Как и всегда, Кассиан вернулся с задания с гостинцами. В этот раз решил сбавить обороты и ограничиться всего-то имперской лётчицей. Наверное, это чтобы у Дэвитса был небольшой шанс отдохнуть от потрясений вроде имперских дроидов, которых Кассиан наоборот решил в этот раз потерять. Ну что же, если бы кто спросил Дэвитса Дравена, то обмен вышел вполне сносный: вряд ли на черном рынке за этого дроида дали больше кредитов, чем стоит одна имперская лётчица. Он не знал расценок, но предполагал, что сладить с лётчицей проще, чем с дроидом, одна неверная строчка кода в котором могла положить хозяину всю базу.
О происшествии утром Дэвитс узнал первым. Разговаривать с зачинщиками пошел Кракен, и лицо у него было такое, будто он готов был всех их поднять на орбиту и спустить в шлюз. Разумные всегда имели причины на то, что делали, пусть и не всегда догадывались об этом сами. Однако для повстанцев подобное поведение было непозволительно. Существовали враги, а существовали пленники, и пусть Дэвитс не понаслышке знал, что порой бывает с имперскими пленниками в Восстании, он также знал, чего с ними бывать не должно.
Камера была простая, с дверью, под которую можно было подсовывать поднос с едой. Хотя поднос с едой у Дэвитса был, подсовывать его никуда он не стал, только кивком велел охране открыть дверь. Обстановка внутри была аскетичной, но не живодёрской. Когда-то это был жилой блок, который они просто приспособили под другие нужды, когда такие нужды появились. Теперь тут жила Шара Бэй.
На подносе стоял мягкий стаканчик с водой, булочка, масло, сыр, какие-то фрукты, тарелка с сосикой и вареным яйцом. Не то, что приносили ей обычно: в этот раз завтрак для пленницы Дэвитс собрал лично. Примерно так же питались сами повстанцы, но это было малое утешение и бесполезная доброта. Он нашел место, куда поставить поднос, а после встал у дальней стены, облокотился спиной, засунув руки в карманы брюк. На Шару он смотрел прямо.
— Утром вышло нехорошо. Вам мои извинения и обещания наверняка неважны, но я всё равно скажу. Шара, так? Извините, Шара. Этого больше не повторится.

— Но вы не на месте моих разумных.
Маленькая разница между «людьми» и «разумными» была еще одним поводом, почему многие шли в Восстание. Империя была удивительно человекоцентрична, и хотя Дэвитс тоже был человеком, свою жизнь он начинал во времена, когда люди были лишь одной из многих рас галактики, а не главенствующей. Нынешний порядок вещей для него был скорее противоестественным, пусть он и замечал его лишь в моменты, когда кто-то автоматически говорил «люди» там, где любой республиканец сказал бы «разумные». Однако осуждать Шару за это не было особого смысла, да и Дэвитс пришел сюда не за этим. И не затем, чтобы представляться. Даже не затем, чтобы долго и пространно рассуждать о том, как неправы были разумные в его и не только его подчинении. Извинения были скорее делом чести, чем насущности; с тем же успехом Дэвитс мог почти что проигнорировать этот инцидент, попросту выговорив тем повстанцам, кто стал его причиной. Приходить сюда было необязательно, он ничего не был должен Шаре Бэй.
— Лучше скажите, на своем вы как считаете? Бесполезная трата ресурса?

Вопрос был с подвохом, как же без этого. Дэвитс и сам бы затруднился ответить на такой сходу, но в этом и заключалась его ценность. Быстрых ответов ему было не нужно, ему были нужны такие, которые покажут, что за человек эта Шара. Что у нее на уме, пока она разглядывает четыре стены и существует в статусе пленницы. Пошатнули ли ее непробиваемое и гордое спокойствие утренние события. Всех ли из них она считает головорезами, безмозглыми радикалами и тупыми идеалистами, в лучшем случае, или только избранных.
— У Кассиана доброе сердце, а у Со — плохая репутация. Уверен, в ваших глазах у нас репутация не лучше, но изнутри Восстания мы различаем свои градации.
У Со и раньше-то репутация была сомнительного толка, а за последние пару недель он умудрился показать, что это были еще цветочки. Целая планета погибла от его рук, и всю ответственность за этот акт сопротивления глубоко заблуждающегося человека повесили на повстанцев. Всех. Везде. Даже тех, кто точно так же, как и остальная галактика, проснулся однажды и с ужасом узнал об этой новости. Однако Дэвитс был здесь не затем, чтобы обсуждать Со и его партизан. Ему была интересна Шара и то, как этот мир видела она. О Со он и так знал уже достаточно.
— Как вы думаете, что будет происходить с вами дальше?