1. Имя, раса, возраст
Малкор Сив, человек, 33 года
Забавный, хотя и никому не интересный факт: во многих списках он значится как Сив, почти никто не знает его первого имени, либо думая что оно у него одно, потому что он с Нелваана, хоть и человек, либо просто запоминая лучше его как "просто Сив", поэтому зовут либо по фамилии, либо придумывают искромётные прозвища.

2. Род деятельности
Медицинский робототехник и протезист, специалист по криоконсервированию и репликации биологического материала. Занимается поддержкой и ассистирует в операциях медицинским дроидам.
Имеет стаж полевого медика.

3. Внешность
Прототип - Gordon Michael Woolvett
Малкор внешне представляется именно того сорта мужчин, который настырно валит в военщину на стороне хулиганов, чтобы компенсировать черепами на рукавах и засечками на оружии недостаток маскулинности в форме нижней челюсти. Хотя в его случае это не могло бы быть дальше от истины. В военщине он, несомненно, был бы трагикомическим персонажем, невероятно компактным (читаем: не проходящим по росту и другим биометрическим показателям), с двумя протезированными роботическими ногами калекой с бластером. Умора? Умора. Наверное, именно потому, что он понимает, что крутым казаться ему бесполезно, он и плевал на крутую форму и скупую слезу при имперском марше и речах о величии.
Если вы заглянете в медблок в ночную смену или же нырнёте в недоступные даже пациентам - живым пациентам - подсобные помещения на уровне под ним, вы найдёте выглядящего на неопределимый (от 16 до 40 запросто ему дают в зависимости от качества сна и освещения) возраст парня с близко посаженными глазами-буравчиками и огромным лбом в какой-то безрукавке или вовсе чудовищно пёстрой рубашке, на рабочем месте решающего математические загадки, чистящего фрукт рядом с контейнерами для предположительно стерильного хранения биоматериала, пьющего коктейли с жидким азотом и вообще задорно проводящего время наедине с трупами и дроидами. Самая яркая черта Сива - его маленький рост - меняется в зависимости от позиции его весьма продвинутых и навороченных протезированных ног. Иногда он похож на сверчка или, скажем, человека с ногами пальцеходящего млекопитающего, потому что обе пары гидравлических амортизаторов в его протезах разблокированы и нижние не симулируют человеческую стопу в фиксированном состоянии. Такая козлоногость, помимо того, что накидывает в его рост лишние 5 см (до протезирования Малкор был не выше 164 см, после стал 170 см, но ведь нет предела совершенству!), даёт  удобную тихую походку и бесконечные возможности для танцев или же полевой работы на пересечённой местности.
В раздражении нередко достаточно слышно клацает и скрежечет зубами.

4. Способности и навыки
По сути является техническим персоналом, пусть и чрезмерно компетентным для своей позиции. Официально занимается хранением, каталогизацией, проверкой и использованием всего биологического материала команды корабля, подготовкой медицинских расходников, протезов и запасных органов и поддержкой медидроидов, что включает профилактику и экстренные меры в случае сбоя их систем и библиотек. Всё это делает даже в состоянии сна на ходу достаточно качественно. Умеет оказывать первую помощь, проводить быструю диагностику и простые операции лично, в противном случае всегда ассистирует Сиэль (медицинскому дроиду первого класса с началом кода на CL). Восстанавливает библиотеки исследований по уничтоженным военным технологиям прошлого и проводит тесты на мёртвых бойцах Первого Ордена. В требующихся областях наук, конечно, дилетант, и никаких квалификаций не имеет, но с терминологией и многими основными принципами биологии и физики знаком с детства и быстро учится по ходу чтения материала благодаря к доступу к незасекреченным библиотекам с основным пластом знаний. Также понимает немного в радиотехнике и информационной безопасности, с небольшим процентом успеха может перехватывать частоты и вламываться на чужие каналы, если знает или предполагает об их существовании.
