Сперва, когда эта идея только пришла ему в голову, она казалось хорошей. Более того это и была отличная идея, и он, не смотря ни на что, думал, что поступил бы так же.
Это была мелкая планетка в корпоративном секторе. Мастер пошел выяснять какие-то свои дела, а Титус был предоставлен сам себе. Вот он и пошел прогуляться, все-таки редко выпадает возможность просто походить по городу, когда не надо вставать, бежать, отжиматься, снова вставать, так что парень шел и буквально наслаждался жизнью, его радовали и искрящие вывески, и не слишком опрятные рожи, выруливающие на него из толпы. Почему он завернул именно в тот переулок, Титус потом понять не мог, вроде там было и менее людно, да и магазинов интересных не было, но завернул он именно сюда.
... Двое долго уламывали агента, агент не верил. Титус сам бы тоже не поверил, если бы среди бела дня — ну ладно, черной ночи — ему предложили купить стигий. И не осколочек, а кристалл почти в два карата! Он прислушался к продавцам, пытаясь почувствовать, насколько они честны, но с удивлением должен был заметить, что те не врут, или по крайней мере не сильно. Наконец агент сломался и согласился устроить сделку, но оказалось, что камня у них на руках нет. Действительно, какой идиот взял бы стигий с собой. Но двое предложили агенту слетать на базу, и там посмотреть. Агент долго раздумывал, но потом отказался. Двое были очень злы и отправились в порт. Вообще следовать ли за ними или нет Титус думал не долго, когда еще выпадет такой шанс. А если что, что-то он да умеет!
Ему повезло, обнаружили его уже на корабле, но отреагировали так, словно ничего из ряда вон выходящего не произошло:
— Еще один удрал, да что же это за день такой! Этот придурок хоть иногда про замок не забывает?
— Катился бы он к хаттовой матери со своей дурью!
Титус для виду от них побегал, но вскоре дал себя поймать. Впрочем, за догонялки на нем отыгрались, приложив пару раз лицом о решетку пола, а потом оттащили в общий загон, скорее большую клетку в транспортном отсеке, куда и засунули. Приложили они умеючи — некоторое время он пытался собрать себя в реальность, но потом отрубился. Последнее, что он заметил, что в клетке есть еще кто-то, но из-за темноты и не разберешь.
...Из плюсов, он уже на базе, и где-то тут его ждет стигиум.
Из минусов, то ли благодаря местным особеностям, то ли из-за защиты какой-то — так и представляется ведро с исалмири через стену! — Силу он почти не чувствует, и пользоваться ей не может.
Далее из наблюдений. Они в помещении, помещение довольно просторное, но выход тут один, само помещение похоже на склад. Они это — дети разных возрастов и рас, есть совсем малявки, которые говорят с трудом, есть ребята постарше. Старше Титуса только один темнокожий парень, но он явно не в себе: сидит в углу и молчит. Говорили он как прибыл, так и сидит. Прозвали его Молчуном. Вообще тут все ко всем обращались только по прозвищам, и новеньким давали имена сразу же.
Так и Титус, стоило ему продрать глаза — один глаз отек и открывался с трудом — и сесть, ошалело осматриваясь и потирая тяжелую голову, как тут же кто-то радостно возвестил:
— О, смотрите, Полосатый очнулся!
— Полосатый, а тебя как поймали?
— Паласатик, Паласатик, — его подергала за рукав маленькая девочка без передних зубов. — А ты на мою сестленку похож!
Его еще какое--то время расспрашивали потом отстали, он уже перестал быть чем-то новым. Остались только старожилы — они сидели тут уже третью неделю, чтобы рассказать новенькому, как и что у них тут заведено.
Хотя детей никуда не выпускали, но некоторые успевали в процессе поимки что-то увидеть, а что-то им надсмотрщик рассказывал. Тут на Базе — оказывается это был Миркр, так вот почему так туго с Силой! — были и фоллинцы, и люди, первые — главари и костяк банды, а люди на побегушках. Например, дети единогласно считали, что им повезло, что надсмотрщиком у них был Кори, но даже иногда что-то им рассказывал, и видно было, что старался обходиться с ними помягче. В отличие от Жирного, который мог озвереть от любого пустяка, и тогда легко не отделаешься. Например, Жирный бесился, если заставал, как Кори приходит и беседует с детьми. Нет чтобы просто притащить им корыто с размокшим пайком, а потом зайти и убрать — так нет же, еще и языком трепать надо! Кстати, однажды, как говорил Ёжик, забрак-ровесник Титуса и самый старый из узников, Кори им даже огромный фрукт притащил, и поделил между всеми. Кусочки получились совсем маленькие, но это был праздник.
Зачем их тут держат старшие ребята знали, но с мелкими делиться не спешили, а знающие делились на два лагеря, те кто был заранее против хозяев, и те, кто считали, что могло быть и хуже, а если попадется хороший хозяин, то им больше не нужно будет заботиться о пропитании и выживании. Многие из голодающих миров себя даже специально богатым господам продают. Но, отвечали им первые, с таким же успехом вас могут и на каменоломни продать, вот и горбись там, пока спину не сломаешь. Титус, которому не раз в Ордене грозили рудниками после какой-нибудь дурацкой выходки, и который этой перспективы побаивался, примкнул к первой группе. Еще были те, которые оставались в стороне, но все они походили на Молчуна.
Новеньких приволокли и покидали словно тряпичные игрушки. Их было четверо: мальчик возраста Титуса с огненно рыжими волосами, парочка, видимо, близняшек помладше и совсем маленькая девочка. Подходить к новеньким не спешили, вот придут в себя, тогда и можно будет и поговорить. А так пусть пока находятся в счастливом неведении, что тоже выиграли этот билет в один конец. Так что за ними наблюдали, но издали, и тихо перешептывались, гадая, как кого обозвать.
Когда рыжий мальчик пришел в себя, к нему начали потихоньку подтягиваться. Титус подумал и тоже пошел посмотреть на прибывшего поближе. Сам он тут уже пятый день обитал: почти старожил!
— Как себя чувствуешь, Рыжий?
