Белые, лишенные какого-либо теплого отсвета лучи местной звезды прочертили путь от дальней стены каюты до рабочего стола, отсчитав своим ходом несколько часов, когда срочные доклады и секретные рапорты в руках генерала наконец сменились иными, не столь безотлагательными документами. Даты на них стояли разные, от двухнедельной давности до более полугодовой. Почти все они числились завершенными, подписанными и прошедшими учёт. Сжатые, крайне ёмкие факты, сведённые к протоколам и однотипным шаблонам. К ним у него был круглосуточный неограниченный доступ, к ним он возвращался с одной-единственной целью – понять. Понять, что ускользало от внимания между чётко сформулированных строк, не выстраивалось в логичную, ясную цепочку произошедших событий. И в дальнейшем могло обернуться не желательными последствиями. Таких документов было немало. Гораздо больше, чем Хакс считал допустимым. Гораздо больше, чем Первый Орден – оплот военной мощи и непререкаемой верности идеям – мог себе позволить. Теперь, в который раз, изнутри первоорденскую, чёткую, вымуштрованную структуру раздирали противоречия. С одним из таковых сегодня Хакс планировал разобраться.

С экрана датапада на него смотрели документы о назначении нового магистра Ордена Рен, распоряжение Сноука, ряд приказов и официальное заявление Верховного лидера о том, что прежний магистр приговорен к статусу предателя и врага Первого Ордена. Всё – менее двух недель назад. И личные дела обоих магистров, нынешней и бывшего. Все эти файлы Хакс знал наизусть, до каждой точки, пробела и самой незначительной цифры. Всё было значительно. Всё имело смысл. Всё играло какую-то роль. Даже отсутствие. Дальнейшие приказы Верховного лидера о расправе над опальным магистром в списках не числились, более того: Сноук ему не помешал совершить то, что Рен задумал. Автоматическим, не лишенным резкости движением Хакс затушил сигарету, к которой притронулся от силы пару раз пока читал, и откинулся на спинку кресла, переместив датапад себе на колени. Пытаясь вернуть ясность мыслей, на мгновения закрыл глаза и сжал переносицу пальцами. Его смена на командном мостике, собственным распоряжением превышающая по длительности смены других офицеров, закончилась три часа назад, а перед глазами продолжали числиться отчёты, рапорты и документы, которые он не мог оставить без внимания. Теперь вот – чёртов Орден Рен. Его рыцари – смертоносные, неуправляемые, тщательно подбираемые Сноуком – никогда не находили у Хакса принятия. И хотя разумом он понимал их ценность и мощь, способную одним махом переломить ход событий в свою пользу, сердцем – совершенно неприкрыто и искренне ненавидел. Он уважал порядок, дисциплину, чтил контроль, разумно полагая, что на этих столпах строятся власть и стабильность. Делал ставку на технологии и оружие. Любое оружие – это средство и метод достижения цели, а рыцари Рен были этим самым оружием, пусть живым, со своими желаниями и стремлениями, но оружием. А оружие должно подчиняться, должно сработать так, как от него ожидают. И когда ожидают. Без оговорок и помех. Побег Кайло с ещё двумя форсюзерами никак не укладывался в эти простые и логические понятия, с лихвой вытаскивая наружу главную проблему – отсутствие должного контроля и безнаказанность.

Отняв руку от лица, генерал бросил взгляд на время. Около девяти вечера по стандартному корабельному времени. Немногим раньше, заступая на минувшую уже смену, по личному каналу связи он отправил Анук сообщение о внеплановой вечерней тренировке. Физические нагрузки, способные переключить внимание и разгрузить голову, были нужны. Аудиенция в неформальной обстановке – необходима. Всё произошло слишком быстро, фигуры на шахматном поле слишком стремительно поменяли своё положение, вывернув привычное под другим углом. Мероприятие на борту флагмана «Господство», приуроченное к назначению нового магистра, где прозвучали заявления Верховного лидера, тогда не предоставило возможности для личного разговора с Анук. В числе других высокопоставленных офицеров генерал Хакс поздравил её с новой должностью, но диалог с ней, который он хотел, был для тех обстоятельств непозволительной роскошью. Все вопросы, детали, рассуждения, все эмоции – всё оказалось отодвинуто на задний план, заперто за военной выправкой и плотной тканью форменного кителя. Сейчас, этим вечером, Хакс был намерен получить желаемое. Датапад отправился на стол. Накинув на плечи шинель, генерал покинул каюту.

