— Еще раз.

В огромном, почти пустом зале, который больше годится под ангар, чем под классическую тренировочную комнату, голос Вейдера звучит непривычно гулко.

Они встречаются здесь время от времени. В те дни, когда Империя не требует его пристального внимания и можно позволить себе если не отдых как таковой, то смену деятельности.

Встречаются куда реже, чем ему хотелось бы.

В одну из таких встреч Вейдер не без удивления обнаруживает, что ему, оказывается, нравится учить. Прежде всех своих вольных или невольных учеников он воспринимал исключительно как инструмент, который необходимо привести в рабочее состояние. И то, что с живыми разумными этот процесс куда сложнее, чем с механизмами, раздражало. Иногда — фатально для учеников. Приезжать на Йинчорр чтобы посмотреть на очередной выпуск ему нравилось больше. Это было эффективнее.

С Леей все иначе.

Процесс обучения Темного — история выживания. На пределе возможностей, очень часто — за пределами. Темный должен уметь ломать собственные границы, перешагивать любые ограничения — и своевременно возвращаться. Брать все, что дает Тьма — и быть способным удержать это.

Многие на этом пути сворачивают себе шею, иногда даже не фигурально выражаясь.

Туда им и дорога — так диктует Тьма. Ей не нужны слабые.

После всего, что видел, Вейдер в Лее почти не сомневается. Девочка сполна унаследовала и его Силу, и упорство матери. Вероятность того, что до конца обучения она не доживет, ничтожно мала.

И все же...

Все же с Леей Вейдер бережнее, чем с любым из других своих учеников.

Любому из них так или иначе можно найти замену.

Всем, кроме нее.

Поначалу Тьма внутри недовольна этим. Лея — слабость, Лея — дыра в его броне, Лея — его уязвимая точка, и вопрос времени, когда в нее ударят.

...Лея будит в нем что-то давно забытое, выгоревшее дотла. Живое.

Гнев в адрес тех, кто отнял ее и прятал столько лет.

Привязанность.

Страх потери.

Со временем он вспоминает, каким мощным топливом для внутреннего мрака может быть этот страх. И в какую бездну может бросить.

Только теперь он больше не тот отчаявшийся мальчишка, не знающий, что делать ни со своим страхом, ни со своей Тьмой. Теперь все иначе.

Вейдер учит Лею жестко и одновременно бережно. Так широкая отцовская ладонь подхватывает под грудь брошенного в воду детеныша, в последний момент, когда он готов вот-вот пойти ко дну.

Между ними на каменном полу валяется кусок дроида с ровными, чуть оплавленными срезами. Большинство дроидов после тренировок самого Вейдера расходится на запчасти, «собери одного из трех», а вот такие огрызки — они для самого простого. Бросаться в стены — или в противника. Никакого тонкого контроля, он нужен будет потом. Только чистая Сила, стирающая все на своем пути. Башенками из камней пусть развлекаются джедаи.

Вейдер ждет.

Вейдеру неизменно нравится наблюдать за ее эмоциями. За тем, как дочь учится давать им волю.

Контроль, несомненно, важен. Тьма без контроля сжирает своего носителя быстро и безжалостно. Но этому Лею уже научили, и научили хорошо. Иногда ему кажется, что слишком хорошо.

Нет никакого смысла в звере на крепком поводке, если поводок всегда крепко натянут.

Вейдеру нравится направление ее мыслей. Нравится, как постепенно надежда — «За мной придут, меня спасут, меня обязательно вытащат отсюда!» — сменяется пониманием: никто не придет. Особенно ему нравится, что вместо того, чтобы впасть в отчаяние, Лея находит в этом силу. Понимание, что она здесь одна, что рассчитывать можно только на себя, не ломает ее, но заставляет работать усерднее. Брать полными горстями все, что дает ей враг.

Пока еще враг.

Вейдер смотрит в темные глаза и видит там то, что каждый Темный-наставник рано или поздно видит в глазах своего ученика. «Однажды я стану лучше и убью тебя».

Вся философия Ордена ситхов строилась на том, что это и есть идеал пути Тьмы. Превзойди учителя. Убей его. Займи его место. И остаток своей жизни потрать на то, чтобы вырастить, воспитать и подготовить собственную смерть.

Сидиус, идеальный продукт многих поколений ситхов, делал все, чтобы правило двух на нем закончилось. И в основной идее Вейдер был целиком с ним согласен. Он не собирался выращивать себе смерть.

Это значило, что на смену желанию принцессы Органы во что бы то ни стало убить своего наставника со временем должно прийти нечто иное.

Вейдер хотел видеть Лею сильной, прекрасной, способной на невозможное Темной леди.

Но еще он хотел видеть ее своей дочерью.

Чтобы после завершения обучения она стояла с ним рука об руку, а не над его трупом.

Отчетливо Темная волна Силы вздымается ему навстречу, швыряет куски металла. Не в пространство. Не в стену. В него.

Очень хорошо.

Чтобы взять свою Тьму под контроль — нужно узнать ее. Потрогать руками. Попробовать на вкус. Осознать всю ее глубину.

