В такие моменты, наверно, полагается думать о чем-то серьезном. Особенно когда сидишь на месте обвиняемого.
Уэс думает о том, что впервые в жизни официальная форма его не бесит. Они всем летным корпусом ее ненавидели, и были свято уверены, что ее создатель - тайный имперец с личными счетами ко всей республиканской армии и к летчикам в особенности. Ни оружие спрятать, ни даже комлинк в карман сунуть. Зато вот, оказывается, перед трибуналом предстать - самое то. Определенно, автор был тайным имперцем.
Напрягается он только с появлением Гэвина. В последний раз Уэс видел его на "Сюрпризе", в ночь, когда притащил того в медблок. И вот теперь - в зале суда.
Дарклайтер выглядит хорошо. Ощутимо лучше, чем в их прошлую встречу. Форма и лычки на месте. В отставку не отправили, в роли комэска Разбойной, насколько Уэс слышал, восстановили. Малыш в порядке, у него все нормально, ничего тот дурацкий рапорт о нападении на старшего по званию с его карьерой не сделал.
Янсон знает, о чем будет рассказывать Гэвин, знает, что у него примерно ноль причин не рассказывать, и ждет его выступления со спокойной обреченностью. Смешно (эгоистично?..), но вся эта война расстраивает его куда меньше, чем вот эти отдельные моменты разрыва связей, которые казались вечными. Огненные цветы на корпусах верфей Орд-Траси, уносящие сотни жизней, ему не снятся. Ведж с пустыми глазами, касающийся кольца с эмблемой Разбойной так, словно его владелец умер - да.
Нет, все-таки в этом зале именно на этом месте он сидит совершенно заслуженно.
А потом Гэвин отказывается свидетельствовать, и мир как будто становится капельку светлее.
Уэс на секунду ловит его взгляд, коротко кивает в знак признательности. Он в самом деле рад, что Малыш не стал закручивать крышку поминальной урны их с Веджем отношений на еще один оборот. Может, у них еще будет возможность поговорить. Что-то исправить.
Может, этот день, в целом, не такой уж и паршивый.
...Голос Хорна заставляет Янсона вздрогнуть.
Он не думает словами. Разве что в очень малой мере. Его сознание похоже на сложную мешанину образов, эмоций, отголосков воспоминаний, хаотичное, как горный ручей, в котором несутся листья, травинки и пара случайно оторвавшихся от камней улиток. Короткая вспышка страха - так пугаются, если неожиданно подкрасться сзади. Безотчетное, инстинктивное "Убирайся!", выраженное не словами, только голым ощущением. Уже более осознанное удивление. Понимание. Чувство беззащитности и порожденная им тревога. Полуосознання попытка отстраниться.
"Хорн. Чего тебе?"

Отредактировано Wes Janson (08-08-2024 15:57:00)

Желание отстраниться, отодвинуться становится тем сильнее, чем больше становится Хорна в его голове. Это похоже на вторжение в личное пространство, когда зажимают у стены, и нельзя сделать шаг назад, разорвать дистанцию.
В жизни в такие моменты Янсон обычно уже бьет.
То, что происходит сейчас, находится где-то вне его опыта. Хорна становится слишком много, и Уэс не понимает, как это остановить.
Глубоко сосредоточенный на том, что происходит внутри, снаружи он выглядит отрешенным, как будто находится где-то не здесь, и до происходящего ему вообще нет дела.
"Что ты делаешь?.."
Хорн отвечает.
Понимание приходит моментально, но еще какие-то доли секунды Уэс не верит, что это действительно происходит. Что это по-настоящему.
Голос джедая, мастера работы с разумом, в его голове. Убедиться, что скажет правильно...
"Нет!"
Сердце прыгает к горлу. Чистый горный ручей моментально превращается в мутный селевой поток из страха, злости и крайне агрессивных намерений. Хорн не сделает этого. Он намажет криффова джедая на стену раньше.
Уэс рывком разворачивается туда, где видел сегодня Хорна... Пытается развернуться.
Ничего не происходит.
Страх сменяется чистым, запредельным ужасом. Сердце бешено бьется в ребра, разгоняет организм чтобы драться, или бежать, или... Не важно. Сделать что-то с тем, что чужого присутствия так оглушающе много. Но тело остается неподвижным. Это не похоже ни на стан, ни на мощную анестезию, когда нервы просто отключаются и тела все равно что нет. Уэс по-прежнему все чувствует. Готовность сорваться с места горит под кожей. Просто мышцы как будто не отвечают на команды мозга.
На короткое мгновение память бросает его назад, к Даале, к жестко затянутым ремням пыточного кресла, в темноту и беспомощность. Это уже было, только теперь это не импы, это Хорн.
"Пусти!"