Коридоры «Финализатора» встретили тишиной. В редкие, попадающиеся на пути иллюминаторы ещё ложился свет звезды, но местное светило неуклонно катилось к горизонту – гигантская, необъятная линия поверхности планеты перекрывала его наполовину. Первоорденский звездный разрушитель уже несколько дней висел на орбите газового гиганта в Неизведанных регионах и, находясь в его гравитационном захвате, двигался вместе с планетой.

За всё время пути от собственной каюты до тренировочного зала для высшего офицерского состава Хаксу никто не встретился: патрули штурмовиков уже завершили обход по этим коридорам, а появление персонала или же дроидов не предусматривали графики. Не спланированное совпадение, но так было даже лучше. Лишние свидетели генералу были ни к чему.

Он пришёл немногим раньше оговоренного времени, успел переодеться. Теперь на нём были свободные тренировочные штаны тёмного цвета и чёрная майка. Никакого оружия. Плотная лента для бинтовки рук начала охватывать кисть второй руки, когда в помещении Хакс оказался не один.

– Магистр, – угол губ дернулся в подобии улыбки, светлые глаза смотрели прямо и цепко, почти не выдавая накопившейся за последние сутки усталости. – Рад снова увидеться, Анук. У меня два условия: никакого применения Силы и никаких серьёзных травм.

Сделав несколько шагов по направлению к центру небольшого зала, Хакс ступил на плотный, едва ли мягче обычного отполированного пола мат. Под его весом он почти не с амортизировал.

Бесшумно и незаметно, появляясь словно из ниоткуда, рыцари Рен всегда передвигались так, что их можно было уловить лишь краем сознания, интуицией или же среагировать отточенными до автоматизма рефлексами. К появлению Анук генерал был готов – чуть ранее он получил сообщение о прибытии её шаттла на «Финализатор» – но всё равно тёмный силуэт в дверном проёме отозвался по нервам неприятным откликом. Искаженный вокодером голос тоже не вносил в образ связи с реальным человеком. Иногда Хакс задавался вопросом, какое впечатление производят рыцари Рен на неподготовленного зрителя. На того, кому не посчастливилось попасться им на пути. Верховный лидер знал толк в создании чего-то угрожающего, чего-то значимого и монументального. Того, с кем приходилось считаться. Рыцари Рен против джедаев. Первый Орден. Выйдя на галактическую арену, они стали той переменной, которую в любых расчетах отныне приходилось учитывать.

– Совсем необязательно ломать кости, – усмехнулся генерал в ответ. Бинт охватил запястье до конца, плотно стянул, фиксируя связки и суставы. Привычным движением Хакс проверил, насколько удобно наложена повязка. – Как мне известно, Сила может помочь предсказывать действия противника в бою или помешать его выпаду. Обойдемся без этого всего.

С этим всем – Хакс был для Анук не опаснее тряпичной куклы, которую можно разорвать на части одним движением. Или сломать одним сильным броском. Слегка склонив голову, он наблюдал, как Рен раздевается. Как упали на спину высвобожденные из-под шлема волосы, как вместо неподвижной маски появилось лицо. Со знакомыми чертами, с эмоциями, со своей мимикой, к которой Хакс, общаясь с Анук почти пять лет, привык. Лицо, с печатью бесконечной усталости. Если бы генерал обладал хоть толикой эмпатии, он бы сказал, что ему это знакомо. Ему бы это отозвалось. Бессонными ночами за работой, мутью перед глазами и мигренью, до дурноты раскалывающей голову, что выстрел из бластера в висок кажется милосердным избавлением. Ему это было привычно. Особенно в то время, когда он с целеустремлённостью флагмана прокладывал себе путь в высшие эшелоны военной власти. Работы с тех пор не стало меньше, даже наоборот. Вместе с ней в разы возросла и ответственность. Он просто привык. Как привыкаешь к пагубной, разрушающей изнутри привычке. Анук, судя по всему, это ещё только предстояло.

Магистр оказалась перед ним. Расстояние чуть менее пары метров, достаточное, чтобы совершить первый выпад. Своего положения Хакс не поменял. Ничто не указывало на то, что он готов атаковать. Не изменился и взгляд, которым он смотрел на лицо напротив. Вместо предложенного нападения, генерал двинулся вокруг противницы, медленно и неспешно, намереваясь усыпить бдительность своим бездействием и спокойствием.

– Кайло Рен, – начал он, вместо физического выпада, совершая выпад словами. Имя сбежавшего магистра будто обожгло горло, заскребло в трахее, словно тело противилось любому упоминанию предателя. Того, кто буквально наплевал Первому Ордену в лицо своим побегом, и теперь, даже отсутствуя, доставлял массу проблем. – Вы были достаточно близки. Как ты относишься к его побегу?

