Ура! Нам 8 (ВОСЕМЬ!) лет! Давайте поздравлять друг друга и играть в фанты! (А ещё ищите свои цитаты в шапке - мы собрали там всех :))
Ищем самого спокойного и терпимого рыцаря Рен в этом безумном мире
Ищем медицинское светило, строгого медика, способного собрать мясной конструктор под названием “человек” и снова отправить его на работу.
Ищем самого отбитого мудака по мнению отбитых мудаков для Джин Эрсо.
Ищем подрастающее имперское солнышко, которое светит, но не всем.
Ищем генерала Дэвитса Дравена, командира самой задорной разведки в этой Галактике.
Ищем талантливого ученика и личную головную боль Магистра Рен.
Ищем генерала разведки, командира самой отбитой эскадрильи эвер, гениального актера, зловредного пирата и заботливого мужа в одной упаковке.
Ищем По Дэмерона, чтобы прыгнуть в крестокрыл и что-нибудь взорвать.
Ищем лучшего моффа Империи, по совместительству самую жизнерадостную сладкую булочку в галактике.
Ищем левую руку мастера Иблиса, самый серьёзный аргумент для агрессивных переговоров.
Ищем имперского аса и бывшую Руку Императора, которая дотянулась до настоящего.
Ищем сына маминой подруги, вгоняет в комплекс неполноценности без регистрации и смс.
Ищем майора КорБеза, главного по агрессивным переговорам с пиратами, контрабандистами и прочими антигосударственными элементами.
...он сделает так, как правильно. Не с точки зрения Совета, учителя, Силы и чего угодно еще в этой галактике. Просто — правильно. Без всяких точек зрения.
...ну что там может напугать, если на другой чаше весов был человек, ценность которого не могла выражаться ничем, кроме беззаветной любви?
— Ну чего... — смутился клон. — Я не думал, что так шарахнет...
Выудив из кармана листок флимси, на котором он производил расчёты, Нексу несколько секунд таращился в цифры, а потом радостно продемонстрировал напарнику:
— Вот! Запятую не там поставил.
Он тот, кто предал своих родных, кто переметнулся на вражескую сторону. И он теперь тот, кто убил своего собственного отца. Рука не дрогнула в тот момент. Кайло уверял себя, что все делает правильно. Слишком больно стало многим позже.
Дела, оставленные Кайло, походили на лабиринт, где за каждым поворотом, за каждой дверью скрывались новые трудности, о существовании которых в былые годы рыцарства Анук даже и не догадывалась.
Ловушка должна была закрыться, крючок – разворотить чужие дёсны, намертво привязывая к Доминиону. Их невозможно обмануть и обыграть. Невозможно предать до конца.
Ей бы хотелось не помнить. Вообще не помнить никого из них. Не запоминать. Не вспоминать. Испытывать профессиональное равнодушие.
Но она не закончила Академию, она не умеет испытывать профессиональное равнодушие, у нее даже зачёта не было по такому предмету, не то что экзамена.
— Ты ошибаешься в одном, Уэс. Ты не помешал ему, но ты так и не сдался. Даже когда казалось, что это бесполезно, ты показывал ему, что тебя нельзя сломать просто так. Иногда… Иногда драться до последнего – это все, что мы можем, и в этом единственная наша задача.
Там, где их держали, было тесно, но хуже того – там было темно. Не теснее, чем в стандартной каюте, а за свою жизнь в каких только каютах он не ютился. Но это другое. Помещение, из которого ты можешь выйти, и помещение, из которого ты выйти не можешь, по-разному тесные. И особенно – по-разному тёмные.
— Меня только расстраивает, на какое время выпал этот звёздный час. Когда столько разумных ушло из флота, не будет ли это предательством, если я вот так возьму и брошу своих?
Не бросит вообще-то, они с Разбойной формально даже в одном подчинении – у генерала Органы. Но внутри сейчас это ощущается как «бросит», и Каре хочется услышать какие-то слова, опровергающие это ощущение.
Лучше бы от своих, но для начала хотя бы от полковника.
Да и, в конце концов, истинные намерения одного пирата в отношении другого пирата — не то, что имеет смысл уточнять. Сегодня они готовы пристрелить друг друга, завтра — удачно договорятся и сядут вместе пить.
Я хотел познакомиться с самим собой. Узнать, что я-то о себе думаю. Невозможно понять, кто ты, когда смотришь на себя чужими глазами. Сначала нужно вытряхнуть этот мусор из головы. А когда сам с собой познакомишься, тогда и сможешь решить, какое место в этом мире твое. Только его еще придется занять.
Сколько раз она слышала эту дешёвую риторику, сводящуюся на самом деле к одному и тому же — «мы убиваем во имя добра, а все остальные — во имя зла». Мы убиваем, потому что у нас нет другого выхода, не мы такие — жизнь такая, а вот все остальные — беспринципные сволочи, которым убить разумного — что два пальца обсморкать, чистое удовольствие.
В готовый, но ещё не написанный рапорт о вражеской активности в секторе тянет добавить замечание «поведение имперцев говорило о том, что их оставили без увольнительной на выходные. Это также может являться признаком...».
Джин не смотрит ему в спину, она смотрит на место, где он стоял еще минуту назад, — так, словно она просто не успевает смотреть ему вслед.
Лея уже видела, на что он способен, и понимала, настоящей Силы она еще не видела. Эта мысль… зачаровывала. Влекла. Как влечет бездонная пропасть или хищное животное, замершее на расстоянии вытянутой руки, выжидающее, готовое к нападению.
Как удивительно слова могут в одно мгновение сделать всё очень маленьким и незначительным, заключив целый океан в одну маленькую солёную капельку, или, наоборот, превратить какую-то сущую крошку по меньшей мере — в булыжник...
Правда, если достигнуть некоторой степени паранойи, смешав в коктейль с каким-то хитрым маразмом, можно начать подозревать в каждом нищем на улице хорошо замаскированного генерала разведки.
Эта светлая зелень глаз может показаться кому-то даже игривой, манко искрящейся, но на самом деле — это как засунуть голову в дуло турболазера.
Правда, получилось так, что прежде чем пройтись улицами неведомых городов и поселений или сесть на набережную у моря с непроизносимым названием под небом какого-то необыкновенного цвета, нужно было много, много раз ловить цели в рамку прицела.
— Знаешь же теорию о том, что после прохождения определенной точки существования система может только деградировать? — спрашивает Уэс как будто бы совершенно без контекста. — Иногда мне кажется, что мы просто живём слишком долго, дольше, чем должны были, и вот теперь прошли точку, когда дальше все может только сыпаться.
