- Ведж, ну почему у нас место встречи опять в какой-то угрюмой, непригодной для жизни галактической заднице? Мы старые больные летчики, давай в следующий раз выберем какой-нибудь удаленный островок на Бестайне. Там тоже не будет лишних ушей и легко прятать трупы.
Под плоскостями крестокрыла лежала бескрайняя свалка. Уэса всегда немного вымораживала сама идея того, что целые планеты, обитаемые, вполне пригодные для жизни, вот так запросто засыпают горами мусора. Будто в галактике мало голых никому не нужных булыжников. Но к выбору конкретно этой свалки он сам приложил руку, и ныл сейчас просто из любви к искусству. Может, капельку ради того, чтобы Ведж не так грузился перед встречей.
Фел предлагал свидание в лучших традициях давних врагов: безлюдное место, без сопровождения, без оружия. Разве что классического "приходи один" не хватало, здесь барон ограничился абстрактным "поговорить с вами". Звучало, вообще-то, как приглашение в засаду. И если бы сообщение передали не через Хана, вместе с его ехидными комментариями о том, какую секретность Фел вокруг этого развел и как ему на самом деле чешется пообщаться, то криффа с два они бы согласились.
По этому поводу они немного поспорили, чья в этот раз очередь соваться в неприятности, а чья - оставаться нянчить эскадру, и в итоге с Веджем полетел Уэс. Как и договаривались, без сопровождения (оно тихонько сидело на одной из лун) и без оружия. Крестокрылы не в счет.
Они сели на том, что когда-то было погрузочной площадкой завода переработки, давно заброшенного. На усеянном ржавыми останками техники дюрабетонном поле свободного места оставалось не так уж много, но достаточно, чтобы посадить пару крестокрылов. Сразу за площадкой начинались цеха и рабочие корпуса, с левой стороны когда-то уронили огромную космическую баржу, и ее поеденное коррозией днище зловещим козырьком нависало над разбитыми воротами приемочного цеха.
И предварительно собранные данные, и актуальные показания датчиков обещали снаружи удивительно приличные для подобной свалки условия. Похоже, какие-то из местных очистительных систем еще справлялись, не позволяя этому кусочку пространства окончательно превратиться в ядовитую радиоактивную помойку. По крайней мере, дышать здесь можно было без респиратора, радиация держалась в пределах нормы, а на голову не лился токсичный дождь - напротив, местная звезда заливала все таким жизнерадостным светом, что от контраста становилось немного не по себе.
- Красотища, - прокомментировал это Уэс, выбравшись из истребителя. Неподвижный, холодный воздух пах старым металлом, техногенной пылью и протекшим охладителем. В полной, почти нереальной тишине то и дело слышалось потрескивание металла.
- Эй, барон, выходи, к тебе гости.
Транспорта, на котором мог прибыть Фел, не было видно ни на подлете, ни с поверхности. Может, его здесь и нет еще. А может, просто не отсвечивает. Они-то рискуют просто своей шкурой, а у Фела куда более длинный список того, что он может потерять, если засветится в их компании.

Отредактировано Wes Janson (15-08-2023 17:34:02)

- Не утонет, - коротко откомментировал Ведж тираду Янсона в наушниках.
Бестайн, конечно, было бы хорошо. Еще зонты, шезлонги и машину времени, чтобы переместиться на пару лет назад, когда Йелла была жива, а войны еще не было. Вышла бы полная идиллия.
В этот раз, для разнообразия, он идет ведомым. Лететь над свалкой было бы скучно, если бы не подсознательное ожидание, что холодное пространство вокруг вот-вот расцветет если не вспышками выстрелов, то силуэтами притаившихся где-то рядом летательных аппаратов.
Это паранойя – привычная, как летный комбез. Но вокруг все тихо.
Антиллес сажает крестокрыл на маленькой площадке, открывает колпак кабины и некоторое время просто дышит. Воздух такой металлический и пахучий, что возникает вопрос, пригоден ли он для дыхания. Но такой, несерьезный.
Того же уровня, что и сама эта встреча.
Потому что… Ну что Фел может сейчас хотеть от них всерьез.
Тридцать лет. Тридцать долбаных лет.
Отдышавшись, Ведж выбирается из кабины и садится на сложенное крыло, свесив ноги.
- Если он не появится… А.
Под летными ботинками элегантно прокатывается аэробайк. Ведж чудом не задевает чью-то макушку. Или, что верней, чья-то макушка чудом не встречается с его ботинком.
Хорошее было бы начало, достойное.
Фыркнув, он провожает байки взглядом и неохотно спрыгивает вниз. В пониженной гравитации прыжок выходит легким, тихим, и каким-то неприлично грациозным.
В первые секунды этой странной встречи Ведж только молчит, внимательно рассматривая Фела и его малолетнюю копию.
…Сколько же времени прошло, два месяца всего? Ну, с того момента, как Фел выразительно расстреливал его пилотов перед капитанским мостиком «Блефа»? Тогда Ведж думал, что они с шурином обязательно встретятся снова, но даже не предполагал, что это будет так.
Он стоит расслабленно, и можно даже предположить, что на лице его намек на улыбку, но вот запястье его правой руки совершенно каменное, а пальцы сжаты в кулак.
Ведж ничем этого не показывает – может, и сам не замечает – он думает о другом.
Война это война.
А Фел это Фел.
Если вдуматься, у них много тем для разговора. Много.

