То, что Вейдер улетает один - практически один - это странно и, наверное, нехорошо.
Хорошо то, что он берет с собой кого-то из 501, а еще лучше то, что он берет при этом свой шаттл, в который Гонщик вовсе даже не тайно, а практически открыто, легально и в полном согласии с технической службой, поставил "аварийный" маяк.
О том, что про маяк не знает сам Вейдер и экипаж шаттла, он техслужбе, конечно, не говорит. О том, что маяк сигналит шифрованным кодом на прыгающих частотах, и дешифруется только на приемных устройствах Теней, он тоже не говорит - зачем?
Устройство красиво встает под панелями во время планового техобслуживания, и никому, буквально ни единому человеку в Империи, не мешает.
То, что 501 не засекает передачу, здорово Гонщика веселит.
Он не то, чтобы ревнует к Легиону. Он понимает - Тени, особенно с новым командиром, должны себя еще проявить. Может быть, лично он должен, пока не совсем понятно.
Еще он понимает, что Вейдер, как и он сам, отлично осознает всю двусмысленность его назначения. Это второстепенно, но тоже важно, если он не хочет однажды обнаружить себя упавшим в шахту лифта где-нибудь во дворце, или, менее изящно, на каком-нибудь задрипанном ИЗРе.

* * *

Пока они тихо, практически крадучись, заходят на посадку, команда ворчит на Габриэля. Это не отражается в Силе, это не отражается в словах, но хорошо заметно в том, как резко Мич ставит каф на край панели, с какой недовольной мордой ходит по кают-компании Рассел, и как Тагир, самый старый и, если честно, самый опытный из них - ему целых тридцать два! - даже опираясь рядом на панель и напряженно глядя на приборы, не говорит ни слова.
Гонщик делает вид, что его это не касается. Он сдержан, собран и уверен в себе. Он точно так же чувствует себя слепым, глухим и лишенным обоняния, он точно так же отрезан от Силы, ему точно так же причиняет почти физическую боль закрепленная на запястье таозиновая игла. Она отвлекает, мешает сосредоточиться, он чувствует себя почти больным. Но он непременно должен понять, что происходит, и убедиться в том, что лорд Вейдер сможет вернуться домой в целости и сохранности. Это его работа и его служба.
Они приземляются за скалами, поодаль от шаттла, надевают шлемы и, оставив корабль под маскировочным полем, активируют стелс брони.
Их сюда не звали, их здесь не должно быть, и если никто не узнает, что они здесь были, все пройдет хорошо.
Сначала они выходят к шаттлу. Убедившись, что возле шаттла все тихо и скучно, идут в долину. Габриэль живо вспоминает те годы, когда ему приходилось прятать Силу, когда он еще не был на службе Империи, но даже тогда он не был ее лишен. Это оказывается намного неприятнее, чем он себе представлял.
Одно дело, надеть иглу на пару часов, ради тренировки. Другое дело, работать с ней.
Ладно, неважно. Даже без Силы, он все равно диверсант. У него есть отличная команда. Может быть, все пройдет тихо.
Полчаса спустя, когда они обнаруживают охраняемый объект и подбираются на уважительное - достаточное - расстояние, надежды Гонщика начинают потихоньку таять. Пока еще медленно.
- Шах, - говорит он на закрытом канале Теней. - Позиция на два часа, проверь, что там шевелится в руинах.
Шах это Тагир, это хорошее для него задание.
- Оникс, на восемь от объекта, прикрой. Там вроде бы чисто...
Точка Мича на тактической карте послушно перемещается, куда сказано.
Рассел, у него красивый позывной, он Фантом, тихо остается рядом.
- Он оторвет тебе голову, - говорит он на приватном канале.
- Ему не повредит то, о чем он не знает, - почти себе под нос бормочет Габриэль, потому что вообще-то думает так же. Просто это не причина бездействовать. Если его занесло на эту службу, он не собирается ее саботировать или пересиживать от зарплаты до зарплаты. Он хочет жить свою жизнь, а не существовать в надежде, что в высоких коридорах дворца какой-то капитан будет настолько незаметен, что никто из сильных мира сего не захочет ему повредить... или возвысить.
Возвышения, кто понимает, это тоже опасно.
Габриэль понимает. Его фамилия не очень много значит в Империи, но достаточно в секторе Браксант. Он хочет думать, что немногое унаследовал от отца, но это неправда. Амбициозность он унаследовал точно. От кого у него любовь к своей работе, он не знает. Может же у него быть хоть что-то личное?..
- Рассел, нам тут нужен снайпер. Выбери точку повыше, и... смотри, - говорит Габриэль.
Тот испаряется круче самого Гонщика. Габриэль провожает пустоту взглядом.
Долина ему не нравится.
Развалины эти еще непонятные.
Что Главкому здесь нужно?