Формальные версии Хакса не интересовали, он дал это понять тоном. Стандартное, логичное и ожидаемое ото всех первоорденцев отношение, основанное на выдвинутых Верховным лидером заявлений, – тоже. Исчезновение Кайло сильно продвинуло Анук по карьерной лестнице, позволив попасть в руководство Первого Ордена, и Хакс справедливо считал, что вкупе со своим трудом и своими навыками, она заслуживала этот пост. Была одной из тех, кого он был доволен видеть на этой должности, но сильно сомневался, что побег Кайло приносил ей лишь удовлетворение от попавшей в руки власти. Должно было быть что-то ещё, что-то сокрытое от обычных формулировок, слов и эмоций. И от этого «ещё» сильно зависело, чего стоит ожидать от ордена Рен в дальнейшем. Как от фундамента, на котором возводится сооружение.

Вслед за словами он сделал первый выпад, простой и прямой удар в челюсть, даже не рассчитывая попасть. Скорее – застать Анук врасплох настолько неизощренной атакой, которая вынудит либо уклоняться, либо закрываться. А уже после – собирался нанести удар коленом под дых, почти не ставя на то, что магистру не хватит скорости реакции успешно закрыться от этих двух почти одновременных атак.

– Знаю, – усмехнулся Хакс. Ни одна из его атак не достигла цели, но другого от магистра он и не ждал. Привычным, заученным движением сразу после выпадов отскочил назад, увеличивая дистанцию между собой и Анук и держа руки в положении защиты, близ лица. – Разогреться не помешает. А вот рассчитывать на твою усталость – это подписать себе приговор.

Он не привык недооценивать противников. Любых. На тренировочном мате или на реальном поле боя, в вакуумной бездне космоса или на поверхности планеты – это не имело значения. Малейший недочет, упущение, жалкая, ничем не подкрепленная надежда, – и противник не станет ждать, используя предоставленную возможность с присущей ему безжалостностью. Ударит туда, где не ждешь удара, и хорошо, если удар не окажется фатальным. Хакс привык анализировать, просчитывать, сопоставлять. Всё зависело от результата, который он ожидал. Сейчас, в рамках нынешнего поединка, возможность разогреться, заставить тело включиться в бой была, не было – возможности уповать на чужую усталость. Хакс был убежден, что выносливость рыцарей Рен находится далеко за пределами нескольких суток без сна, бесконечной однообразной работы или же чудовищных ран, от которых любой другой человек погибнет. Он был склонен считать, что внешний вид обманчив.

Стремительной, уложенной в долю мгновения атакой Анук подтвердила его склонность. Но, даже ожидая её ответный выпад, Хакс не парировал его полностью: это вывело его из равновесия и ритма, сбивая и заставляя попасть в цейтнот. Собраться, подготовиться к следующей атаке противница ему не дала, незамедлительно совершая второй, точный и сильный выпад. Защиту даже не потребовалось пробивать – её просто не было. Хорошо поставленный удар прилетел куда-то в бок, в рёбра. Хакс почувствовал, как обожгло болью, грудь стиснуло от невозможности дышать, из глаз полетели искры. Приходить в себя было некогда, третья атака, если попадёт в цель, неминуемо должна была отправить его в нокаут или очень сильно потрепать. Он это понимал с отчетливостью закаленного в поединках человека. Краем сознания Хакс успел заметить, как Анук легко, будто играючи, слегка поменяла стойку и усилила ещё один выпад поворотом корпуса. Его тело среагировало само, на отточенных, вплавленных в нервную систему рефлексах. В последнее мгновение он успел уклониться. На полноценную защиту не хватило бы времени. Когда почувствовал во рту медно-соленый тошнотворный вкус, понял, что уклонился лишь частично. Удар прошел по касательной, но – слишком сильный – он разбил ему внутреннюю сторону щеки об нижние зубы.

– Неплохо, – резюмировал, отскочив на безопасное расстояние. Бок беспощадно драло болью, даже выплеск адреналина не заглушил её полностью. Волосы, выбившись из идеального порядка, теперь падали на лоб и глаза. – Не рассчитывал, что первая кровь будет моей.

И, пользуясь короткой передышкой, вытер угол рта от натекающей крови, что норовила сбежать вниз, до подбородка. Хотелось сплюнуть. Бинт на руке пропитался красным. Кровь и боль разбудили азарт, жажду поквитаться, но идти на поводу у эмоций Хакс не планировал. На оценивающий, спокойный взгляд Анук ответил своим цепким и уверенным, будто и не получил только что по рёбрам и зубам.

