Гонщик идет по флагману, и от самого ангара его сопровождают неодобрительные и брезгливые взгляды. Четыре раза его пытаются задержать для проверки документов. Не все офицеры знают его в лицо. А выглядит он сейчас как потертый бродяга средней руки, неведомо каким ветром занесенный на имперский корабль, но скитавшийся до этого не меньше месяца по самым злачным подворотням.
Все, что отличает его от бродяги – это чистая, хотя и сильно потрепанная одежда, на которой к тому же виднеются застиранные пятна крови в самых разных местах, прямая спина, жесткий взгляд и уверенная походка. Все, что он смог сделать для себя на шаттле.
Он чисто выбрит, но у него кровоподтеки под обоими глазами, словно кто-то ударил его лбом в переносицу, не сломав при этом нос, но устроив по меньшей мере сотрясение мозга.
От него легко пахнет одеколоном, но он хромает на обе ноги, и его привычная плавная походка то и дело ломается.
Его ровная имперская осанка сейчас на порядок ровнее, потому что он пытается не шевелить не только плечами, но и всем телом.
У него ноют виски, все еще, и он не снимает эту боль только потому, что слишком занят, придавая себе приличное горизонтальное положение, а взгляду – четкую фокусировку.
Когда он в очередной раз показывает айди, его пальцы не дрожат.
Но до дверей каюты Вейдера его в итоге сопровождает конвой.
Кажется, у Главкома даже спрашивают, можно ли впустить капитана Гаару. Гонщик не уверен, что это действительно произошло. Ему не настолько плохо, он просто обдумывает свой невероятный доклад и пытается понять, с чего начинать.
- Милорд.
Он останавливается у двери и ждет, когда та с шипением закроется, чтобы никто не стал лишним свидетелем этого разговора.