Гонщик смотрит во все глаза. Это такое "вот это дааа!", что подумать страшно. Он тут же делает в голове заметку: запретить своим об этом болтать. Главком тайный фанат Ревана!!! Он тайно ездит в храмы на окраинных планетах и там...
Что?
Пока лорд Вейдер только активирует голограмму так, словно делал это десятки раз до этого, и стоит перед статуей. Наверное, мысленно общается со своим кумиром. Вдумчиво так, неторопливо. С каким-то даже почтением.
По темной фигуре, конечно, ничего не понятно, особенно без Силы, но Вейдер там стоит очень внушительно.
Подумать только...
Гонщик под шлемом закусывает губу, чтобы не присоединиться к тихим свистам на канале.
- Тихо, - коротко и сурово роняет он и закусывает губу снова.
О-бал-деть.
Охренеть!
- Вижу цели, - скучающе сообщает Рассел. Цели - дело привычное. Главком у статуи гораздо интереснее. Но доклад все равно приходит вовремя, потому что Гонщик, например, цели пока только слышит. Сенсоры брони приносят звук и направление.
- Три коробочки, - добавляет Рассел через пару секунд.
Тем временем Главком бросает свою ненаглядную статую и даже снимает с пояса меч. Он сейчас в Силе наверняка видит больше, поэтому мечу в его руке можно доверять. Гонщик сам себе кивает.
- Готовность раз, - сухо говорит он Теням. - Фантом, огонь по выбору. Шах, Оникс, по секторам. Раньше времени себя не обнаруживать. Главкома не зацепите.
- А иглы после огневого контакта снять можно? - с надеждой интересуется Мич.
В целом, логично. После огневого контакта в них уже не будет никакого смысла. Лорд поймет, что не один, а дальше придется не улепетывать, а объясняться. Они, в конце концов, не нашкодившие подростки, они на службе.
- После контакта - по вашему усмотрению, - разрешает Гонщик, отлично понимая, что Тени сделают это первым же делом. Он сам бы и сделал.
- Первая коробка в зоне поражения.
- Снимай, только так, чтобы лорда коробкой не накрыло.
- Да уж справится как-нибудь, - это Тагир. Он бесшумно перемещается в развалинах. Гонщик видит точку на тактической карте.
На слово "снимай" Рассел реагирует философски. У него есть выбор, вложить снайперский болт в водителя или поступить иначе, и он поступает иначе. В водительское место влетает граната из реактивного подствольного гранатомета.
Возможно, Рассел думает о спидере лучше, чем сам спидер о себе думает. Или дело в просьбе Габриэля.
Коробочка лорду не грозит, коробочка разлетается в клубах дыма и огня, роняя на землю тела и куски металла.
Остаются две, и Гонщик покидает насиженное место в развалинах, чтобы успеть присоединиться к драке с экипажами оставшихся спидеров. Он не знает, сколько там разумных, но три коробочки - это как-то много.
Перепрыгивая куски древних стен, он срывает с запястья иглу и сует ее в подсумок - так, чтобы больше не прикасалась к телу. Сила накатывает так, словно он прыгнул с утеса в невозможный, невероятный, огромный живой океан. Мир снова звучит и дышит.

Отредактировано Gabriel Gaara (23-09-2024 00:24:09)