Кореллианская лётчица в имперской армии Шара Бэй была слишком слабая и умерла.
Имперка Шара Бэй такой глупости решила себе не позволять.
— Но вы ведь сказали, что считаете жизнь разумных ценностью. Даже рискуете собой и своей карьерой, чтобы спасти меня, хотя видите меня впервые в жизни. А сами помогаете убивать.
Осталась в нем с юности некая капелька того, прежнего Скайуокера, который, как любой мальчишка, получал удовольствие от чужого восхищения собственными выходками.
– Многие верят в свободу только до тех пор, пока не станет жарко. А когда пахнет настоящим выбором, драться за нее или подчиниться… большинство выбирает не драться.
— Ну… неправильно и глупо, когда отец есть, и он тебя не знает, а ты его не знаешь. Это как… — он помолчал, стараясь перевести на человеческий язык свои ощущения. – Ну вот видишь перед собой некую структуру и понимаешь, что в одном месте узел собран неправильно, и работать не будет. Или ошибка в формуле. Вот я и исправил.
Кракен искренне верил в то, что все они — винтики одного механизма и не существует «слишком малого» вклада в общее дело, всё машина Восстания функционирует благодаря этим вот мелочам.
— Непременно напишу, — серьёзно отвечает она и говорит чистейшую правду, потому что у неё минимум сто восемьдесят изящных формулировок для каждого генеральского рявка от «не любите мне мозги» до «двести хаттов тебе в...» (пункт назначения варьируется в зависимости от степени генеральского раздражения).
Минутой раньше, минутой позже — не так важно, когда они умрут, если умрут. Гораздо важнее попытаться сделать хоть что-то — просто ждать смерти Кесу… не нравится.
— Что-то с Центром? – вдруг догадывается он. Почему еще штурм-коммандос могут прятаться на Корусанте по каким-то норам?.. – Планета захвачена? КЕМ?!
— Я верю в свободу.
И тут совершенно не врёт. Свобода действительно была её верой и культом. Правда, вместе с твёрдым убеждением, что твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого.
— И в то, что легко она не даётся. Остальное...Остальное, мне кажется, нюансы.
Проблема в том, что когда мистрисс Антиллес не думает, она начинает говорить, а это как всегда её слабое звено.
Star Wars Medley |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Star Wars Medley » Прошлое (до 35 ABY) » [24.III.34 ABY] Цена уверенности в победе
Магистр «серого» Ордена Дженко, предатель и враг Первого Доминиона
Armitage Hux, Kylo Ren
Время: 24.III.34 ABY, на момент начала эпизода – поздний вечер.
Место: база «Старкиллер», далее – флагман «Господство».
Описание: Планета на грани разрушения. Хакс по приказу Сноука должен найти и забрать Кайло Рена с умирающей в агонии базы «Старкиллер». Времени, чтобы это сделать, слишком мало, но ослушаться приказа нельзя. Нужно его выполнить и только потом разбираться, что произошло и что привело к уничтожению базы.
генерал Первого Доминиона;
командующий звездным разрушителем «Финализатор»
Гладко-отполированный пол дрожал под ногами. Аварийный свет сигнализации резал глаза. Военная база, разрываемая изнутри чудовищными термоядерными реакциями, заходилась в агонии, но, даже полностью дестабилизированная, будто оставляла время своим создателям уйти живыми: с того момента, как взорвался 47-й отсек, до глобального взрыва оставалось несколько минут. Протоколы экстренной и полной эвакуации персонала были приведены в действие ещё раньше, когда стало понятно, что это конец. Хакс распорядился об этом, как главнокомандующий, зная, что в любом случае, даже если ему удастся выжить, он пойдет под трибунал. Они должны были защищать базу до последнего, не позволить ей взорваться, дать отпор проклятым сопротивленцам, но что защищать, когда защищать уже нечего?
Шесть минут до полного уничтожения. Коридор тряхнуло так, что Хакс с трудом удержался на ногах, оперевшись о косяк. Двери зала для аудиенций с Верховным лидером с шипением сомкнулись за спиной. Он выхватил свою шинель из рук прижавшегося к стене лейтенанта, цепанул полный ужаса взгляд мальчишки и, на ходу надевая верхнюю одежду, рявкнул короткое, чёткое: «За мной». Если мальчишка выживет, не сдохнув от страха или не сгинув в огне, он повысит его в звании. Приставит к награде. Если сам он тоже выживет.
Двадцать секунд до аварийных лифтов, ведущих к ангарам, но совсем не тем, откуда эвакуируется персонал с планеты. У генерала осталось одно незаконченное дело. Приказ. А Хакс всегда выполнял приказы, даже если они шли вразрез со здравым смыслом. С инстинктом самосохранения. Сноук велел найти и привезти к нему Кайло Рена. Вытащить его из пекла умирающей базы, где бы он ни был.
– Навыки пилотирования, лейтенант?
– Летная академия «Господства», генерал Хакс. Обучен пилотировать лёгкие космические корабли и шаттлы, – сбиваясь от быстрого шага, почти бега, отрапортовал тот. «Повезло» – промелькнуло у Хакса в голове. Найти в этой общей панике толкового пилота приравнивалось к невыполнимой задаче. На то, что от мальчишки за километры фонило ужасом, приходилось закрыть глаза. Главное, чтоб удержал штурвал, смог приземлиться и врубил гипер, когда будет приказано. Не каждый день, будучи в младшем офицерском звании, находишься на взрывающемся сверхоружии.
– Поведешь командный шаттл, – лифт, сомкнув створки, полетел куда-то вниз, отчаянно мигали уведомления о том, что через тридцать секунд будет отключено питание. Они успеют за двадцать. – Справишься – добьюсь твоего повышения до капитана. Нет – твоя смерть будет смертью во имя Первого Ордена.
Тоже самое говорил на командном пункте управления, когда подключили к общей системе оповещения. Уверенно, стоически-спокойно, четко, будто мог контролировать тот миг, когда взорвётся ядро: «Говорит генерал Хакс, главнокомандующий базы «Старкиллер». Объявляю полную эвакуацию. Приказываю всем немедленно покинуть свои посты. И помните, умирая, – вы умираете во имя Первого Ордена». Знал, когда другие ещё жили в неведении, что выживут не все. Просто не хватит времени и слаженности. Знал, что всё уже закончено. И сам он тоже – уже мертв. Этот сценарий гибели «Старкиллера» учитывался при его проектировании – авария в топливном элементе при полном заряде оружия – приводил к его полному уничтожению, но люди должны были успеть спастись. Вот только реальность всегда отличалась от тестовых результатов.
