ее глазах – немая мольба и много боли, она все еще зовет его по старому имени, будто желает таким образом пробудить в Рене того канувшего в небытие мальчишку-падавана.
Зря. Бен Соло давно мертв.
Кайло слегка сжимает руку Рей.
— Забудь их. У твоих ног будет вся галактика
Рен прищуривается, и его взгляд останавливается на опустевшем троне Сноука. Пламя лижет подножие, словно верный зверь. Спасти трон не удастся – можно потом только заново отстроить. Но это неважно.
Важно, что в своих видениях Кайло видел на этом троне себя и Рей, рука об руку, объединённых не только Силой, но и общими взглядами и целями. Однажды девушка поймет его по-настоящему и примет избранный им путь. Она уже сделала шаг навстречу. Отрезала себе дорогу назад.
Все правильно, умница.
Прошлое должно умереть.
Несколько мгновений Рей хочется вырваться. Оттолкнуть Кайло, зашипеть, резко выдернуть свою руку и дать злости вырваться на свободу. Из-за него она ощущает себя преданной, ввязавшейся в интриги, масштаба которых не смогла правильно осознать, а теперь своими руками помогла Магистру Рен занять место Сноука. Она не лишила Первый Орден главы, она помогла взойти новому — еще более несдержанному и порывистому. А после, надеясь на что-то, еще и согласилась принять предложение Кайло остаться.
Рей хочется вырваться, но тело кажется тяжелым, ладонь — в тисках и превратившейся в камень. Кайло хочет, чтобы все умерли, а его сестра в ответ качает головой бездумно, шевелит губами беззвучно, повторяя свое «нет» не голосом, но глазами. И галактика у ног ей тоже не нужна — Рей не знает что делать с галактикой. Она сомневается даже в том, какую дорогу выбрала сейчас для себя, что уж говорить о большем. А еще она не хочет, чтобы пострадали друзья, чтобы пострадала её семья, даже пускай семьей они так и остались все больше на словах. Но достучаться до Кайло простыми просьбами и жалобным взглядом конечно же совершенно не выйдет, если есть надежда, то лишь на Узы. На Связь, которая привела мусорщицу на «Супремаси» и, если получится, приведет ее к тем словам, что откликнуться в чужой душе.
— Это не поможет, — выдыхает Рей и встряхивает волосами. То, что она их зачем-то расплела, теперь кажется глупым. Волосы прилипли к вискам и шее, от них еще жарче и неуютно, волосы лезут в глаза острыми тонкими нитями, путаются промеж ресниц и мешают смотреть неотрывно на Рена. — Ты сам знаешь что это не поможет. Ты не сможешь простить себя если твоя мать умрет по твоей вине и мы оба это знаем. Бен, отпусти их.
Рей больше не добавляет просьб, но расправляет плечи, поднимает подбородок выше, чтобы смотреть в глаза. Если она чувствует сквозь Узы брата, то и он тоже сможет почувствовать, что девушка и правда может передумать, разочароваться, отказаться от Кайло, хотя бы потому что он совершит то, что простить ему она будет уже не в состоянии.
— Забудь о них, от Сопротивления остались лишь осколки, оно разгромлено, нет больше кораблей. Но не забирай их жизни, не становись одержим идеей, которая тебя же и уничтожит.
Рей бы хотелось добавить еще: «оставь в Кайло хоть что-то от Бена», но не произносит этого. Только медленно кивает, будто так может заставить Рена кивнуть согласно в ответ. А после — оглядывает пылающий зал.
— Разве не стоило бы сейчас сосредоточиться на том, что намного важнее? Твои враги сейчас не в шатлах спасаются бегством, а здесь, на корабле. Разве нет?
В потоке Силы Кайло чувствует смятение Рей, ее боль, ее злость – целую гамму противоречивых эмоций. Рен не удивляется им, хотя ловит себя на легком беспокойстве. Если он упустит девушку, если она вернется в Сопротивление, ему придется ее убить. Но это совсем не то, чего он хочет.
Они с сестрой одной крови – создания Света и Тьмы. Когда-то и он, как и Рей, бросался из крайности в крайности, не мог сделать выбор. Но теперь выбор сделан.
