[icon]https://i.imgur.com/dmvrJxw.jpg[/icon] - Лучшие, - соглашается Магри. - Соберут. Как новенькая птичка не будет, будет как старая злобная чайка. Знаешь, эти, живут возле моря, орут мерзко, клювом пробивают насквозь банку из-под лума. Полетаете еще, не парься. Хотя раздолбали тебя знатно... Командир, она везучая и криффски милая, мы же ее себе оставим, правда?
Магри переводит взгляд Каре за плечо, поднимает светлые брови домиком и будто тут же становится лет на пять моложе.
- Не оставим, - возражает Уэс. - Ее дома ждут. Просто ненадолго приютим. Машину Двойки уже залатали?
- Да, вон стоит, - Магри машет рукой в сторону, где среди прочих истребителей, перехватчиков и бомберов стоят черно-желто-облезлые крестокрылы. Секунду смотрит на Каре так, словно прикидывает, поуговаривать немного или просто связать, а потом вдруг резко разворачивается и с бодрым "Щас, бегу уже!" мчится в другой конец ангара, откуда слышится только неразборчивая ругать.
- Знакомься, Ас-9, - Янсон усмехается вслед сбежавшей Магри и легко обнимает Каре за плечи, увлекая за собой к истребителям. - Пойдем смотреть временную замену твоей злобной чайке.
Крестокрыл Двойки старый, Т-65, на каких летали еще против Звезды Смерти, но, не считая облезлых боков, хорошо сохранившийся. Фонарь отчетливо новее, блестит свежими креплениями, пахнет смесью металла и масла. Тихо урчит в пассивном режиме реактор. В гнезде сидит астромех, на черной макушке три косые желтые полоски. Ворчит по-дроидски при виде гостей.
- Будь вежливым, - Уэс укоризненно тыкает в него пальцем, за что получает еще порцию ворчания. - Это Блинк, наш кочевой астромех. До сих пор злится на меня за это, маленький злопамятный майнок... Машина, конечно, старье. Ладно. Годами проверенная классика. Доводилось на таких летать?
Не то чтобы отличий было много, но некоторых привычных для молодых пилотов штук не хватает. Торпед вот меньше аж на треть.

[icon]https://i.imgur.com/dmvrJxw.jpg[/icon] - О, если бы Инком принимал в качестве оплаты душу, я бы заложил свою за десяток таких, - усмехается Уэс.
Он стоит, расслабленно прислонившись к фюзеляжу, наблюдает за Каре в истребителе. У нее вдохновенное лицо человека, который нашел свою маленькую радость здесь и сейчас, с тем же блеском в глазах, как тогда, год назад, на перевалочной станции.
Эта мысль - а еще будто невзначай брошенные Каре слова про ее способность даже танцевать - не дают ему покоя, и Янсон, загадочно улыбаясь, бросает короткое:
- Дождись меня, я скоро.
И исчезает из ангара, оставляя Каре общаться с машиной без чужих надоедливых глаз.
Уэсу нужна Ас-11 и ее сокровище.
Минут через десять он возвращается все с той же загадочно-коварной, но теперь еще и довольной улыбкой, заглядывает в кокпит.
- Я намерен похитить тебя отсюда, - объявляет он и протягивает Каре руку, чтобы помочь ей выбраться. Так и не отпускает ее потом, уводя за собой в одно из технических помещений. Пустующий склад, куда по этому поводу никто не заглядывает. Места здесь не то чтобы много, но двоим людям есть где развернуться. Из освещения - только аварийная лампа в потолке, и та горит неровно, подрагивает, будто вот-вот отдаст концы.
Здесь Янсон наконец выпускает руку Каре, но только для того чтобы заблокировать дверь. Обычно так начинаются всякие плохие голофильмы-ужастики: после того, как индикатор замка меняет цвет, все должно пойти очень плохо, он сам должен оказаться анзатом или просто свихнувшимся маньяком, а Каре - несчастной жертвой, героически удирающей от него по вентиляции. Которой здесь нет, но это частности.
Вместо того, чтобы срочно отрастить зловещие щупальца, Уэс вытаскивает из кармана два наушника.
- Могу я?.. - он тянется к лицу Каре, и, дождавшись ее одобрения, бережно убирает в сторону кудряшки и вкладывает шарик гарнитуры ей в ухо. Второй надевает сам, щелкает кнопкой плеера в кармане, и, пока тихо звучат вступительные ноты, предлагает девушке руку.
- Моя очередь приглашать вас на танец, мэм.
На "вы" Уэс обращается нарочно, это слышится в слегка изменившемся голосе, читается в озорно блестящих глазах. Просто еще одна маленькая шалость.

