Генерал Каргин или, как почему-то принялись звать его все встречные пираты, то ли путая звание с именем, то ли нутром чуя правду про него, просто Генерал срываться на корабль Рана не торопился. Очень даже наоборот. О делах Рана на Кореллии Гарик осведомлен не был, знал только, что уходил Ран ряженый так, словно собирался ограбить все местные банки разом, а может, даже вынести что-нибудь из сейфа лично Коррана Хорна. А прибыл — и вот, сразу отправил ему приглашение, да не просто на голозвонок, а личное. Пить. Пить — это, рассудил Гарик, к хорошим новостям.
Кораблик, который занимала Призрачная, был типичной пиратской рабочей лошадкой — во многом потому, что именно у пиратов они в начале миссии его и отжали, даже особо не церемонясь. Крестокрылы им предоставило РУНР, и как только они стали хозяевами своего собственного судна, все опознавательные знаки с них Призраки потёрли. Потёрли качественно и безжалостно — не найдется такого пирата или даже техника-специалиста в самом РУНР, чтобы теперь опознать их. В этом заключалась большая часть их работы: вживаться в роль так сильно, чтобы было не подкопаться.
На фрегат Рана Гарик прибыл через час от вызова — не слишком быстро, чтобы это показалось чрезмерным любопытством, но и не слишком поздно, чтобы можно было обвинить его в невежливости. В ангаре он махнул двум другим — не Призракам, обычным пиратам, которых они завербовали за последние пару месяцев, — мол, брысь. Займите себя чем-нибудь. Эскорт Генерал не любил, таскал с собой скорее как аксессуар, чтобы немедленно где-то его забыть. Гарику же просто было не с руки иметь чужие уши рядом.
Необъятный пиратский плащ Генерала содержал много вещей, в том числе большое количество оружия. Местные уже знали, что обыскивать его бесполезно: они найдут бластер-другой, вибронож, еще что-нибудь, а потом Генерал воткнет новый, непонятно откуда взявшийся вибронож прямо в стол перед Раном Баттой — и что ты будешь делать? За все свои визиты сюда Гарик ни разу не угрожал бессмысленно и вообще держался и выглядел удивительно разумно. Мог рявкнуть, если кто-то приставал или пересекал невидимую черту пиратской иерархии, если пересекал настойчиво — мог схватить за горло и долбануть спиной об стену разок, чтобы тут же выпустить. Мог даже — вот — воткнуть нож в стол. Но по нему всегда было видно: если Генерал захочет убить — это будет выглядеть совсем иначе. А это — так. Показуха. Демонстрация статуса.
Гарику нужно было заинтересовать Рана, сыграть эту роль так магнетически, чтобы тот проникся и пустил его ближе. Или потому, что поверил, или потому, что не верил и хотел разгадать, как головоломку. Оба варианта устраивали РУНР, а значит, и Гарика.
— Где ваш мастер? Фломастер, — зычно спросил Генерал, цепким взглядом окидывая ангар, и усмехнулся. — Ведите, пока я сам не пошёл.

Всю дорогу на лифте Генерал стоял молча, засунув руки в карманы брюк. Бластеры арденнийца его не волновали, казалось, совершенно — да и с чего бы. Собственный висел в кобуре подмышкой — стрелял Генерал с левой, судя по расположению, но тут пока никто толком не видел, насколько метко. Единственное, что можно было разглядеть — это небрежно выцарапанные инициалы на рукояти, но кому они принадлежали и был ли этим кем-то сам Генерал, никто тоже не знал. Однако одно было точно: если бы кто вздумал по нему стрелять, церемониться он бы не стал.
Двери кабины раскрылись в холл тюремного блока, где Генерал прежде не бывал. Не то место, которое первым делам показывают гостям. Однако на его лице не отразилось ни удивления, ни тем более испуга. Он просто шагнул в холл, словно всегда знал, что их встреча будет проходить здесь, и остановился неподалеку от Рана. Не требовалось быть разведчиком, чтобы сложить все детали воедино и получить вполне стройную картинку. Генерал обернулся на лифт, дождался, когда закроются двери. Потом повернулся обратно к Рану.