Гражданский до мозга кости, несмотря на участие в войне, беззащитен, как загнанная в угол крыса. Оружием владеет на уровне “я знаю, с какой стороны оно стреляет”, но в критической ситуации всё, что попало под руку - это уже оружие. А уж медицинский персонал, спускающий в лицо врагу запасы своего жидкого азота или просто разряжающий тяжёлый протез, взорвав гидравлические амортизаторы - это не только страшная сила, но и материал для страшилок и шок-контента в Голонете.
Разговаривает на нелваанийском, общегалактическом, знает бинарный. До сих пор имеет резкий порыкивающий нелваанийский выговор, который подцепил в юности и не то что не может - не хочет менять, что является предметом шуток чуть ли не больше, чем его заразительный и заливистый до слёз и колик гиений смех.

5. Общее описание
Есть люди снаружи сложные и загадочные, которым мало что показать, когда кто-то сдирает с них тряпки образа, а есть люди простые снаружи и с кучей закопанных тайн и историй внутри. Как лук. Такой белый и милый, а без слёз не почистишь. За фасадом забавного, если не раздражающе разгильдяистого парня, который легко идёт на контакт со своими редкими гостями; за приветливостью, которая редко кажется искусственной, прячется, как рак-отшельник в своей раковине, очень зимний человек. Задумчивый, меланхоличный, одинокий, закрывшийся в своём узком круге света и тепла, куда давно уже никому доступа нет, и, что главное, чувствующий себя уютно в своём одиночестве. Уютнее, чем в общении с одноразовыми и поверхностными людьми. Людей Сив подчас ненавидит, особенно когда они ведут себя не к месту иррационально, наводят хаос в его вотчине или просто не вовремя пристают к нему. К трупам, как правило, претензий не имеет и часто позволяет себе мрачные шутки, какие только от хлебавших самое дерьмо разорванных кишок - полевых санитаров, хирургов и патологоанатомов - словом, имеющих дело со смертью врачей услышишь. Это качество он делит со своей не то подругой, не то членом семьи Сиэль (CL) - дроидом-медиком первого класса, с которой пришёл на службу в Первый Орден, а знаком и вовсе всю жизнь. К слову, очень многие члены Первого Ордена рассматривают Сива именно придатком к роботам, хотя он куда умнее, чем кажется, и даже специально прикидывается дурачком, чтобы его не донимали, пока он занимается своими делами. Сив - сын учёного и сам не идиот, он не привык тратить время и силы на скучных людей, а дружелюбного интерфейса и мягкого синтезированного женского голоса Сиэль ему природа, как и роста, не додала, не встроила.
Его история началась на Нелваане за три года до битвы при Эндоре в 1 ПБЯ. Хотя нынешняя история считает его поколение поколением надежды, он родился в семье честных имперских граждан, криобиолога и синоптика, на удалённой станции. Помимо них на станции тогда ещё не было нехватки финансирования, на ней было довольно и специалистов, и дроидов, и стабильные поставки. В удалении от поселений местных, хорошо за нелваанским полярным кругом, где время измеряется не днями и ночами и даже не сезонами, а периодами бурь и ясного неба, учёные изучали климатические изменения, происходившие до и после разрушения экспериментальных лабораторий во время Войн Клонов. Они знали, что до подключения термогенераторов и ещё большего охлаждения Нелваана планета имела бореальный тип климата на большей части своей поверхности, поэтому снижение общей температуры в ходе экспериментов было незначительным и никак не совпадало с их расчётами, но именно к 3 году ДБЯ открыли недостающий компонент в их уравнениях. Вместо оледенения всего Нелваана до самого экваториального пояса, планета подарила им интересную находку. Нелваанские полярные шапки и горные ледники содержали целые кластеры никем до тех пор не исследованной фазы льда, которая имела очень плотную кристаллическую структуру, большую теплоёмкость и способность буквально выпивать поступающее тепло и замораживать в такую же структуру контактирующую жидкую воду (не снег), а начинала таять не раньше, чем нагревалась до температуры испарения обычной воды во всём куске, превращаясь в сверхтяжёлую воду. Для гражданского употребления, следовательно, такие ледяные шапки не годились, более того, их было необходимо изолировать от влажных сред и контролировать процессы дальнейшего образования. Именно изучением этого льда занимались на той, и на некоторых других станциях учёные империи.
