Весь день перед отлетом Алинн казалась самой себе ужасно подозрительной. Она улыбалась столько, что у неё заболели щеки. Она постоянно болтала о том, чем займётся после возвращения. Она, по собственным ощущениям, в принципе слишком много болтала. Хотела казаться беззаботной и вести себя как ни в чем ни бывало, но где-то там, в районе солнечного сплетения, свернулся тугой клубок тревоги. Ей казалось, что вот именно сейчас её раскроют. Что очередной визитер Батты окажется тем самым, кто сообщит ему правду. Или это будет беззвучное сообщение на комлинк, прочитав которое, все немедленно поднимут на неё глаза. И это будет только начало. А, может, все буде гораздо проще - она сама сболтнет что-то лишнее и тем выдаст себя. И чем ближе было время отлёта, тем туже и жёстче становился комок. Казалось, в шаге от цели непременно случится что-нибудь плохое. Алинн даже ощущала фантомный зудящий взгляд между лопатками, пока выводила корабль на взлёт.
Однако ничего не случилось. Никто не прервал вылет, не наставил на неё бластер, не вытряхнул из кабины. Ей действительно удалось уйти. Да ещё и не одной.
Видимо, она все-таки была убедительна, когда рассказала, что не справиться без компании Суны. Кто знает, поверил ли Батта действительно в её беспомощность или же списал её желание на какие-нибудь большие и светлые чувства, которые никак нельзя было отделить от работы, но он согласился. И вот теперь Суна сидел рядом с ней. Ненадолго, конечно. Правда, он ещё об этом не знал.
Алинн осознает, что вырвалась только когда уходит в гиперпространство. Да и то, чесно говоря, ни сразу. Она облегчённо вздыхает, напряжённые пальцы на штурвале разжимаются. Несколько мгновений она просто дышит, осознавая до конца, что все получилось.
Однако это ещё не конец этой операции, и пальцы Алинн пробегают по пульту управления, прокладывая новый курс.
Выбор планет для промежуточный остановки был невелик, но эта в целом неплохо подходила. Достаточно удалённая и от пиратского форпоста, и от Корусанта, и от военных действий, но при этом не на отшибе галактики. Здесь довольно бойкий трафик, чтобы можно было запросто прилететь и улететь. А ещё есть ряд мест, где можно приземлиться не привлекая официального внимания. Когда твои соседи по родной планете контрабандисты, да и родной отец бывает не слишком разборнив с товаром, который возит и продаёт, есть шансы обзавестись информацией вроде этой.
Правда, неприметная посадка имеет и свои минусы. Одно дело - садиться на взлётную полосу и совсем другое - приземляться где попало подальше от камер и датчиков. Но Алинн делает все возможное, чтобы посадка прошла мягко.
- Все, - говорит она, когда корабль, наконец, останавливается. - Тебе пора на выход. Здесь твоя остановка.

Она смотрит прямиком на пульт управления корабля, но ничего не видит. Кнопки, рычажки, разноцветные огни – все это расплывается, пребывает где-то в расфокусе, будто через туман или толщу воды. Потому как где-то в висках у нее бьется обратный отсчет. Три, два, один… Это как до взлета, только ровно до того момента, как Суна вообще никогда больше не захочет с ней разговаривать.
- Кора…
Чужое имя, к которому она, казалось бы, даже привыкла за это время, теперь резануло по живому. Отсчет давно уже закончен, ей нужно отвечать.
- Ты разве еще не догадался?
Она по-прежнему упрямо таращиться на этот проклятый пульт, так, будто в этом корабле нет ничего более интересного!
- Я больше не вернусь. Я возвращаюсь к своим.
Честности ради, стоило бы еще добавить – забираю с собой всю собранную информацию. Но это признание делало бы ее слова еще хуже.
- А как только я не вернусь, у Батты к тебе появятся вопросы. Много вопросов. Не самых приятных.
Она почему-то сердится на себя за привычку делать ироничные формулировки. Как будто это сейчас совершенно неуместно.
- И чтобы ты мог избежать этих вопросов, мне и пришлось забрать тебя с собой.
Интересно, она еще долго будет разглядывать этот криффов пульт, после того, как он уйдет? После того, как услышит звук закрывающейся за ним  автоматической двери? Мысль о том, что он может вот сейчас просто встать и молча уйти, делает ей больно. Настолько больно, что таращиться перед собой становиться уже просто невыносимо.
Алинн поворачивает голову, чтобы наткнуться на его взгляд. И говорить сразу становиться еще сложнее.
- Улетай, - умоляюще произносит она. – Заберись так далеко, чтобы тебя не нашли ни Корбез, ни люди Батты. Галактика огромна. Строй свое идеальное экологичное общество где-нибудь на очень-очень отдаленной планете. Здесь есть небольшой космопрот, да и в кантине можно договориться. Завезут куда скажешь и лишних вопросов задавать не станут.