– Генерал, – ожил комлинк на запястье. Сбоил, но слова можно было разобрать. – Инженерный корпус полностью эвакуирован.
– Хорошо, – Хакс придержался рукой о стену лифта. Она дрожала под ладонью, казалось, кабина вот-вот развалиться, не довезя их до цели. Лейтенант прижался к противоположной от Хакса стене спиной, казалось врос в неё, как и тогда, у зала переговоров со Сноуком. Неотрывно смотрел на высшее командование.
– Рена отследили?
– Да, засекли близ термоосциллятора. Высылаю координаты.
Комлинк завибрировал, оповещая о пришедшем сообщении. Судя по изменившемуся взгляду до младшего офицера только сейчас начало доходить, какую операцию ему предстоит выполнять. Почему за пилотирование шаттла генерал Хакс собрался его повышать. Лифт рухнул до пункта назначения с грохотом и почти полным отсутствием амортизации при торможении. Завизжала сирена, откуда-то из пробитой кабины повалил дым. Двери открылись наполовину, но позволили выбраться. Хакс не знал, что его ждёт, когда он найдет магистра Рен, но полагал, будь Кайло в адекватном состоянии, Верховный лидер не стал бы за ним посылать одного из своих самых преданных, беспрекословно подчиняющихся генералов. Нужны были штурмовики. Возможно, его придется отбивать у Сопротивления.
Прямо над головой одноместный истребитель, не справившись с управлением, влетел в ворота ангара. Помещение заволокло жаром. Полыхнувшей гарью обожгло горло. Когда вакуум прорезал монотонный звон в ушах и картинка перед глазами выровнялась, Хакс зацепился взглядом за ближайших штурмовиков. Двое. Они бежали.
– Отставить панику! – Зарычал, пересиливая шум и чудовищный страх, заполняющий ангар похлеще жара от взорвавшегося истребителя. – За мной сопровождением! Это приказ!
Повиновались, вымуштрованные с малых лет. Либо же посчитали, что сопровождать командование, которое вроде как эвакуируется с приоритетом, в первых рядах, – это гарантия остаться в живых самим. Но Хакс не эвакуировался. Шаттл взлетел грубо, слишком резко. Ангар остался позади пастью, изрыгающей пламя. Генералу пришлось занять кресло второго пилота. Он вбил координаты Кайло Рена. И правда, прямо у отсека 47. Время подлёта тридцать секунд.
– Опусти ниже.
Брюхо шаттла стало цеплять верхушки деревьев. Усилившийся снегопад стирал картину перед лобовым стеклом. Даже свет прожектора, режущий сумрак, помогал лишь отчасти.
– Ещё ниже. И сбросить скорость до минимума.
На лице пилота мелькнула смесь страдания и ужаса, шаттл был не предназначен для таких маневров. Впереди разверзлась громада пропасти, исходящей огнём. Точка шаттла на карте составилась с координатами Рена.
– Сажай, – процедил Хакс. И, вбив команду открытия двери посадочного отсека, поднялся из кресла. Прошел мимо штурмовиков. – Один – со мной. Второй – охранять шаттл. Ни при каких условиях не покидать место посадки.
Трап выехал, когда шаттл ещё болтался над землей. Внизу разверзлась пустота, белеющая от завихрений снега. Отсюда Рена видно не было, но Хакс знал, что он должен быть где-то здесь. Его прицельно отследили технологии сканирования базы. Хакс схватился за дюрасталевый поручень, чувствуя, что ещё немного, и он свалится в эту пустоту. Наконец поверхность приблизилась, выдвинувшиеся шасси неровно, грубо самортизировали, а уже оказавшись вне шаттла, Хакс понял: это дрожал не шаттл, это дрожала земля под ногами. Ледяной воздух забился в трахею, обжёг лёгкие. Но здесь, внизу, снегопад и ветер были не такими сильными. Можно было увидеть хоть что-то. Тёмную фигуру у самого края пропасти он заметил почти сразу. Кайло лежал и не было похоже, что он жив. Генерал мысленно выругался и направился к нему, продираясь сквозь снег. Отстегнув бластер от пояса, снял его с предохранителя. Сноук что-то знал, отдавая приказ. Хорошо, что в сопровождении был штурмовик. В одиночку с бессознательным или вообще мертвым Реном Хаксу не справиться.
Из пропасти удушающе полыхнуло жаром. Три минуты до полного уничтожения.
Отредактировано Armitage Hux (07-01-2025 22:15:25)
Магистр «серого» Ордена Дженко, предатель и враг Первого Доминиона
Кровь была повсюду – на руках, на одежде, на снегу. Она заливала правый глаз и натекала в рот. От её металлического привкуса мутило, а от боли кружилась голова. Непроницаемое марево бессознательности накатывало волнами, забирая последние силы и вызывая приступы тошноты. Из мути бессознательного в реальность Кайло возвращало только ощущение холодного снега, на котором он лежал. Холод вцеплялся в тело, вызывая периодическую мелкую дрожь, которая возникала то ли от слишком сильной боли, то ли от последствия выброса адреналина, спровоцированного поединком.
Кайло знал, что допустил ошибку. Допустил не тогда, когда не сказал Кире, что он её брат, а многим раньше. Когда позволил эмоциям взять над собой верх. Он убил своего отца. С холодной расчетливостью дал ему в руки свой световой меч и нажал на кнопку активации лезвия. То легко пропороло тело того, кто был когда-то очень важным для Кайло. Но не теперь. Перейдя на Темную сторону, Рен методично и целенаправленно уничтожал в себе любовь к отцу и матери. Он знал – Сноук не потерпит, если у его лучшего ученика будет привязанность к своим родителям. Поэтому её следовало уничтожить. Верховный лидер был уверен в Кайло, хотя на словах мог высказывать свои сомнения. Рен был слишком предан Темной стороне, слишком вдохновлен примером своего деда, Дарта Вейдера. Он не мог допустить ошибку. Но в итоге он её совершил.
Убив Хана Соло, Кайло потерял власть над своими эмоциями. Позволил им управлять собой и проиграл в поединке со своей сестрой Кирой. Он должен был ей сказать, что он её брат, что он не желает ей зла, как никогда не желал, но что-то остановило от этого шага. Он смотрел на неё и позволял ей выкрикивать в лицо слова о том, что он чудовище. Что он монстр. Он не отрицал это. Он это знал. Он тот, кто предал своих родных, кто переметнулся на вражескую сторону. И он теперь тот, кто убил своего собственного отца. Рука не дрогнула в тот момент. Кайло уверял себя, что все делает правильно. Слишком больно стало многим позже.
