Ура! Нам 8 (ВОСЕМЬ!) лет! Давайте поздравлять друг друга и играть в фанты! (А ещё ищите свои цитаты в шапке - мы собрали там всех :))
Ищем самого спокойного и терпимого рыцаря Рен в этом безумном мире
Ищем медицинское светило, строгого медика, способного собрать мясной конструктор под названием “человек” и снова отправить его на работу.
Ищем самого отбитого мудака по мнению отбитых мудаков для Джин Эрсо.
Ищем подрастающее имперское солнышко, которое светит, но не всем.
Ищем генерала Дэвитса Дравена, командира самой задорной разведки в этой Галактике.
Ищем талантливого ученика и личную головную боль Магистра Рен.
Ищем генерала разведки, командира самой отбитой эскадрильи эвер, гениального актера, зловредного пирата и заботливого мужа в одной упаковке.
Ищем По Дэмерона, чтобы прыгнуть в крестокрыл и что-нибудь взорвать.
Ищем лучшего моффа Империи, по совместительству самую жизнерадостную сладкую булочку в галактике.
Ищем левую руку мастера Иблиса, самый серьёзный аргумент для агрессивных переговоров.
Ищем имперского аса и бывшую Руку Императора, которая дотянулась до настоящего.
Ищем сына маминой подруги, вгоняет в комплекс неполноценности без регистрации и смс.
Ищем майора КорБеза, главного по агрессивным переговорам с пиратами, контрабандистами и прочими антигосударственными элементами.
...он сделает так, как правильно. Не с точки зрения Совета, учителя, Силы и чего угодно еще в этой галактике. Просто — правильно. Без всяких точек зрения.
...ну что там может напугать, если на другой чаше весов был человек, ценность которого не могла выражаться ничем, кроме беззаветной любви?
— Ну чего... — смутился клон. — Я не думал, что так шарахнет...
Выудив из кармана листок флимси, на котором он производил расчёты, Нексу несколько секунд таращился в цифры, а потом радостно продемонстрировал напарнику:
— Вот! Запятую не там поставил.
Он тот, кто предал своих родных, кто переметнулся на вражескую сторону. И он теперь тот, кто убил своего собственного отца. Рука не дрогнула в тот момент. Кайло уверял себя, что все делает правильно. Слишком больно стало многим позже.
Дела, оставленные Кайло, походили на лабиринт, где за каждым поворотом, за каждой дверью скрывались новые трудности, о существовании которых в былые годы рыцарства Анук даже и не догадывалась.
Ловушка должна была закрыться, крючок – разворотить чужие дёсны, намертво привязывая к Доминиону. Их невозможно обмануть и обыграть. Невозможно предать до конца.
Ей бы хотелось не помнить. Вообще не помнить никого из них. Не запоминать. Не вспоминать. Испытывать профессиональное равнодушие.
Но она не закончила Академию, она не умеет испытывать профессиональное равнодушие, у нее даже зачёта не было по такому предмету, не то что экзамена.
— Ты ошибаешься в одном, Уэс. Ты не помешал ему, но ты так и не сдался. Даже когда казалось, что это бесполезно, ты показывал ему, что тебя нельзя сломать просто так. Иногда… Иногда драться до последнего – это все, что мы можем, и в этом единственная наша задача.
Там, где их держали, было тесно, но хуже того – там было темно. Не теснее, чем в стандартной каюте, а за свою жизнь в каких только каютах он не ютился. Но это другое. Помещение, из которого ты можешь выйти, и помещение, из которого ты выйти не можешь, по-разному тесные. И особенно – по-разному тёмные.
— Меня только расстраивает, на какое время выпал этот звёздный час. Когда столько разумных ушло из флота, не будет ли это предательством, если я вот так возьму и брошу своих?
Не бросит вообще-то, они с Разбойной формально даже в одном подчинении – у генерала Органы. Но внутри сейчас это ощущается как «бросит», и Каре хочется услышать какие-то слова, опровергающие это ощущение.
Лучше бы от своих, но для начала хотя бы от полковника.
Да и, в конце концов, истинные намерения одного пирата в отношении другого пирата — не то, что имеет смысл уточнять. Сегодня они готовы пристрелить друг друга, завтра — удачно договорятся и сядут вместе пить.
Я хотел познакомиться с самим собой. Узнать, что я-то о себе думаю. Невозможно понять, кто ты, когда смотришь на себя чужими глазами. Сначала нужно вытряхнуть этот мусор из головы. А когда сам с собой познакомишься, тогда и сможешь решить, какое место в этом мире твое. Только его еще придется занять.
Сколько раз она слышала эту дешёвую риторику, сводящуюся на самом деле к одному и тому же — «мы убиваем во имя добра, а все остальные — во имя зла». Мы убиваем, потому что у нас нет другого выхода, не мы такие — жизнь такая, а вот все остальные — беспринципные сволочи, которым убить разумного — что два пальца обсморкать, чистое удовольствие.
В готовый, но ещё не написанный рапорт о вражеской активности в секторе тянет добавить замечание «поведение имперцев говорило о том, что их оставили без увольнительной на выходные. Это также может являться признаком...».
Джин не смотрит ему в спину, она смотрит на место, где он стоял еще минуту назад, — так, словно она просто не успевает смотреть ему вслед.
Лея уже видела, на что он способен, и понимала, настоящей Силы она еще не видела. Эта мысль… зачаровывала. Влекла. Как влечет бездонная пропасть или хищное животное, замершее на расстоянии вытянутой руки, выжидающее, готовое к нападению.
Как удивительно слова могут в одно мгновение сделать всё очень маленьким и незначительным, заключив целый океан в одну маленькую солёную капельку, или, наоборот, превратить какую-то сущую крошку по меньшей мере — в булыжник...
Правда, если достигнуть некоторой степени паранойи, смешав в коктейль с каким-то хитрым маразмом, можно начать подозревать в каждом нищем на улице хорошо замаскированного генерала разведки.
Эта светлая зелень глаз может показаться кому-то даже игривой, манко искрящейся, но на самом деле — это как засунуть голову в дуло турболазера.
Правда, получилось так, что прежде чем пройтись улицами неведомых городов и поселений или сесть на набережную у моря с непроизносимым названием под небом какого-то необыкновенного цвета, нужно было много, много раз ловить цели в рамку прицела.
— Знаешь же теорию о том, что после прохождения определенной точки существования система может только деградировать? — спрашивает Уэс как будто бы совершенно без контекста. — Иногда мне кажется, что мы просто живём слишком долго, дольше, чем должны были, и вот теперь прошли точку, когда дальше все может только сыпаться.
Кореллианская лётчица в имперской армии Шара Бэй была слишком слабая и умерла.
Имперка Шара Бэй такой глупости решила себе не позволять.
— Но вы ведь сказали, что считаете жизнь разумных ценностью. Даже рискуете собой и своей карьерой, чтобы спасти меня, хотя видите меня впервые в жизни. А сами помогаете убивать.
Осталась в нем с юности некая капелька того, прежнего Скайуокера, который, как любой мальчишка, получал удовольствие от чужого восхищения собственными выходками.