После уничтожения Звезды Смерти дискуссия о применении нелваанского льда с его каскадной реакцией кристаллизации в качестве недеструктивного оружия устрашения для планет, поддерживающих сепаратистов, зашла на новый виток. У Империи было достаточно технологий для запугивания населения, но орбитальные щиты, например, приводили к постепенному наступлению зимы и вымиранию ценной флоры и фауны, в то время как мгновенная заморозка представлялась быстрым способом поставить ультиматум, не потеряв полностью ресурсное и видовое разнообразие целевой планеты. Представлялась. Проблема состояла в том, что способность нелваанийского льда мгновенно охлаждать соприкасающиеся ткани и вещества помимо воздуха была малоконтролируемой, а при попадании небольшой бомбы в бассейн океана могла привести к катаклизму с непредсказуемыми последствиями для атмосферы. И они считали. Считали, пока в битве при Эндоре режим, которому они служили, который вооружали, пусть и неторопливо, чувствуя ответственность перед галактикой за разработку оружия, способного уничтожать миры и жизни, не нашёл свой конец вместе с Императором, его военачальником и всем, за что они боролись. Модули связи на Нелваане никогда не работали хорошо, учёные жили и трудились автономно, за исключением периодов хорошей погоды, в которые запасались необходимым и получали припасы через племена местного населения. Они обеспокоилить только тогда, когда ожидаемые поставки не пришли, а координатор программы послал краткое сообщение, что их проект ликвидирован, на их счета зачислено достаточно кредитов для начала новой жизни и они могут покинуть станции: нелваанский лёд потенциально противоречит проекту разоружения и за попытку продать разработки их будет ждать преследование законом, потому что ублюдок сообщил надзорным службам их данные, покупая себе тёплое место в новом мире.
Помочь с тёплыми местами для них по-настоящему никто не озаботился. Но о сути словесных баталий, бушевавших в начале 5 года ПБЯ уже смышлёный, но пока ещё слишком юный для проблем взрослых ребёнок - их на станции было двое тогда, к слову, дочь ещё одного физика жила с отцом и немного возилась с Малкором, который был младше её на пять лет - не понимал. Он понял немного больше, когда, несмотря на предупреждения о скорой буре, трое учёных с одним дроидом, среди которых была его мать, ушли к нелваанцам за припасами и не вернулись. После следующей бури ушла и его подруга с её папой, спора мальчик не слышал, его отвлекла и до этого немало заменявшая занятую работой мать Сиэль. Отец и сын остались на станции одни в окружении пяти дроидов.
Потом Сив узнает, что именно отец, как криобиолог, тормозил сдачу докладов о прогрессе, и что коллеги винили его в том, что они не успели закончить разработку хотя бы для того, чтобы поднять достаточно этих кровавых - или, если желаете, ледяных - денег на всех и получили мизерные подачки. Он не узнает, но догадается, что и между родителями его всё было не гладко и оба, хоть и были удивительно светлыми умами, имели множество недостатков, которые мешали бы созданию семьи, и что его рождение вечно находящаяся в депрессии без витаминных комплексов мать считала огромной ошибкой. Правильно, к слову, ребёнок на полярной станции - это вечные хлопоты и лишний рот без полезной отдачи. Именно поэтому, наверное, она сбежала от них, не взяв сына. А, может, потому, что знала что-то ещё и просто не могла вынести этого.