Ведж идет к лестнице и даже не сбивается с шага, но видит Сила, он в глубине души до боли надеется, что Уэс сейчас Фелу врежет. И дело не в том, что он не может сделать этого сам или что он хоть раз в жизни рассчитывал, что кто-то сделает что-то подобное вместо него. Просто Уэсу ближе.
Просто он уже знает, что те несколько шагов, что разделяют его и Фела, будут ровно тем расстоянием, которое даст ему время, чтобы остыть. Выйдет исключительно глупо – подойти и подержаться за ворот куртки, но не ударить.
Просто им нужен этот разговор, и поэтому Ведж вынужден сдерживаться, что он, по традиции, умеет исключительно плохо, даже если разумным иногда кажется иначе. Но это у него не сдержанность, это выдержка пилота-истребителя, и путать два этих понятия не надо.
Он только бросает короткий взгляд через плечо и лезет по лестнице вверх. Она скрипит, гнется, шатается и всячески напоминает про их лучшие годы в гребенях Галактики на службе Альянса.
Только поднявшись наверх и дождавшись спутников, Ведж поворачивается к Фелу и говорит, глядя ему в глаза:
- Эта война началась с непомерных амбиций твоей Империи, барон. Честное слово, никто бы не умер, если бы вы допустили меня к расследованию смерти моей жены.
«Вы» - это «имперцы», конечно. В частности, Пеллеон, к которому его бароншество стоит достаточно близко. Прочие. Да плевать кто, если честно.
- Это ничего вам не стоило. Но вам нужна была красивая поза. Ну так и стойте теперь в ней.
Ведж выдыхает и идет к столу. Надо же, действительно, голопроектор.
Можно подумать, кто-то станет их слушать. Можно подумать, кому-то есть дело до того, какие планеты они атаковали, а какие нет. Можно подумать, ему самому есть дело…
Нет, стоп. Ему, к сожалению, есть. Его слова – это, может, отголосок того удара, который он предпочел не наносить. Но все же он прилетел сюда и, вот, даже поднялся по лестнице.
- Что ты хочешь знать? – коротко спрашивает он, опершись о край стола. – Что мы не били по Бастиону? Мы не били по Бастиону. Его даже в планах не было. Война, впрочем, тоже… не то, чтобы входила в планы. Что ты будешь делать с этими словами? Всем плевать.
Он не оправдывается перед Сунтиром, и сожалений в его словах нет. Горечь есть, но по лицу Антиллеса никто бы не сказал, что ему совестно. Горько, зло и досадно - это да. Чтобы обнаружить за этими чувствами совесть, нужна была очень, очень большая лопата.

Фел так удобно наклоняется ближе, так удачно стоит. Так неудачно выражается...
Если бы здесь не было Веджа, Уэс бы уже намазывал барона на стену. Без оглядки на весовые категории.
С некоторых пор слова "мне нужна правда"  - самый легкий, стопроцентно рабочий способ привести Янсона в неконтролируемое бешенство.
Оставаться неподвижным, пока Фел неторопливо удаляется на ту сторону стола, стоит ему нечеловеческих усилий. Невозможность вогнать кулак в породистое бароново лицо почти болезненна.
- Правда? - рычит Уэс, когда барон наконец затыкается, а к нему самому возвращается способность внятно выражаться словами, а не как-нибудь еще. - Я сказал вам правду. Гребаную чистейшую во вселенной правду, честнее некуда. Повторил ее под пытками, под препаратами, под детектором лжи, и даже ваш ситхов форс признал, что насчет Эндекса и Бастиона я сказал. Сраную. Правду.
Он делает шаг вперед, вцепляется обеими руками в край стола так, что белеют пальцы. Фелово счастье, что их разделяет этот криффов стол.
- Я не атаковал Бастион и Эндекс. Нет, у нас не было второй ударной группы. Нет, мы не знаем, кто это был. Какая еще правда тебе нужна?
На карту Уэс не смотрит. Только на Фела. И если бы взглядом можно было убивать, от барона осталась бы уже только кучка молекул.