– Многие верят в свободу только до тех пор, пока не станет жарко. А когда пахнет настоящим выбором, драться за нее или подчиниться… большинство выбирает не драться.
— Ну… неправильно и глупо, когда отец есть, и он тебя не знает, а ты его не знаешь. Это как… — он помолчал, стараясь перевести на человеческий язык свои ощущения. – Ну вот видишь перед собой некую структуру и понимаешь, что в одном месте узел собран неправильно, и работать не будет. Или ошибка в формуле. Вот я и исправил.
Кракен искренне верил в то, что все они — винтики одного механизма и не существует «слишком малого» вклада в общее дело, всё машина Восстания функционирует благодаря этим вот мелочам.
— Непременно напишу, — серьёзно отвечает она и говорит чистейшую правду, потому что у неё минимум сто восемьдесят изящных формулировок для каждого генеральского рявка от «не любите мне мозги» до «двести хаттов тебе в...» (пункт назначения варьируется в зависимости от степени генеральского раздражения).
Минутой раньше, минутой позже — не так важно, когда они умрут, если умрут. Гораздо важнее попытаться сделать хоть что-то — просто ждать смерти Кесу… не нравится.
— Что-то с Центром? – вдруг догадывается он. Почему еще штурм-коммандос могут прятаться на Корусанте по каким-то норам?.. – Планета захвачена? КЕМ?!
— Я верю в свободу.
И тут совершенно не врёт. Свобода действительно была её верой и культом. Правда, вместе с твёрдым убеждением, что твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого.
— И в то, что легко она не даётся. Остальное...Остальное, мне кажется, нюансы.
Проблема в том, что когда мистрисс Антиллес не думает, она начинает говорить, а это как всегда её слабое звено.
Star Wars Medley |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Star Wars Medley » Незавершенные эпизоды » Корзина » [14.IV.34 ABY] Heaven will be no heaven if I do not meet my wife there
Люк, Мара, Бен |
Время: 14.IV.34 ABY
Место: где-то в Дальних Регионах
Описание: Обманчив женский внешний вид, поскольку в нежной плоти хрупкой натура женская таит единство арфы с мясорубкой или что происходит с мужьями, которые очень (ОЧЕНЬ) поздно возвращаются домой.[icon]https://pp.userapi.com/c824503/v824503521/2e948/m-tIx7AnTyk.jpg[/icon]
Острые осколки звезд были непривычны, за почти целые пять лет на земле он успел отвыкнуть от этого, и ощутил, как тосковал по этой бесконечной пустоте. Ночное небо над Эч-То, с чернеющим морем — было лишь тенью, воспоминанием об этих просторах. Черная пустота — словно азы медитации. Сели, глубокий вздох, пауза, выдох. Еще раз, и еще раз. Отодвигаем мысли, отодвигаем образы, они словно далекие огоньки. Нет эмоций — есть покой...
Подъехал R2D2, вопросительно пиликнув. Они уже минут 20 висели на одном месте, а никакого курса еще проложено не было. Может стоит напомнить хозяину, что сам по себе корабль никуда не полетит, а то вдруг тот поломался во время своего отсутствия и не помнит о таких простых вещах. R2 снова пропиликал запрос и легонько толкнул хозяина, возвращая того в реальность.
— Куда направляемя? Хороший вопрос.
Главный вопрос, скажем так. Собрать воедино все то, что по твоей вине развалилось много лет назад — задача не из простых. Он прислушался к Силе. Они были разбросаны по всей Галактике, маленькие затерянные в пустоте огоньки Силы. Одни огоньки были стабильны и горели ровно, за них Люк почти не беспокоился, но некоторые метались словно беспокойные огни свечей под порывами ветра, этих стоит найти в первую очередь. Он настроился и потянулся к еще одному огоньку. Сперва даже испугался: этот огонек был почти не слышен. Сперва и не понятно, жива ли вообще или только отголосок в Силе. Да нет, если бы Мара погибла, он бы точно это почувствовал. Люк глубже погружается в свои ощущения, концентрируется на этом едва уловимом импульсе. Вскоре остается только он и направление.
— Арту, вводи координаты...[icon]https://pp.userapi.com/c824503/v824503521/2e948/m-tIx7AnTyk.jpg[/icon]
Мара сидела на большом сером камне, теплом от солнца, вычесывая из длинных, как у девочки, волос Бена многочисленные местные репьи. Несколько лет назад местные подростки ввели моду на длинные волосы для всех, Бен, конечно, немедленно перестал стричься. Да оно и к лучшему. Меньше отличается от здешних детишек. Они жили на отшибе большой общины местных оседлых, принявших Мару и еще пятерых взрослых, прилетевших в ужасную дыру на окраине пять лет назад. Приняли их не просто так, а, сперва, за умение отогнать от территории общины кого угодно, потом за умение починить что угодно. По счастью, местные ничего не слышали ни о каком Ордене. Маре всегда казалось, что если их спросить что у нас нынче: Империя или Республика — они не ответят. Да им и без разницы. Да вот и хорошо. Не смотря на то, что Джорах и Карисса изо всех сил пробовали учить местных подростков, давалась им только физика, химия и биология. Все остальное просто не держалось в голове. А всему что касалось Силы — Мара учить запрещала, не смотря на то, что здесь нашлась пара чувствительных к ней местных. Сами сперва доучитесь, потом видно будет.
Мара вычесывала репьи, слушая повесть Бена о том, как он их заработал и отчего содеянным гордится не смотря на то, что дед Ушим наверняка скажет Маре, что все было не так. И все бы ничего, если бы не странное предчувствие прямо с утра, а теперь еще и ощущение пристального взгляда в затылок. Надоело.
Мара отложила расческу, закрыла глаза и сосредоточилась. Если ее искали, то уже нашли. В это можно играть с двух сторон.
— Кто ты? — спросила Мара в пространство. Бен даже голову не повернул, только притих. Ну подумаешь, мама с кем-то разговаривает в Силе.
Ослепительные полоски сократились до точек, средних размеров транспортник появился на границе всеми забытой системы. Справочник показывал, что жители 4й обитаемой планеты этой системы едва-едва начинали осваивать космос, да и то постольку-поскольку. Никаких ценных ресурсов на планете — да в системе — не было, поэтому ей не интересовались особенно ни Империя, ни Республика.
Колыхнулась Сила, пришел ответ. Люк не сдержал улыбку, поняв, что и его вычислили. Появилась шальная мысль пока не отвечать, закрыться — все равно он уже знает куда лететь — и устроить сюрприз. Он тут же себя притормозил, хватит сюрпризов. Особенно таких.