О, я буду сопротивляться. Всем чем только смогу.
Это не звучит словами, но намерение кристально ясное.
В словах Хорна сквозит мягкость, чем-то отдаленно похожая на ту жутковатую ласку Глазастого. Сдайся, сделай как я хочу, и будет не больно. Это для твоего же блага.
Холод медленно стекает по позвоночнику.
Не сопротивляйся, ты все равно не сможешь.
Да криффа с два.
Уэс пытается остановить не-свое движение - и не может. Краем мысли отмечает, что это дико странно: он не может, не должен двигаться так... обычно, когда изнутри кажется, что тело стянуто в тугой узел. Только пальцы едва заметно подрагивают, и немного ускоряется дыхание, отвечая бешеному сердцу.
Горная сель бьется под слоем льда, лед тихо потрескивает, но и только.
"Убирайся!"
Нужно как-то... вырваться, выпихнуть Хорна из своей головы. Только Янсон не знает, как. Он смутно представляет, как можно было бы попытаться защитить от Хорна мысли, вот только Хорну нафиг не сдалось то, что там несется у него в голове. Ему нужно говорящее тело. Закрыться, свернуться внутрь себя - только облегчить ему работу.
Значит, остается только вернуть физический контроль. Как угодно.
"Ладно... Хорошо... Я понял тебя. Я сделаю, как ты хочешь. Я все скажу. Только отпусти".
Уэс старается быть очень искренним в своем обещании. Очень смирным.
Только отпусти, и я вырублю тебя раньше, чем охрана успеет меня остановить.
Крайне сложно спрятать намерение от джедая, который уже сидит у тебя в голове, но Янсон все равно пытается.

Уэс не знает, может ли Хорн действительно выключить его, оставить только пустую оболочку, или просто пугает. Какой-то частью ему даже хочется, чтобы джедай именно это и сделал. Что угодно, только не чувствовать себя таким беспомощным в собственном теле.
Вот только Хорну это и надо. Чтобы он заткнулся, сдался, отполз в сторонку и позволил делать с собой все, что захочется.
На месте сердца как будто завелся кусок льда, и теперь растет во все стороны длинными острыми иглами, распарывает внутренности, дотягивается до горла и раскрывается там еще одним колючим цветком.
...Это просто беззвучный крик бесполезно дергает связки.
В хорновом "не оставлю" звучит что-то... почти маньячное. Так мог бы звучать человек, одной рукой душащий жертву, а второй - ласково гладящий по щеке, успокаивающий, пока та бьется в агонии. Так звучал голос Глазастого.
Постепенно исчезают даже жалкие остатки контроля, воля Хорна стягивает его невидимой паутиной, заполняет собой все, и, кажется, не остается ни единого уголка разума, куда не дотянулся бы криффов джедай.
Янсон дергается в этой паутине так отчаянно, как будто это вопрос жизни и смерти. Как будто ему плевать, сколько останется в ней вырванного с мясом, главное - вывернуться. Отвоевать обратно хотя бы маленькую часть себя. Просто дать понять кому-то снаружи, что что-то не так. Спугнуть Хорна, заставить остановиться.
Еще одна острая ледышка, кажется, распускается в черепе, прямо за глазами.
"Убирайся из моей головы. Пошел вон!"

