Вчерашний день Гонщик провел как приличная Тень – с утра пробежался по своим служебным обязанностям, а после завтрака принялся докапываться до чужих. Главной его проблемой оставалось то, что напарники притащили из Невисека не столько точную информацию, сколько целую охапку собственных наблюдений и соображений, что тоже было немало, но капитану хотелось большего.
Искать факты в этой ситуации практически равнялось «искать себе неприятности», и этим Габриэль занялся профессионально.
Если во дворце его обычно видели собранным и слегка ироничным, то вчера он был, бесспорно, собран, но при этом холоден и точен, как хорошо брошенный нож.
Он пересмотрел все данные, полученные с Кариды, потом слегка поколебался и позвонил самому Фугасу, чтобы сделать несколько уточнений. Видеосвязь не передавала никаких эмоций в Силе, но лицо у подполковника было выразительное.
Услышав все нужное, Гонщик аккуратно навестил коммандера Грейхарт у нее дома, и ей тоже задал несколько вопросов – в основном о том, что ей довелось увидеть в плену. Силу он при этом использовал беспощадно, но не для прямого чтения памяти. Достаточно было вызвать у девушки глубокое доверие к себе и желание делиться информацией. Чисто, безобидно, и очень полезно на будущее.
Попрощавшись с Эрис, он развил ту еще активность в Сенатском округе, пробежавшись сразу по нескольким штабам и кабинетам старших офицеров.
К этому моменту целеустремленность его была такова, что как минимум одни двери он почти не фигурально «открыл с ноги» - раздвинул створки Силой, сминая их как консервную банку, прервал совещание, срочно организованное одним из полковников, не желающим встречаться с капитаном Гаарой, и выставил лишних людей из кабинета с помощью все той же Силы, кое-кому придав не совсем приличное ускорение.
К этому моменту Габриэля уже не совсем интересовало, что ему за это будет.
Разговор с полковником был краток, причем говорил в основном гвардеец, а его визави держался за ворот кителя, сражаясь за глоток воздуха.
Гонщик узнал все, что мог – но не все, что хотел – и вернулся во дворец, где его бурная деятельность встретилась со скалой в виде двух Алых, дежурящих у двери следующей потенциальной жертвы. Драться с Алыми Габриэль не стал, хотя был очень к этому близок, но действовать нужно было все-таки тоньше, и он убрался кошмарить чиновников, у которых не было такого прикрытия.
Он вернулся к себе, когда сумерки за окном уже сменились ночью. Габриэль зажег свет и замер, потому что в кресле сидела знакомая темная фигура…
Вейдер ждал его, и они проговорили несколько часов, так что утро следующего дня Габриэль встретил неохотно и где-то даже страдальчески. По привычке он проснулся рано, и, принимая первые отчеты своих людей после ночных дежурств, на каждое «доброе утро» отзывался лаконичным «ну это мы еще посмотрим».
Третья чашка кафа его не реанимировала, и он отправил своих техников внепланово перепроверять весь личный транспорт Главкома на предмет неожиданных закладок – после вчерашнего ему ничто уже не казалось паранойей.
Надо было еще найти Нексу и обменяться новостями, но, как докладывали Гонщику, подполковник еще спал…

Между двумя вызовами на комм, упавшими почти одновременно, Гонщик выбрал Нексу. Второй шел из Инквизитория, и Габриэль подозревал, что именно им нужно. Только говорить об этом он совершенно не хотел.
- Далеко собрался?
Сам он сидел в давешнем брифинг-зале, из которого несколько минут назад вышла группа Теней, набрифингованная по самое не балуйся. На краю стола дымилась четвертая чашка кафа, а на голоэкране перед гвардейцем светился список заключенных одной из орбитальных тюрем Империи.