В любом случае, с 6 до примерно 13 года ПБЯ они спокойно жили, сузив обитаемое пространство станции в целях экономии ресурсов и отключив половину дроидов. Это было неплохое время. Освальд Сив теперь был единоличным хозяином всех оставшихся инструментов, реагентов и, главное - своего времени. Сиэль, лишившись почти всех своих пациентов и полезного рабочего времени, включила программу обучения и ассистировала ему в исследованиях гражданского применения каскадной реакции и замораживающих особенностей нелваанского льда в хирургии и крионике. Малкор быстро закончил стандартное образование на доступных в автономных библиотеках станции программах и теперь изучал прикладные специальности, которые были необходимы на почти покинутой и отчаянно нуждающейся в постоянном ремонте станции - в первую очередь - в робототехнике, потому что их роботы знали всё остальное куда лучше. Когда погода и выносливость позволяла, они ходили с Сиэль на лыжах до ближайших стоянок племён нелваанцев. Их звали Агь и Вашаня, что-то вроде Умник и Железная Мама. Учитывая нарастающие странности поведения отца, которые одинокий мальчик списывал на свой переходный возраст и жажду общения и внимания до упора, общение с племенами аборигенов было единственной отдушиной в его жизни. К тому же, они с Сиэль были по-настоящему полезными, и им был не менее необходим этот бартер. Людям, точнее, недорослю в сопровождении человекоподобного робота с приветливым лицом и синтезируемым женским голосом, нелваанцы доверяли ещё со времён освобождения от террора скакоан, поэтому продолжали охотно идти на контакт и производить обмен продовольствия на услуги, даже когда цепочка поставок от Империи давно прервалась. Следы экспериментов на мужской популяции оставались заметны как в проблемах с отторжением роботических протезов и их опасным устареванием, так и в огромном количестве стерильных, мертворождённых и попросту аномальных и уродливых детей, которым Сиэль проводила операции и делала прогноз на дальнейшее развитие и продолжительность жизни. Однажды Агь и Вашаня даже разъединили сросшихся близнецов, после чего их не отпускали назад целую зиму, полную бурь, чествуя как добрых духов, посланных самой Матерью Нелваан. Для двенадцатилетнего мальчика это было, пожалуй, самое счастливое время в его жизни. У него был добрый друг, который, в отличие от отца, никогда не выходил из себя, у них было ещё больше друзей, готовых принять их как семью, стоило только перевезти станцию подальше от ледника и ближе к их более обитаемому фьорду, где в короткое лето зеленели склоны и оттаивала вода - настоящая, жидкая, большая вода! Но, когда они вернулись, ничто не было как прежде.
Дело в том, что люди не предназначены для жизни в одиночестве, даже если это одиночество - замкнутая группа очень разных по силе, интересам и способностям индивидов. Люди плохо относятся к ухудшению дел, если долгое время всё делалось только лучше. Люди плохо переносят лишения и болезни, если они сопровождались отсутствием тех, кто должен был бы о них заботиться или болеть вместе с ними. Наконец, дети из плохих семей редко знают, что их семьи - плохие - не имея контакта с другими. На станции не работал модуль связи и поломались три из четырёх обслуживающих её системы жизнеобеспечения и другую инфраструктуру дроида. Отец был в настроении куда худшем, чем когда-либо. Если раньше от Малкора просто бил, когда тот делал что-то не так, шкодил, не исполнял поручения или просто попадался под руку невовремя - отчего мальчик предпочитал запираться в дальних из ещё обитаемых блоках и тихо заниматься своими делами с одним-двумя дроидами в качестве компании - то теперь отец искал его, чтобы задать ему трёпку. Если раньше он допивал запасы выпивки, разбавляя её чем-то своим и только после неё становился жестоким сумасшедшим с нездорово трясущимися руками, то теперь он трясся и не контролировал себя всё время. Сиэль забирала на себя большую часть разрушительных проявлений отца, объясняя, что он больной человек и ему не хватает заботы, вкалывая транквилизаторы и нейролептики, предупреждая о припадках, советуя изолироваться. Прятаться. От родного человека, единственного живого существа на станции, которое обращалось чудовищем. А потом препараты, несмотря на то, что к ним снова, впервые за долгое время, прибыли не б/у запчасти, а адресное снабжение от некой организации, верной идеалам Империи, кончились. Кончилась Сиэль - отец нанёс ей столько повреждений, что умудрился повредить без возможности восстановления речевой модуль. Кончилось терпение Малкора. Он починил дроида-медика, почистил ей память, и задумал побег.