Ладонь Веджа на плече и его ровный, спокойный голос работают так же безотказно. Когда он убирает руку, Уэс разжимает пальцы и отходит от стола к краю площадки, которая обрывается вниз. Когда-то здесь была стена, которая теперь лежит внизу кучей обломков. Он таращится на них, непривычно сгорбившись, слушает разговор краем уха.
Не нужно было срываться на Фела, но уж больно удачно попал он с этой своей "правдой".
Взгляда барона, адресованного ему, Уэс не видит, но вопрос слышит, этого достаточно.
- Как ты себе это представляешь? - бросает он, и только потом оборачивается. - "Привет, Сиал, ты меня не знаешь, но я старый приятель твоего брата, и так уж вышло, что он попросил меня снести к ситхам пару ваших планет, а теперь пропал, что мне делать?"
Что могли вообще сделать Джаггед и Сиал там, где попытки поговорить с куда более влиятельными разумными, с Пеллеоном напрямую - провалились. Фел со своим железным убеждением, что семейные связи могут порешать все, иногда напрочь теряет чувство реальности.
- О планах до выхода на точку знали командиры кораблей. После - моя эскадрилья. За несколько часов до первой атаки - навигаторы, командиры отдельных подразделений... ситхова уйма народа.
Потому что нельзя бросать разумных в бой полностью вслепую, если рассчитываешь выполнить задачу, а не организовать массовое самоубийство.
- Могло что-то утечь? Да легко. На учениях паранойя стояла такая, что все хоть сколько-нибудь заинтересованные к хатту в задницу готовы были залезть ради крупинки инфы, ради намека на то, а что же будет дальше. Могли что-то раскопать, могли просто приготовиться, на всякий случай. Там же каждый второй чуть ли не с плакатом ходил "Только не дайте Антиллесу развязать войну". На этом фоне хватило бы любой атаки по вашей территории, и без нашего участия, чтобы все начали тыкать пальцем в злобного Веджа и коварную Республику.
На всякий случай Уэс предупреждающе смотрит на Фела - "Только не начинай...". Да, он знал, чем все кончится. Прекрасно понимал, осознавал, в здравом уме и твердой памяти, вот это все. И последнее, что ему сейчас нужно - чтение морали в исполнении барона.

На Фела Уэс смотрит с неприкрытым скепсисом, с легкой насмешкой даже. Кажется, барон ни криффа лысого из его слов не понял. Надо, наверно, выражаться доходчивее. Расслабился, привык к обществу в доску своих, которым не нужно ничего объяснять или как-то особенно формулировать.
- И? - мрачно ухмыляется он. - Ну, знают про меня твои чиссы. Джаггед может помнить по Борлеасу. И что? Твои родичи мне не друзья и даже не приятели, чтобы я кидался связываться с ними по такому делу. А если бы даже меня вдруг сразило тяжелой формой идиотизма, и я бы обратился к кому-то из твоей семьи... То что? Что-то бы решилось? Слова "Не лезь, мы разберемся", если что, за решение не считаются. Это так, если успел забыть, о чем говорил тебе Ведж.
От всех этих разговоров он не чувствует ничего кроме смертельной усталости. Буквально у каждого встречного был для него ответ, что надо было сделать, кому еще позвонить, с кем поговорить... Достали до зеленых ситенят. Задним числом каждый знает, как надо было все порешать, чтобы дело не дошло до войны, но там, тогда, все эти прекрасные разумные только делали сложные лица и просили Веджа не вмешиваться.
Фела хотя бы извиняет тюрьма.
Следующий его вопрос гениален настолько, что остается только неприлично ржать.
- О да, барон, у нас маленькая тесная компания, практически одна семья, где все знают всех, кто откуда родом и по каким поддельным документам поступил во флот... Зачем им вообще в этой схеме кто-то из наших, разбирающихся в навигации по Неизведанным? Достаточно было передать информацию о планах, а потом время атаки. Мы висели в готовности неделю. Достаточно времени, чтобы собрать ударную группу, найти для нее исходную и посчитать все прыжки.

