Ура! Нам 8 (ВОСЕМЬ!) лет! Давайте поздравлять друг друга и играть в фанты! (А ещё ищите свои цитаты в шапке - мы собрали там всех :))
Ищем самого спокойного и терпимого рыцаря Рен в этом безумном мире
Ищем медицинское светило, строгого медика, способного собрать мясной конструктор под названием “человек” и снова отправить его на работу.
Ищем самого отбитого мудака по мнению отбитых мудаков для Джин Эрсо.
Ищем подрастающее имперское солнышко, которое светит, но не всем.
Ищем генерала Дэвитса Дравена, командира самой задорной разведки в этой Галактике.
Ищем талантливого ученика и личную головную боль Магистра Рен.
Ищем генерала разведки, командира самой отбитой эскадрильи эвер, гениального актера, зловредного пирата и заботливого мужа в одной упаковке.
Ищем По Дэмерона, чтобы прыгнуть в крестокрыл и что-нибудь взорвать.
Ищем лучшего моффа Империи, по совместительству самую жизнерадостную сладкую булочку в галактике.
Ищем левую руку мастера Иблиса, самый серьёзный аргумент для агрессивных переговоров.
Ищем имперского аса и бывшую Руку Императора, которая дотянулась до настоящего.
Ищем сына маминой подруги, вгоняет в комплекс неполноценности без регистрации и смс.
Ищем майора КорБеза, главного по агрессивным переговорам с пиратами, контрабандистами и прочими антигосударственными элементами.
...он сделает так, как правильно. Не с точки зрения Совета, учителя, Силы и чего угодно еще в этой галактике. Просто — правильно. Без всяких точек зрения.
...ну что там может напугать, если на другой чаше весов был человек, ценность которого не могла выражаться ничем, кроме беззаветной любви?
— Ну чего... — смутился клон. — Я не думал, что так шарахнет...
Выудив из кармана листок флимси, на котором он производил расчёты, Нексу несколько секунд таращился в цифры, а потом радостно продемонстрировал напарнику:
— Вот! Запятую не там поставил.
Он тот, кто предал своих родных, кто переметнулся на вражескую сторону. И он теперь тот, кто убил своего собственного отца. Рука не дрогнула в тот момент. Кайло уверял себя, что все делает правильно. Слишком больно стало многим позже.
Дела, оставленные Кайло, походили на лабиринт, где за каждым поворотом, за каждой дверью скрывались новые трудности, о существовании которых в былые годы рыцарства Анук даже и не догадывалась.
Ловушка должна была закрыться, крючок – разворотить чужие дёсны, намертво привязывая к Доминиону. Их невозможно обмануть и обыграть. Невозможно предать до конца.
Ей бы хотелось не помнить. Вообще не помнить никого из них. Не запоминать. Не вспоминать. Испытывать профессиональное равнодушие.
Но она не закончила Академию, она не умеет испытывать профессиональное равнодушие, у нее даже зачёта не было по такому предмету, не то что экзамена.
— Ты ошибаешься в одном, Уэс. Ты не помешал ему, но ты так и не сдался. Даже когда казалось, что это бесполезно, ты показывал ему, что тебя нельзя сломать просто так. Иногда… Иногда драться до последнего – это все, что мы можем, и в этом единственная наша задача.
Там, где их держали, было тесно, но хуже того – там было темно. Не теснее, чем в стандартной каюте, а за свою жизнь в каких только каютах он не ютился. Но это другое. Помещение, из которого ты можешь выйти, и помещение, из которого ты выйти не можешь, по-разному тесные. И особенно – по-разному тёмные.
— Меня только расстраивает, на какое время выпал этот звёздный час. Когда столько разумных ушло из флота, не будет ли это предательством, если я вот так возьму и брошу своих?
Не бросит вообще-то, они с Разбойной формально даже в одном подчинении – у генерала Органы. Но внутри сейчас это ощущается как «бросит», и Каре хочется услышать какие-то слова, опровергающие это ощущение.