И она тоже нашла свой путь и свой дом.
Во взгляде девушки Кайло читает «нет». Не отказ быть с ним – отказ признать, что Сопротивление должно умереть. Рей по-прежнему упрямится, пытается усидеть на двух стульях – сохранить жизнь тем отбросам общества, которых ошибочно принимает за друзей, и принять сторону Рена.
Увы, не получится остаться хорошей для всех.
При упоминании Леи Кайло болезненно морщится. Рей попадает в точку – находит больное место. Один раз Рен хотел убить мать, но не смог. Сейчас Кайло ощущает себя решительнее, сильнее. Возможно, он сумел бы сломать себя, а потом пересобрать заново в лучшую версию, могущественную и безжалостную, каким был его дед до встречи с сыном. Рен не повторит ошибок Дарта Вейдера.
Но убийство матери теперь, когда Сноук мертв, кажется Кайло бессмысленным. Ему больше не нужно ничего доказывать древней мумии на троне. Отныне он единственный хозяин своей жизни и, если захочет, может быть жестоким или, напротив, милосердным.
Рен некоторое время молча смотрит на Рей. В его взгляде нет гнева и раздражения – только любопытство.
Кайло обдумывает слова сестры. Желание стереть Сопротивление с лица Вселенной борется в нем с воспоминаниями о матери. В них много горечи, но все еще много хорошего. И из-за этого контраста Рен не знает, как поступить.
— Рыцари преданы мне. Они отыщут и убьют предателей, — мужчина опускает взгляд на женскую ладонь в его руке, затем снова встречается глазами с Рей.
Если у кого-то хватит смелости и наглости поднять восстание против нового Верховного Лидера, то только у генерала Хакса. Он давно метит на трон и уверен, что более других достоин возглавить Первый Орден. Был бы чувствительным к Силе – несомненно, попытался бы убрать Сноука с дороги еще раньше магистра. Даже раздавленный гибелью Старкиллера Хакс амбициозен и опасен.
Но на свое счастье он все еще способен приносить пользу Первому Ордену.
-– Допустим, я дам уйти моим врагам. Но потом они вернутся с новыми силами. И война продолжится. А я хочу ее закончить, Рей, — Кайло сосредоточенно вглядывается в лицо сестры. — Я знаю свою мать, она не сдастся. Она всегда была одержима политическими играми больше, чем чем-либо еще, включая ее собственную семью.
Рен улавливает в своем голосе металлические нотки, и ему нравится звучать так – твердо, решительно, свободно.
— Им больше нет места в этой истории.
И все же Кайло сомневается. Боится, что на самом деле упускает что-то более значимое, важное.
Рей буквально слышит как там, в космосе, с гулом и свистом взрываются маленькие челноки. Как огонь пожирает людей и выбрасывает их обугленные кости в холодную пустоту, в черноту и тьму. В этой же тьме тонет Кайло Рен, хоть стоит прямо здесь, напротив своей сестры. Рей качает головой упрямо, мелко вздрагивает. Ей кажется, что стоит только повернуть голову к открытому иллюминатору, как она увидит что последний из челноков взрывается и наступает гнетущая тишина: последняя надежда угаснет и тогда Рей будет сама готова убить Кайло Рена. Потому что больше надежды никакой не останется. Нет, не для Сопротивления. Для нее самой.
Выхватить сейбер, пока Кайло не понял что произошло, а потом ударить смертоносно и страшно. Вот как она поступит, если ее брат не остановится.
— Ты веришь в кучку рыцарей и в то, что они смогут перебить всех, кто не будет с тобой согласен? В самом деле?
Насколько сильно Бен готов пойти в своем самообмане, если просто предполагает такое? Если думает, что сможет сразиться со всем миром просто потому что сейчас располовиненное тело Сноука лежит в его ногах?
— Тогда и меня не будет в этой истории. — У девушки в голосе тоже прорезаются злые жесткие нотки металла. Она хмурится, угрюмо рассматривая Кайло. — Если ты убьешь свою мать, то что остановит тебя от того, чтобы убить и меня, просто чуточку позже? — Рей качает головой, повторяя снова сказанное прежде. — Не делай этого, Бен. Если ты хочешь показать свою силу, то покажи ее так, чтобы она не выглядела отчаянным страхом перед горсткой разумных, которые сейчас просто хотят выжить.