Паранойя отца ударила вновь скорее конца его методичной подготовки. Впервые побои и стрельба бластером по замкам толстых дверей меж блоков станции перешла в настоящую поножовщину. Немая Сиэль защищала Малкора и смогла настроить всех дроидов на неподчинение старшему по званию, но Освальд успел, несмотря на изрядно ухудшившуюся координацию движений за последние годы, задеть сына, кинув самодельные метательные ножи в ноги его изоляционному костюму. Один пробил лишь небольшое отверстие в не предназначенном для военного времени оборудовании, в то время как другой попал точно в ногу и пустил кровь. Эти ножи были сделаны из нелваанийского льда, и они предназначались для проведения экспериментальных операций с мгновенной заморозкой разрезаемых тканей.
Они бежали в бурю. Сиэль опознала опасность ранения, и, ампутировав стремительно замерзающую конечность, не задерживалась ни минуты. К моменту, когда через несколько дней они добрались до знакомого племени, Малкор лишился обеих ног: обморожения не удалось избежать и кустарно зашив костюм. Чтобы переживать похожие на конец света условия нелваанийской субарктики людям надо было переживать друг друга, а всё в их семье пошло как-то через задницу и, видимо, очень, очень давно.
Малкор и Сиэль дожили до лета, с ужасом ожидая, что маньяк из подлёдных бункеров их догонит, но он не догонял. Они не говорили ничего, хотя аборигены были очень добры с ними и постоянно разговаривали, побуждая хотя бы как-то отвечать. Но у Сиэль был повреждён модуль, который нечем было заменить, тем более они оставили почти всё оборудование, а Малкор просто открывал рот, напрягал голосовые связки, но не находил голоса. Он с трудом осознавал себя в мире, сидя целыми днями укутанным в тёплые шкуры у костра шамана, отчаянно желая встать, и не находя ниже бедра ничего, кроме фантомной боли перед наступлением чудовищного холода. Он был полон обиды и ярости, но, хвала Силе, у него больше даже не было способного говорить рта, чтобы кричать, иначе он бы орал и выл, не затыкаясь, пока его связки бы не сорвались навсегда.
К концу лета 14 года ПБЯ в их края пришла другая незнакомка людского рода. Она пришла не с севера, но с юга, пришла одна, но с припасами - очень ценными, технологически значимыми, новыми. Женщина искала их полярную станцию, и, несмотря на то, что Агь и Вашаня хранили немое молчание, а племя нелваан защищало их как своих, она узнала, где она. Как-то. Сходила туда. Вернулась обратно. И предложила за сотрудничество последних живых членов проекта всё, что им было нужно. Наверное, она знала, что Малкор за забвение и ноги был готов себя самого куском нелваанского льда препарировать после того, что они там пережили. Они вернулись на станцию, собрали всё, что можно было унести, скопировали все данные, почистили все хранилища от следов исследований, и, уходя навсегда, засыпали снегом все блоки, включая навсегда стоящую перед мониторами основной лаборатории ледяную статую проглотившего свой проклятый лёд Освальда Сива.
Память и человеческая психика - странная штука. Они всегда стремятся измениться и приспособиться под любые условия. Шлюха, вынужденная продавать своё тело, чтобы жить, нередко начинает видеть себя абсолютно необходимой фигурой во вселенной, дающей одиноким то, чего им не хватает, например. Приспособил своё мышление и память и Сив. Он почти уверен, что помнит всё, но все впечатления зарубцевались и покинули его ночные кошмары. Отдав образцы замороженной льдом Нелваана флоры, фауны и, наконец, самого льда загадочной женщине, он получил в своё пользование новые ноги, наследство своей семьи, которое, полежав десять лет на счёте, немного приросло, и рекомендацию к обучению в настоящем учебном учреждении. Специальность избирал по тому же принципу, что и тренировался раньше: чтобы ни в чём никогда не нуждаться. Починив и перепрошив, за исключением нескольких библиотек, давно уже сформировавшую полноценную личность и начавшую сбоить Сиэль, Малкор вернулся на практику на Нелваан в 21 году ПБЯ в качестве хирурга-протезиста. Нелваан был и оставался миром, занимающимся экспортом воды, был и оставался миром, где был большой спрос на специалистов