Лучше бы от своих, но для начала хотя бы от полковника.
Да и, в конце концов, истинные намерения одного пирата в отношении другого пирата — не то, что имеет смысл уточнять. Сегодня они готовы пристрелить друг друга, завтра — удачно договорятся и сядут вместе пить.
Я хотел познакомиться с самим собой. Узнать, что я-то о себе думаю. Невозможно понять, кто ты, когда смотришь на себя чужими глазами. Сначала нужно вытряхнуть этот мусор из головы. А когда сам с собой познакомишься, тогда и сможешь решить, какое место в этом мире твое. Только его еще придется занять.
Сколько раз она слышала эту дешёвую риторику, сводящуюся на самом деле к одному и тому же — «мы убиваем во имя добра, а все остальные — во имя зла». Мы убиваем, потому что у нас нет другого выхода, не мы такие — жизнь такая, а вот все остальные — беспринципные сволочи, которым убить разумного — что два пальца обсморкать, чистое удовольствие.
В готовый, но ещё не написанный рапорт о вражеской активности в секторе тянет добавить замечание «поведение имперцев говорило о том, что их оставили без увольнительной на выходные. Это также может являться признаком...».
Джин не смотрит ему в спину, она смотрит на место, где он стоял еще минуту назад, — так, словно она просто не успевает смотреть ему вслед.
Лея уже видела, на что он способен, и понимала, настоящей Силы она еще не видела. Эта мысль… зачаровывала. Влекла. Как влечет бездонная пропасть или хищное животное, замершее на расстоянии вытянутой руки, выжидающее, готовое к нападению.
Как удивительно слова могут в одно мгновение сделать всё очень маленьким и незначительным, заключив целый океан в одну маленькую солёную капельку, или, наоборот, превратить какую-то сущую крошку по меньшей мере — в булыжник...
Правда, если достигнуть некоторой степени паранойи, смешав в коктейль с каким-то хитрым маразмом, можно начать подозревать в каждом нищем на улице хорошо замаскированного генерала разведки.
Эта светлая зелень глаз может показаться кому-то даже игривой, манко искрящейся, но на самом деле — это как засунуть голову в дуло турболазера.
Правда, получилось так, что прежде чем пройтись улицами неведомых городов и поселений или сесть на набережную у моря с непроизносимым названием под небом какого-то необыкновенного цвета, нужно было много, много раз ловить цели в рамку прицела.
— Знаешь же теорию о том, что после прохождения определенной точки существования система может только деградировать? — спрашивает Уэс как будто бы совершенно без контекста. — Иногда мне кажется, что мы просто живём слишком долго, дольше, чем должны были, и вот теперь прошли точку, когда дальше все может только сыпаться.
Кореллианская лётчица в имперской армии Шара Бэй была слишком слабая и умерла.
Имперка Шара Бэй такой глупости решила себе не позволять.
— Но вы ведь сказали, что считаете жизнь разумных ценностью. Даже рискуете собой и своей карьерой, чтобы спасти меня, хотя видите меня впервые в жизни. А сами помогаете убивать.
Осталась в нем с юности некая капелька того, прежнего Скайуокера, который, как любой мальчишка, получал удовольствие от чужого восхищения собственными выходками.
– Многие верят в свободу только до тех пор, пока не станет жарко. А когда пахнет настоящим выбором, драться за нее или подчиниться… большинство выбирает не драться.
— Ну… неправильно и глупо, когда отец есть, и он тебя не знает, а ты его не знаешь. Это как… — он помолчал, стараясь перевести на человеческий язык свои ощущения. – Ну вот видишь перед собой некую структуру и понимаешь, что в одном месте узел собран неправильно, и работать не будет. Или ошибка в формуле. Вот я и исправил.
Кракен искренне верил в то, что все они — винтики одного механизма и не существует «слишком малого» вклада в общее дело, всё машина Восстания функционирует благодаря этим вот мелочам.