— Хвастаться трофеем будешь? — вместо приветствия спросил он. — Или сначала я должен выразить свое благоговение перед твоей дерзостью в глазах закона?
Генерал поклонился в пояс, сделав вычурный жест одной рукой — и выглядело это до того нелепо и неуместно, что разогнувшись, он тут же засмеялся. Всё их общение до сих пор по большей части строилось на скрытой демонстрации силы и удали. Ран, конечно, победил, когда Гарик принял его предложение, но соперничество никуда не делось. Этим, пожалуй, Ран Батта Гарику даже нравился. Из него бы вышел хороший Призрак.

Гарик сомневался, что он захочет повторить. Но смеялись они хорошо, а у него была миссия, из которой он планировал однажды вернуться целым и невредимым домой к жене. Тюремный блок его не впечатлял, преимущественно потому что кто в вонгскую летал — тот вообще сложно впечатляется стрёмными помещениями любого толка. Шел он спокойно, шаги у него были лёгкие и пружинистые. Ботинки почти не издавали звуков. Пыточный дроид, подлетевший обследовать его с жадностью почуявшего добычу сарлакка, Генерала тоже с расслабленного настроя не сбил.
Если уж на то пошло, то кого такого украл Ран с Кореллии было интересно лично Гарику. На Кореллии не так много подлежащих краже личностей, которые могли бы вызвать у пирата любого толка подобный восторг. Нет, не восторг. Самодовольство.
А еще требовали бы двух бойцов в полном обвесе у двери.
Генерал на них даже не взглянул особо, а Гарик краем глаза пересчитал всё, что было на них навешано, и прикинул, видел ли такое прежде на этом корабле, да и в целом среди пиратов. Выходило, что нет. Выходило, что это серьезный гость. Мысленно Гарик перебрал всех известных ему кореллианцев, представляющих ценность для Новой Республики. Потом перебрал любые известные ему мотивы Рана кого-либо из них красть.
Потом Ран открыл дверь.
За дверью висел Хорн.
У Гарика заныла половина лица.
Реагировал он не как пират — а как он сам. Потому что актерский талант — это на самом деле просто умение достать из своих воспоминаний нужную эмоцию, а эмоций относительно не так давно от души зарядившего ему по лицу Хорна, таких эмоций, которые никогда бы не показал Гарик Лоран, у него было хоть отбавляй. Что-то блеснуло в глазах — мстительное и хищное, что-то, что выдавало историю между ним и Хорном — полуправдивую, но разумные склонны додумывать то, что видят, так, чтобы выглядело правдиво, — и Генерал промурчал себе под нос:
— Так-так-так.
Чуть склонив голову к плечу, несколько мгновений он разглядывал пленника. Потом кинул взгляд на Рана:
— Ты — сумасшедший, — и хлопнул его по плечу, прежде чем шагнуть внутрь камеры. — Это ж Хорн!
«Это ж Хорн» был так избит, что его было почти жалко, но жалость эта была лорановская, не генеральская, и Генерал ее запихал ногами обратно. Задание важнее. Свою работу он всегда делал хорошо. Можно ли трогать пленника, было непонятно, и из вежливости Генерал трогать не стал, только подошел ближе, практически подкрался, и вгляделся в рожу поближе. Чтобы так отделать кого-то вроде Коррана — это надо быть чудовищно удачливым и примерно настолько же безумным. Безумия за Раном прежде не водилось, и вообще в его образ оно как-то не укладывалось.
— Это ж Хорн, — задумчиво повторил Генерал, качаясь назад от заплывшего лица Хорна, чуть отступая. — Нет, это не Хорн. Это заявление, которое ты сделал через Хорна. Или сделаешь, раз уж этот красавчик до сих пор жив.