Гонщик вывел запись на большой экран. Он смотрел, не отрываясь – да и сколько там было той записи… 
Особых эмоций он, правда, не испытывал. Для него мир временами четко делился на своих и чужих. Может быть, слишком четко.
Девочка и ее мать, погибшие в спидере, были для него посторонними разумными, пусть и пострадавшими от рук бандитов.
На Корусанте таких тысячи. Каждый день.
То, что напарники на днях вытаскивали их из Невисека и искали для них больницу, дела не меняло. Габриэль тогда шел не в поводу собственной эмпатии, а потакая прихоти полковника – и потому, что ему это ничего не стоило, и потому что вот полковник-то как раз и был свой. 
- Знакомая школа, - сказал Гонщик на канале, когда ролик закончился. – Эмоциональный шантаж, подача…
Ну что ж, вот кто-то и заметил, что один клон с имперской шестеренкой на броне ведет себя неправильно, неидейно. Сочувствует, понимаешь ли, каким-то экзотам. Отбросам из Невисека.
Могли бы просто настучать на него в КОМПНОР, зачем было так заморачиваться…
Ах да, КОМПНОР не принимает анонимки от фалиенов.
Капитан откинулся на спинку кресла, но расслабленным он не выглядел и не звучал.
- А ты и купился.
Осуждающе он тоже не звучал.
- Не спеши в Невисек. Этих ребят ты там не найдешь, это же Черное Солнце. На таких спидерах летают ближайшие подручные Ксизора. Он там в лучшем случае своих шавок проверял. У этого парня костюмы дороже нашей брони. Он сейчас где-то в пентхаусе сидит, а не в этих сраных норах. Может, в казино каком-нибудь.
В дверях брифинг-зала возникла вежливо заглядывающая голова Рассела.
«Он проснулся», прожестикулировал гвардеец.
- Я заметил! – бросил ему Гонщик. – Прости, Нексу, это не тебе… Притормози там, я сейчас подтянусь. А то бегающие по дворцу гвардейцы обычно вызывают панику.

Отредактировано Gabriel Gaara (03-04-2025 01:36:00)

Гонщик появился на балконе бесшумно, как и положено Тени.
Мягкий, теплый свет утреннего Корусанта резко контрастировал с мрачностью торчащей тут темной фигуры.
Нексу стоял у парапета, курил с видом древнего философа, пережившего две республики, три революции и один неудавшийся роман. Габриэль решил ему об этом не говорить.
Он и подошел-то не сразу, вскользь рассматривая бронированную спину. Вскользь – чтобы не почуял взгляд и не вздумал обернуться прежде времени.
Гонщику все еще было интересно.
Как их делали таких, как они получались такими, эти первые клоны, уже сколько лет прожившие в Империи, ненавидящие Республику, но никак не желающие прописывать у себя в башке расово верную имперскую идеологию.
Спасающих раненых гражданских экзотов, которых, скорее всего, сами же и взорвали.
Переживающих, что этих экзотов убил потом кто-то другой.
Что это, просто их вариант нормы? 
Это так живут не-Темные?
Он не замечал таких вещей за Пятьсот Первым, но разве он присматривался. Не то, чтобы у него были там друзья. Знакомые – да, это сколько угодно.
Небо мегалополиса над головой Нексу выглядело… растрепанным. Транспортные полосы, искусственные облака, капли спидеров в потоках.
Обманчиво живая планета.
Каждый день пережевывающая в своих недрах десятки тысяч разумных.
Почему Нексу что-то чувствует про всю эту историю, что-то такое, чего не чувствует он сам?..
Габриэль бросил пялиться. Он и потратил-то на это всего несколько секунд, и все равно был собой недоволен. У любопытства тоже должно быть время и место. А история была серьезнее, чем казалась.
Габриэль сунул шлем под руку и молча встал у парапета, только этим и сигнализируя о своем появлении.
Возможно, тот факт, что он явился не в форме, а в своей рабочей броне, тоже о чем-то сигнализировал.
Теперь на балконе торчали две черных фигуры.
- У меня есть данные на этого парня, - сказал Габриэль, не выдержав долгой паузы. – Даже искать не пришлось, за Ксизором и его шайкой мы следим постоянно.
Он положил инфочип на край парапета, но не спешил убирать пальцы.
- Что ты хочешь делать? – вместо этого спросил он.