– У Кайло были все данные, чтобы быть плохим первоорденцем, – ответил генерал. Говорил сухо, лицо оставалось нечитаемым. Дело было даже не в незапланированных тратах на ремонт расплавленной техники, которые приходилось включать в дополнительные запросы бюджета, не в отсутствии должного контроля ученика со стороны Верховного лидера или отсутствии непререкаемой эффективности бывшего магистра. – Но он пошёл дальше, став предателем. Всё, что наблюдаю после, демонстрирует, что можно так просто предать Первый Орден.

Дело было в хаосе и разрушениях, отнюдь не материальных, которые Кайло сеял вокруг. В этом Хакс был с Анук согласен. И сейчас очередь дошла до Первого Ордена. До Верховного лидера. До всей сплоченной, тщательно формируемой десятилетиями, вымуштрованной структуры. Когда-то побег штурмовика с «Финализатора» – обычного солдата – поставил под сомнение всю методику обучения армии Первого Ордена, это был серьёзный промах, едва ли не стоивший программе подготовки репутации. Побег целого магистра, какие бы причины ни привели к этому, наносил куда более разрушительный удар. Бездействие и безнаказанность были сродни фатальной ошибке, способной привести к краху. Хакс верил, что Первый Орден очень сложно сокрушить, почти невозможно, но любая структура, какой бы выверенной и мощной она ни была, гораздо быстрее разрушается изнутри, нежели извне. Бездействие в ответ на предательство было трещиной в фундаменте. Хакс наблюдал и считывал настроения среди военных, которые и без того неоднозначно относились к Ордену Рен. Чувствовал, что многие начали ставить под сомнение образ Верховного лидера, которому нельзя изменить и которого нельзя предать. У этого всего могли быть разрушительные последствия.

Но побег был способен нанести удар и извне.

– Рен был в составе Первого Ордена пятнадцать лет, он слишком много знает, – и это было даже хуже, нежели настроения среди первоорденской армии и флота. Кайло мог стать превосходным источником информации для врагов. – Он хаотичен и теперь он неподконтролен. Тебе что-нибудь известно о том, почему он решил сбежать? Кто и что его сподвигло на этот шаг?

Вряд ли Рен готовился к побегу заранее – в отчетах и документах, которые Хакс изучил с присущей ему доскональностью, ничто не указывало на то, что Кайло готовил себе какой-то резерв из вооружения или финансов. А значит, у него либо были гарантированные иные источники вне Первого Ордена, либо он сбегал просто так, на трёх истребителях и в составе трёх форсюзеров в пустоту и неизвестность.

Не давая Анук времени на ответ, Хакс стремительным пружинистым наскоком сократил расстояние и атаковал молниеносными, идущими друг за другом, хорошо поставленными ударами в лицо и корпус, чтобы после, не разрешая даже малейшей передышки, нанести боковой удар ногой в корпус. Той самой, которая теперь была биомеханической.

В тренировочном зале для высшего командного состава, что был расположен на верхних уровнях жилых зон «Финализатора» и входил в состав учебно-тренировочного комплекса, иллюминаторы отсутствовали. В столь поздний час помещение освещалось лишь двумя рядами потолочных ламп, находящихся в дальней части зала. И оттого здесь, на тренировочном мате, занятом ими двумя, можно было наблюдать длинные пологие тени. Свет позади Анук выхватил её фигуру, когда она сдвинулась вправо, обходя генерала по плавной дуге и оказываясь спиной к освещению. Силуэт. Стройный и гибкий. Смертоносный в своей стремительности. Хакс слегка прищурился, цепко всматриваясь в лицо магистра. Рассчитывая уловить малейший намёк, намерение, эмоции. Видел только решительность, собранность и спокойствие, ничего лишнего. Ему это всегда симпатизировало в Анук. На улыбку ответил беззлобной усмешкой, не размыкая губ. Не хотел демонстрировать кровь, которая, судя по ощущениям, заполняла пространство между зубами.

– Два к одному, – резюмировал, проглотив тошнотворную медь. В атаках и защите Анук держалась куда лучше него: из всех выпадов пропустила только последний. Его собственные годы тренировок и боевой подготовки не шли ни в какое сравнение с подготовкой рыцарей Рен. Это было неоспоримо и ощущалось даже сейчас, в условиях обычной тренировки. – Не хочу заставлять тебя ждать, Анук.