— Непременно напишу, — серьёзно отвечает она и говорит чистейшую правду, потому что у неё минимум сто восемьдесят изящных формулировок для каждого генеральского рявка от «не любите мне мозги» до «двести хаттов тебе в...» (пункт назначения варьируется в зависимости от степени генеральского раздражения).
Минутой раньше, минутой позже — не так важно, когда они умрут, если умрут. Гораздо важнее попытаться сделать хоть что-то — просто ждать смерти Кесу… не нравится.
— Что-то с Центром? – вдруг догадывается он. Почему еще штурм-коммандос могут прятаться на Корусанте по каким-то норам?.. – Планета захвачена? КЕМ?!
— Я верю в свободу.
И тут совершенно не врёт. Свобода действительно была её верой и культом. Правда, вместе с твёрдым убеждением, что твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого.
— И в то, что легко она не даётся. Остальное...Остальное, мне кажется, нюансы.
Проблема в том, что когда мистрисс Антиллес не думает, она начинает говорить, а это как всегда её слабое звено.
Star Wars Medley |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Star Wars Medley » Настоящее (35 ABY) » [11.VII.35 ABY] На моей половине неба
Страж Тени в императорской гвардии, капитан ВС Империи
на заслуженном отдыхе и на службе ИСБ
Soontir Fel, Gabriel Gaara
Время: 11.VII.35
Место: Верфи Билбринджи
Описание: Если ты очень хочешь завести себе новую модную «тайку», надо идти туда, где они водятся. Говорят, правда, что брать чужое нехорошо, но тут как. Если у тебя есть надежный друг, можно и рискнуть. Особенно если этот друг — Сунтир Фел.
[icon]https://i.ibb.co/qBf9qLY/tumblr-Ga.gif[/icon][name]Габриэль Гаара[/name][desc]полковник спецназа штурмового корпуса Империи, бывший телохранитель Дарта Вейдера[/desc]
лётчик-инструктор на Корусанте и Префсбелт IV с большими надеждами
барон, адмирал и патриот, легендарный пилот и лётный инструктор, как бы лидер Имперского Щита и тот ещё заговорщик
Не нужно откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня — примерно так всё и выглядело на «Немезиде», экипаж которой, конечно, по большей части не подозревал, как увлекательно они проведут одиннадцатое число елоны. Капитан с молчаливыми кивками выслушал, ничего не сказал, и через пару стандартных часов у Сунтира был очень подробный, педантично-въедливый список всевозможных неисправностей, какими разрушитель мог похвастаться.
Если не вчитываться, а оценивать исключительно по количеству, можно было подумать, что корабль вот-вот развалится, хотя «нарушения гладкости стали в коридоре алеф-восемьдесят» явно ничем не грозили кораблю столь почтенного возраста. Нет, само собой, были и правда стоящие внимания повреждения — республиканские корабли не собирались кого-то миловать по эту сторону — и техобслуживание (хотя бы по причине возраста) «Немезиде» иногда требовалось чуть более внимательное, чем силами только корабельных механиков... но Фел решил ничего не убирать в запросе «стандартной двухдневной технической стоянки на Билбринджи, начиная со стандартного полудня» — особый статус с лёгкой руки гранд-адмирала Пеллеона позволял ему и вот такие вот маленькие, но приятные шалости.
О шалостях побольше он предпочёл бы не распространяться.
Крестокрыл и правда выглядел как вчера взятым не то у Разбойной, не то ещё у кого-то, кто из республиканских эскадрилий собирался выглядеть уникально с красной полосой по борту — ещё он пах свежей краской и весьма натурально темнел подпалинами кое-где по обшивке. Может, если рассматривать всё с десяти сантиметров, да ещё и будучи хорошо знакомым с оригиналом, изъяны найдутся, но так близко смотреть никому и не полагалось — а для расстояния в клик и этого было много, исключительно на случай, если кто-то додумается записать для голоновостей.
То, что это станет достоянием прессы, барон был уверен почти наверняка.