— Мара? — далее транслирует даже не словами, а ощущениями и образами, открывая себя, пытаясь влить в сообщение и радость от того, что она жива, и предвкушение скорой встречи — эмоции поднимаются и взрываются счастливым фейерверком. — Как вы там? Я.. на подлете. [icon]https://pp.userapi.com/c824503/v824503521/2e948/m-tIx7AnTyk.jpg[/icon]
— Твою мать, — Мара от неожиданности: а. выругалась вслух, б. если бы у Силы была дверь — хлопнула ей так, что чуть не прищемила себе пальцы. Варианта было два. Или ей опять придется разбираться с клонами или Великолепная Избранная Задница все-таки жив и пора мыть шею, и готовить праздничный фейерверк. Задница, кстати, правда была ничего так. От этой, явно неуместной, мысли Мара вдруг перестала злиться (хотя 10 секунд назад первая идея была начистить носителю означенной части тела физию без прелюдий). Вместо злости Мару посетил задорный смех, все-таки, пожалуй, нездорового характера. Но остановиться было невозможно. Великолепная Избранная Задница соизволила посетить Жопу Мира. Если, конечно, ей опять не придется разбираться с клонами.
— Ты понимаешь, что я тебя взгрею? Сковородкой, — поинтересовалась Мара в пространство.
Если бы была такая возможность улыбка магистра Скайуокера протянулась бы от одного конца Галактики до другого, но, к сожалению, она была ограничена параметрами его физического тела, а точнее всего лишь лица, но очень стремилась вырваться дальше, отчего вид магистр приобрел довольно-таки придурковатый. Благо никто, кроме R2 его не видел, а то вся его репутация загадочного мифического гранд-мастера джедаев разрушилась бы в мгновение ока и не подлежала бы восстановлению.
Пасс про задницу Люк тоже уловил среди всколыхнувшихся подобно пламени мыслей Мары, и это развеселило его еще больше. Сейчас он самая счастливая задница на всем белом свете, что правда — то правда.
— Иного я от тебя и не ожидаю. — Люк смеется и долго не может прекратить, а R2 обеспокоенно просматривает список первых симптомов сумасшествия у людей. — Если хочешь, даже привезу тебе сковородку!
— Арту, у нас есть на борту сковородка? Хоть какая-то?
Астродроид интересуется не хочет ли его хозяин позавтракать, получает отрицательный ответ и ставит галочку напротив пункта о нарушении логического мышления, потом подключается к системе корабля, чтобы свериться с каталогом базового оснащения.[icon]https://pp.userapi.com/c824503/v824503521/2e948/m-tIx7AnTyk.jpg[/icon]
— Мам?
Бен даже обернулся посмотреть, несмотря на то, что расчёска от этого движения вырвалась из пальцев Мары и осталась в его рыжей гриве.
Ладно ругань, её мама себе позволяла от души, отчасти за это их тут и уважали. Вот смех — смех его встревожил. Вроде он был весёлый — но не совсем. Это было что-то из прошлой жизни. Из той, ну. Где были звёзды, космос, джунгли, тётя Лея и дядя Хэн, кузены, наставники в робах. Где было много боли, где он просыпался по ночам в панике, не понимая, почему так плохо, когда снится, как кто-то из учеников папы или мамы ушёл в свет.
Куда мама нет-нет да улетала на помощь из уютного тёплого В«сегодняВ», и он каждый раз боялся, что она не вернётся.
Мальчик передёрнул плечами, будто от внезапного холода. А вроде жарко на улице, ага.
— Мам, ты чего? Кто-то из наших сегодня дурак?
Он уже почти знал, что это не так, и Сила тут была ни при чём. К хаттам Силу, никаких больше снов про свет. Просто... предчувствие. Иногда быть Скайуокером очень грустно.
— Твой папа редкий...— начала Мара на автомате, но осеклась, усомнившись в педагогичности высказывания, — Твой папа объявился. Сюда летит. Идем,— Мара решительно поднялась и зашагала в сторону поселения. Нужно предупредить остальных и сказать деду Ушиму, что у нее будут гости и в них не надо стрелять.
— Бен, милый, сбегай к Кариссе, она занимается с Лораном на площадке. Скажи ей что магистра Скайуокера неплохо бы встретить.
Практически взрослые на момент гибели Праксеума Карисса и Джорах, Лоран и Найра, которым было чуть больше, чем Бену теперь, кативший к Маре целый год, посланный и женившийся на местной Ивар, ну и сами Мара да Бен — вот и все, что осталось от Ордена из того о чем Мара знала. И это не повод Ордену не быть.
Мара зашла к старейшине местных, потом направилась к себе домой. И встала в дверях. Что она вообще собирается делать? Ставить чайник? Причесаться? Сесть в боевую медитацию после того как найдет сковородку? Мара растерянно стояла посреди гостиной, она же кухня. Чайник, пожалуй, ничего так идея.
В«Бен, милыйВ». Ага. Она так обращается к людям на автомате, когда внутри себя сильно занята — придумывание плана, обработкой информации, просчётом тренировки, подбором аргументов в споре, который нельзя проигрывать. Тут и без Силы всё понятно.
Бен послушно встал, выпутывая из волос расчёску, послушно прошёл с мамой до места, где их дороги расходились. Вот она скрылась за поворотом, вот он развернулся и нога за ногу побрёл искать Кариссу.
Отец возвращается? Он жив? Хотя мама никогда не говорила ничего обратного, Бен подозревал, что она могла о некоторых вещах умалчивать. У тёти Леи это называется дипломатией, у мамы просто — В«а чё ты прямо не спросил?В» В том и дело. Не спросил, потому что боялся услышать ответ. Потому что если отец жив — то где он? Будь он в плену или в заложниках — наверняка где-то бы уже об этом трубили, нельзя просто так взять и не рассказать, что захватил Магистра Скайуокера. Будь он на Тёмной Стороне — об этом бы тоже уже стало известно. А если не всё вот это — то что, он просто сбежал? Бросил их всех и сбежал? Эти вопросы иногда не давали Бену спать по ночам, вперемешку с мечтами о том, как папа возвращается, и можно кинуться и повиснуть на нём и всё станет сразу обратно очень-очень хорошо. И тех, и других мыслей он стыдился и обычно изо всех сил старался их от себя гнать.
А вот что делать, когда объект этих мыслей сам сюда летит?
Даже уже добравшись до тренирующихся Кариссы и Лорана, Бен так ничего и не решил. Он шлёпнулся на пятую точку на краю площадки и просто сидел. Отвлекутся — скажет. Не отвлекутся... пусть Магистр Скайуокер как-нибудь уж сам себя встретит.
Как и ожидалось, никакой инфраструктуры для приёма кораблей на этом участке планеты не было, и Люк порадовался, что запасного топлива взял с собой с избытком. Он сделал круг над поселением, вызвав интерес у немногочисленного населения, все-таки не каждый день сюда прилетают большие корабли из внешнего мира, и посадил блестящий каплеобразный грузовик посреди прогалины неподалёку. Да будут благословлены те, подумал Люк, кто изобрел импульсоры. Как пилоты прошлого обходились без них ему сложно было представить, а пилотам, по всей видимости, сложно было обходиться. Садиться, по крайней мере, им было бы куда неприятнее, чем взлетать.
К полянке тем временем сбежалась местная ребятня, а за ними подтягивались и взрослые. Среди них выделялся высокий старец, с бородой чуть ли не до пояса, кончик которой был заплетен в косу. Старец держал в руках какую-то сильно модифицированную винтовку, с чем-то вроде длинного штыка поверх ствола.
Люк определил в старце главного и направился к нему.