Тагир накрывает спидер огнем, чтобы поменьше высовывались и стреляли. Короткие очереди болтов из его винтовки то и дело вспыхивают в развалинах.
Фантом стреляет коротко, точно, и больше не использует гранаты. Оставшаяся машина слишком близко, и никто не хочет устраивать лорду бодрящий душ из запчастей.
Спидер идет к земле, и Мич с Гонщиком спешат к нему с разных сторон.
Они оба под стелсом и не стреляют, чтобы не выдавать своего перемещения, поэтому враги успевают кое-как высыпаться из спидера и даже укрыться за обломками древних построек. Одного из них снимает Рассел, но остальные целы.
Они даже что-то делают – в Силе, надо же – и Гонщик совершенно неожиданно для себя попадает под Волну.
Его отбрасывает на спину и тащит по камням, но судя по мгновенной вспышке чьей-то смерти, Мич был умнее и добрался до цели.
Габриэль поднимается на одно колено, трясет головой. Он все еще невидим, и тратит секунду на то, чтобы проверить, в порядке ли Главком. В порядке.
Из-за ближайшей груды камней высовывается чья-то голова. Грамотно высовывается, осторожно, и рука с бластером при ней.
Гонщик чует одаренного.
Телекинезом он прижимает его руку к камню, жестоко разбивая пальцы, и, пока враг борется с невидимой силой, бросает нож. Спустя миг рукоять торчит из глаза, а тело заваливается куда-то назад.
Это все.
Кажется, это все.
Гонщик встает, еще раз обшаривает местность – глазами и в Силе, потом дожидается коротких докладов (у всех все чисто), отключает стелс и идет к Главкому.
- Зона зачищена, сэр.
Гордым собой он не выглядит и не ощущается в Силе.
Работа сделана, и это, пожалуй, все. Появится еще работа – значит, надо будет сделать и ее.
Но Гонщик, конечно, отлично понимает, что у него есть все основания получить сейчас по первое число. Вряд ли Вейдеру понравится, что у его поклонения Ревану появились свидетели. Это дело такое… Личное.
Интимное даже.
Неловко вышло.
С маяком, наверное, тоже. Но маяк по сравнению с этим весит меньше.

Непередаваемое ощущение полета заставляет Гонщика машинально прижать подбородок к груди, чтобы удар приняла на себя спина, а не затылок. Все время на шлем полагаться – мозгов не напасешься.
Это уже второй полет за сегодня, и об этом он и досадует, когда слышится звонкий бряк, отдающийся во всем теле. 
Да что ж за день такой.
Не то, чтобы ему совсем не делается страшно. Рассерженный Темный лорд – это очень серьезно. Просто у Габриэля свои отношения со страхом. Во-первых, обычно боятся его. Во-вторых, сам он оставляет страху ровно столько места, сколько тот заслуживает. Обычно это компактный пятачок на самом краю сознания.
Больше нельзя, потому что его страх всегда тянет за собой ярость и желание добраться до горла того, что этот страх вызвало. Почти всегда.
Гонщик, в целом, неплохо знает свои лимиты, просто склонен про них не помнить. В этот раз он практически ими окружен. Хватка в Силе не дает забыться.
С этого ракурса фигура Главкома кажется еще выше и еще мрачнее.
Гонщик косится вниз, прикидывая, сколько ему лететь до земли. Получается немного. Будет, в общем, гораздо хуже улететь куда-нибудь вверх или мимо колонны по прямой. До следующей стены и с гораздо большей силой.
Перспективы какие-то не радужные. Такие же черные, как плащ Вейдера.
Хуже всего то, что Гонщик чувствует, как вопрос командира вызывает в нем почти праведное – слово-то какое для Темного! – возмущение, и какой бы тон он сам ни выбрал для ответа, лорд почувствует это в Силе.
Нет, ну правда.
Ну правда же.
- Вы не запрещали, сэр, - слегка придушенно говорит Габриэль, потому что нагрудная пластина брони давит на грудь. Это в меру дискомфортно, и хорошо, наверное, потому что с языка рвалось «я вправе». Но вообще-то с языка и так рвется.
Много чего.
Хорошо, что их никто не слышит, а то это может быть очень глупая смерть.
- Вы не сказали… куда летите, зачем… с кем… какие угрозы. Вы… ничего не сказали. Указаний нет… Я делаю свою работу.
«И вы ее не упрощаете».
Он досадует ужасающе, и это не то чувство, которое стоит ощущать, когда разъяренный сит держит тебя в воздухе прижатым к колонне.
- Я никому не скажу… что вы… что Реван. Что… - он поворачивает шлем к статуе, не в силах произнести эту потрясающую новость вслух. – Ребята тоже не скажут, сэр, это нас не касается!
Не выгрести бы еще и за это, это выйдет совсем уж нечестно.
В условиях, где Главком игнорирует своих телохранителей, не разговаривает с ними и делает вид, что их вообще не существует, что они во дворце для красоты, а службу нести надо, Габриэль никак не мог знать заранее, что эта поездка настолько интимная.
И потом, враги явились. Между прочим. И где этот хваленый 501?..
Серьезно, где они вообще? Четверка Теней явилась без приказа, это раз, это само по себе может быть угрозой. И два - здесь была перестрелка, а они не могли знать, что тут Тени. Где 501?