Сунтир оторвался наконец от сличения по памяти своего и чужого истребителя, оглянувшись на ангар, который претерпел некоторые изменения вместе с окраской — «когти» пришлось потеснить, освободив место под будущие «Глушители», которые (по столь прекрасному плану) должны были занять едва ли не всё имеющееся место своими семнадцатиметровыми вафельками. Где-то внутри, исключительно из вредности, Фел очень искренне ущемлялся гордостью, что куда более совершенные (как на его вкус) перехватчики были вынуждены тесниться ради двух напрасно раздутых летающих амбиций Доминиона — утешал, само собой, куда больше тот факт, что за эти маленькие неудобства можно будет выдохнуть и совершенно случайно ввязаться в перестрелку.
— Только попробуйте при посадке здесь что-нибудь задеть, — это он звучал грозно больше для молодого лейтенанта, который таким ещё мог пугаться, купившись и на серьёзное лицо, и на тон голоса, и чуть нахмуренные брови. Гааре же куда виднее было бы то, как он страшно хочет уже, сейчас и немедленно, выпрыгнуть из гиперпространства и хоть бы от чужого имени, в обезличенном тёмном комбинезоне и будто чуждом шлеме, поднять с насестов птенчиков и порезвиться, ну, даже десять очень счастливых минут!.. Наверное, так в засаде часами сидит, изнывая от нетерпения, дикий хищник, чтобы выбрать единственный идеальный момент для одного удачного прыжка. С этим он Ги и чуть толкает в локоть, прежде чем тот тоже уйдет: — Если застрянешь где-то, не забудь об этом сказать, — Сунтир говорит негромко, но почти-почти подмигивает. Не потому, что тут следовало бы сказать что-нибудь о том, как им всем нельзя попасться, и уж к Ордену Рен так точно, а потому что сложно описать, как легко «изобрази разведку на расстоянии» превращается в лихую попытку налёта, который и внимание отвлекает посильнее, чтобы парочка Теней точно могла бы раствориться в тенях, даже если в них запуталась.
А пока — из тени большого треугольника «Немезиды» под молчание Контроля в эфире растворяется в прыжке крестокрыл в направлении к Билбринджи, пока звёздный разрушитель неспешно разворачивается туда же, чтобы немного опоздать к самому разгару событий и изобразить искреннее удивление.
Страж Тени в императорской гвардии, капитан ВС Империи
на заслуженном отдыхе и на службе ИСБ
Габриэль слушал Фела с непроницаемым лицом, и только с укоризной покосился на него, пока Берг серьезно кивал – мол, что вы, адмирал, ничего не поцарапаем!
Гонщик в этом не был так уверен, но его, в свою очередь, подмывало напомнить Сунтиру про какие-то там обещания быть осторожным и не нарываться.
— Сразу сообщу, — мурлыкнул он вместо этого и проводил довольного хищника взглядом.
Билбринджи. Гигантские верфи, окутанные серым сиянием защитных полей, мерцающие рабочими огнями доков. Сотни прибывающих и убывающих шаттлов самых разных типов. Величественные корабли, сверкающие обнаженным скелетом на ремонтных стапелях. Крохотные мошки инженерных дроидов, ползающие по бокам гигантов-крейсеров.
Зрелище было красивое.
Гонщик с Бергом прилетели на обычном военном транспорте, полном самых разных пассажиров – от работающих здесь инженеров до экипажей кораблей. Два скучающих офицера во флотской форме не привлекали никакого внимания.
Их рюкзаки тоже.
Полчаса спустя список обитателей верфи пополнился двумя призраками. Высокотехнологичная броня Теней делала их невидимыми для живых существ и камер, так что дальнейший путь прошел без помех.
Можно было и не скрываться так сильно, но Гонщик меньше всего хотел объясняться потом с Акурой, Пеллеоном и, Сила упаси, с «союзниками». Он просто хотел свистнуть пару истребителей.