— Долгих лет, мира и спокойствия вам! — он приветливо наклонил голову, гадая попадает ли в местные обычаи или не очень. Все-таки, надо было перед посадкой прочитать про местные обычаи и традиции получше. Старец окинул взглядом низкорослого немолодого человека, Ушим дал бы тому около 50 или 60 лет, впрочем для 90 летнего Ушима он все равно казался молодым. Двигался приезжий легко, и судя по всему возраст не сказывался на его теле, что могло быть результатами постоянных физических тренировок. Это понравилось старосте, ведь все эти пушки — могут и отказать, и только хорошо тренированное тело может быть истинным оружием у воина и мужа. Одет приезжий был в темно серый комбинезон без каких-либо знаков различий и видавшую виды куртку.
— И тебе долгих лет, — Ушим ответил на поклон. — Мара сказала, что ты приедешь. Мы.. — он замолчал, схватился за винтовку и напряженно уставился куда-то за спину Люку. Тот обернулся.
Р2 было велено пока оставаться и следить за кораблем, что тому не очень-то нравилось. После многолетнего спящего режима вроде как начинается снова интересная жизнь, а ему велят оставаться внутри. Поэтому Р2 переговорил с бортовым компьютером, поставил тот на режим защиты, и радостно пиликая съехал по трапу на траву.
— Это АрТу, — представил Люк. — Робот-механик .Он безопасен. — Уловив, что старцу Р2 не по душе, Скайуокер заметил. — Мне попросить его вернуться на корабль?
В мыслях Ушима что-то щелкало, он, действительно испугался вида Р2, что-то там было в его памяти такое, что сейчас вывело на поверхность неприятную волну эмоций. Люк подумал, что потом надо будет разобраться, но пока важнее было найти Мару. Староста деревни некоторое время боролся с собой, потом заметил:
— Он может остаться, если ты дашь слово воина, что твой робот не причинит никому вреда здесь.
Люк дал слово, и даже изобразил какой-то соответствующий жест, подсказанный Силой. Ушим кивнул, и повел Люка в деревню. Р2 ехал следом, а за Р2 бежала детвора, весело переговариваясь.
Он приметил её издалека еще. Чем ближе процессия приближалась к женщине, тем шире улыбался Люк. Это вроде называется, улыбка до ушей, хоть завязочки пришей — промелькнуло в голове. Очень своевременная мысль, конечно.
[icon]https://pp.userapi.com/c824503/v824503521/2e948/m-tIx7AnTyk.jpg[/icon]
Мара стояла на улице перед домом, глядя на процессию из местных и Люка, поднимающихся в гору. И в ней медленно поднималась неожиданно сильная злость. Она думала, что если Люк окажется жив, она будет рада. Когда она услышала его на орбите — она была растеряна. Но вот его джедайшество топает по улице и все, что она чувствует — злость. А и ладно.
Мара мгновенно превратилась в пружину и подпустив Люка на подходящее расстояние, резко выкинула вперёд руку с раскрытой ладонью, опрокидывая дорогого мужа силовым толчком на спину.
— Ты. Нас. Бросил,— прошипела Мара, глядя сверху вниз. Местные деликатно расступились, кроме Ушима, который уже видел как Мара злится с применением Силы.
Наблюдая за Кариссой и Лораном, Бен немного потерял счёт времени. Карисса была красивая и двигалась как богиня. Бен смотрел, думал, что круто бы тоже встать в тренировку, а почему нет, хоть по сравнению с ней он далеко не так хорош... хотя для своего возраста — включился в голове мамин голос — кое-кто может довольно много, пусть и без Силы, с одной акробатикой. И что там насчёт обуздать свой страх и смущение и попробовать, мм?
Даже воображаемую, маму было ужасно трудно переспорить, так что Бен уже даже начал приподнимать драгоценную задницу из уличной пыли, когда Карисса неожиданно остановилась и посмотрела на небо. Там очень явно был виден делающий круг над поселением кораблик.
— Это ещё зачем? — удивлённо пробормотала девушка и нахмурилась, наблюдая за снижением из-под ладони. — Ни о чём не предупреждали... — тут она обратила внимание на зрителя. — Бен? А Мара ничего не говорила? Не звала?
Бен поспешно поднялся. Заложил руки за спину.
— Ну... — вот же засада тонкая кожа, краснеющая даже сквозь ровный тёмный загар, — Точно ничего не говорила о том, что тебе надо всё бросить и бежать.
— А что она тогда говорила? — Карисса посмотрела на юного Скайуокера пристальным долгим взглядом. Корабль за это время успел пропасть из видимости, очевидно, снизиться или прямо сесть.
Бен вздохнул.
— Не хотел вас отрывать. Там это... вроде неплохо бы магистра Скайуокера встретить.
— Кого?!
— Магистра. Скайуокера. — ответил Бен скучным голосом и почесал подбородок о плечо.
— Это называется — В«не надо бросать всё и бежатьВ»?
— Ну а что бы ты успела? Корнеплодов ему сварить?
— Какой же ты засранец. — с чувством сказала Карисса. В сторону приземлившегося корабля они с Лораном умчались с одинаковой скоростью.
Бен долго смотрел им вслед, всё так же держа руки за спиной, а потом медленно, нога за ногу, поплёлся туда же. Потому что, если честно, ему было ИНТЕРЕСНО.
Когда Карисса и Лоран, а за ними и Бен приблизились к деревне, им навстречу выбежали перепуганные мальчишки и начали кричать, что прилетел, какой-то стремный бородатый дядька, робот которого чуть ли не напал на старика Ушима. Ребяты впервые видели, чтобы староста вздрагивал и хватался за пушку, а если так, значит приезжие плохие.
Вон даже слепая Каталина сказала, что это не хороший человек, и надо гнать его из деревни, пока лихо за собой не привел, как и на других приводил уже. А вообще этот дядька сейчас дерется с Марой, и не могли бы они помочь разобраться с ним, вон вроде Карисса и Лоран всегда их защищали, вот и сейчас очень надо.
***
Только Люк открыл было рот, чтобы поприветствовать жену, как из легких вышибло весь воздух, а потом еще и по голове больно прилетело землей. Нет, конечно, Мара не впервые на него злилась, и злилась вот так, но Люк оказался не готов. Впрочем, а что ему делать-то, тоже её толкать что ли? Это точно не выход, тем более Мара была права. Он действительно бросил их.
Люк сипло втянул в себя воздух и сел, снизу вверх поглядывая на жену. Ну и что ему отвечать: простите, тетенька, пожалуйста, больше не буду? Успокойся, дорогая? К тому же, несколько смущало, что разборка эта происходит на глазах у местных жителей, но тут уже ничего не поделаешь.
— Ты права.
Он осторожно поднимается, гадая прилетит добавка или нет. Люк прикинул, что за пять лет неизвестности, треволнений и ожиданий, добавка ему очень даже полагается. Ну что же, ладно. Он пока не понял, лучше дать ей выпустить злость и пар и не мешать или все таки удержать силой, но склонялся скорее к первому. Мазохизмом Люк никогда не страдал, но просто сейчас это ощущалось более правильно.