Закрыть его не закрыли. Это было хорошо, а то холодок по спине всё же дёрнул, когда Гарик перешагнул порог. Но причин подозревать его у Рана пока не было: до сих пор Генерал не делал ничего такого, что могло бы вызвать явные вопросы. Неявных было много, и история с Хорном была обязана лечь в колоду к другим. Величину этой колоды Гарик контролировал очень внимательно. Иногда что-то сдавал из нее, иногда — добавлял. Опасно было быть как чересчур понятным и легко просчитываемым, так и чересчур загадочным. Приходилось балансировать где-то между, оставляя пространство для внезапных откровений и искренности, которая, как известно, формирует прочные связи так же хорошо, как общие бои и общие победы. Общих боев и побед у них пока не было. Откровения — могли начаться, если Ран не шутил насчет вирренского.
Генерал прикинул, были ли у него вопросы к Хорну. Потом то же самое прикинул Гарик — за долю мгновения до того, как дёрнуть уголком губ в ухмылке.
— Не назвал бы это вопросами, но некоторое количество, — Генерал нарочито медленно поискал слово, — не договоренных разговоров у нас с ним есть. Он меня вроде как по лицу бил однажды. А у меня не было возможности ответить. Досадно тогда вышло.
Генерал почесал щеку, с трудом оторвал взгляд от Хорна — зрелище было завораживающее в своей дикости — и посмотрел на Рана.
— Когда тестировать меня перестанешь? — кивнул на дверь. — В моем возрасте это уже утомляет, дружок. Хочешь знать, из чего я сделан — или спои уже, наконец, да расспроси по-разумному, или отправь заниматься делом. Хорна вот тебе разговорить могу. А это всё, — еще один кивок на дверь, — брось. Мы оба умные люди. Только ты сумасшедший, — Генерал блеснул улыбкой, — а я опасный. Тоню-ю-юсенькая грань. Поверь, если бы ты мне не нравился, мы бы с тобой общались по-другому. И я думаю, это взаимно. Так что единственное, что ты тестируешь — это моё терпение. А я тебе позволяю. Пока что.
Генерал резко перестал улыбаться, сплюнул куда-то под Хорна и вышел обратно в коридор, на ходу доставая из внутреннего кармана — что? бластер? вибронож? — курительную трубку, которой сделал «пиф-паф» по кессурианке, сдул «дымок» с мундштука и спокойно пошел обратно к лифту. Мягкой, миролюбивой и расхлябанной походкой ворнскра, которому доложили мяса.
Рана Генерал обычно не отчитывал, как какого-то мальчишку, но время пришло. Ко всем этим проверкам на прочность, храбрость, веру и прочие качества хорошего пиратского вассала Гарик относился спокойно. Их уговор о сотрудничестве пока что не был скреплен ничем существенным: да, звучали стандартные слова про куш и всякие материальные блага, если Генерал будет служить верой и правдой, но это еще ничего не значило. Люди не доверяют тем, кому платят. Они доверяют тем, кто в опасности закрывает их собой. Доверяют тем, кто ради них совершает невозможное. Доверяют тем, кто не разбалтывает секрет, который узнают, первому же встречному. Доверяют тем, с кем прошли огонь, воду и пристальное внимание КорБеза. А в дверь камеры зайти — да какая это вера.
Всё, что требовалось Гарику, это дать Рану повод задуматься, что тестировать его надо иначе — и еще что Генерал не тот разумный, который будет долго играть в чужие игры. И можно, конечно, выстрелить ему в спину и затащить обратно в камеру, подвесить рядом с Хорном, да что угодно можно. Но будет ли это рациональным использованием ресурса?

