Он приближается.
Сейчас, когда он уже не отгораживается от нее - а стоило признать, что ментальные щиты Кайло умеет ставить куда лучше, чем она сама - она может чувствовать его приближение. Потоки Силы словно пронизывают сполохи его ярости, тревоги, разочарования и крифф знает чего еще.
Наверное, ей следует бояться за свою жизнь. Ну, если не за жизнь, то хотя бы за то, насколько будут целыми ее руки и ноги. Вопросы девичьей чести оставим в стороне - это не тот пункт, который вызывает у нее серьезные опасения после пятнадцати лет на Джакку.
Хотя перспектива стать куклой для ублажения Кайло  - а зачем же еще пленников могут запирать в личных апартаментах вместо тюремной камеры - все еще вызывает у нее тошноту и заставляет как можно крепче сжимать в руке осколок стекла, перемотанный обрывками простыни.

Рей стоит вполоборота, рядом с дверным проемом - так она сможет получить драгоценные несколько секунд форы. Возможно - ударить достаточно быстро, чтобы Кайло не успел перехватить ее руку. Однажды это уже помогло ей сбежать от торговца живым товаром. Правда, тот болван не обладал Силой, да и сравнивать хорошо обученного воина с....
Дверь шипит, отодвигаясь в сторону, и Рей... застывает, так и не успев нанести ни одного удара. Теперь ее тело заковано в невидимые цепи.

В прошлой жизни, на Джакку она не раз грелась возле костров в поселениях. Мужчины, женщины, дети сидели вокруг них - посреди бархатной темноты пустыни. Это было время для страшных сказок и странных колыбельных. Время историй про голодных духов, которые натягивают на себя человеческую кожу и приходят к пустынникам по ночам. Они встают возле твоего ложа, и когда ты открываешь глаза и видишь их бледные лица над собой - ты уже не в силах ни пошевелиться, ни вдохнуть. И в этом сне без сна ты медленно умираешь, пока мертвецы обгладывают твою плоть.
Наверное, в пустыне Кайло Рена считали бы одним из таких мертвецов.
Впрочем - это было бы недалеко от истины.

Рей не может даже кричать - ей только и остается, что ловить ртом воздух и ругаться мысленно на трех языках. Единственное, о чем она может думать, так это о том, что случилось с Дэмероном. И о том, что она непременно убьет Кайло - ей нужен всего лишь еще один шанс. И, возможно, кусок крепкой проводки, чтобы накинуть ему на шею.

Обрывки его мыслей - такие же яростные, как и слова. Но Рей все еще не понимает, какого криффа он называет ее чужим именем, как не понимает, почему выбор  Кайло пал именно на нее.
Из-за бредового противостояния в допросной? Из-за исполосованного сейбером лица? Может он, ко всему прочему, собирается таким ненавязчивым образом отомстить ей за свою испорченную робу, которую Хан не называл иначе, как "траурным нарядом хаттской танцовщицы"?

Рей не сомневается, что Орден Рен наперегонки с джедаями ищет в галактике одаренных - не они первые ведут эту охоту, и не они последние. Но любой из подростков где-то в Неизведанных Регионах или во Внешнем кольце был бы в разы более легкой добычей, чем она. Был бы сговорчивей. Податливей.
Да и объяснять азы владения Силой детям проще, чем взрослым недоучкам вроде нее.
Она ведь до сих пор предпочитает бластер световому мечу, а боевые вылеты занимают куда больше времени, чем любые тренировки с Люком.
Она до сих пор понятия не имеет, сколько мидихлориан в ее крови.
Так почему именно она?

Как только к Рей возвращается возможность говорить и дышать, с ее языка срывается привычное "podooo", и она судорожно вертит головой, словно это даст ей возможность сдвинуться с места.
Бесполезно.
Она вперивается взглядом в лицо Кайло и цедит сквозь зубы - зло и отчаянно.
- Не уверена, что ты можешь научить меня чему-то новому у себя в спальне.

У нее нет на свой счет особых иллюзий. Она даже не уверена, сколько именно проживет, если все же продолжит сопротивляться.
Возможно разгадка в том, что магистр предпочитает развлекаться с относительно целыми пленными, прежде чем все же пустить их в расход, кто его знает?
Она бы не удивилась этому.
За несколько месяцев ее черно-белый взгляд на мир все же претерпел некоторые изменения. Сейчас в нем есть четкое понимание того, что когда подрываешь чужой корабль, и тебя берут непосредственно с детонатором в зубах, как-то глупо рассчитывать на ответное милосердие. Даже если парень напротив положил, и скорее всего, передушил не один десяток человек, и положительно заслуживает того, чтобы его пару раз окунули в лаву по примеру его пращура, факт остается фактом - вы с приятелями убивали его людей. Так что ничего личного, просто в этот раз парням на другой стороне Силы повезло чуть больше.
Да, с собственными перспективами ей определиться донельзя просто.