Теперь он, теряя сознание, лежал на занесенном снегом краю обрыва. Мучительно проваливался в бессознательность, не находя в себе силы бороться с темнотой, что заволакивала разум. Боль от полученных ран была настолько сильной, что периодами Кайло её не чувствовал. Она вцеплялась в сознание, раздирала нервы, но на какой-то миг, очень короткий, опускала, давая нормально дышать. Другая боль, вызванная потерей отца, была сильнее физической. Она, казалось, заполняла всю душу, но у Кайло не было сил, чтобы ей противостоять. Он собственными руками убил родного человека. Он хотел этим поступком погасить тот Свет, который был в его душе, думал, что Тьма сможет его затмить, если он убьет Хана Соло. Он хотел доказать себе и, в первую очередь, Сноуку, что принадлежит только к Темной стороне. Но он ошибся. Раскаяние от содеянного теперь жгло душу огнем. Кайло не мог сопротивляться этому Свету, что снова возник внутри. Тьма и Свет сейчас боролись за его душу, и это заставляло Рена мучительно страдать.
Он сейчас не думал о том, что этот проигрыш в неравном бою слишком позорен. Фатален. Кайло не должен был проиграть девчонке, в которой только начала пробуждаться Сила. Та не умела еще её правильно использовать, но смогла с помощью неё одержать победу. Сноук будет в бешенстве, узнав, что Кайло упустил Киру. Но это сейчас меньше всего волновало Рена. Он проиграл не только в поединке со своей сестрой. Он проиграл в противостоянии со Светом, что всегда находил место в его душе. Кайло так и не смог его до конца уничтожить, сколько бы ни старался это сделать.
Реальность теряла свои очертания. Рен не думал о том, что может погибнуть здесь, на Старкиллере, когда планета умирала, вздыхая в мучительной агонии прямо под ним. Он понимал, пусть и смутно, что база будет уничтожена Сопротивлением. Они смогли сделать то, что задумали. Одержали победу, пусть и шаткую, над Первым Орденом, уничтожая его смертоносное оружие. И теперь Старкиллер погибал, забирая с собой тех, кто не успел эвакуироваться.
Откуда-то справа, цепляя край сознания и прорезая тугой морозных воздух, донесся звук приземляющегося шаттла. Кайло не осознавал, что кто-то мог прилететь за ним. Уничтоженный тем, что только что потерял отца, и страдающий от почти невыносимой физической боли, Рен не мог сейчас рационально думать. Мысли вязли в мути, которая заволакивала сознание. Кайло было безразлично, заберет ли его кто-то отсюда. Хотелось только одного – вернуться в тот момент, когда он стоял на мосту напротив своего отца, и сделать все иначе. Как? Он не знал. Но иначе. Это была слабость, которую Сноук не потерпит, но Кайло было все равно. Возможно, это был первый раз, когда он проявил её, поддавшись эмоциям, которые лавиной обрушились на него. Рен не привык быть слабым, но сейчас все было по-другому. И он знал, что не простит себе этого.
генерал Первого Доминиона;
командующий звездным разрушителем «Финализатор»
Сапоги проваливались в снег почти по колено. Громада развороченного отсека сорок семь возвышалась впереди, как на ладони, но было некогда обращать внимание на источник фатальной аварии, который представлял собой огненное жерло, должное вот-вот взорваться. Хакс сосредоточился на отсчете времени. Собственных шагах. Голова должна оставаться холодной. Ледяной воздух с каждым вдохом раздирал грудную клетку, снег бросало в глаза. Бластер, казалось, слился с рукой в одно целое, генерал перестал чувствовать пальцы, до побелевших костяшек стискивая рукоять. Продираться через снег было тяжело, каждый шаг давался с усилием.
– Всё чисто, генерал. Похоже мы одни, – отрапортовал штурмовик, осматривая местность с бластерной винтовкой наперевес и прикрывая Хакса. Хорошие новости, значит, до своенравного отпрыска Леи Сопротивление ещё не добралось. Или не располагало приказом это сделать. Хакс придержался рукой за покосившееся дерево, вытащил ногу из слишком глубокого снега и сделал несколько шагов вперед, продираясь через кипенно-белую пелену. Путь до магистра казался короче, чем был на самом деле. Казался легче. Но ещё несколько деревьев и они будут рядом. Свободной рукой жестом показал штурмовику идти вперед. Тот, продвигаясь по менее глубокому снегу, оказался рядом с Кайло раньше. Непродолжительному замешательству солдата Хакс сначала не придал значения, подумал, что тот шокирован видом травм или вообще тем, что магистр мертв. А уже приблизившись, понял причину. Рен был без своей маски, которую снимал только перед высшим командованием Первого Ордена, и то не перед всем. Теперь его лицо заливала кровь из ужасающей обожженной раны. Чем и кем она была нанесена, оставалось только догадываться. Взгляд невольно проследовал дальше, до конца кровавого, глубокого росчерка: он тянулся по шее, пересекал ключицу и доходил до плечевого сустава. Были ещё какие-то травмы: на тёмном одеянии Рена их было не рассмотреть, но кровавый снег вокруг не оставлял никаких сомнений. На всё у Хакса ушли мгновения, в отличие от штурмовика, который так и замер, не в силах побороть открывшуюся глазам внешность магистра. Быстро опустившись рядом с Кайло, генерал содрал со своей руки перчатку. В нос со вдохом забился тяжелый запах крови, паленой одежды и плоти. Преодолевая необъяснимую дрожь от вида раны, прижал пальцы с другой стороны шеи, где не было раны, под линией челюсти. Касаться ожога не хотелось до отвратительного.
– Он жив, – процедил сквозь зубы. Изо рта со словами вырывался пар. – Поднимай.
Натянул перчатку обратно. Чувствовал, что на пальцах всё равно осталась кровь. Штурмовик, повесив винтовку на ремень и придерживая её одной рукой, чтобы в любом момент можно было воспользоваться оружием, наклонился и свободной рукой сначала приподнял Рена, посадив его. Смоляные, растрепанные волосы завесили магистру лицо, будто хотели скрыть от глаз. Хакс сейчас был с ним на одном уровне, видел его профиль и этот жуткий ожог, исходящий кровью.
– Кайло Рен, – позвал он, четко и холодно, не уверенный до конца, без сознания магистр или даёт себе хоть какой-то отчет о происходящем. – Это Первый Орден, мы сейчас вас отсюда вытащим.