Если этим вопросом можно было прижать его к колонне еще сильнее, то Главком вроде как это сделал. По крайней мере, так это ощущает Гонщик.
Он знает свои приказы и указания от Императора, он будет их выполнять – и они ему не по вкусу. Ему вообще не по вкусу то, что вместо службы ему приходится вертеться меж двух огней, и если бы он мог позволить себе высказаться по этому поводу, вслух или в мыслях, его эмоции звучали бы как «любись оно все конем», потому что ходить и бояться, что Император вскипятит ему мозги за невыполнение приказов, а Вейдер просто оторвет голову, но уже за выполнение, он себе не заказывал – ни когда поступал в училище, ни когда выбрался из йинчоррских песков.
Но он хорошо понимает, что такое отсутствие выбора, даже когда это отсутствие держит его за горло или всматривается в лицо темнотой из-под капюшона.
Интриги ему не чужды, он вырос среди них, и придворная кухня императорского дворца ничем не отличается от той же клоаки на Сарте.
Она просто больше.
- Я могу не говорить про Ревана, - придушенно говорит Габриэль. Возможно, слишком быстро. Возможно, он сейчас уронил бы свое реноме в глазах подчиненных из-за этой быстроты.
Но может, и нет.
- Что вы ему поклоняетесь… Это же неважно. Может, ему достаточно будет знать… что мы тут убили мятежников.
Были ли они мятежниками, большой вопрос, но опровергнуть это они уже не смогут, а Тени не станут.
- Ему часто… достаточно.
Гонщик со всей силы прикусывает язык. Этого не следовало говорить.
Император и Вейдер все же не враги, наверное. Даже если между ними что-то такое есть. Не надо бы Главкому слышать, что Габриэль может… ну, может вот так.
Всегда лучше казаться простодушнее и прямее, чем ты есть. Особенно во дворце.
Командующим вообще не надо знать, что ты понимаешь разницу между информацией и информацией.
Особенно когда ты, по сути, просто рука и бластер. Ну ладно, одаренная рука и световой меч.

Когда хватка разжимается, Гонщик сползает по колонне и чудом приземляется на ноги. Колени у него не дрожат, это точно, но лоб под шлемом мокрый. Пропущенный через фильтры воздух тоже кажется подозрительно вкусным.
Ладно, этот страх не вызывал у него желания убивать. Наверное, инстинкт самосохранения подтянулся вовремя.
- Да, сэр, - говорит Гонщик, как следует отдышавшись. И больше ничего не говорит.
«Постарайтесь» - хорошая формулировка, и руки не связывает, и пожелания начальства очерчивает вполне понятно.
Вместо продолжения он пользуется секундой, чтобы переключиться на внутренний канал Теней и уточнить у Шаха, не видят ли они, случайно, хваленый 501.
Мгновенно выясняется, что бойцы благополучно встретились и уже обменялись сухими колкостями.
- Значит, в следующий раз вы нас с собой возьмете? – спрашивает Габриэль.
Он не знает, какой у Главкома лимит терпения, и подозревает, что не очень высокий, но если не пробовать его лапой, то так никогда и не узнаешь.
- Я готов и дальше тестировать дыры в вашей безопасности, сэр. Это делает ее лучше. Но я не хотел бы…
Он замолкает и думает, что сейчас ляпнет лишнее. «Не хотел бы сорвать ваши планы снова?»
Вообще-то это не совсем правда. То есть и этого тоже не хотел бы, но внутри его жжет не это.
- …служить при вас дворцовой декорацией, сэр. Проверьте меня, - он отталкивается от колонны и делает шаг вперед. – Если бы пятьсот первый внезапно появился там, где ему быть не положено, я бы их к вам не подпустил! Без приказа. Было ведь уже, на Атоа…
Дворцовые архивы были достаточно богаты отчетами о самых разных операциях, а своим допуском Гонщик пользовался без зазрения совести, которой у него, по мнению многих, вовсе не было.