Все прошло хорошо.

Верфи Орд-Траси оказались практически беззащитными, и много времени на них не потребовалось. С Бискейном тоже вышло чисто за счет фактора внезапности и того, что на предыдущей точке обошлось без ожесточенной драки. Они здорово сэкономили силы на первой атаке, и по фабрикам вломили от души. Чистая, эффективная операция. Как и большинство спланированных генералом Антиллесом.

О которой некому рассказать.

Они висят посреди нигде, на самой границе Неизведанных. Просто висят. Занимаются мелким ремонтом — импы все-таки отстреливались. Наблюдают, как стремительно катится спущенный ими с горы снежный ком.

Вопрос «Что дальше?» уже прозвучал, пусть пока только от капитанов. Уэс ответил «Ждем». Незаданное вслух «Как долго?» проигнорировал. В какой-то момент оба вопроса начнут звучать открыто, и тогда с этим нужно будет что-нибудь сделать, но пока...

Они висят посреди нигде и ждут.

«С этой минуты считай, что я мертв...»

Самоубеждения — ты ничего больше не можешь сделать, они уже мертвы — хватило ровно до начала атаки. Потом Уэс просто не думал об этом, занятый выполнением задачи в непривычной для себя роли. Потом корабли вышли из боя.

И надежда на то, что Ведж и Тайко все еще могут быть живы, стала той единственной причиной, по которой он увел корабли на конечную, а не на следующую цель. Да, Ведж других целей не давал, но за те пять дней, что они сидели в готовности, Янсон набросал несколько собственных. Просто так. На всякий случай. Если Ведж в самом деле погибнет.

Возможно, он в самом деле погиб. Но возможно, что нет, и поэтому они висят посреди нигде, с жестким ограничением на контакт с внешним миром. Ни с кем не связываться. Никому не отвечать без прямого разрешения. Список безусловных исключений до смешного короткий. До атаки там был один идентификатор. Теперь три.

Третий принадлежит Хобби, и, спроси кто, Уэс сам не ответил бы, зачем. Просто так правильно. Просто так было всегда.

Он как раз ковыряется в пачке сообщений всех оттенков гневности от республиканского правительства, когда приходит вызов. Дежурный на точке связи на всякий случай все равно уточняет:

— Это майор Кливиан. Принять?

Целую секунду Уэс колеблется.

— Принять. На мой комм.

Еще пару секунд комлинк мягко вибрирует в его ладони. Уэс понятия не имеет, как рассказывать Хобби про... все. Зато хорошо представляет, что тот подумает, если на вызов не ответить.

Коротко щелкает кнопка. Голограмма немного рябит, связь в тех гребенях, куда они забились, не очень.

— Привет.

Уэс ждет чего угодно. Вопроса «Какого гребаного криффа вы устроили?», или «Знаешь, что теперь со всеми нами будет?», или... Да много чего можно сказать человеку, который, судя по всему, только что организовал галактике новую войну.

Вот этого короткого, полного облегчения «Живой» — не ждет. Как будто он просто вернулся с тяжелого вылета, и не было ничего, ни учений этих, ни вероятно-последнего-в-жизни разговора, ни атаки на Осколок.

— Я говорил тебе, — Уэс улыбается, потому что это что-то такое до смерти привычное, особенно в последние лет десять, когда они больше не то что не в одной эскадрилье, а зачастую даже не в одном флоте. Привет, зараза — я уже думал, ты там концы отдал — не дождешься.

Наваждение держится едва ли секунду, и улыбка Янсона пропадает.

— Прости. Я очень надеялся, что до этого не дойдет.

Он опускает взгляд, как будто где-то там, под ногами, валяется подсказка, как лучше сказать Хобби о том, что двоих его друзей, возможно, уже нет в живых.

Криффово, мать его галактическую, «возможно». Заставляющее надеяться, считать шансы и вероятности, болтаться между логической оценкой и наивной верой в чудеса, потому что эти чудеса уже случались раньше, куда более невероятные, и... вселенная, чтоб тебя, ну чего тебе стоит еще одно маленькое чудо?

— Моя, — спокойно признается Уэс, потому что а что тут скрывать. — И Бискейн моя. Остальное... Не знаю. У Веджа, наверно, была еще одна группа.

Это было очень в его духе. Подстраховаться, приготовить запасной план на случай, если один вредный таанабец решит, что пойти лично вытаскивать задницу друга важнее, чем сделать так, как этот друг просил. Вот только выбор целей странный. На Бастион лезть было глупо, они оба с этим согласились, а Ведж, как бы ни было ему паршиво, никогда не послал бы своих разумных на откровенно бессмысленное самоубийство. Эндекс... еще можно представить. С точки зрения самого Уэса — еще одна бессмысленная цель, но найти в этом некоторую логику он мог.

Говорить о том, как они раздолбали Осколку немного производственных мощностей, проще, чем о том, почему.

Но он сам на месте Хобби предпочел бы знать. Даже если это такое вот паршивое, неопределенное знание, может да, может нет, после которого неизвестности не становится меньше.

— Ведж был на Эндексе. Вместе с Тиком. Моя группа оставалась неподалеку, на случай, если с ними в Осколке что-то случится. Восьмого он перестал выходить на связь. Я связался с Тайко. Он сказал, что Ведж пропал два дня назад, что он пытается найти его, и чтобы я ничего не предпринимал... А потом за ним пришли, прямо пока мы разговаривали. Не знаю, кто. Они не представились.

Уэс горько усмехается.

— Единственное, что я знаю точно — Тайко не убили сразу.

Он пересмотрел ту криффову запись с комма раз двадцать, и теперь в ней ковырялись специалисты с «Блефа», пытаясь выцепить хоть что-то, хоть какую-то наводку. Пока у них не было ничего, и это было второй причиной, почему Уэс до сих пор торчал здесь. Это — и ответственность за экипажи трех кораблей, которые теперь вне закона, потому что вчера он сказал «Начинаем».