Проникновение в компьютерную сеть станции не осталось незамеченным, но легло в общий лог незначительных инцидентов безопасности – в систему под своим логином и паролем вошел офицер, которого на верфях технически не было. Он не регистрировал свое прибытие и, если верить базам данных, мирно нес службу где-то на Энтралле. Но пароль был правильным, и центральный компьютер верфи не стал поднимать тревогу.
— Ангар В-12 на втором уровне, — сказал Гонщик Бергу, определившись с тем, какие «Глушители» тут самые беззащитные, а главное – заправленные и пригодные к вылету. – На нас – патрули, техники и дроиды.
— Полковник, — молодая Тень был подозрительно задумчив. – Это ведь не новые «Глушители», да? Это машины охраны станции.
— Все так. Проверенные, настроенные, облетанные, продолжи сам…
Габриэль отсоединил деку от порта доступа.
— И с дежурными пилотами внутри.
— Нет, это машины резерва. Но если внутри найдется пилот, ты его выбрось, а то они на «Немезиде» долго не хранятся, условия не те…
Берг сдержанно хрюкнул.
«Глушители» выстроились в вертикальный ряд на стене ромбовидного ангара, бережно уложенные в крепления, заботливо ухоженные и неимоверно привлекательные.
Невидимый Гонщик даже замедлил шаг, чтобы полюбоваться.
По ангару сновали сервисные дроиды, техники, два первоорденских патруля. Дежурные пилоты кучковались у дальней стены – явно слушали какие-то наставления от комзвена.
Посреди ангара зачем-то торчал одинокий офицер.
— Летишь первым, — решил Габриэль. – Пусть сорвутся за тобой в погоню, я вылечу с ними.
Дальше можно было не продолжать. Берг, как пилот, вполне представлял себе, что будет потом.
Никем не замеченные, они поднялись на нужные ярусы ангара. Визуальный осмотр показал, что машины готовы к старту – к ним не тянулись никакие кабели, фонари были подняты, ложементы ждали пилотов.
Как раз на случай внезапной тревоги.
Тени так спокойно заняли места в кабинах, что это было почти неприлично.
— Играем, — коротко сказал Гонщик, глядя на панель управления перед собой. Эту короткую фразу услышал его спутник и пилот загадочного крестокрыла, висящего где-то неподалеку от верфей.
Берг вместо ответа запустил проверку систем истребителя и опустил фонарь кабины.
— ЭЙ! – послышался вопль кого-то из пилотов.
«Глушитель» Берга мягко сошел с направляющих и заскользил к выходу из ангара.
Сиреной взвыла тревога.
Пилоты Доминиона рванули к своим машинам. Штурмовики внизу открыли огонь по улетающему истребителю, но Берг поддал скорости, и черный силуэт «Глушителя» вывалился в космос.
Кто-то попытался приземлиться прямо невидимому Габриэлю на руки. Пилот замешкался, не понимая, что за ерунда с креслом и почему в кабине так мало места, а потом был вырублен и беспощадно выброшен наружу.
Гонщик опустил фонарь и снял истребитель с места. Кто-то рядом тоже стартовал, не обращая внимания на происходящее.
Тройка «Глушителей» рванула в погоню за Бергом.
Едва истребители покинули ангар, Гонщик открыл огонь по своему «ведущему». Он даже не пытался подключиться к общей частоте и послушать, о чем говорят доминионцы. Ему хватило того, что машина прямо перед ним превратилась в клубок огня.
Космический патруль, облетающий верфи по стандартному маршруту, сменил курс и кинулся к нарушителям. Мирный транспортный трафик верфей был, похоже, остановлен постом полетного контроля, потому что в космосе вдруг стало значительно свободнее.
Габриэль повел истребитель за Бергом, уворачиваясь от огня турелей станции.
— Не затягивай, просто уходим, — напомнил он ученику.
