- Конечно, - легко обещает Ги и, чуть повернув голову, целует девушку в скулу.
Они разного роста, и ее удобно целовать почти в любом положении (из числа приличных, а про неприличные он еще не знает), но иногда удобно вот так, куда дотянешься.
Интересно, когда это «попозже». В другой день? Или все еще в эту ночь? Если в эту, тогда уже не «попозже», а «пораньше», потому что через несколько часов дело пойдет ближе к рассвету.
Но они оба будут сонные.
Ги уже сейчас чувствует себя расслабленно и сонно. Может, из-за вина, хотя для него оно совсем легкое, а может, потому что он сто лет ни с кем так не сидел, и Гета уютно греет ему бок.
- Хорошие у вас фейерверки, - говорит он. – В последний раз отец делал такие на день основания.
Он имеет в виду, «основания Империи», но не договаривает. Это всем понятно. Вместо этого Ги вновь опускает голову и надолго оставляет губы на лице девушки.
Ее приятно целовать – висок, у внешнего уголка глаза, и чуть ниже, и теплую щеку, и горячие губы с привкусом вина.
Здесь не так, как дома, и Гета не такая, как те девчонки, которых он знал, и все это может ей не понравиться, но она ему скажет, если что. В это Габриэль верит, потому что это одна из самых естественных вещей если не в мире, то на Сарте – сказать, если тебе не нравится.