Гонщик убрал пальцы с чипа и взял соседний, словно беззвучно разрешая напарнику сделать то же самое. Но смотреть запись еще раз он не стал, только убрал чип, чтобы показать его потом своим ледорубам. Кто знает, что они откопают в технических характеристиках записи.
Короткую речь Нексу он слушал молча, чуть склонив голову – тот редкий жест, который в его случае ровно ничего не значил, кроме повышенного внимания, и точно не означал согласия.
К сожалению, Габриэлю действительно знаком был термин, как и несколько тысяч других – домашнее образование дворянина на Сарте включало в себя большое количество высокопробной социологии.
Нексу, похоже, нравились сравнения.
Мир как биосфера. Социальные статусы – экологические ниши. Любопытно. Но с точки зрения Гонщика это было грубое упрощение. К тому же, расходящееся еще и с его философией Темного.
Он смотрел на дым, поднимающийся от трубки, на то, как ветер уносит его вверх, в ложную синеву силовых щитов, и молчал.
Если общество — это биосфера, тогда на Камино вы были кем-то вроде микробов в блюдечке биолога. Из вас вырастили солдат, и сделали это по образцу сообществ насекомых. Муравьев или пчел. Скорее муравьев. Боевая особь не имеет собственной воли, свободы выбора, способности размножаться. Даже питаться не может без посторонней помощи. Ваш инструктор был прав, просто его правота была верной только для вас. У вас не было ни выбора пути, ни профессии, ни права зарабатывать на жизнь самостоятельно, не говоря уже о возможности завести семью или просто – просто – ходить по гражданке, даже если это гребаные разноцветные носки, которых никто не увидит под ботинками.
А теперь ты несешь эту пургу мне, и ждешь, что я с этим соглашусь.
Гонщик не транслировал эти мысли, просто смотрел на город.
Как Темный, он слишком хорошо знал, насколько соблазнительна та версия, которую озвучил Нексу, для всех, кто… кого его, Габриэля, Темные наставники предназначали на роль тех, кем предстояло манипулировать. Управлять.
Нексу практически процитировал ему его собственный учебник. Только Гонщик знал, зачем такие вещи говорят подчиненным, курсантам, клонам.
Очень приятная мысль.
Ядовитая как звездец для того, кому попала в голову, но пить эту отраву хорошо. Как и любую хорошую отраву.
Тьма учит не этому.
Она не объясняет, как устроен мир — ей плевать. Еще больше ей плевать на общество. Она заглядывает разумному в душу и подносит зеркало. Она не спрашивает, какое у тебя ДНК, из какой ты касты или экологической ниши. Она спрашивает только, кто ты. И какие выборы тебе по силам, а какие оставят от тебя безумную, орущую от ужаса оболочку.
Для Гонщика – представителя древней знати Сарта, сына высокопоставленного чиновника Имперского дипкорпуса, малолетнего наемника в татуинской банде, участника доброй половины галактических гонок, солдата по собственному свободному выбору, потому что захотелось, общество разумных выглядело как место, в котором исключительно приятно плевать на социальные статусы, а экологические ниши можно было тасовать как угодно. То, каким зверем был он сам, не определяла ни одна ниша. Он определял те места, в которые приходил – так же, как сделал это в итоге с Тенями, которых Император изначально видел скорее «потешной гвардией», злой шуткой над Вейдером.
- Только не ошибись с диагнозом, доктор, - пробормотал Габриэль вместо того, о чем думал. - Эти паразиты умеют прикидываться органами. Ты «Плексы»-то взял?
Он безмятежно улыбался, не давая ни одного шанса понять, это была шутка или нет.