Вейдер вскидывает ладонь навстречу — и волна встречает волнорез. Обломки летят мимо, все, кроме одного. Один чиркает по шлему, оставляя на нем заметную царапину, заставляет ситха дернуть головой.

Это очень хороший удар, и Лея заслужила маленькое поощрение. Видимый результат своих усилий.

— Неплохо, — произносит Вейдер, когда звон металла об камень стихает.

Лучше, чем неплохо, но это Лея должна понять сама.

На этом, пожалуй, тренировку можно было засчитать как успешную. Пусть даже скепсисом ученицы насчет этого успеха можно смазывать дроидов вместо масла.

Вслух она этого, конечно, не говорит. Альдераанское воспитание. Но чтобы считать сарказм не нужно даже быть одаренным.

И все же — это хороший знак.

На мгновение внимание Вейдера, всегда ощутимое в его присутствии, становится ярче. Нет, он не заглядывает за ментальные щиты, уже заметные, сознательно выстроенные, но еще такие хрупкие, просто смотрит чуть более внимательно на то, что видно и так.

Ему нравится, как дочь даже на пике темных эмоций не теряет голову. Другой бы на ее месте испытал, хотя бы на мгновение, торжество или злорадство. Или, наоборот, злость и разочарование от осознания, что ему поддались.

Лея же с пика ярости соскальзывает в своего рода удовлетворение от хорошо сделанной работы. Пусть и недостаточной пока, чтобы повредить ее учителю — врагу — по-настоящему.

Очень хорошо.

Вейдер чувствует ее усталость, как и ее готовность продолжать, если придется. Его собственная Тьма толкает под руку — давай, продолжай, выясни, как далеко она может зайти на этой усталости, на гневе и ярости, которые совсем недавно горели в ней и загорятся снова, только поднеси воображаемое пламя. Доведи до предела и дальше, и если она достойна — она справится.

Разбросанный по залу металл начинает заметно подрагивать.

Намерение Вейдера в Силе отражается чисто и ясно. Он не торопится, дает Лее время уловить это намерение. Осознать, что сейчас будет. Испугаться. Ощутить свою беспомощность и неравенство сил. Отреагировать.

Куски дроида за спиной ситха медленно поднимаются в воздух.

Сила вокруг Леи характерно дрожит. О, ученица несомненно ощутила угрозу, и готовилась защищаться. Осознавая всю ничтожность шансов, но в глубине души рассчитывая на то, что удара не будет. Что Вейдер не убьет ее вот так, раз не убил до сих пор. Страх — а вдруг да, и надежда — нет, ну нет же, это не имело бы смысла! — сплетаются в ней в сложный узел.

Единственное, чего Вейдер не видит в ней — даже тени мысли о том, что его можно попросить остановиться.

Очень многие из тех, кто вот так стоял перед ним, просили. Падали на колени, умоляли, унижались ровно на том же эмоциональном коктейле: страхе за свою жизнь и надежде на то, что Темный лорд передумает. Но не Лея, нет. Ни единой, даже мимолетной мысли, словно такого варианта просто не существовало в ее мире. Истинная воспитанница королевского дома Альдераана.

Нет. Истинная дочь королевы Набу.

Вейдер коротко ведет ладонью, и обломки устремляются к Лее.

Никогда не полагайся на снисхождение врага. Не отдавайся ни на чью милость. Не жди, что кто-то способный причинить тебе вред остановится сам.

О, она все правильно уловила. Ей хватило и смелости — защищаться, а не сдаться в последний момент, и нужного настроя.

Страх, но не тот, что заставляет свернуться беспомощным клубом. Другой, правильный.

Да, девочка, так выглядит настоящая Сила. Так выглядит Тьма — прекрасная и пугающая, очаровывающая, влекущая вопреки своей опасности. Совсем не такая, как в старых джедайских сказках.

Одно неуловимо краткое мгновение Вейдер откровенно любуется своей дочерью — тонкая, пока еще светлая фигурка на пороге черной бездны.

Затем следует удар.

Ей хватило всего, но не сил, самых обычных, человеческих сил, чтобы удержать контроль над Силой великой.

Что ж... Значит, не сегодня.

Обломки свистят мимо Леи, совсем близко, едва не задевая, но все же — не задевая. Часть из них втыкается в пол вокруг принцессы, другие отскакивают, высекая искры. Запаникуй она, начни дергаться в последний момент — и на такой скорости все это железо просто разорвало бы ее, и даже ему не хватило бы реакции остановить удар. Но Лея не делает ничего лишнего. Может, просто не успевает. Сила на мгновение вспыхивает инстинктивным, зверьим ужасом не разума даже — тела, которое думает, что сейчас умрет.

Но ничего страшного с ней не происходит.

Любого другого на этом унесли бы отмокать в бакте — если бы, конечно, он представлял достаточную ценность. Но в случае с Леей у Вейдера нет на это времени. Его и так упущено достаточно. А донести мысль — «Выбирайте соперника по силам, принцеса, и будьте готовы к ответным мерам» — можно и по-другому.

— Что ж, Ваше Высочество, — неторопливо произносит он, когда последний обломок перестает катиться и звенеть. — Время переходить к более тонкому контролю. Раз уж вы научились выбирать цель.