Каре делает шаг ближе, и Уэс бережно обнимает ее за талию. Ладонь не сразу опускается на положенное место, легко скользит по спине.
- Никаких сигналов тревоги, - уверенно, ситски серьезно обещает Янсон. Голос сам собой уходит в густое мурлыканье. - Только музыка. Сколько захочешь.
Рано или поздно они выйдут из гипера, или кто-нибудь возжаждет его мозгов и срочно вызовет, или где-то на пути следования "Раваны" притаился вонгский тягун, чтобы выдернуть их из гипера, и тогда слова про тревогу окажутся злой ложью... Но так же, как и в той кантине на краю галактики, у них есть это прекрасное, только им принадлежащее "здесь и сейчас".
Уэс вспоминает аналогию Каре про полеты и улыбается.
- Можем считать это нашей тренировкой слетанности. В некотором роде.
Настоящая им тоже пригодится, но, в конце концов, учиться чувствовать друг друга можно и так тоже. Далеко не худший способ. И точно более бережный в отношении чудом пережившей звено вонгов девушки.
Еще Уэс вспоминает, как она говорила - "Посмотрите на меня", и теперь ни на секунду не отводит взгляда. Пространство он почти буквально ощущает шкурой, и смотрит только на Каре. Улыбается тому, как она мечтательно прикрывает глаза, снова представляет ее в красном платье. Пусть они сейчас даже не в забытой Силой кантине, а на боевом корабле крифф знает в какой галактической заднице.
Музыка течет насквозь, как будто вымывает из костей въевшуюся коралловую пыль. Хочется верить, что это работает и для Каре тоже. Что этот маленький, нахальный побег из войны прямо посреди нее оставит после себя что-то... капельку больше сил драться.

- Это не я, - машинально отвечает Уэс, тоже шепотом. Не задумываясь, на голой привычке к словосочетанию "дурацкая шутка".
Он тоже дергается, когда лампа гаснет, и очень надеется, что Каре этого не заметила. И что не сделал ей больно, на мгновение прижав к себе чуть крепче.
Идут секунды, и ничего не происходит. Никто и ничто не вторгается в их темноту, которая не такая уж и непроницаемо-темная: индикатор замка все еще светится, и чем больше глаза привыкают ко мраку, тем явнее он приобретает легкий красноватый оттенок.
Музыка звучит дальше, как ни в чем не бывало.
А темнота творит свое черное, коварное волшебство.
В ней особенно остро существуют руки Каре, напряженная сейчас спина под его ладонью, ее дыхание и быстрый стук сердца, который так легко почувствовать, достаточно не полшага даже - легчайшего движения навстречу.
Одно легкое движение, и можно будет прикоснуться щекой к щеке, вдохнуть запах ее кудряшек. Найти губы.
Уэса останавливает только то, что они на боевом корабле, и он только что сам позвал Каре к себе в ведомые. К ситхам собственную репутацию, которая и так однозначна, но в отношении Каре это будет...
И все, что он позволяет себе - погладить большим пальцем ее ладонь прежде чем ободряюще сжать. Это - и шепот:
- Мне не мешает. А тебе?