Куда хуже обстоит дело с перспективами ее командира.
Глупо торговаться с тем, кто уже заполучил тебя. Но глупо - не значит невозможно.
- Давай начистоту. Что ты хочешь в обмен на жизнь Дэмерона? Ну? - голос Рей звучит глухо, как будто весь этот разговор ей дается с трудом. - Достаточно будет того, что я просто раздвину ноги и после не попытаюсь придушить тебя ночью? Или надо как-то по-особому тебя ублажать?

Рей дергается от прикосновения его руки,  старается закрыться - но тело ее не слушается, а разум перед Кайло беззащитен. Почти так же, как в первую встречу, вот только теперь он практически врывается в ее сознание, и Рей шипит от боли.
А потом все становится еще хуже.

Хватка Кайло в ее помутившемся сознании теперь до ужаса напоминает зыбучку. Или жесткие веревки, которыми на Джакку стреноживают скотину, а иногда строптивых невольников или девчонок, которых только-только доставили в кантину для увеселения. Рей мечется, понимая что очередной раз проиграет, чьи-то руки обхватывают ее, слышен треск разрываемой ткани,  резкая боль - и спина становится мокрой, нож прошелся прямо между лопаток. Сильнее боли лишь нескончаемое отвращение — прежде всего, по отношению к себе и собственной беспомощности.

Это произошло, когда количество отметок на стене уже перевалило за середину, но еще не достигло пола. Их было трое. И она не знала их имен - те, кто сбрасывают остатки товара на заставе Ниима, обычно не представляются. Вначале они приглядывались, наворачивали круги вокруг столов, за которыми мусорщики отчищали от ржавчины свою нехитрую добычу. Тем девушкам, что помоложе, они предлагали воду. Рей отказывалась. Не то, чтобы продать себя за воду и пайки считалось на Джакку чем-то зазорным - но она уже хорошо успела усвоить, что те, кто пытаются облегчить себе жизнь образом живут недолго. Их уносит или болезнь, или беременность - последнее для одинокой девчонки в пустыне означает и вовсе смертный приговор.

Спустя пару дней они вернулись. То ли они перебрали сока джума, то ли просто решили поразвлечься напоследок. А возможно, они надеялись прихватить ее с собой и пристроить куда-нибудь на Нар-Шаддаа за пятьдесят кредитов. Они караулили ее возле выхода с заставы и первые минут пять Рей все убыстряла шаг, надеясь наконец оторваться от них. А потом ее сбили с ног, и поволокли куда-то в сторону. Тогда она не владела посохом настолько хорошо, чтобы справиться сразу с тремя - ей пришлось научиться сразу после этой истории.

Это не закончилось быстро - вот о чем Рей жалела. Возможно, если бы она смогла убежать сразу, она бы не запомнила так много. В основном - запахи пота, чужого возбуждения, дешевого пойла. Без этого было бы легче. Они не говорили с ней - порой лишь обменивались репликами на незнакомом ей языке, да отдавали короткие команды, подкрепляя их ударами или ножевыми порезами.
Рей смогла выбраться только на рассвете, когда двое из троих задремали, а она успела подхватить тот самый нож и вонзить своему зазевавшемуся сторожу в горло.
Она бежала не оглядываясь, несмотря на то, что ноги слушались ее с большим трудом. Ей повезло, что раненый подельник ублюдков волновал куда больше, чем сбежавшая девчонка.
В тот день Рей не вернулась в свой AT-AT - боялась, что кто-то из местных укажет преследователям дорогу. Она ночевала на скалах недалеко от заставы. И на следующую ночь - тоже.
Когда она наконец решила вернуться, она начертила на стальной стене сразу три полоски. Это тогда казалось самым важным - не сбиться со счета.

Рей выдыхает, словно выныривая из тяжелого сна в упор смотрит на Кайло. Ее слегка трясет - от давно забытого страха и от злости - на то, что теперь ей снова придется учить себя забывать. Тогда она почти неделю не могла заставить себя пройти дальше лавки Платта - да голод пересилил.
- Разочарован? - спрашивает она. Голос звучит странно, и Рей не сразу понимает, что это из-за того, что ее нос и подбородок перемазаны кровью.