У лифта Гарик остановился, неторопливо изъял откуда-то из недр плаща табак. Было тихо, только Ран шагал следом. Где-то еще крутился пыточный дроид, но к нему не подлетал — и правильно делал, потому что Генерал бы достал бластер и вышиб ему его дроидские мозги. В остальном ни звука. Трубку Гарик набивал неторопливо, твердыми, спокойными руками, как будто не посмотрел только что на страшного мудака, по совместительству собственного товарища Коррана Хорна в пиратском плену, измятым практически в кашу. Следы от ботинок на теле, заплывшее лицо, и звёзды знают, как ему еще досталось. Наверняка напичкали супрессантами какими-то. Прямо поверх седативок. Гарик бы напичкал, если бы у него стояла цель взять Хорна в плен и удерживать в плену бессрочно. Всё вот это остальное в камере и даже двое бойцов рядом — это всё херня, если Хорн захотел бы выйти и мог бы управлять Силой. Сила — первое, что стоило отбирать у форсюзера, если хочешь оставить его себе, а он против.
Только вот Ран наверняка не планировал кормить Хорна на собственные деньги до скончания времен. Что тогда? Выкуп? Нет, вряд ли. Смысла нет. Выкуп — это подход террористов, преступников уровня «я думаю может быть о завтрашнем дне, но вряд ли о послезавтрашнем». Ран был не таким. Ран мыслил шире и думал дальше, чем завтра, послезавтра и даже конец месяца. Хорн был нужен ему для заявлений. Одно он уже сделал: смотрите, я могу схватить директора КорБеза, и мне никто ничего не сможет сделать. Пара оставленных трупов — мелочь. По правде, может, и не мелочь, но сообщение такое. Что еще Ран хотел сказать? Нет, рано об этом думать. Надо было понять, зачем. Зачем Ран хотел это все говорить? Для авторитета. Для демонстрации силы. Для демонстрации безнаказанности. Личные счеты? Может, и были, но вряд ли он ориентировался на них. Что еще? Некомпетентность Новой Республики?
Гарик усмехнулся и поджег табак, раскурил. Ран как раз дошагал.
Генерал мог бы ответить о том, в кого он такой талантливый. По-разному, спектр ответов простирался от шутливого до откровенно хамского. Но он только усмехнулся, выдыхая дым в сторону, и забрал ключ-карту. Как просто было бы выпустить Хорна теперь. Украсть его. Спасти. Как невероятно, невероятно просто. Генерал крутанул ключ-карту и спрятал во внутренний карман плаща.
Все варианты спасения Хорна мешали его миссии. Даже общаться с ним было опасно. Он мог не разобраться, сказать что-то не то, потерявшись в медикаментозном тумане. Это предложение было — так, не всерьез. Гарик не ожидал, что Ран согласится. Его согласие было любопытным фактом.
— Из-за этого мудака много хороших разумных полегло, — как-то задумчиво сказал Генерал. Встряхнулся. — Чем вы его взяли? Он же, — он весьма похоже изобразил звук светового меча. — Того. Джедай. Судя по спидеру, непохоже, что вы выволокли его из сортира или из постели. Ночь же на Кореллии сейчас? Или ранее утро.
Двери лифта открылись, Генерал выдохнул кольцо дыма перед собой и шагнул прямо сквозь него.

Вот, значит, как. Не из дома Ран Хорна крал, а с улицы, более того, с улицы вместе с кем-то. Все это было крайне любопытно, потому что насколько знал Гарик, Хорн свою жену очень даже любил — и потому, что действительно любил, и потому, что кто дочку Террика обидит, тот потом головы недосчитается. Причем даже до того, как об этом узнает сам папа-Террик. Пока Ран рассказывал весь ход своей спецоперации по созданию самому себе проблем галактического масштаба — кража мужа считалась обидой дочки Террика, а там дальше исход известный —  Генерал безмятежно курил, лишь изредка косясь на рассказчика. Выходил складный, неплохо продуманный план. Интересно, конечно, что ПВО не стреляло, но это, вероятно, из-за девчонки. Иначе КорБез лучше бы умер всем составом, чем дал кому-то украсть собственного директора. А гражданские — это тонкий момент, с ними так нельзя. Их надо спасать.
