В какой-то момент Коррану начало казаться, что даже деревья, шумевшие за окном в налетавший на Коронет с моря шторм, перешептывают сотню-другую мнений о том, как правительство обменивает пленных - недовольных по большей части. Наверное, это первые признаки, что он сходит с ума, но потом самые недовольные граждане достали свое гражданское неравнодушие и подпортили пару секций периметра военной тюрьмы... так что нет, наверное, ничего не казалось. Деревья тоже были недовольны.
Мастеру Хорну быть недовольным, казалось бы, нужно больше всех, но он всё никак не мог выбрать - хуже, когда монстр вроде Маарека вернётся в свою тайку и продолжит нести имперское вечное, или то, что его старый товарищ останется в лапах самой демократичной в галактике власти, которой своей имперской вечной фантазии на что только не хватит?
Закон без всякого интереса к личному мнению записывает его на сторону обвинения, однако до того он пишет Наваре - дело будет дрянь, никто больше не возьмётся. И пока некому опротестовывать незапланированные посещения государственными обвинителями - устроил позднюю прогулку по тюремным променадам. Должен ведь быть от законов какой-то плюс...

Кореллианин, выдворив охрану жестом, пристально рассматривает Уэса ещё с порога тесной комнаты с одним столом да парой стульев - тот почти не изменился. Корран же - куда худее, черты лица острые, глаза переполнены не карей бронзой, а тем удушливым сортом чёрной бездны, которую никак не вытряхнуть из зрачков. Он скрещивает руки на груди, присаживаясь боком на краю стола - вроде бы близко, но так плотно затянут по поджарой фигуре в тёмно-зеленую форму КорБеза, что почти и не здесь, не отсюда.
- Республика выменяла тебя на Маарека Стила так быстро, будто они даже не смотрели, кого имперцы подсунули в список на обмен. Сказать тебе, насколько это плохо, или ты сам в курсе? - с коротким вдохом Хорн чуть прикусывает уголок губ. Казалось бы, он даже не отошёл, просто отвернулся на мгновение, но даже его хватило, чтобы обрушить половину мира.
Хуже - что не только их собственного.

Корран вскидывает взгляд быстро и остро, будто видит Уэса первый раз и собирается срезать с него пару лоскутов кожи.
- Нет, не рад. Но я рад, что здесь только ты, а не все - так больше шансов что-то сделать, хотя их всё равно с минокков нос, - обрывает он сухим, шелестящим голосом. Радоваться надо было бы, если бы они встретились где-то ещё, за стаканом эля или вирренского, да и то - немного радости, когда они снова воюют с Империей. Так или иначе, всё равно выглядело бы пиром во время чумы. - Завтра приедет Навара - других адвокатов у тебя не будет, так что сделай одолжение, хоть его послушайся... - выдыхает он, впрочем, не питая лишних надежд - только верить в многогранный талант тви'лека, способный переубедить не один лишь суд, но и Уэса Янсона лично.
У него вот с этим не очень. Хорн со скрежетом ножек по полу отодвигает стул и плюхается на него мешком. Руки, впрочем, так и оставляет сцепленными, откинувшись на спинку сгустком раздражения и взбешенности глупой, глупейшей ситуацией.
- Ты в самом деле не понимаешь, да? Что им нужно было наверняка выменять именно тебя? - цедит кореллианин. - Сам догадаешься, зачем это Республике, или подсказать, почему они обычно так из шкуры лезут? Подскажу - не из вящей благодарности за многолетнюю службу и не торжественного награждения ради. Во всяком случае, не медалью.

Коррану кажется, что он едва может усидеть на месте, и только плотно сцепленные руки на груди удерживают его от беспорядочного хождения по тесной комнатушке. Ходить хотелось не молча - хотелось во всё горло орать, какой же форменный идиот из Уэса Янсона, попутно пиная столы, стулья и закидывая всякую бесполезную мелочь, попадающую под руки, в стены.
Может, лет тридцать назад, он бы так и делал. Ну, пока ещё верил, что подобным образом можно что-то изменить под черепной коробкой.
- А, так ты, значит, умереть решил. Героически погибнуть от рук несправедливого государства святым мучеником. И это я, выходит, тебя за идиота держу? - Хорн снова поднимается на ноги, но только для того, чтобы вернуться к столу снова и широко опереться о него руками, нависая над Уэсом, которому с прикованными руками деваться было и некуда. - Только попробуй помешать кому-то вытащить тебя из этой пропасти, где ты так удобно устроился. Считай, что у тебя нет здесь прав, и ты делаешь всё в точности, как тебе скажут, - он скалится, наклоняясь ближе. Кореллианин говорит совсем не как друг - как следователь и директор КорБеза, в котором человеческого, дружеского и тёплого едва ли хватит на чайную ложку.