Ведж сперва выразительно скрещивает руки на груди, потом, подумав, одну из них все-таки протягивает за ликером.
- Давай я подержу, пока вы деретесь?
Уэсу он не верит, хотя целиком доверяет его добрым намерениям. Но надо знать Янсона (и Сунтира тоже), чтобы думать, что встреча закончится мирно, если криффов барон сейчас отвесит очередную колкость. Добрые намерения Уэса и его выдержка могут не уравновесить друг друга, и что-то одно закончится раньше.
Фел задает правильные вопросы, но ответов у Веджа нет – на ИЗРе довольно большое число разумных имеет доступ к бортовым компьютерам, а шпионов этому еще и специально учат, и ты никогда не узнаешь, какой техник забрался туда, куда ему по допуску не положено.
Это тупиковый путь.
- Боюсь, мы ничего не сможем доказать. Если у нас на борту есть шпионы, их поищут, конечно, но… Может, будет проще найти кого-то из разумных, кто участвовал в атаке на Бастион. Может даже, кого-то из тех, кто ею командовал. Это же тоже криффова уйма народу, все они должны где-то существовать. Ну, кроме тех, кого вы распылили там на атомы.

Ведж берет бутылку, недрогнувшей рукой сворачивает ей голову и делает первый глоток, прежде, чем продолжить говорить. Идеи у него есть, и он усаживается боком на край стола, чтобы оставаться лицом и к Фелу, и к Янсону одновременно.
Ликер сладкий, как ему и положено.
Не то, чтобы разговор от этого становился лучше, но пилюлю Сунтир подсластил, определенно.
- Я думал об этом, - Ведж щурит глаза, выбирая, кому передать бутылку, но говорит с Фелом. – И определенные мысли у меня есть. Там ведь было довольно много кораблей…
Он переводит взгляд на карту.
- Серьезных кораблей. Они были где-то куплены. Кем-то построены. И за это кто-то заплатил. Я бы сказал, это задача для спецслужб, а не для кучки двинутых пилотов, но… Надо прошерстить верфи. Это ведь целый небольшой флот. Кто может позволить себе заказать такое количество кораблей и скрывать их до поры? Точно не Республика. У нас… - он осекается и сует ликер в руки Янсону. – У них были проблемы уже после пиратского кризиса. Корабли собирали с миру по нитке. На Империю тоже не похоже, потому что я не могу себе представить, как вы разносите свою столицу. Хотя нет, могу. Но давай поверим тебе на слово и решим, что это не постановка Даалы и Пеллеона. Тогда… Остается кто? Хатты? Им это не нужно. Пираты?..
Ведж барабанит пальцами по столу.
Он сказал бы, совсем недавно еще, что и пиратам это не нужно. А теперь существует Вольный Фронтир.

Янсон молча слушает их разговор, так же молча берет бутылку. Он обещал Веджу больше не нарываться и Фела не крайтдраконить, но с пиратами тот неправ настолько, что Уэс все-таки не выдерживает.
- Ты на карту давно смотрел? - фыркает он. - У Батты криффов флот и свои сектора. Которые он взял боем. Ничего такие бережливые пираты.
Да, за них неплохо вписался Первый Орден со своими ресурсами, но сами пираты воевали как проклятые, а на кучку нищих разбойников перестали походить еще до войны. О том, что до его атаки на Осколок главной головной болью всех вокруг были именно пираты, все успешно забыли, и вот, пожалуйста, у них уже свое государство на территориях, откушенных у НР.
К вопросу о Первом Ордене...
- О, что же это ты, подозреваешь дорогих союзников?
Если уж смотреть с позиции "кому выгодно", то Первый Орден, ох, простите, вот уже несколько месяцев как Первый Доминион, тоже здорово выиграл, получив территории, и, что важнее, признание и союзничество Осколка. Могли они воспользоваться ситуацией, или даже создать ее, просчитав реакцию Веджа, НР и всех остальных?
Над этим они ломали голову уже который месяц, с того момента, как Тайко, знающий про этих агрессивных маргиналов с гигантоманией больше их с Веджем обоих, доходчиво объяснил, кто вероятнее всего стоит за второй атакой. Доказательств у них, правда, все еще не было, а на голых убеждениях можно воевать, но не доказывать что-то другим.