— Мара, мне очень жаль, что так получилось. — Он вытянул перед собой руку, показывая, чтобы ему дали договорить. — Я вас бросил. И вас, и учеников и Академию. И вам пришлось горько. Мне, действительно, жаль, и ты вправе сейчас мне накостылять.[icon]https://pp.userapi.com/c824503/v824503521/2e948/m-tIx7AnTyk.jpg[/icon]
— Ты правда думаешь, что можно вот так через много лет притащиться, сказать В«ах, я виноватВ» — и все будет как раньше? Какого хатта тебе нужно от меня? Тебе ничего не было нужно ни от меня, ни от сына, ни от остатков учеников, которые стали взрослыми и обученными без тебя, и не благодаря тебе. Все это время — ничего. Что изменилось-то? Что? Новая галактическая задница требует нового мяса? Я не просто так не сказала твоей сестре где мы, и сколько нас осталось. Я не просто так летала решать ее проблемы одна, когда ей это становилось нужно. Ваше семейство героев галактики безжалостно к себе, да вот беда — оно безжалостно ко всем без разбора. Каждый раз — ради высшей цели. Какой на этот раз? Я вылечилась от этой заразы, Люк. У нас есть дом. Не ахти какой понтовый, но он — наш. Зачем ты прилетел сюда? Что ты можешь сказать, даже не мне — вот им, — Мара указала рукой туда, откуда на горку бодро поднимались бывшие падаваны Праксеума, два из четырех, и за ними тащился Бен, — Иди, расскажи им, зачем ты приволокся сюда. Они даже станут слушать, ты же по-прежнему магистр, по крайней мере за все эти годы я ни разу не сказала им иного. Можно, конечно, сказать, что я побоялась взять на себя ответственность, но правда в том, что сначала я надеялась... Мы все надеялись. Встать на твое место — это признать, что ты мертв, а мы не хотели... А потом, знаешь, потом стало все равно. Мы перестали быть твоим Орденом. Мы — все, что угодно, но не то, от чего ты сбежал. Так расскажи же нам, чего ты хочешь от нас теперь? — Мара говорила хриплым, но твердым голосом, только глаза покраснели, хотя, может быть просто от пыли.
— Мастер, не надо, — на плечо Мары легла рука Ивара, единственного, кроме Мары, взрослого, из их кучки выживших на момент гибели Праксеума, — Не надо. Мастер, я слышу ваш гнев, вы... В общем, дайте мне то, что у вас в руке.
Мара моргнула, словно приходя в себя, и только тут обнаружила, что уже какое-то время в ее руке зажат меч. Хотя и не включенный. Мара шлепнула меч в руку Ивара, прошипела что-то вроде В«да пошел тыВ» и, повернувшись на каблуках, пошла к дому. Ивар, покачал головой вслед, спрятал меч Мары в складках одежды.
— Знаете, магистр, а я с ней не во всем, но согласен, — сообщил Ивар, показывая знаками местным, что ничего интересного не происходит и можно пока что разойтись по своим делам.
Бен догнал остальных, когда они слушали перебивающих друг друга мелких. Он тоже встал послушать, и того, что услышал, хватило, чтобы встревожиться. А то, если мама ошиблась, и это не отец? Что там бывает, клон? Или он вернулся — но совсем другим, и мама не смогла оценить степень опасности? Ох, проклятье.
Они с Лораном и Кариссой переглянулись и невольно ускорили шаг.
От волнения у Бена случился большой соблазн выглянуть в Силу... но тут был нюанс. Типа, если ты упадёшь с тонтона, то надо побыстрее сесть обратно и ехать дальше, иначе дальше всю жизнь будешь бояться, что он снова тебя сбросит, и ездить нормально никогда не сможешь. Или сможешь через много тренировок и боль-страдания. Так вот с Силой у него когда-то случилась та же фигня. И теперь он и сам закрывался от неё, и на самом деле опасался, что если однажды захочет, то испугается и всё провалит. Так что... ну его к ситхам. Вон вокруг сколько форс-юзеров. Путь они и смотрят.
На холме возле посёлка толпа наблюдала, как мама кого-то валяет. Ну как — кого-то. Бен прямо слышал, как скрипят от расширения глаза (и от напряжения — мозги) идущих рядом. Мужика в пыльных тряпках мама валяла, у мужика была борода и ещё перчатка на руке. А мама держала в руке что-то... потом рядом оказался Ивар, мама резко взмахнула рукой и быстро пошла прочь.
Бен остановился. Первым порывом было бежать за ней. Второй была мысль: а если она сейчас не хочет никого видеть, он помешает и только сделает хуже. А тут он чем поможет? Или поможет всё-таки? что вообще делать и как говорить отцу (вроде, если мама его не убила. а Ивар не берёт под стражу, это действительно отец...) В«ПриветВ»? В учебниках этикета такая ситуация явно не рассматривается... насколько Бен разбирался в учебниках этикета (то есть, с маминых слов).
Бен продолжал стоять и смотреть, как Карисса и Лоран робко идут к Ивару и своему магистру, и разрывался от незнания, что делать ему. Вот тогда из толпы раздался очень знакомый электронный пересвист, и из-за отдёргивающихся ног выехал Р2. Дроид запереваливался к Бену, посылая удивлённые запросы, а Бен вдруг осознал, что не разучился их понимать. Он не выдержал и расплылся в улыбке. Попробовал высвистеть ответ, получилось не очень; Бен смущённо мотнул головой и просто протянул другу руки, удивляясь тому, какой Р2 теперь маленький, — пришлось сесть на корточки, чтобы его обнять.
Р2 обступили дети, норовя потрогать и потыкать чем-нибудь. Самые смелые тянулись ручками, остальные тыкали палками. Это не то чтобы доставляло неудобства, но ситуация астродроиду не нравилась. Плюс из-за маленьких людей было не очень видно, что там происходит с хозяином Люком. Да тут еще и новые дети подбежали. Р2 повернул голову, сканируя их фоторецептором, и тут же выдал радостную трель: среди пришедших он опознал своего BN-21!
— Пиу-и-пиу-и-и! — Маленький хозяин нашелся!
Р2 покачался из стороны в сторону, освобождаясь от детей, и покатил к Бену. Бен успел вырасти, и теперь чтобы поймать в окуляр его лицо приходилось поворачивать голову вверх. Вот же органики вырастают!
***
В юности Люк бы на слова Мары взорвался бы и начал громко доказывать почему он прав, и в попытках оправдаться, вероятно сам перешел бы в агрессивное наступление. В более зрелом возрасте он вероятно от души со всеми обвинениями согласился, посыпал бы голову пеплом и уехал куда подальше страдать и переезжаться. Сейчас он отловил и первый и второй порывы, но прошел дальше их, чтобы за деревьями гнева увидеть лес скорби и боли.
Он молча стоял и слушал, не перебивая. Эмоциональную пробку лучше выбивать, и дать всей горечи вылиться, чтобы она не отравляла суть дальше. Когда Мара вытащила меч, Люк подумал было, что вероятно придется что-то делать с этим, но подоспел Ивар, и бывший магистр был ему благодарен за своевременность. Лучше не делать некоторые вещи, чем потом разгребать последствия.