Чтобы, более-менее придя в себя, не вздумал сопротивляться, не вздумал использовать свою Силу, если форсы вообще способны её использовать в таком состоянии. Иначе им с ним не справиться, а время шло на жалкие мгновения. То, что Рен очнётся, Хакс не сомневался: его приведёт в чувство боль, когда его потащат прочь отсюда, наплевав на аккуратность. Бросил взгляд на штурмовика и, молча приказывая, слегка кивнул ему. Тот подхватил магистра, закидывая его руку себе через шею на плечо. И одним сильным, но плавным рывком поднялся и поднял его – благо физическая подготовка и комплекция позволяла тащить на себе такого, как Рен. Там, где Кайло лежал, остались тёмные, кажущиеся необъятными пятна. С такой потерей крови вообще живут?
– А теперь быстрее, – прорычал Хакс, когда обратный отсчет в собственной голове и на запястном комлинке начал отсчитывать последние полторы минуты. Если у него есть приказ, он должен его выполнить, и плевать, что они вытаскивали, возможно, уже почти мёртвого магистра. – До шаттла минута.
Понимая, что в одиночку солдат всё равно не справиться, подхватил Рена с другой стороны. Под руку, выше локтя, почувствовал, как по перчатке и рукаву, толком не пропитывая ткань, заструилась кровь.
– Не вздумай отключиться, – зашипел Рену почти что на ухо, вкладывая в слова всю свою ненависть, всю боль и холод, от которого Хакс, будучи крайне неустойчивым к низким температурам, уже не чувствовал пальцев рук. Форменные генеральские перчатки были сделаны лишь из тонкой кожи. Если Кайло потеряет сознание, то бессознательного магистра до шаттла они не дотащат. Время было против них. – Отключишься, и мы все здесь умрём, ясно?
Собственной смерти генерал не боялся, к мысли о ней он привык уже давно, ещё когда только пошёл в офицеры Первого Ордена. Если бы Сноук приказал ему оставаться на базе и погибнуть вместе со своим детищем, достойно принимая смерть «Старкиллера», он бы выполнил этот приказ. Но сейчас, в эти мгновения, уложенные в перескакивающие цифры обратного отсчета на комлинке, он нёс ответственность по крайней мере за четверых.
Отредактировано Armitage Hux (30-01-2025 16:28:36)
Магистр «серого» Ордена Дженко, предатель и враг Первого Доминиона
Все должно было сложиться иначе. Он не должен был убивать своего отца, хотя Сноук косвенно настаивал на этом. Верховный лидер хотел проверить, достаточно ли Кайло предан Темной стороне. Он не ошибся в своем ученике. Рен смог совершить то, что в том его разговоре со Сноуком казалось сделать будет легко. В тот момент сомнений не было. Не было их и тогда, когда Кайло пронзил своего отца световым мечом и наблюдал, как в глазах того быстро угасает жизнь. Лицо Хана Соло врезалось в память и теперь кадрами возникало в мозгу. Кайло не мог противиться этому. Все его тело пронизывала боль, а душа словно находилась в агонии. Это было слишком мучительно, слишком невыносимо. Из капкана страданий вырывала только периодами накрывающая сознание чернота. Она давала время передохнуть. Ничего не чувствовать.
Сквозь пелену Кайло слышал, как по скованному морозом снегу, кто-то подошел к нему. Опустился рядом. Это казалось иллюзией, фантомом, который придумал мозг. От боли и потери крови Кайло не мог понять, на самом ли деле есть кто-то рядом. Все заволакивало темнотой, которая, непроницаемая, окутывала сознание. Мыслей почти не было. Кайло не почувствовал прикосновение к шее. Не слышал, что кто-то рядом с ним перекидывался короткими, похожими на четкие приказы, фразами.
Ощутил, как кто-то подхватил его под руку, потянул на себя. В ответ на это действие тело прошила боль, заставила задохнуться. Кайло стиснул зубы, чтобы не застонать. Сквозь тугую муть, заволакивающую сознание, пробрался знакомых до боли голос. Рен не мог понять, кому он принадлежит. Мыслить было слишком сложно, разум не подсказывал сначала ответ. Кайло тысячи раз до этого слышал этот голос. Знакомые интонации, тембр. Хакс? Да, это был он – упрямо отозвалось сознание. Это был голос Хакса. Кайло не мог ошибиться. Но что он делает здесь, среди леса, заваленного снегом, столь далеко от командного мостика Старкиллера? Пришел, чтобы вытащить с умирающей базы его, Кайло Рена? Это не связывалось ни с какой логикой. Хакс был бы последним, кто, рискуя жизнью, стал бы искать Рена. Но это был однозначно он. Ошибки быть не могло.
Из слов Хакса, с трудом достигших сознания, Кайло понял, что тот пришел не один. Первый Орден. Они здесь, чтобы забрать его отсюда. Зачем они это делали, Кайло не мог себе ответить. Мысли путались, не связанные никакой логикой.
В следующее мгновение он почувствовал, что его под руку подхватили с другой стороны. От приступа слишком сильной боли сознание немного прояснилось, и Кайло четко увидел очень близко от себя рыжие волосы, засыпанные снегом. Он понял, что это Хакс. По его приказу, старался не отключиться. Четкой картинкой отпечатался в памяти профиль Хакса и его растрепанные волосы, которые стали мокрыми от валившего без перерыва снега. Кайло старался удержать внимание на нем, но через пару мгновений сознание снова заволокла чернота. Теперь он чувствовал только, как руку выше локтя с силой сдавливают чьи-то пальцы. Это было единственное ощущение, за которое цеплялось готовое померкнуть сознание.
Кайло каким-то обрывками чувствовал, что его куда-то потащили. Он мучительно старался сфокусироваться на ощущениях, которые достигали сознания. Он не должен отключиться. Не сейчас. Он не понимал, почему Хакс настаивал на этом, но выполнить то, что тот сказал, было очень сложно. Тело разрывала боль. Столь сильная, она заставляла Рена периодически проваливаться в бессознательность. Хотелось просто ничего не чувствовать. Хакс и штурмовик – Кайло понял, что это был именно он – слишком неаккуратно тащили его куда-то. Из-за этого боль от полученных ран лишь усиливалась. Она иногда была сильнее той, которую мог вытерпеть Рен, – и тогда он терял сознание. Ненадолго. Почти сразу приходил в себя. До сознания доходили то обрывки реальности, вцепляющиеся в него острыми шипами, делая её до отвратительности четкой, то это были лишь какие-то смазанные ощущения, которые вязли в мути, заволакивающей разум почти непроницаемой пеленой. В какой-то момент Рен окончательно потерял сознание. Чернота разом обрубила все ощущения, которые достигали разума. Больше Кайло ничего не чувствовал. Ни боли, ни невыносимого сожаления от содеянного. Перестал видеть перед собой искаженное болью лицо отца. Не чувствовал, как Хакс держит за плечо, до боли сдавливая его. Исчезло абсолютно все. За пару мгновений до этого Кайло снова очень четко увидел в профиль лицо генерала, который тащил его на себе. Он хотел сказать ему: «Оставь меня здесь», но не успел.