Он, наконец, понимает и Алинн снова отворачивается, не в силах читать это в его глазах. Интересно все-таки выходило - каждый раз, едва им удавалось наладить хоть какое-то хрупкое равновесие, непременно случалось что-то, что рушило его до основания. Наверное, на это любопытно было смотреть со стороны - как новые повороты сюжета в голофильмах. Вот только внутри этих поворотов не так весело. Слишком больно.
- Я понимаю, - отвечает Алинн, хотя ей кажется, что язык и губы предательски немеют и отказываются слушаться. - Я понимаю больше, чем ты думаешь. Например, прекрасно понимаю, что за этот мой поступок ты будешь ненавидеть меня до конца жизни. Но зато ты будешь жив.
Это было правильное решение. Оно все ещё ощущается так. На одной чаше весов его отношение к ней, а на другой - его жизнь. Даже слишком очевидный выбор. Это сейчас её сердце ухнуло куда-то на дно, потом будет легче. Будет легче, если она будет знать, что он жив.
- Я не могу, - тихо отвечает она на его горячую просьбу. Слишком тихо. Она вообще говорит так? - Я не позволю пиратам в этой войне ударить нам в спину. Особенно, после последнего сражения. Я не вернусь, а ты...
Ей снова ужасно хочется посмотреть на него. Запомнить все, что она успеет запомнить перед расставанием навсегда. Но сначала ей нужно договорить.
- А ты, если снова решишь вернуться к Батте, скажешь, что я пыталась завербовать тебя. Или наоборот, что хотела здать тебя Корбезу как беглого. В общем, можешь обвинить меня в любых грехах. Вполне возможно, он тебе поверит. Он ведь действительно тебя ценит.
Пальцы Алинн нервно теребят раздражющую пряжку ремня безопасности. Ужасно неудобная конструкция! В этом корабле все ужасно неудобное!
- Я хотела дать тебе выбор, - снова говорит она. - Дать шанс уйти от пиратов или вернуться. Мне не нужно знать, что именно ты выбрал. Чтобы никто и никакими средствами не мог вытянуть из меня, где тебя искать.
А средства в этой галактике бывают разные...
- И мы больше никогда не увидимся.
Теперь она, наконец, снова смотрит на него. Отчаянье от того, что это в последний раз придаёт ей сил.
- Чтобы ты ни выбрал, для нас обоих это будет вопрос выживания - держаться друг от друга подальше. Ни одна из наших сторон такого шанса уже не упустит.

Алинн, конечно же, знает, что должна сказать и что скажет. Но всего на несколько минут разрешает себе представить, как все может быть по-другому. Что вот сейчас она щелкнет, наконец, это раздражающей пряжкой, спустится с пилотского кресла и за два шага сможет оказаться рядом с Суной. Поцелует так, как ей давно хочется, и потом скажет: «Давай. Давай просто уберемся подальше от всего этого». На эти несколько минут можно представить, что у них действительно получится. Что больше не надо будет выбирать и разрываться между тем самым чувством и тем самым долгом. Можно будет попытаться собрать себя в единое целое…
Она действительно отстегивает эту проклятую пряжку. Ей действительно хватает пары шагов, чтобы преодолеть расстояние между ними. Она действительно его целует – порывисто  и жадно, так, как будто на один поцелуй можно наверстать все то время, которого у них больше не будет. Она останавливается, когда ей совсем этого не хочется. Тяжело дышит и говорит, конечно, совсем другое.
- Не могу. Не сейчас. Не в войну, когда я нужна им.
Она целует его еще раз совсем ненадолго, только чтобы набраться сил говорить дальше.
- Мне очень жаль, что нам не выпало больше времени вместе. Обещай мне, что выживешь, слышишь? Иначе, честное слово, я найду тебя и сама убью!