Уэс мрачно ухмыляется. Да вот такого криффа, что подстраховкой Веджа должна была стать тактическая группа у границы Осколка. Но ему велели свернуть бардак, и он свернул. Выдернув только пару групп для того, чтобы последствия для имперцев все-таки настали.

Интересно, кто командовал второй. Уэс бы поставил на Тайко — если бы тот не был на Эндексе с Веджем. Из тех, кто был с ними на учениях, никто больше в голову не приходил. Но, может, он просто чего-то не знает. Или этой второй группы вовсе не было с ними у границы, мало ли каких еще старых приятелей Ведж мог позвать.

Хобби, понятное дело, хочет помочь. Вот только здесь очень сложно сделать что-то такое, что не обернется бессмысленным засовыванием головы в петлю.

«Не угробься, потому что однажды я уже терял всех вас сразу, и на второй раз гарантированно свихнусь».

Помочь — хоть сколько-нибудь — здесь могли двое. С обоими Уэс уже пытался связаться, одинаково безрезультатно. С Винтер понятно, никогда не знаешь, где на этот раз носят ее дела. А Хорн... Да крифф его знает, не умотал ли он вести собственное, параллельное Веджу расследование. На этом этапе степень секретности всего ото всех в этом деле начинает откровенно бесить, хоть Уэс и понимает всю необходимость.

— Вообще-то, можешь, — мысль приходит неожиданно, но это действительно может немного помочь, это то, что Хобби может сделать, а он сам — нет, и, главное, самому Хобби это практически ничем не грозит. — Узнай, кто еще не вернулся с учений, кроме «Блефа», «Ненаглядного» и «Вечного Бродяги». Или не с учений. Какие еще наши корабли пропали со связи.

Слова «дезертировали» Янсон избегает.

— У меня нет контакта со второй группой. Может, до атаки это имело смысл, но сейчас мне нужно понимать, кто там сидит, с какими инструкциями и что намерен делать дальше.

Веджу с Тайко это все, правда, не поможет никак, но... Он что-нибудь придумает. Возможно, сам поговорит с импами с позиции «Вы не хотите, чтобы у вас еще что-нибудь ярко взорвалось». И для этого связь с теми, вторыми, будет очень кстати.

— Ну да, это связано с тем, что он собирался искать убийцу Йеллы, — хмыкает Уэс, с силой проводит по лицу руками. — С ним должен был лететь Корран. План был такой. Это могло сработать, и точно не должно было стать криффовым самоубийством. Не знаю, что пошло не так, что в итоге с Веджем был Тайко, вляпались они оба, а Хорна где-то ситхи носят, и на связь он не выходит.

Может, потому, что тоже сцапан теми же безопасниками. Неизвестность страшно злит.

Кажется, во всей этой истории по плану прошел только его удар по Осколку. Идеально, хатт его, прошел. Есть в этом какая-то бесконечно злая ирония.

— Попробуй, — все-таки просит Янсон. Не особо веря, что это сработает, но вообще-то это не повод не пытаться. Даже если шансы какие-то микроскопические. — Не нарвись сам только. А то знаешь же, начнется сейчас... «Почему сразу не доложили, что еще знаете, а пройдите-ка с нами в эту уютную допросную». Как раз потому, что вы друзья.

И в прошлый раз Хобби был ситски прав в том, что в его непричастность никто не поверит. Уэсу по-прежнему не хочется втягивать его в это абсолютно паршивое дело еще больше, но и отказаться, сказать какое-нибудь «нет, не лезь, я как-нибудь сам» язык не поворачивается. Потому что сам бы он за такой выход из-за печки банально вмазал бы, перед тем как спросить, а не охренел ли дорогой друг в корень. Потому что Хобби все равно не послушает. И потому что нет, не разберется он ни в чем сам, он здесь болтается без единой вменяемой зацепки.

— Конечно выпутаемся, — улыбается Уэс, и невольно думает о том, что он, наверно, на самом деле паршиво выглядит и еще более паршиво звучит, если это Хобби приходится напоминать ему. — Спасибо.

Что позвонил. Что вписался помогать, несмотря на обстоятельства. Что не осуждаешь.

Слишком маленькое и затасканное слово, на самом деле, чтобы по-настоящему выразить все, что следовало бы сказать.

Но не то чтобы он на самом деле ожидал чего-то другого. В этом весь Хобби: когда дерьмо уже случилось и все радостно катится по звезде, он просто закатывает рукава повыше и берется за лопату. Чтобы разгребать бардак, а не приложить ею организаторов. Хотя иной раз стоило бы.

— Дров не будет, — обещает Янсон. — По крайней мере, пока не выясню, кому отгружать свежую партию.

Обещание выходит хищным и каким-то нисколько не успокаивающим. Но на самом деле этап «выносить в Осколке все живое, пока есть чем» он уже прошел. И разговор с Хобби как будто немного возвращает землю под ноги. Все еще паршиво, все еще ничего не ясно, но теперь он в этом не один.

— Если командование решит, что ты как-то к этому причастен, и твою голову ближе всего отрывать, мне придется выкрасть тебя и принять в наши ряды, — это звучит серьезно и несерьезно одновременно. — Так что не нарывайся. Не отягощай список моих преступлений похищением офицера на действительной службе. И вообще, у тебя дети под присмотром.

Эти «дети» сами кому угодно что угодно поотрывают, но вряд ли Гэвина уже хотя бы выпустили из медблока, не говоря уже о допуске к полетам. А Хобби точно не даст Разбойной угробиться, какая бы каша в итоге не заварилась.