Мара ушла в дом.
— Вы оба правы, Ивар. — Люк кивнул Ивару и благодарно коснулся плеча. Ивар невольно дернулся, но руку не скинул, и только хмуро поглядывал то на магистра, то на приближающихся товарищей.
Люк тоже обернулся и посчитал глазами присутствующих. Увидел как сын обнимается с Р2 и почувствовал, как внутри что-то загорелось теплом, и потянулось к Бену. Какое-то мгновение он колебался, следовать ли за Марой, а только потом вернуться или наоборот. Разум считал, что Маре нужно дать время прийти в себя, и что сейчас он только под удар попадет, но это был оперирующий логикой разум, а логика не всегда была хорошим советчиком, особенно в таких вопросах.
Люк кивнул Лорану и Кариссе, которые все еще не пришли в себя от бега и во все глаза таращились на него, и повернулся к Ивару. Парень беспокоился, и это беспокойство и сомнения метались в нем, как рой пойманных в банку светлячков, но высказать свои опасения вслух тот не решался.
— Держи, — Люк отстегнул и протянул Ивару свой меч. — Я сейчас за Марой, потом вернусь к вам. Остальным поясни, будь добр.
И, оставив ученика разбираться со сваленной на него ответственностью, пошел в дом. Очень просто обставленный, но с теплом, которое даже в скудное убранство приносило ощущение уюта и покоя. Некоторое время он просто стоял на пороге комнаты и смотрел на жену, и только потом подошел и обнял. Кричи, ругайся, бей — не отпущу.[icon]https://pp.userapi.com/c824503/v824503521/2e948/m-tIx7AnTyk.jpg[/icon]
Если бы Мара могла стать соляным столпом — она бы стала. На те несколько минут, которые она даже, кажется, не дышала. А когда смогла дышать снова — выяснилось, что она рыдает. Совершенно без звука, она так и не научилась плакать как нормальные люди, но если бы умела — было бы навзрыд, обмякнув в руках Люка.
— Если ты еще раз... Еще раз так сделаешь... Я тебя сама... Сама убью... Пять лет... Пять лет я считала себя... Вдовой... Ненавижу тебя... Всю твою семью ненавижу... — бессвязно сообщила Мара, окончательно повиснув на плечах мужа, — У тебя борода колючая... Но мне нравится... Оставь, — всхлипнула мастер Джейд, сообразив, что целует лицо магистра Скайуокера, когда не ругается сквозь слезы.
Люк только кивал, иногда шепотом поддакивая: В«ага, убьешьВ» и В«угу, оставлюВ», но особенной надобности в этих ответах и не было. Сперва он просто прижимал Мару к себе, гладя по голове и зарываясь носом поглубже в её густые медные волосы. Волосы едва слышно пахли мёдом и корицей, это не были духи — ими она не пользовалась — это был родной её запах, и от него кружило голову, да так, что весь он словно проваливался в это пряное сладкое марево.. Пять лет, он все-таки идиот...
А потом не было ни мыслей, ни времени, ни корабля на поляне, ни учеников на улице. Были только удивительно мягкие губы, такие знакомые руки и разрывающий на части пьянящий восторг, которым сейчас можно было осветить всю Галактику, и еще десяток Галактик в придачу.
Но светить ему хотелось только для Нее. И вообще всё сейчас — только для Неё.
[icon]https://pp.userapi.com/c824503/v824503521/2e948/m-tIx7AnTyk.jpg[/icon]
Проваливаться в объятия, не чувствовать иной опоры, кроме родных рук, не знать ни времени, ни места, кроме здесь и теперь. Переставать дышать, в ответ на прикосновения. Мара всегда с трудом разговаривала о любви словами, зато никогда не стеснялась говорить о ней на языке тела. А сказать было что. Она долго убеждала себя что — нет. Так было чуть меньше больно. Уговаривала себя, приводила массу рациональных доводов, пока почти что перестала думать об этом каждый день. До того, как В«этот безответственный гадВ», пахнущий металлом и машинным маслом, зарылся носом в ее волосы, а она прижалась к его груди и услышала как бьется его сердце. Внезапно ей было что сказать. И совсем не того, с чего она начала на улице. Она и говорила, пока они, наконец, не очнулись на куче барахла на каменном полу.
— Во-первых, я все еще тебя ненавижу, а во-вторых мы или отморозим задницы, или кто-то сюда притащится. Мне то что, а вот бедолагу будет жалко, — сообщила Мара, устраиваясь поудобнее на груди мужа, обнимая и закидывая на него ногу. На плече и бедре красовались два шрама, которых пять лет назад не было.
Нежность.
Бескрайняя словно космос, но в отличие от него — теплая и мягкая, она укрывала и укачивала, так что очень не хотелось никуда вставать, и ничего делать, а только продлить эту тягучую истому, пока они еще одно целое, пока живут и дышат единым организмом. Люк перебирал пальцами медные локоны, рассматривая жену. И изменилась, и при этом совсем нет.
— Ты только скажи! Отогрею и тебя, и твою волшебную задницу! А остальных сюда не пустим, мы джедаи или где? — он широко улыбнулся, от уха до уха, в глазах блеснул озорной мальчишеский огонек.
Но накрыть Мару какой-то из их вещей, тем не менее, поспешил. Сам-то он за пять лет успел приспособиться к промозглому и продуваемому всеми ветрами острову, и каменному жилищу, но вот о том, что экстремистов таких на свете не много, он позабыл.
— Откуда это? — Люк погладил шрам на её плече.
[icon]https://pp.userapi.com/c824503/v824503521/2e948/m-tIx7AnTyk.jpg[/icon]
— Это подарок новых друзей нашего племянника пару лет назад, — Мара потянулась и села, — Но я попросила извиниться и авторы больше не будут. Совсем. Надеюсь, у Люмии была изжога.
Мара рассматривала мужа, словно пытаясь совместить в голове образ из воспоминаний с тем, как он выглядел сейчас.
— Слушай, бородатое-лохматое чудовище. Ты шлялся черт знает где пять лет. Я опущу сейчас тему В«как так вышлоВ». Давай про то, почему ты решил найти нас именно сейчас. Я вот тем местом, которое мерзнет чую, что причина есть. А это место меня ни разу не обмануло.
Бен всё обнимал гладкую бочку корпуса Р2 и не мог перестать улыбаться. Вот что бы он ни испытывал к отцу (а что? а хрен его знает) — Р2 тут ни разу не виноват. Р2 — он как.. нет, не как, он просто был частью отца. Или третьим родителем. У кузенов Эни, Джейсена и Джейны кем-то подобным был Чуи.
Ивар, Карисса и остальные причастные неуверенно переглядывались — то смотрели друг на друга, то на Бена, сидящего жопой на земле рядом с дроидом, то на изрядно поредевшую, но не исчезнувшую толпу (отдельно не мог уйти дед Ушим, со смесью удивления, отвращения и сомнения смотрящий, как ребёнок обнимается с железной угрозой), то на закрытый изнутри дом Мастера Мары.
— Бен... — наконец неуверенно сказал Ивар. — А Р2 не знает.. то есть, не может ничего рассказать?