Кровавая улыбка всё-таки рассекла его губы, отзеркаливая улыбку чужую, но была мимолетной и нехорошей, а вкупе с полученной ранее травмой и вовсе выглядела угрожающе. Нечасто можно было наблюдать генерала, улыбающегося кровавыми зубами. Ответную атаку он уже ждал. В почти отсутствующую паузу между столкновениями успел уложиться лишь один вдох, но доведенное до автоматизма правильное дыхание во время боя позволяло Хаксу не терять в выносливости и боеспособности. Не сбиваться и не тратить время на судорожные попытки отдышаться. Быстрым, молниеносным броском магистр снова атаковала, внимание сжалось до её точных, быстрых, мощных ударов. Сложно предугадать, легко пропустить и не успеть. Такой натиск должен был проломить защиту. Боковой удар локтем, ловко замаскированный под другую атаку, Хакс успел спрогнозировать и встретил предплечьем левой руки, своим жестким блоком сводя на нет мощь удара. В ответ на удар в корпус, идущий следом, вскинул руку навстречу, экономным, отточенным движением, принимая атаку на основание ладони. Но защиту всё равно продавило, частично прилетев по рёбрам. Не теряя противницу из виду, приём с подсечкой предугадал, но не хватило мгновения, чтобы успеть полностью удержаться против этого выпада, быстрого и незаметного, крайне эффективного при правильно пойманном моменте. Он едва не потерял опору, но сумел сохранить темп и баланс. Почувствовал, как под действием адреналина и физических нагрузок, щедро сдобренных привычной тянущей болью, мысли в голове начали переключаться, прекращать свой зацикленный разрушительный бег, в который он их загнал более двух недель назад в погоне за ответами. За истиной, в попытках понять и проанализировать произошедшее в Ордене Рен. 

Анук считала, что бежавший магистр сам до конца не осознавал того, что намерен сделать. Вперёд его гнали бунт и хаос – извечные хозяева его разрушительного нрава. Хакс не отрицал, эти слова лишь подтверждали его собственные догадки. Но была и обратная сторона. Хаос, присущий Кайло, который он сеял вокруг, был его постоянной системой координат, его константой. Рен таким был всегда. Но только сейчас, спустя пятнадцать лет, решился на побег. Его что-то подтолкнуло, и Хакс очень хотел знать, что именно. Перечень собственных догадок был огромный.

– Есть разница между бунтом локальным и бунтом против всей организации, – ответил генерал, когда они снова оказались друг напротив друга. – Первое – это подрыв репутации и отношения к себе, второе – это война. Кайло никогда не отличался предусмотрительностью, но сомневаюсь, что он настолько недальновиден и опрометчив. Здесь что-то другое.

Это совершенно точно не было просто предательством. И Хаксу это не нравилось. Известные ему сведения были ограничены, о многом он мог не догадываться в силу своей неосведомленности по части Силы и личных взаимоотношений между рыцарями Ордена Рен и самим Сноуком, а чем меньшими данными обладаешь, тем сложнее удержать контроль над ситуацией. Понять. Оценить предпосылки и последствия. Предугадать, откуда может быть нанесен удар.

Вопросом, озвученным Анук, Хакс сам задавался с того самого момента, когда новость о побеге магистра охватила Первый Орден и проложила первые трещины в нерушимом, казалось, фундаменте. Он выдержал небольшую паузу, прежде чем ответить. Смотрел ей в светлые, отливающие синим, глаза.

– Не уверен, – ему не нравилось то, что он говорил, но это был факт, а фактам не обязательно нравится. Сократив расстояние, он атаковал серией последовательных, быстрых ударов. Мощный прямой выпад, затем боковой удар, и ещё один прямой, создавая динамичную и сильную атаку. Отскочил назад, продолжая двигаться по плавной дуге.

– Но что могу сказать точно, так это, – несмотря на выпад, его голос не сбивался, а звучал размеренно и чётко. Дыхание оставалось ровным, превосходно контролируемым, – если побег Кайло был спонтанным и хаотичным, то последующие действия Верховного лидера относительно предательства – это продуманное и взвешенное решение. К тому же Сноук его не остановил, Анук. И я склонен считать, что намеренно. 

Существовала вероятность, что Верховный лидер просто отпустил Кайло на свободу, как бы генерал Хакс не хотел этого отрицать. Рен всегда был лучшим учеником Сноука, неоднократно доказывающим свою преданность не только Первому Ордену, но и Тёмной стороне. Вдруг, всё, что они наблюдали, лишь часть замысловатого плана, где сам Первый Орден отнюдь не на главном месте, а всего лишь переменная, должная поменяться?