Отредактировано Kylo Ren (09-01-2025 01:06:48)
генерал Первого Доминиона;
командующий звездным разрушителем «Финализатор»
Прожектор шаттла резал густой сумрак где-то впереди. Чёрные силуэты деревьев казались уродливыми фигурами, уже мёртвыми, как и всё на этой планете. Снег, стремительно тая под ногами, превратился в воду, льющуюся с обнажившихся камней и скал ледяными потоками. Над лесом поднимался пар. Жар от пропасти сделался невыносимым, готовый вот-вот поглотить собой последних, ещё живых людей. Начала нагреваться земля под сапогами.
Чужой хриплый шепот Хакс еле разобрал, больше додумал. Догадался. Вот же эгоцентричный, неблагодарный ублюдок.
– Исключено, – процедил генерал в ответ, чувствуя, как, внезапно очнувшись, начинает захлёстывать злость. Будто своими словами Кайло сорвал стоп-краны со стоической выдержки и спокойствия. На мгновения, на жалкие доли секунды всё показалось бесполезным. Сноук. Его приказ. Необходимый визит на «Господство». Раненый Кайло. Был ли в этом всём смысл, если «Старкиллер» пал от сил Сопротивления? И никто, и ничто их не остановило. Мощь Первого Ордена оказалась подорвана. Восьмилетний колоссальный труд превратился в прах. В ничто. – Мои люди не для этого рисковали.
И рискуют, выполняя, возможно, бесполезный уже приказ.
Как они оказались на пологом наклоне трапа, Хакс не помнил. Почувствовал только, что выносливость вот-вот подведёт, что Рен всё-таки отключился, навалившись на руку безжизненной тяжестью. Крикнул второго штурмовика. Тот быстро подскочил к ним, легко подхватил Кайло со стороны генерала, заменяя его, и будто магистр ничего не весил для него потащил внутрь, в медотсек. Хакс активировал аварийное закрытие дверей. В последние мгновения увидел, как к шаттлу катится первая взрывная волна от начавшей ломаться поверхности. Скалы разлетались, как щепки.
– Немедленно взлететь, максимальная скорость!
Мучительно взвыли двигатели. Заскрежетал корпус, шаттл наклонился, заваливаясь набок в маневре. Хакса кинуло плечом в дюрасталь стены, он автоматически прикрыл голову рукой, а потом, убрав, почувствовал кровь. Она была везде. На перчатках, на рукаве, на шинели. Теперь на щеке и волосах. От этого ощущения захотелось избавиться. Проклятая кровь Кайло Рена. Вместо этого Хакс, поднявшись и с трудом удерживая равновесие из-за болтающегося туда-сюда пола, бросился в кабину.
– Перейти на гиперпривод!
Он схватился за спинку кресла пилота, наклонившись вперед. Знал, что лейтенанту не хватит опыта и ответственности сделать без приказа, самостоятельно, исходя из ситуации.
– Но, генерал, мы ещё в максимальной гравитации планеты.
Которая, из-за поглощённой звезды и дестабилизированного ядра, не удерживаемого никакими технологиями, теперь увеличилась десятикратно.
– И останемся в ней! Это теперь не планета, а сверхновая, – тон был ледяным. Ещё немного, и Хакс был готов выкинуть мальчишку из кресла пилота. – Немедленно в гипер. Выполнять!
Пилот, безошибочно угадывая настрой генерала и осознав ситуацию, схватился за рычаг. Перебросил его вперед, с трудом сдерживая дрожь в руке. Хакс был уверен, что шаттл выдержит. По крайне мере, должен. Свет от звезд растянуло тонкими линиями, шаттл заскрежетал, застонал, готовый вот-вот развалиться от чудовищных перепадов давления на корпус, но спустя мгновения, показавшиеся бесконечными, высветилось оповещение.
– Переход на гиперпривод успешно завершен, – с трудом владея голосом, отрапортовал лейтенант. Неверяще смотрел на оповещения, будто родился во второй раз. Они все, все впятером, избежали смерти от взрыва базы. Кому-то это ещё только предстояло осознать, а кому-то – за свою жизнь ещё побороться. Отпустив спинку кресла и выпрямившись, Хакс покинул кабину. Было необходимо разобраться с Реном.
В медотсеке удушающе пахло кровью, паленой плотью и бактой. Магистра уже положили на койку, но не потрудились ни раздеть, ни провести диагностику. Хакс остановился сбоку койки, заложив руки за идеально прямую спину. Взгляд задержался на окровавленном лице, слишком бледном для живого человека.
– Оснащение?
– Один стандартный меддроид и расширенный медпак. Шаттл находился на переоснащении, генерал, многое списано, а новое ещё не успели поставить.
Губы Хакса дрогнули в сдержанной ярости. Взгляд стал ледяным. Если ответственный за снабжение остался жив, он лично добьется его увольнения и трибунала. Любой корабль, если позволяет его класс, независимо от стадии переоснащения, должен содержать в себе хирургического дроида и не одного. И весь перечень инструментов. От этого зависит выживаемость солдат. А теперь, вытащив магистра из пекла, они могут потерять его из-за какого-то недочета. Хорошо, хоть нашёлся наркоз и обезболивающие. Впрочем, Сноук приказывал доставить к нему Рена, не уточнял, живого или мертвого.
– Магистра раздеть, провести диагностику и оказать первую помощь. О результатах докладывать мне лично. Если потребуется моя помощь – информировать немедленно.