Буду повторять, пока не уберешься. Буду орать об этом каждую секунду времени, что ты здесь. Ты оставил мне только это - что ж, наслаждайся. Я не заткнусь, не отойду в сторону, и раз уж ты сидишь в моей голове, то я устрою тебе маленький локальный ад.
Даже если это больно. Плевать. У Даалы было по-настоящему больно, а это... так, ерунда. Несущественная мелочь. Как вывернуть палец из сустава, чтобы снять наручники.
Вынужденная мера у него. Не хотел, но должен. Только скорбного лица не хватает.
На несколько секунд Уэс все же замирает, перестает дергаться. Когда осознает, что против своей воли поднимается на ноги.
Он пропустил почти все, что было после ухода Гэвина, с трудом понимает, что происходит вокруг. Кроме того, что вот сейчас, в эту минуту все полетит к хаттам в задницу.
"Хорн... Не надо."
Пожалуйста, не делай этого, я не хочу... не хочу, чтобы было так!
Клубок из отчаяния, страха и ярости бьется в ледяной клетке, оставляет кровавые потеки на полупрозрачных стенах.
Янсон чувствует, как шевелятся губы, слышит собственный голос, странно ровный, чуть хрипловатый.
"Нет..."

В юности, еще только попав в тогда еще Восстание и близко познакомившись с настоящей Империей, Уэс остро реагировал на обвинения в том, чего не делал. Потом привык. Это было ситски смешно: Альянс повинен буквально в каждой неприятности в галактике, если имперским асам надрали зад, то это обязательно была та-самая-Разбойная, и даже на коврик Императору гадят повстанцы-диверсанты. "Ага, да, и джедайский склеп тоже мы развалили". В абсолютном большинстве случаев ему глубоко плевать, сколько чужого дерьма на него повесят и чьи действия припишут.
Но сейчас откуда-то из давно забытой глубины вдруг прорывается тот смешной наивный подросток. "Это не я. Все будут думать, что это я, но это не я!"
Остаток жизни придется нести ответственность за не свои действия. Уэсу отчаянно хочется, чтобы это все равно не сработало, чтобы ничего у Хорна не вышло, и этот остаток жизни оказался не таким уж длинным. То, чего он больше всего боялся - свалить все на Веджа и все равно получить казнь как приговор - сейчас кажется избавлением.
С каждым произнесенным словом смысла сопротивляться все меньше. И сил все меньше. Как будто кровь толчками льется из глубокой раны, утекает сквозь пальцы, и все сложнее становится зажимать дыру в себе.
Янсон продолжает дергаться в хватке Хорна. Из врожденного упрямства, на остатках того, что еще было его волей. Ни одного жалкого слова Хорн не получит от него даром. Да, джедаю ничего не стоило его заставить... что ж, пусть продолжает заставлять. Каждую криффову секунду.
Потому что пока он - его захваченное тело - не закончило говорить, еще есть шанс что-то отыграть. Всего пара секунд... Вырвать контроль на жалкую пару секунд будет достаточно.
...Есть нечто глубоко странное, сюрреалистичное в том, что, даже полностью сосредоточенный на борьбе с Хорном в себе, Уэс краем сознания продолжает фиксировать происходящее снаружи. Видеть лица, реакции. Это словно рассчитывать сложную гипертрассу под голофильм: мозги целиком в работе, но каким-то образом все равно ухитряешься запомнить сюжет.

Уэс вспоминает, как что-то в нем тянулось к жутким в своей ласке прикосновениям Глазастого как к избавлению, как к возможному выходу. От ласки Хорна он просто шарахается... Пытается. От нее невозможно никуда деться, как и от самого Хорна, как от всего, что делает джедай.
"Нет".
Он отвечает коротко. Каждая частичка внимания, отданная разговору - забранная у противостояния, а ему и так едва хватает.
Я хочу помнить, что ты со мной сделал. Все, до последнего момента. Я хочу знать, за что именно я тебя ненавижу.
Какой-то частью разума он понимает, что Хорну глубоко плевать на его желания в этом вопросе. Захочет - сотрет, и Уэс никогда не вспомнит, как так вышло, что он сделал ровно то, чего делать не собирался никогда. Захочет - и Уэс будет твердо уверен, что это полностью его решение, что он сам пришел к этой мысли и сделал все добровольно. Ничто, абсолютно ничто не помешает Хорну сделать с ним что угодно, а он и не вспомнит об этом.
Страх и беспомощность сковывают не хуже ледяной воли Хорна, а потом Янсон слышит собственные слова - и захлёбывается чистым бешенством, хотя думал, что более сильные эмоции испытать уже не в состоянии.
"Какого хрена?!"
Зачем, зачем Хорн это делает? С приказом Веджа все хотя бы понятно, но это... Это же никак не влияет на спасение его шкуры, так зачем он?..
Уэс чувствует, что задыхается, и не может понять, физическое это ощущение или только сбой восприятия, глюк разума, который держат в железной хватке. То ли в самом деле кислорода в крови становится меньше, то ли меньше становится его самого.
Голос, подконтрольный Хорну, всё ещё звучит предательски ровно, слишком ровно.