Гарик шел следом за Раном по офицерской палубе и перебирал в уме всех девочек, которые были как-либо связаны с Хорном и о которых он знал. Джизелла? Но нет, тогда Ран недосчитался бы пары конечностей, потому что два Хорна — это страшная сила. На Миракс тоже было непохоже, судя по комментарию Рана о жене. Вряд ли тот так плохо разрабатывал цель перед кражей, чтобы не знать, как выглядела его жена. Кто тогда? Последний раз Гарик видел Коррана на «Сюрпризе», но там вокруг него никаких «девочек» не увивалось. Да и к тому же, тамошние девочки не нуждались в защите и сами кому угодно могли проломить череп и выбить пару позвонков. Что-то не складывалось.
Не было других таких девочек, чтобы их сам Корран Хорн по ночам на спидерах катал.
В каюте Рана Генерал первым делом прошел к столу. Вибронож, который он некогда воткнул в столешницу, чтобы проверить Рана на способность адекватно оценивать чужие намерения его убить, так и торчал памятником их обоюдному хладнокровию. Ведь в тот день решительно все могло пойти не так: Каргин мог радикально не понравиться Рану, и тогда ни о каком продолжении миссии речи бы не шло. Но знакомство прошло гладко, даже задорно. Генерал скользнул по виброножу смешливым взглядом и упал в кресло у стола, подпер голову рукой. Выпустил кольцо дыма.
— Умеете вы веселиться, ничего не скажешь. Почти завидую, — по голосу было не прочитать, завидовал ли Генерал на самом деле. — Меня ты просто похвастаться трофеем позвал или хочешь чего?

Зубы таки показал. Гарик уж думал — не дождётся. Но нет, все на месте, добротные человеческие зубы, и тон еще этот ласковый — напоминал ему кого-то. Он ничего не ответил, только улыбнулся безмятежно, покачал стакан в руке, тонкой струйкой выпустил дыма внутрь и отпил. Табак был добротный, ондеронский, крепкий, так что все внутри сводило. Гарик не курил и курить не любил, но Генералу трубка шла, и тут уж ничего не попишешь. С удачными ролями всегда так. Цепляют на себя детальки, словно репей.
— Очерти круг того, что ты считаешь Республикой. Тракана Сал-Соло не предлагать? — Генерал хохотнул.
В гробу он видал Тракана Сал-Соло, если честно, и меньше всего хотел связываться с этим скользким типом. Там столько слоев гнили, что задолбаешься отмываться потом — а Гарик хоть и не гнушался грязной работы, вот как сейчас, все же имел некоторые лимиты дозволенного. Но шутка была хорошая: Тракан вязался с идеями Новой Республики примерно так же, как банта с квантовой механикой. Что не мешало ему оставаться губернатором Кореллии, но Гарик подозревал, что однажды и это пройдет.
— Ладно, не серчай, что ёрничаю. Этот уж тебе скорее доплатит за то, чтоб ты Хорна потерял где-то в районе ближайшей черной дыры. Я слышал, они не в восторге друг от друга, — он поставил стакан на стол и вынул трубку изо рта, хитро переплел пальцы. Это была такая специальная поза, которая означала дело. Как стойка у ищейки. — Кто-то из Осколка? Из Первого Ордена? Черного Солнца? Может, хейпанскую королеву хочешь принимать? Или все равно, лишь бы платили побольше? Ты скажи — я достану. Тогда посмотрим, может, у тебя бластер в режиме парализатора будет, когда я в следующий раз что-нибудь попробую тебе против шерсти. Тогда не страшно — стреляй, сколько хочешь, я крепкий. Выдержу.
Генерал выждал секундную паузу и кивнул Рану:
— Двадцать.