Габриэль слушал все с той же видимой безмятежностью, повернув голову в сторону голограммы, на которой полковник с азартом строил план будущей операции, мечтая о газовых атаках с элементами инфраструктурного геноцида.
Или не только инфраструктурного.
Тень выслушал всё — до самого конца. А потом наметил улыбку и сказал:
- Ты знаешь, у меня сейчас йинчоррские флэшбеки.
Клон вряд ли мог понять эту фразу, а объяснять Гонщик не собирался, но ничего хорошего или доброго за ней не стояло.
Он только что записал в своей памяти пункт: проверить, кто именно вызвал Нексу на Корусант и поручил ему заниматься восстанием в Невисеке. Кто за этим стоял, чья это была идея.
Полковник провел в войсках уйму лет, он буквально был в них создан, его психологический портрет был известен и наверняка изучен вдоль и поперек, и кто бы ни спланировал его появление здесь, этот кто-то знал, как Нексу будет действовать.
С точки зрения Тени, это была катастрофа.
С таким стилем работы он успешно похоронит все шансы не просто расследовать, а доказать, кто именно в верхах поддерживает и бережет этот мятеж, и это не самое плохое во всей этой истории.
Самое плохое – это то, что Нексу рассчитывал на панику и только на панику. Он, похоже, вовсе не принимал во внимание тот банальный факт, что Корусант – это не заокраинная планетка, население которой живого АТ-ST в глаза не видело, и поэтому боится любой тяжелой техники.
Цивилизованный Корусант – это совсем другая история, и забывать о том, что мирной счастливой жизнью здесь живут только верхние уровни, было бы большой ошибкой.
В ответ на такие действия мятеж только разрастется.
Пока население Корусанта верит, что имперские силы защищают его от кровавых террористов, в Центре все хорошо. Как только это население увидит воочию, что слова мятежников о жестокости Империи на окраинных мирах – чистая правда, мятеж получит массу новых сторонников.
На окраинные планеты столице плевать. Положа руку на сердце. Но на массовые убийства мирного населения, пусть даже нижних уровней…
Гонщик не брался предсказать, что будет дальше. Знал только, что Империи это на пользу не пойдет, и Вейдеру не понравится. Вейдер всегда выступал за эффективные решения, а не громкие.
Нексу мог создать такие проблемы, что его Темный напарник, в обычное время очень хорошо к нему расположенный и готовый прикрывать его словом и делом, целых несколько секунд очень холодно раздумывал, не пустить ли ему в основание черепа бластерный болт.
Блэкхоул обидится, но разбираться будет с Вейдером, а Вейдер поймет.
Слова про йинчорские флэшбеки относились именно к этим размышлениям.
К счастью, Гонщик, как и любой Темный, кое-что понимал про силу эмоций, особенно таких, как гнев, поэтому дальше размышлений дело не пошло. Вместо этого он спокойно, почти дружелюбно поинтересовался:
— А теперь скажи мне, напарник: как именно это поможет тебе найти ближайшего помощника Ксизора, который тебе прислал открытку и теперь сидит в пентхаусе на верхних уровнях, в личных апартаментах над казино «Саргонский Экспресс»?
Он сделал паузу, словно наблюдая, как вопрос растворяется в густом табачном дыме.
— Я тебе уже сказал: этот парень не в Невисеке. Ты собираешься объявить войну муравейнику, из которого он давно уехал с бокалом в руке. Хочешь напугать его смертью еще сотни тогрутских домохозяек? Да он тебе за это настоящий подарок пришлет. С ленточкой.
Гонщик потянулся, сухо брякнув броней, словно они тут собирались на пляж, а не устраивать массовые разрушения. А потом добавил, но куда более жестко:
— И, кстати. Уничтожение мирного района с полным обрушением вентиляции, санитарной системы и управляемыми подрывами у меня в графике не стоит.
Что-то звучало в его голосе, что-то такое, что напоминало, почему именно этот парень с Сарта в итоге сделался командиром Теней.
- Не входит ни в план, ни в рамки здравого смысла. Если ты собираешься спасать этот огород от паразитов путем полного уничтожения огорода, с таким подходом никакие паразиты не нужны, тебя достаточно.

Нексу в чем-то был неожиданно прав.
Невисек – даже в том виде, в каком он существовал сейчас – для Гонщика был все еще мирным районом.
Возможно, клон до конца не понимал, что значит гетто. В конце концов, он ведь не жил в Центре Империи, и мог не понимать нюансов.
Возможно, он не осознавал, что живущие в Невисеке мирные жители, которые в гробу видели мятеж, не могли покинуть район физически – их бы не выпустили имперские войска.
Невидимый сектор это место, специально отведенное для не-людей. Из него нельзя просто уйти. Из него нужно выбираться. Путями, недоступными вереницам беженцев.
Все, что остается жителям Невисека – это сидеть внутри заграждений, между молотом и наковальней.
Автоматически записать их всех в допустимые потери, уничтожить только ради того, чтобы добраться до повстанцев… Эта мысль не смущала Темного, но все, о чем он думал до этого, было весомой причиной клона не отпускать.
Даже если тот все отлично понимал, и просто положил на это… шлем.
Не говоря уже о том, что, по мнению Гонщика, полковник шел в Невисек не победить, а закончиться. Нексу  мог думать о себе что угодно, но с ветеранами такое бывало – в какой-то момент их представления о собственных возможностях начинали слегка не совпадать с объективной реальностью.
Особенно когда их так по-черному крыло.
Нексу был совершенно прав и в том, что лучше было не представлять, чем именно для Гонщика была война.
Рассказывать об этом Габриэль не собирался. Лишняя информация, которую никто не запрашивал – к тому же Нексу сам сказал, страшно.
Слушая все это, капитан молча смотрел на клона. Смотрел, как тот роняет трубку, как подбирает ее, как дрожат его пальцы. Можно было не обращаться к Силе, чтобы сообразить, что происходит. Сложить, так сказать, два и два.
Проводив Нексу взглядом – все так же, без единого слова – Гонщик надел шлем, вызвал своих и коротко сообщил: «Я хочу знать, куда он пойдет и что будет делать. Если начнутся танцы, не дайте ему убиться, но так, чтобы он этого не понял».
Сам он следом не пошел.
При здравом размышлении, на сегодня ему нужен был байк.
Забытый на перилах чип хрустнул под нажимом перчатки, рассыпавшись в электронную крошку, не подлежащую восстановлению.