— Может. — небрежно отозвался Бен, хитро улыбаясь маленькому дружку. — Он вообще много сказок знает. Тебе какую? Хочешь про маленького бантёнка?
Люк вздохнул.
— Нет, без В«как так вышлоВ» будет не понятно, да и лучше все сразу, — он крепче обнял жену и начал собираться с мыслями. Этого разговора избегать не имело смысла, рано или поздно пришлось бы рассказывать, так что лучше сразу все.
Когда тишина стала уже совсем напряженной и возникли сомнения, не заснул ли там В«лохматый-косматыйВ», Люк начал рассказывать. Говорил он негромко, но спокойно, как будто всеми возможными эмоциями по поводу произошедшего он уже перегорел и теперь это стало просто воспоминаниями. Если бы.
Он рассказал, как повелся на совершенно дурацкую ловушку, из которой смог выбраться, только когда Академия уже пылала. Рассказал, как пробовал поговорить, а потом сражался с Беном Соло, и как тот опрокинул на его голову крышу одной из пристроек. Что было потом он помнит очень урывками, и эти урывки ему совсем не нравятся. Вот он, одуревший от боли и ненависти, носится по помещениям, сшибая перегородки и сминая Силой стены. Вот, чередой картинок детские трупики — словно стоп-кадры страшного голофильма. И он не помнит, нашел ли их уже такими или...
Очнулся он в незнакомом помещении, в почти каморке, которую снимала пожилая пара. Нашли его, говорят в лесу в изодранном балахоне израненного и совершенно невменяемого, сперва люди даже понять не могли разумно ли вообще это рычащее существо. Его бы так и пристрелили с перепугу, если бы Люк сам не споткнулся и не отключился. Спросил место, и понял, что этой планеты он даже не знает, ну а как оказался здесь — тем более. Спросил дату, и пожалел об этом: прошел почти месяц, о котором он почти ничего не помнил, а то редкое, что помнил желал бы забыть и никогда не знать. Завершением оказалось собственное обросшее отражение в зеркале, которое зло смотрело на него огненными глазами.
Оставалось одно: пока он еще адекватен и может себя контролировать — бежать, бежать далеко, туда, где никто не сможет его найти, и откуда он сам не сможет выбраться. Люк не знал, сможет ли когда-нибудь стать прежним, но полагал, что лучше на это пока не рассчитывать. Он утопил свой крестокрыл, сперва испортив двигатели, и остался собственным узником на осколке скалы посреди моря.
Первый год у него еще несколько раз были вот такие провалы в памяти, и когда Люк приходил в себя, то радовался, что никуда так и не сумел выбраться. Но время шло, беглый магистр работал на собой и своим сознанием, и постепенно стал одолевать свою темную сторону. Кроме медитаций и тренировок были еще и беседы, с теми, кто сумел сохранить свое сознание в Силе. И каким бы стойким Люк не был, без этих бесед, без ментального общества прочих джедаев он бы давно свихнулся. Однажды он просто понял: все прошло. Даже зеркала не нужно было, чтобы понять, что глаза снова стали серыми. Но это не значило конец заточению, Люк понятия не имел, не переклинит ли его еще раз.
И позже Силу сотрясла волна ужаса, и от этого его не уберегла всеми забытая планета. Если ты един с Силой, един с миром, и дышишь в его темпе, то от такого не спрятаться. А потом через день за ним прилетела Кира, которая совершенно ничего не помнила, и звала себя Рей. [icon]https://pp.userapi.com/c824503/v824503521/2e948/m-tIx7AnTyk.jpg[/icon]
Р2 радостно бибикал и топтался около Бена, около его BN-21. На предложение рассказать историю астродроид не просто выдал двоичный пересказ событий, а, покопавшись в памяти, которую все эти пять лет никто не трогал, нашел нужный файл и запустил мультик.
Синеватый, с помехами, бантёнок внезапно возник посреди дороги, прямо перед ногами Ивара. Тот даже отступил на шаг от неожиданности.
Синий бантёнок запустил свою мультяшную космическую ракету и запел:
По звездному небу к зелёной земле
Лечу я на белом своём корабле,
На белом своём корабле,
На белом своём корабле.
Меня не пугают ни плазма, ни ветер,
Лечу я к единственной маме на свете,
Лечу я сквозь плазму и ветер
К единственной маме на свете.
Лечу я сквозь плазму и ветер
К единственной маме на свете.Скорей до планеты добраться хочу,
Я здесь, я приехал, я ей закричу,
Я маме своей закричу,
Я маме своей закричу.
Пусть мама услышит, пусть мама придёт,
Пусть мама меня непременно найдёт,
Ведь так не бывает на свете,
Чтоб были потеряны дети.
Ведь так не бывает на свете,
Чтоб были потеряны дети.Пусть мама услышит, пусть мама придёт,
Пусть мама меня непременно найдёт,
Ведь так не бывает на свете,
Чтоб были потеряны дети.
Ведь так не бывает на свете,
Чтоб были потеряны дети.
— Эм.. Спасибо, Бен, спасибо Р2. — Ивар не нашелся, что еще можно ответить на это.
Карисса и Лоран оторопело смотрели на голограмму, а вот деревенским детям представление понравилось и они начали прыгать вокруг Бена и Р2 и кричать:
— Еще! Еще!
[icon]https://pp.userapi.com/c841634/v841634540/279eb/YYzfaOZF5Is.jpg[/icon][nick]R2-D2[/nick][status] [/status][LZ] [/LZ]
Мара внимательно слушала все, то говорил Люк. Ей было что рассказать в ответ. Про то, как она услышала возмущение в Силе и повернула корабль, зная, что не успеет. Про то, как оставила В«ТеньВ» с Беном на орбите и сажала истребитель на пепелище, про то, как искала хоть одного живого среди обломков и нашла Кариссу, умевшую скрывать себя в Силе и оглушенных ею маленьких Найру и Лорана в техническом лазе подвала, про то, как они вместе нашли умирающего, но живого Джораха под обломками шаттла, про то, как уже на орбите они перехватили возвращавшегося с задания Ивара и Карисса кричала ему, чтобы он не садился на планету и не видел того, что видели они. И про то, как она искала Люка или его тело, но не нашла ни живого, ни мертвого, ни в Силе, ни по рации. И про то, как они втроем стаскивали тела в курган, залили топливом, подожгли дюзами В«ТениВ» все, что могло гореть на месте Праксеума и улетели, введя в навигатор случайные координаты. И про то, что она точно знала, кто это сделал. И труднее всего было не поддаться и не начать искать чтобы убить. Потому что хватит. Потому что это — ничего не изменит. Ей было что рассказать, но все это куда-то делось от одного имени. Кира. Имя и имя, правда? Только не от Люка.
— Кира?, — осторожно спросила Мара, как будто правда опасалась, что муж тронулся, — Какая Кира?
— Эм, да.. — Люк даже голову приподнял и удивленно посмотрел на жену.