Отредактировано Wes Janson (10-08-2024 20:59:06)

О, Янсон много чего хочет. Отмотать все на пятнадцать минут назад. Придушить Хорна собственными руками. Мира во всем мире.
"Отпусти".
Уэс все еще дергается, но уже без прежней ярости. Последняя вспышка выжала его почти до капли, да и все уже почти закончилось. Это словно ползти вдогонку за взлетающим кораблем, волоча за собой перемолотые в кашу ноги: абсолютно бессмысленное действие, отнимающее последние силы, но дуреющий от боли мозг почему-то уверен, что еще можно успеть.
Просто Хорн все еще здесь, и Уэс не может мириться с его присутствием. Даже если трепыхаться уже поздно, во всех смыслах.
Он сидит, опустив голову, и не видит, но слышит, как трибунал тихо переговаривается, как они объявляют, что с учетом последнего заявления обвиняемого требуется некоторый пересмотр дела, и финальное решение будет вынесено на следующем заседании. Слышит шорох одежды, когда они встают, чтобы объявить текущее заседание закрытым.
"Все? Доволен? Ты сделал, что хотел. Теперь убирайся".

"Думаешь, это тебе поможет?" - мысленно шипит Уэс. - "Думаешь, я останусь в этой камере один навсегда и никому не смогу рассказать, что ты сделал?"
Какой-то маленькой частью себя, еще остающейся холодной и рациональной, он понимает, что может рассказывать что и кому угодно - ему не поверят. Доказательств нет, есть только слово государственного преступника против директора КорБеза, уважаемого джедая. Осознает, что таким образом только злит Хорна и толкает его ко всяким радикальным решениям вроде стирания памяти. Ему глубоко плевать. В какой-то мере ему, пожалуй, даже хочется, чтобы Хорн сделал еще что-нибудь, причинил больше боли.
"Я найду, как и что испортить. Тебе придется делать это со мной каждый раз, на каждом криффовом слушании, сколько бы их еще ни захотели провести, и в один прекрасный момент ты попадешься. Но тебе плевать, да? Главное же спасти друга, верно?"
Яда в мысленном голосе Янсона столько, что хватило бы сделать непригодной для жизни небольшую планетку.
"Давай, чеши свое самолюбие. Какой молодец, спасаешь друга вопреки здравому смыслу, рискуя всем. Добро пожаловать в клуб. Расскажи мне теперь, как я неправильно все сделал и как мне раньше надо было думать. Давай, расскажи мне, как..."
Присутствие Хорна исчезает резко, как будто из гнезда выдернули кабель.
Уэс останавливается посреди коридора, словно налетев на стену. В первые мгновения пустота в голове - блаженная, долгожданная пустота - почти оглушает.
Ощущения тела возвращаются так же резко. Технически, они и не пропадали, просто он почти ни на что не обращал внимания, занятый противостоянием с Хорном, и теперь как будто осознает все заново. Как дрожит каждая мышца, как воздух входит в горло неровными рывками, как ситски сильно, до плывущего зрения, болит голова. Как будто в эти жалкие два десятка минут он отлетал тяжелый бой со сбоящим компенсатором, а не торчал в зале суда.
Конвоир дотрагивается до его плеча, мол, иди, чего встал. Уэс идет. Что-то странно щекочет верхнюю губу, он машинально проводит рукой по лицу - и недоуменно смотрит на кровь на дрожащих пальцах.

Отредактировано Wes Janson (12-08-2024 13:50:28)