Первая деталь легла на своё место, вырисовывая картину и подтверждая имеющиеся выводы: информация Анук один к одному сходилась с теми сведениями, которыми располагал сам Хакс. У него не было доступа к архивам Ордена Рен, к их документам и отчетам. Всё, чем он располагал, – это данные, запрошенные у отделов материально-технического обеспечения Первого Ордена. Согласно им, бежавший магистр ничего не успел взять с собой, или же сделал это так профессионально и незаметно, что намётанный, предельно внимательный глаз генерала не выявил никаких расхождений. Хакс в это не верил. Он потратил слишком много времени на сбор информации и сопоставление фактов, и был непоколебимо убежден в полученных выводах. Чтобы обойти Первый Орден и без проса забрать у него что-то, требовалось беспрекословное знание всех внутренних процессов, всех лазеек и уловок, а также наличие людей в структуре, готовых пойти на риск и организовать незаконный вывод средств и техники.

Теперь собственные выводы были подтверждены. Рен ушёл безо всего, с пустыми руками.

Но войну против Первого Ордена, рассчитывай Кайло её развязать, можно было начинать и без этого: без техники и оружия. Достаточно информации о Первом Ордене, что бывший магистр знал. Её можно успешно продать или выгодно обменять, обеспечив себе безбедное существование и заслуженное место одного из важнейших информаторов. Информация была самым ценным ресурсом, а в умелых руках – смертоносным оружием. Аналогов у неё не существовало.

Первому Ордену было чем ответить на это. Войной. Уничтожением.

– Неважно, ушел он сражаться или нет, – отозвался генерал. В голосе – звенящая металлом неприязнь. Взвешенная, дозированная ярость. – Неважно, готов он воевать с Первым Орденом или нет. Измена должна наказываться, и объявление войны предателю – это то, чего он заслуживает.

Действия против Первого Ордена должны быть наказуемы. Предательство, измена, дезертирство – всё должно караться по самому высшему разряду. Без оговорок и исключений. От Первого Ордена невозможно уйти, от них невозможно скрыться или сбежать. Осмелившихся ждёт незамедлительная расправа. Им будет объявлена война, пока каждый предатель не окажется уничтожен и не станет бесполезным прахом, вычеркнутым из истории в назидание другим. И пока Первый Орден следует этой доктрине, его мощь нерушима. Авторитет незыблем. Верховный лидер отошёл от этих убеждений, вписанных в основу, и у Хакса не находилось исчерпывающего объяснения этому решению.

Рациональность, стерильно лишенная эмоций, подсказывала, что объяснение поступку Сноука есть. Держала всё личное – в иных обстоятельствах просто опасное – в узде. Генерал Хакс не привык считаться с тем, что чувствовал. С сиюминутными эмоциями и чувствами, они в его системе координат всегда были лишними. С решениями Верховного лидера – привык, даже если внутренне не одобрял и не понимал. Сноук мог проверять верность своих подчиненных. Офицеров и солдат. Рыцарей Рен. Инквизитория. Мог намеренно не вмешиваться в ситуацию, чтобы посмотреть ответную реакцию всего Первого Ордена, проследить, кто и какие действия совершает, а после – очистить ряды от тех, кто смеет усомниться в значимости его фигуры. В его решениях и политике. Или сделать ряд перестановок. Всё зависело от угла зрения. От преследуемых целей. И понимание этого разворачивало всю ситуацию под совсем иным углом.

Хакс знал: он сам поступил бы именно так, если бы из-под его власти сбежала фигура подобной значимости. У Кайло могли быть сторонники, могли быть последователи. А могли – и яростные противники, готовые пойти на что угодно, даже усомниться в могуществе Верховного лидера и начать действовать вне его интересов. У такого эксперимента, несомненно, была слишком высокая цена, разве что результат не оправдывал средства. Разве что Верховный лидер не стоял на пороге какого-то глобального плана, где не было места слабым звеньям и подчиненным, способным пойти против него. Зная, насколько масштабно мыслит Сноук, и догадываясь, насколько далеко вперед простираются его планы, подобный ход можно было подозревать.

Возможно, Верховный лидер решил использовать ситуацию с предательством своего ученика себе на пользу. А возможно, просто совершил ошибку.

В поединке об этом думалось легче. Ярость и ненависть находили выход, переплавлялись в физическое, уничтожаясь в боли и агрессии. Следя за каждым действием магистра, ловя её каждый жест и взгляд, генерал легко отразил все выпады. Кроме последнего. Он успел распознать подсечку и увидеть молниеносное движение, но, находясь в движении и без устойчивой опоры, ничего не смог этому противопоставить.