[icon]https://i.ibb.co/qBf9qLY/tumblr-Ga.gif[/icon][name]Габриэль Гаара[/name][desc]полковник спецназа штурмового корпуса Империи, бывший телохранитель Дарта Вейдера[/desc]
лётчик-инструктор на Корусанте и Префсбелт IV с большими надеждами
барон, адмирал и патриот, легендарный пилот и лётный инструктор, как бы лидер Имперского Щита и тот ещё заговорщик
Прежде, чем присоединиться к общему «поиграть», совсем неприметный и очень одинокий истребитель, уединённо дрейфовавший у соседней звезды с цифрами вместо имени, сделал ещё один маленький прыжок прямо к порогу Билбринджи. Навикомп рисовал очень красивую, по-своему изящную и математически выверенную траекторию, как крестокрылу следовало бы пройти мимо раскинувшихся на весь видимый космос гигантских верфей — кто-то здравомыслящий, если бы планировал подобную разведку столь глубоко на территорию врага, предпочёл бы посадить дроида за штурвал (дроидов списывать было легче, чем объясняться, куда деваются пилоты), и этой подсвеченной линией в самом деле тогда кто-то воспользовался, а электроника не зря перебирала бы числа.
Сунтир же держал этот курс в голове исключительно в справочных целях. Потому что, во-первых, таких всамделешних планов у него не бы... то есть, конечно, в жизни никогда не бывает так, как на калькуляторе — в смысле, что в жизни всё как-то поинтереснее, потому что в доминионский улей уже кто-то (не будет показывать пальцем) сунул горящую палку и взбешенный рой взвился со своих мест. Он держал в голове только время — и то, сколько объективно возможно было провести посреди очень злых таек, и то его мизерное количество, чтобы успеть вернуться на «Немезиду» и изобразить искреннее удивление наглостью Бродячей уже в приличествующем виде с мостика.
Правда, за такой хаос Фел уже мысленно поставил одно сплошное «неудовлетворительно» без права на пересдачу и удивление будет практически настоящим. Если бы ему полагалось по роли оскорбляться отсутствием внимания к своей персоне, он бы уже успел сделать это раз пять, пока совершенно примитивным образом, ни по какой не по кривой, а по очень прямой гнал на всю доступную мощность двигателей в лоб на верфи, прежде чем этот один крестокрыл кто-то заметил.
Узнавание это стало коротким и незваный гость, не поведя ни одной из плоскостей, пролетел сквозь огненное облако союзнического истребителя. Тогда, кажется, вся свора, погнавшаяся по тревоге за парочкой «Глушителей», на секунду замерла, а потом развернулась в противоположную сторону. К нему.
Барон только улыбнулся под шлемом. Убивает не только курение и спайс, но и тщеславие. Полёт в самом деле пришлось скривить к тому самому справочному курсу, иррационально хотелось что-нибудь прилипчивое насвистывать себе под нос (может, ещё чуть-чуть мурчать от удовлетворения), но он списывал это на то, что слишком хорошо вжился в роль. С кем поведёшься, от той и перенимешь немного актёрского таланта...
Хотя желающих быть вписанных в историю, само собой, привлекали только данные на их радарах, обещавшие им вечную славу. На то, что вечная слава слишком часто сопряжена с вечным покоем, частенько закрывали глаза.
Именно о том, как пальцы сами ложатся на гашетку, когда перед твоим носом выдают такие детские ошибки, Сунтир и собирался рассказывать Гааре, если тот спросит, почему «просто пролететь» превратилось в побоище. И ещё немного о том, что умный командир, если хоть кого-то в истребителе (даже не обязательно вооружённом) идентифицирует как генерала Антиллеса, под страхом отправки на ужин к хаттам запретит приближаться к нему, и предпочёл бы заняться своими артиллеристами и их турболазерами. А если не запретил, то не такой уж и умный, и это не лечится.
Не то что бы ему было очень жаль доминионских командиров. А вот в качестве гуманитарной помощи парочке сматывающихся Теней он отжалел пару торпед в сторону щерившихся пушек станции.
Вы здесь » Star Wars Medley » Настоящее (35 ABY) » [11.VII.35 ABY] На моей половине неба