Увлекшись рассказом и переместившись мыслями в те события, он как-то позабыл, что для Мары это новость. Нет, Новость. У него же было почти полмесяца, чтобы осознать эту новость. Причем, часть из этого времени он успел провести с дочерью, хотя она и пока не знала, кем она являлась бывшему магистру. Но для Мары эта новость была сейчас, видимо, как здоровенной лопатой по голове получить. В лучшем случае. Все таки деликатность никогда не была главной чертой его характера, что довольно часто ставило его в неловкие ситуации.
Сейчас он запнулся, и внимательно наблюдая за реакцией и состоянием жены, осторожно ответил.
— Мара, наша Кира.
[icon]https://pp.userapi.com/c824503/v824503521/2e948/m-tIx7AnTyk.jpg[/icon]
Мара молча встала, бесцельно прошла по комнате. Так же бесцельно нашла в груде одежды свою тунику, неловко надела через голову, забыв вытащить волосы. И вдруг тяжело осела на пол, подогнув колени. Потому что вот это было слишком. Пока Люк говорил, она неосознанно потянулась к образу в его сознании, но внезапно не просто увидела, на мгновение ей показалось, что она дотянулась. Она не знала этого лица, не знала ничего о едва взрослой девчонке с забавной прической, хмурящейся со складочкой меж бровей и поджимающей губы, когда задумалась. Как сама Мара. Но это Кира. Ее Кира. Ки-ра. Колокольчик. Звёздочка. Кира. На мгновение такие прочные стены самоконтроля рухнули перед тем, что поднялось из глубины души матери, похоронившей и оплакавшей свое дитя. Мара не осознавала что сделала, но в этот момент все, кто мог слышать в Силе, слышал ее крик.
— Кира!
Мара ничком рухнула на пол.
Бен сидел, рот до ушей, и старался лишний раз не моргнуть, чтобы почему-то наполнившие глаза слёзы не вылились наружу. Бантёнок с песней. Голубое молоко, утренняя каша, мультики про то, как надо чистить зубы, редкие и от того самые счастливые в мире встречи с отцом. Об этом срочно надо было подумать... когда-нибудь потом. А сейчас вот он чувствовал одновременно гордость от того, что это его Р2 и он для него показывает этого бантёнка — и слабую ревность, что остальные тоже на него смотрят и слушают песенку и требуют продолжения.
Ох, кажется, это очень недостойные мысли. И надо что-то с этим срочно сделать.
Бен медленно вдохнул и выдохнул. Незаметно вытер остатки сразу высохших слёз.
— Р2, спасибо. А покажи им ещё что-нибудь? С песенкой. Что-нибудь, что мне очень нравилось. А?
Дроид чирикнул и задумался.
А дед Ушим сделал какое-то полудвижение рукой, то ли жест от злых духов, то ли палку хотел поудобнее перехватить.
Бен поспешно встал и подошёл к нему.
— Дедушка, а дедушка. У вас лицо такое сегодня, будто всё плохо. Но не плохо ведь. Это там Р2Д2, я его всю жизнь знаю. Он меня ходить учил. Мама ведь вас должна была предупредить, что отец прилетит?
У Ушима стало какое-то такое лицо, что Бен на всякий случай пояснил:
— Отец. Мой. Ну.
Деревенские дети радостно приплясывали вместе с чёрненькими детьми из мультика про зверя с пышной гривой в полосатом комбинезоне, Бен объяснял старосте, что его папа человек своеобразный и что у них с мамой высокие отношения, но это не делает их ненормальными, а милого Р2 — опасным, хоть он и не человек, а дроид; Ушим, кажется, уже был не рад, что вообще поддержал какой-то разговор; Ивар и остальные чинно сидели рядком на обочине, скрестив ноги, и делали вид, что совсем не волнуются, как там идёт разговор между старшими Скайуокерами.
Вот тогда на мгновение будто что-то пронеслось в воздухе. Свет солнца стал холодным, звуки пропали. Чувствительные к Силе дети прижали к ушам ладошки. Джедаи и падаваны как один вскочили и развернулись к домику.
Бен похолодел.
— Ивар? Что?..
Старший взмахнул рукой, обрывая недозаданный вопрос, и быстро, едва не срываясь на бег, пошагал к дому. Заколотил в дверь.
— Мастер Люк? Мастер Мара?
Он хорошо учился, паники в голосе почти не было.
Люк тоже начал одеваться, наблюдая за женой. Он прикидывал, насколько дурость он сделал выложив все вот так сразу. Такого потрясения он явно не ожидал. А ожидал что, мм? — прозвучало в голове голосом, подозрительно напоминающем магистра Йоду.
Люк только открыл рот, чтобы прервать тишину, как Силу вспороло криком. Он вздрогнул и метнулся к оседающей на пол Маре, чтобы успеть подхватить. Мысли и эмоции взметнулись, но он постарался убрать их подальше (получилось не очень), направив все внимание на Мару. Опустить на пол, перевернуть на спину, под которую подтолкнуть часть их вещей, оставшуюся на полу. Воротник, по прикидкам Люка, оказался узковат, так что пришлось надорвать, выпуская волосы. И тут же Силой почти вышиб окно. От поломки местного имущества деревню уберегли отличные столяры: окно выдержало, но с такой силось стукнулось о наружные стены, что стекла пошли трещинами и осыпались. Так же была вышиблена и дверь, и бедный Ивар едва успел отскочить, чтобы не улететь по дуге на дорогу, но недостаточно быстро, чтобы не получить дверью по колену. Он охнул схватился за меч и метнулся внутрь. Но так и остался стоять на пороге, загораживая собой видимость. К Ивару почти сразу подлетела Карисса. Теперь они вместе смотрели на своих мастеров.
— Мастер Люк, что тут..?
Если Люк и заметил раньше Ивара и остальных, то внешне это было не понятно. Сейчас он поднял глаза на ученика, глянул на толпу за его спиной. Кто-то из деревенских поменял дислокацию, чтобы хоть что-то рассмотреть. Один ребенок проигнорировал грозный взгляд Ушима и пролез к окну.
— Ивар, выпроводи зрителей, пожалуйста.
Теперь и Ивар заметил толпу у себя за спиной, и начал исполнять повеление магистра. Бывшего магистра. Или кто он там. Но не было похоже, что магистру Маре сейчас что-то угрожало, так что Ивар немного успокоился, хотя волнение не ушло.
Пощечины не помогли, так что Люк полил жену водой — на столе нашелся еще теплый чайник, бывший магистр сперва налил себе в ладонь из носика — вода очень теплая, но уже не горячая, подул на нее и только потом побрызгал. Параллельно он плавно вытаскивал жену через Силу.
Заметив, что сознание возвращается, перенес Мару на кровать в углу и аккуратно положил.
— Мара?
[icon]https://pp.userapi.com/c824503/v824503521/2e948/m-tIx7AnTyk.jpg[/icon]
Мара открыла глаза, чувствовала она себя так, словно бегала марафон. Сесть сразу не получится. Пару раз в жизни она испытывала подобное и прекрасно понимала, что это значит.
— Сила Единая, что я наделала. Нас найдут. Я всем показала где мы... Истеричка.
Вы здесь » Star Wars Medley » Незавершенные эпизоды » Корзина » [14.IV.34 ABY] Heaven will be no heaven if I do not meet my wife there
