Янсон удовлетворенно ухмыльнулся.
- Ладно, теперь верю.
Ухмылка вышла ненастоящая, натянутая.
Хонсиан, Хонсиан... Еще одни "просто какие-то психованные террористы", которых гоняли, если они совсем уж откровенно нарывались, но на самом деле всем было немного плевать, кто они и что они, пока те сидели тихо, не лезли под руку и не слишком мутили воду. Хватало других проблем. В пережеванной вонгами галактике, среди чудовищного бардака первых послевоенных лет только Сопротивление обратило внимание на кучку маргиналов, которые то ли хотели вернуть старую добрую Империю, то ли просто пытались выбить себе кусочек космоса побольше в личное, безраздельное пользование.
Когда Лея связалась с ним и спросила, не хотел бы он помочь старым друзьям в борьбе с угрозой, которую Республика недооценивает и упорно не хочет замечать, он вежливо ответил, что сделает все, что будет в его силах. Это так и осталось просто обещанием, потому что не так уж и много он мог, оставаясь на службе. Лее нужны были разумные, которые будут рядом, будут сражаться вместе с ней, а он не мог все бросить. Не мог нарушить данное Лее слово не трепаться и рассказать о захватывающем предложении своим людям, и увести их за собой вслепую тоже не мог. Они бы пошли, да, поняли бы, но поступать так с ними Уэс не хотел.
А потом был Хонсиан... после которого все равно ничего не изменилось. От первого флота остались ошметки, и Янсон нужен был здесь больше, чем там. Потому что Первый Орден был не единственной угрозой, потому что... в конце концов, он когда-то присягал Альянсу и Новой Республике, и это все еще что-то значило.
Гэвин потерял на Хонсиане семью. Они не говорили об этом, не больше искреннего, но все равно кажущегося до зубовного скрежета дежурным "соболезную". Ничего уже было не изменить, ничего нельзя было сделать, и Гэвин вроде бы держался... Вроде бы.
Уэс все-таки рискнул спросить.
- Слушай, я... могу сделать что-то для тебя?
Он едва заметно выделил интонацией последние два слова.