Зал опрокинулся, перевернулся перед глазами, дальние лампы освещения потянулись длинными полосами. Будто огромным магнитом Хакса стремительно притянуло к полу и всё, что он успел, это лишь правильно упасть. Почувствовал, как из лёгких вышибло воздух, и сильным ударом пробило по напряженным мышцам плеча и спины, на которые он упал. Свет ламп взорвался искрами перед глазами.

В любой другой ситуации он бы не позволил себе остаться на полу. Быстро подняться, не давая противнику шанса нанести решающий удар. Занять защитную позицию или атаковать в ответ. Сейчас это не имело смысла. Этот раунд был за Анук.

Он медленно вдохнул, приподнялся, частично перевернувшись на бок. Пряди волос, всегда тщательно уложенные назад, закрывали обзор, падая на глаза. Под локтем, на который генерал опирался, чувствовалась жесткая холодная поверхность мата. Ощущения были схожими с падением на обычный пол: также жестко и больно.

– Хорошо, очень хорошо, – резюмировал Хакс, пытаясь справиться с унизительным ощущением проигрыша. Легко, одним слитным движением поднялся, машинальным движением поправил волосы, отводя их назад и приглаживая. – На то, что первым окажусь на мате, тоже не рассчитывал.

Короткая, кривая усмешка исказила его губы, исчезла, оставаясь во взгляде решимостью и сдержанным, хорошо контролируемым раздражением. В том, что проиграл, была полностью его ошибка. Недосмотр. Он упустил контроль в какой-то момент, позволив себе отвлечься. Анук уверенно и точно воспользовалась его ошибкой, доведя поединок до логического конца.

Следовало усложнить задачу. Внести неопределенности. Сойдя с матов, Хакс остановился рядом с некоторыми своими, принесенными на скамью вещами. Вытер чистым полотенцем окровавленные губы и подбородок, с неудовольствием отмечая, что кровь и не думает останавливаться. Отправил ткань обратно, чтобы забрать другую вещь. В руках оказались короткие, слегка изогнутые ножны с вложенным в них клинком. Виброкинжал.

Они договаривались на два условия. Про оружие не было ни слова. Вернувшись на маты, остановился напротив, в паре метров.

– Значит, – изрёк Хакс, слегка откидывая голову назад. Его взгляд неотрывно смотрел на Анук. Её слова были смелыми, идущими по тонкой грани, и у генерала были к этому вопросы. – Кайло должен был уйти. Чтобы – что? Чтобы несогласные с решениями Верховного лидера сами пошли по следу предателя вершить виндетту?

Или чтобы пошли по его следу, присоединяясь к нему. Но это Армитаж не произнёс, не уверенный, что подобным словам можно звучать в пределах первоорденского флагмана. Пойти по следу Кайло означало уподобиться ему. Приблизиться к понятию предательства, или вообще совершить его, вслед за Реном. Пойти за Кайло значило пойти на поводу у своих слабостей.

Клинок выдвинулся с металлическим шипением, ненужные уже ножны Хакс отбросил в сторону. Рукоять привычно легла в руку, он перевернул её коротким, отточенным движением, беря оружие обратным хватом.

– Тебе придётся меня обезоружить.

Как хищник за километры чует пролившуюся кровь, так и Хакс чувствовал брешь в чужой, тщательно выстроенной, незримой броне. Мимолетное колебание. Сомнение. Мысль, пересекающая грань. Хакс замечал всё. Считывал, непрерывно наблюдая, оценивая и сопоставляя с того самого момента, как Анук пересекла порог зала и он завёл с ней разговор о её учителе. Тяжелые интонации, ложащиеся в пространство с каждым словом магистра, вдох, призванный отсечь всё ненужное, но при этом резко контрастирующие, лишенные сомнений слова. Слова часто лгали, выдавая одно за другое. Непроницаемым саваном укрывали истинные стремления, намерения, чувства. Хакс не верил, что Анук могло быть всё равно до своего учителя, который долгое время обучал её, сражался с ней бок о бок, а потом бросил на произвол, в пучину событий и неопределённости. Не верил, что ей могло быть безразлично его предательство, ударившее в первую очередь по Ордену Рен. Уже потом – по Первому Ордену. Да, Анук получила власть, когда он сбежал, вошла в руководство Первого Ордена, встала во главе одной из его могущественных структур, теперь подчиняясь Сноуку напрямую, но она никогда не была человеком, лишенным ненужных, мешающих – по мнению генерала – эмоций и привязанностей. С годами научилась контролировать это, успешно выполняя то, что требовалось: уничтожать, эффективно пытать и карать всех тех, до кого дотянулись кровавые руки Первого Ордена. Полноправно заслужила место магистра, которое заняла после ухода Кайло.