Помощь потребовалась. Стандартный меддроид, как оказалось, не был способен оперировать те травмы, которые получил Рен. Никто из присутствующих не мог. «Сюда бы хирурга» – думал Хакс, когда пришлось вспоминать анатомию и передавливать зажимом глубоко расположенные вены в рваной ране на боку. Генеральские перчатки пришлось снять – они пришли в негодность ещё когда тащил Рена на себе. Теперь, без шинели и кителя, с закатанными по локти рукавами рубашки, Хакс оказывал помощь тому, кого ненавидел. За кем никогда не вернулся бы, если бы не приказ. Рядом с ним штурмовик, прошедший расширенную врачебную подготовку, ориентируясь на сканированные данные дроида и протоколы операции, останавливал кровь из других разорванных в ничто сосудов. Второй занимался раной на плече, дроид заканчивал с ранением лица, лишь наложив элементарные швы, бакту и повязку. Бесполезная устаревшая машина.
Солдат перехватил зажимы у Хакса. Стал наносить кровоостанавливающий раствор, но это ничто. Нужно было шить. Теперь уже на «Господстве», если довезут живым.
– Нужно шить, генерал, – озвучил мысли солдат. – Рана слишком обширная.
– Остановите кровотечение, насколько сможете, и доложите на «Господство», пусть подготовят необходимое оборудование и операционную.
До штаб-квартиры Первого Ордена оставалось ещё полтора часа, когда с первой помощью было закончено. Генерал вымыл руки от крови, будто хотел смыть это ощущение чужих ранений. Оттер красные следы с лица, а вот волосы не поддались. Рубашку пришлось утилизировать, она вся была в кровавых пятнах. Перчатки – тоже. Надев китель поверх майки, Хакс занял место на соседней пустой койке: единственное место в медотсеке, где можно было сидеть. Сидел, закинув ногу на ногу и нижнюю зацепив каблуком за перекладину койки внизу. В руке автоматическим, задумчивым движением вращал портсигар. В другой тлела сигарета, но даже горечь дыма была не способна вытеснить ощущение крови, гари, медикаментов и ненависти. И тошнотворную пустоту, о которой генерал старался не думать.
Отредактировано Armitage Hux (30-01-2025 16:32:36)
Магистр «серого» Ордена Дженко, предатель и враг Первого Доминиона
Кайло мучительно приходил в себя. Ощущения, бритвенно-острые, постепенно вцеплялись в тело, давая понять, что он еще не умер. Реальность в какие-то моменты резала сознание, вызывая приступы тошноты. Хотелось прекратить все это. Перестать чувствовать, как страдает не только душа, но и тело. Боль от содеянного теперь была слабее, словно вытеснилась болью физической, которая все еще была сильна. Кайло сейчас еще не до конца понимал, что остался жив. Не помнил, кому обязан тем, что его вытащили с умирающей базы «Старкиллер». О её потере он ничего не знал и не знал, что Первый Орден проиграл в бою Сопротивлению.
Сейчас важным было только то, что где-то там осталась девчонка, в которой постепенно начала пробуждаться Сила. Двоюродная сестра. Та, которую Кайло сумел когда-то защитить, отправив на Джакку и стерев ей память. Он смог тогда обмануть Сноука, чтобы тот не нашел её. Не дотянулся до неё своими страшными руками, которые приносили лишь смерть и разрушение. Чтобы не переманил на свою сторону. Теперь это казалось каким-то сном. Иллюзией. Чем-то нереальным, что не могло случиться на самом деле. Кайло казалось, что все это произошло с ним и Кирой где-то в другой реальности, в другой жизни. Что теперь будет с этой девочкой, которая так отчаянно стремилась защитить тех, к кому успела привязаться за столь короткое время? Она искала в Хане Соло отца, но не успела этого сделать. Кайло забрал у неё того, кому она верила. Кого хотела считать своей опорой. В ком хотела найти свой дом. Кайло не пощадил её.
– Где она? – с трудом произнес Рен. Казалось, что в горло набили крошку битого стекла, так что говорить было очень сложно. Слова давались с огромным трудом. Кайло еще не понимал, где находится. Сознание цеплялось только за один образ, который сейчас маячил в разуме смутным пятном. Но Рен знал, что это была она. Кира. В памяти возникало её лицо, нечетко, смазано. По её лицу тогда легко можно было прочитать ярость, неприязнь и ненависть, которые в тот момент ею управляли. Сейчас же он видел её без спектра этих чудовищных эмоций. Спокойную, с легкой улыбкой на губах, такую, какая она должна была бы быть, если бы Кайло встретился с ней при других обстоятельствах. Но теперь он для неё монстр. И она его ненавидит всей душой, искренне желает ему смерти. Кто знает, убила ли она его, если бы не огромная расщелина, образовавшаяся между ними в тот момент, когда Кайло оказался повержен.
Рен теперь лежал с закрытыми глазами. Не было сил, чтобы их открыть. Казалось, это будет слишком мучительно. Еще немного – и он просто перестанет существовать. Этого хотелось. До отвратительного было плохим состояние. Рен сейчас не хотел думать о том, что ему не дал умереть тот, кого он ненавидел. Тот, кому он всегда желал смерти.
Через какое-то время он чуть приоткрыл глаза, стараясь сфокусироваться на том, что видел. Картинка перед глазами плыла, смазывалась. Ярким росчерком среди беловатой пелены, застилающий взор, были видны рыжие волосы. Кайло их видел, когда терял сознание. Он это помнил. Засыпанные снегом.
Хакс – цепляя сознание и задерживаясь в нем, пролетело знакомое имя.
Генерал сидел на соседней койке, думая о чем-то своем.
– Хакс... зачем? – тихо прошептал Кайло, не осознавая того, что говорит. Мысли путались, не задерживались в голове надолго. Просто проходили где-то фоном, не давая возможности на них сконцентрироваться. Видимо, сказывалась потеря крови.
– Почему... ты не на... Старкиллере?
Каждое слово забирало силы. Кайло старался понять, почему Хакс сидит сейчас напротив него, а не находится на командном мостике базы «Старкиллер». Почему? Ответ не приходил. Все путалось, вязло в мути, которая периодами заволакивала сознание, пытающееся цепляться за острые ощущения реальности, проступающие пятнами сквозь неё. Мутило. Невыносимо хотелось пить. Жажда раздирала горло. В какие-то отдельные моменты накатывало ощущение слабости. Было сложно находиться в реальности, но бессознательность больше не поглощала. Маячила где-то на периферии сознания, лишь слегка задевая его, но не смыкаясь плотными темным туманом. От большой дозы анальгетиков кружилась голова. Они не смогли убрать до конца боль от травм. Но та была не такой нестерпимой и не так рвала нервы. Словно стала тише. Отступала. Периодами возвращалась вновь, но уже не была такой выраженной.