Она больше не сжимает в ответ черную перчатку брата. Не вырывает руку лишь потому, что ей тоже не хватает последнего решительного отказа Бена, последнего вздоха чтобы понять — она зря здесь осталась. Цепляться дольше глупо и бесполезно; зря Рей не верила своему отцу в его постоянных печальных речах о том, что Кайло уже не спасти, что его путь к Свету потерян и бороться за иное — лишь попросту тратить время.
— Иначе можешь убить меня прямо сейчас, вместе с ними. — Рей не честна — она не даст ему это сделать, но все равно произносит хлесткие слова. — Ты хотел, чтобы я была с тобой и я была готова попробовать, несмотря на все, что мне говорили, несмотря на все поступки, что я видела от тебя. Я пришла сюда, я готова была сражаться с тобой на одной стороне, но ты сам не даешь мне сделать такой выбор. Если ты уничтожить все, что дорого мне, то у меня ничего больше не останется.
Ничего, что заставило бы меня не разочароваться в тебе окончательно.
Огонь расползается по залу, но в этом пекле Кайло становится холодно. От взгляда Рей, от металла в ее голосе.
Рен смотрит на сестру тяжело и задумчиво, взвешивая решения, взвешивая последствия каждого своего возможного шага.
На замечание девушки про «кучку рыцарей» и несогласных новоиспеченный Верховный Лидер отвечает снисходительным молчанием. Простые люди, даже наделенные властью, вроде генерала Хакса, не смогут противопоставить ничего мощи обученных форсюзеров.
Вейдер и Сидиус внушали страх всей Галактике. В Империи предатели не выживали. Не выживут и в Первом Ордене.
— Я не желаю тебе смерти, Рей. Мы связаны и нужны друг другу. Ни один из нас не сможет нормально дальше жить, если убьет другого, и ты знаешь это, — Кайло ощущает, как пальцы Рей разжимаются.
Но мышцы ее руки остаются напряженными.
Рен чувствует желание девушки вырваться, уйти, отречься от брата и вернуться в привычный мир. Мир контрабандистов, предателей, сопротивленческого отребья.
Вот что ей дорого по-настоящему.
Криффова шайка террористов, которые мешают установлению мира в Галактике.
— Хорошо. Я не стану их преследовать. Но если они вернутся, я уничтожу всех до единого. Мы на войне, Рей. Если пощадить врага, потом легко заполучить нож себе в спину, — криво усмехнувшись, Кайло бросает взгляд на останки Сноука. – Зря ты ищешь в Сопротивлении семью. Моя мать и твой отец живут в собственном мире, им нет дела до нас. Но для меня все иначе. Я уверен, что скоро ты поймешь меня.
Думая о матери, Рен не ощущает ненависти – только усталость. И все еще вину. Но сейчас в нем больше торжества и пьянящего чувства свободы.
Он добился своего, он превзошел деда.
И поддержка Рей, равного с ним по силе, пусть и неопытного форсюзера, сделает его сильнейшим лидером в Галактике. Он станет учителем для своей сестры. И вместе они приведут Первый Орден к окончательной победе.
— Мы сделаем мир лучше.
Звук активизировавшегося лифта заставляет Кайло насторожиться. Не без сожаления Рен выпускает руку сестры и подбирает цепной электрокнут одного из преторианских стражей. Дополнительное оружие не помешает. Если у Сноука есть еще какие-то тайные выдрессированные войска и сейчас придется иметь с ними дело, новый Верховный Лидер встретит их во всеоружии.
Краем глаза продолжая следить за действиями Рей, Кайло делает несколько шагов в сторону выхода из зала.
— Здесь все разрушено, я не смогу транслировать приказ отсюда. Идем.
Держа меч наготове, но не зажигая его, Рен встает напротив лифта.
Вы здесь » Star Wars Medley » Незавершенные эпизоды » Архив » [AU] Так стояла моя царевна одна во тьме...