Но Хакс слишком отчётливо, до последней детали и произнесённого слова, помнил их первую встречу и состоявшийся разговор. Помнил обстоятельства. Не выполненный, как того требовалось, приказ. Не уничтоженный ребёнок.

С годами Анук изменилась, став влиятельной фигурой, эффективно и неукоснительно выполняющей свои обязанности, но изменилась и значимость в её жизни тех, к кому можно что-то испытывать. Сейчас это был её учитель. Генерал рассчитывал убедиться, понять, испытывает ли она к Кайло что-то кроме логичной, ожидаемой тяги поквитаться за предательство. Видит ли в нём только врага, которого во что бы то ни стало требуется уничтожить, даже если Верховный лидер ещё не дал четких распоряжений об этом. Сможет ли найти, а, найдя, раздавить, как любую тварь, идущую против Первого Ордена, пока не стало слишком поздно. Сможет ли довести до конца, если ей будет приказано? Станет ли вообще – искать?

Это было главной из причин, почему он потребовал этой встречи. Этого разговора. Убедиться в том, что допускал вероятным.

Он задержался взглядом на улыбке Анук, на её лице. Она не поколебалась, когда он вышел против неё с оружием. Не воспринимала клинок, как весомую угрозу, способную оказать ей – сильному форсюзеру – достойное сопротивление. Перевесить ход поединка. Убить. Это странным образом перекликалось с отношением Кайло: бывший магистр считал серьёзными противниками лишь подобных ему по силе. Самонадеянно. Непредусмотрительно. Иногда исход решали детали, но детали для Кайло никогда не стоили его внимания. Анук была другой. Не опасалась клинка, но оценивала. Учитывала, беря его во внимание, даже несмотря на свои превосходящие возможности. Это симпатизировало.

– Возможно, – не отрицая, но и не подтверждая возможность вооружиться бластером, отозвался Хакс. Появление пистолета могло нарушить их изначальную договорённость о травмах. Подтолкнуть к краю. Заставить Анук пойти против уговора и прибегнуть к Силе, защищаясь. Превратить обычную тренировку в вероломное противостояние. Даже виброклинок он пока не включал. – Если того потребуют обстоятельства.

Всё решала ситуация. Возможно, в нём говорило упрямое нежелание проигрывать. Стремление идти до конца, даже когда оказался поверженным. Менять условия в угоду себе и продолжать сражаться.

Атаковать первым он не успел: противница не стала тянуть время. Стремительное движение, и крепкая хватка сомкнулась на запястье генерала, жестко ограничивая в движениях. Анук получила контроль над оружием: единственно верная тактика при нынешнем раскладе. Предугадывая, что ещё мгновение и он окажется обезоружен, Хакс стиснул рукоять сильнее, не позволяя выбить кинжал из руки. Почувствовал, как болезненно заныли связки и мышцы в зафиксированном, рывком вывернутом запястье. В кровь выхлестнул адреналин, сужая поле зрения только до Анук, оказавшейся рядом, и лезвия в собственной руке.

Он ни за что не собирался оказаться обезоруженным. Позволить себе проиграть ещё и в этом. Пользуясь тем, что магистр отвлечена на клинок и обе её руки оказались заняты, он поступил так, как диктовали условия – перехватил Анук за горло оставшейся свободной рукой. Сжал под линией нижней челюсти, жестко, сильно, методично усиливая давление и перекрывая тем самым доступ крови в голову. Почувствовал под ладонью крепкое сопротивление хрящей трахеи. Виброклинок, сжимаемый в его руке, смотрел острием горизонтально, параллельно телу Анук, и его собственному, находясь аккурат между ними. Хаксу не обязательно было его видеть: он знал, насколько нужно повернуть лезвие и сдвинуть, чтобы оно достигло цели. Он сильнее, с неотвратимостью сжимающей кольца змеи, стиснул пальцы на чужом горле, рассчитывая забрать у Анук контроль.

– А ты? – Ледяным, ни на мгновение не сбившимся голосом, произнёс. Его глаза смотрели прямо, неотрывно, на находящееся сейчас так близко лицо магистра. – Ты пойдешь за ним, Анук?

Одновременно с этим медленно, пытаясь пересилить удерживающее давление чужих рук, стал разворачивать лезвие острием к её телу. К подвздошной области, учитывая разницу в росте. Теперь всё, что разделяло магистра и кинжал, – это жалкие несколько стандартных сантиметров.