генерал Первого Доминиона;
командующий звездным разрушителем «Финализатор»
Выбор остаться в медотсеке шаттла не был случайным. В предпосылках этого решения не было ничего сентиментального, эмпатичного или по-человечески правильного, как правильно остаться наблюдать за больным или раненым. Только убийственный, как кромка вибролезвия, расчёт. Хаксу ещё не доводилось видеть магистра настолько уничтоженным, потерпевшим поражение, представляющим собой скорее призрак, нежели реального человека. Что-то переломное для Рена произошло близ 47-го отсека, и это что-то представляло его в совсем ином свете. Сорвало с магистра незримую маску, вслед за маской физической, обнажая податливое, незащищенное нутро. Кайло был слаб сейчас, по собственной вине или ошибке, и эту слабость Хакс мог использовать. Более того – собирался. Задав правильные вопросы и задав их вовремя, генерал мог узнать что-то важное ещё до того, как масштабное разбирательство гибели «Старкиллера» жестоко спросит с каждого имевшего к базе отношение и вытащит наружу все мельчайшие подробности. А Хакса и вовсе почти со стопроцентной вероятностью отправит под Трибунал.
Сигаретный кончик вспыхнул, загорелся ярче. Горечь затяжки обожгла горло, осела на языке. С едва заметным прищуром генерал смотрел на неподвижную фигуру на соседней койке. На белизну бинтов, повязок и чужого тела, раздетого до пояса. Ждал. Не спеша, с неторопливостью хищника выдохнул дым углом рта, сбросил пепел в лоток для медизделий, умостившийся тут же, на койке, у бедра. Существовала тонкая грань между бессознательным состоянием и явью, когда пришедший в себя не контролировал то, что говорил. Это часто использовалось во время пыток, служило хорошим средством манипуляции. Разум в такие моменты был особенно слаб. Податлив. И Хакс рассчитывал это использовать.
Когда едва слышно, нарушая тишину медотсека и монотонный гул двигателей, наконец прозвучал чужой голос, генерал добивал вторую сигарету, а время сдвинулось на тридцать стандартных минут. Это было оно. Зацепка. Крупица информации, что рождает разум, мучимый случившимся вкупе с медикаментозным бредом.
– Кто она? – Не меняя своего положения, спокойно и отчётливо спросил Хакс. Надеялся, что будет услышан. Тон был настойчивым, жёстким, вынуждающим ответить. Проигнорировать такой сложно.
Ею могло быть что и кто угодно. Старкиллер. Девчонка-мусорщица, которую магистр притащил на базу для дальнейших допросов. Мать Кайло Рена. Сила. Смерть. Да хоть собственная совесть, хатт её дери, хотя Хакс сомневался, что это именно то, что станет беспокоить Рена на грани между явью, смертью и бредом. Но случайно такие вопросы не задают. Не будучи серьёзно раненным, потеряв огромное количество крови и только что очнувшись после кое-как проведенной операции. Хакс знал. Ему доводилось видеть находящихся при смерти, обезображенных пыточными дроидами и умелыми палачами пленных, из которых точно поставленными, лишенными всякого изящества вопросами вытягивали последние сведения. Иногда – делать это лично. А иногда было достаточно просто наблюдать.
Он сделал ещё одну затяжку, автоматическим движением пару раз повернул зажатый между двумя пальцами портсигар. Задержался взглядом на его гладкой, отполированной поверхности. Ничего лишнего. Минимализм и чёткость. В жизни этого не хватало. Вокруг всегда было много лишнего, много хаоса, много чужих ошибок. Зачем – спрашивал у него Рен. Вопрос, к которому можно было подставить тысячи смыслов и догадок, на который можно было ответить такой же тысячей. Всё зависело от того, что Кайло хотел узнать.
Зачем нашёл и вытащил с базы?
Зачем не оставил там, когда просил оставить?
Зачем не пристрелил, в конце концов бластер же сжимал, до онемения пальцев, в руке?
Это всё перекрывалось единственным фактом. Без него Хакс бы всё сделал наоборот, так, как считал нужным и правильным. Застрелил, оставил бы и не вытащил.
– Я выполнял и продолжаю выполнять приказ Верховного лидера Сноука, – отозвался спустя небольшую паузу, ёмко и сразу отвечая на всё не прозвучавшее. Именно решением Верховного лидера Кайло был жив, и Хакс хотел, чтобы самоуверенный, разбившийся ныне вдребезги о свои ожидания и стремления магистр это понял. Осознал. Его жизнь могла, и должна была, быть пущенной в расход, если бы не Сноук. Если бы не генерал, беспрекословно выполняющий приказы.
Сигарета дотлела до пальцев. Сделав последнюю затяжку, Хакс сломал её о металлическое дно лотка.
– «Старкиллер» уничтожен силами Сопротивления, – сожаления не было. Была ярость, холодная, страшная, готовая дождаться своего часа, чтобы тысячекратно поквитаться за этот чудовищный проигрыш. За эту потерю. «Старкиллер» стоил Хаксу восьми лет жизни и необъятных затрат ресурсов Первого Ордена. – Сейчас шаттл держит курс на штаб-квартиру Первого Ордена.
Много же пропустил Рен, почти всё, когда был занят с кем-то противостоянием, почти стоившим ему жизни и, что хуже всего, гордости. Наблюдая магистра настолько обессиленным и сломанным, генерал чувствовал, как в груди удовлетворенно растекалось что-то. Тёмное и злое. Жгучее, норовящее скривить губы в усмешке.
– Что произошло? – Его не волновало самочувствие Рена сейчас, он хотел получить ответы. У них оставалось менее часа до того, как шаттл пристыкуется в ангаре штаб-квартиры и обстоятельства не оставят никакого шанса на диалог. – Вас обнаружили близ термоосцилляторного отсека в неподобающем для магистра состоянии. Последнее, что мне известно: отряд моих штурмовиков был отправлен на поиски плененной девчонки по вашему запросу, Рен, и находился под вашим командованием. Потом был приказ Сноука. Мне казалось, что форсюзеров вроде вас нелегко довести до... такого.
Угол губ генерала дрогнул в сдержанном отвращении. Он знал, что Кайло никогда не доставало выдержки, и возможно сейчас всё, что он наблюдал, было следствием импульсивности магистра. Но даже серьёзные ошибки не способны закончится располосованным, обожженным лицом и рваной раной в боку, если то было оружие в руках обычного человека. Здесь было что-то другое. Рен часто ошибался, но ещё никогда его ошибки не выглядели так.
Отредактировано Armitage Hux (21-01-2025 01:48:06)
Вы здесь » Star Wars Medley » Прошлое (до 35 ABY) » [24.III.34 ABY] Цена уверенности в победе