по протезированию из-за количества изуродованных экспериментами аборигенов, и где было достаточно тихо и спокойно из-за отсутствия важных баз и поселений. Он жил в одиночестве с вернувшейся к нормальному роботическому протоколу работы Сиэль в передвижном вездеходном грузовом спидере, в основном обретаясь вблизи посадочных площадок звездолётов весной и осенью и кочуя между общинами в северном полушарии планеты зимой. Его сокурсники строили блестящие карьеры в сфере косметического протезирования, учитывая, что их специализация позволяла манипулировать не только с роботикой, связанной с нервными системами, но и заниматься куда более банальными имплантацией и модификацией тел, а он так, жил так, как ему раньше нравилось, наслаждаясь почти хорошей связью с Голонетом за пределами полярных областей - роскошь для малозаселённого мира с инфраструктурой ресурсного фронтира. А потом настала война, которая сама нашла их сектор, и он пошёл добровольцем, попав санитаром среди добровольцев с самого Нелваана, которые знали, что враг уничтожит их и их семьи просто потому, что многим приходилось жить с роботическими протезами, либо превратит в нечто вовсе омерзительное, а также других беженцев и ополченцев из секторов Арканис и Саварин после разгромного захвата Родии. Так с тихой необъявленной войны с мешающим ему жить прошлым Сив попал на настоящую войну и там - удивительно иль нет - впервые почувствовал себя не только существующим в комфорте - но и по-настоящему живым, с кипящей кровью и пульсирующим в жилах адреналином. Говорят, обычно люди наоборот забиваются жить в стрессе, выгорают, коченеют в бесконечной близости к смерти. Они же с Сиэль столько раз глядели в это несимпатичное метафорическое лицо, что вроде бы и перестали бояться. Война делала всё проще, ведь врага, особенно агрессивного, легко обесчеловечить. Есть мы и они, против них легко объединяться, а страх и боль прекрасно проявляют настоящие цвета союзников, показывая, кого любить легко, а от кого стоит держаться подальше. Им с Сиэль повезло, на корабле или на поверхности планеты, они не попадали в эпицентр, а если и попадали - выбирались без особых потерь. Несколько раз Сив лишался своих ног: вонги не сказать чтобы любили таких ребят, как он или коренные нелваанцы и находили уместным глумиться над несовершенством составных неверных. Всякий раз он чудом выживал.
И вот после Второй битвы за Тайферру для него война кончилась. Он получил незначительные повреждения, лёг в лазарет. А потом, в самом конце восстановления, перед тем, как его бы определили дальше, гуляя по освобождённой планете на вновь восстановленных ногах хотел перепрыгнуть через лужу… и не смог. Он не чувствовал ног. Не протезов - от бёдер, где была органика. Именно тогда Малкор ощутил, вспомнил, что такое страх. Он начал замечать и другие симптомы. Его руки дрожали. Его мускулы пробегали судорогами, которые больше нельзя было списать на смертельную усталость или же выброс адреналина. Он часто начинал рычать на людей, раздражаться, хуже тормозил свой гнев и просто хуже контролировал себя. Не решаясь на диагностику, он сбежал с Тайферры, не уведомляя никого, вместе с другими уставшими воевать. Сиэль нашла его полгода спустя, после окончания войны, в облаках угара в злачном баре на одном из миров Ядра галактики.
Тогда она раскрыла ему, что сохраняла больше информации в профессиональные библиотеки, связанные с неврологическими расстройствами. Рассказала, чем болел его отец, и что болезнь во-первых - очень редкая, что снижало все шансы на дорогостоящие исследования и разработку эффективных лекарств, которые были бы способны обратить отравление организмом самого себя, а во-вторых - наследственное. Внезапно всё приобретало второй, третий, пятый очевидный смысл в ранее необъяснимых событиях его жизни, включая побег матери и самоубийство отца. С ранними симптомами жить Малкору было лет пятнадцать-двадцать, до поздней зрелости, функционируя в пределах вменяемого, даже с препаратами - лет восемь, десять, дюжина - потолок. Сначала Сив погрузился в ещё большую депрессию, но, словив себя на том, что издевается и выплёскивает свою неконтролируемую злобу на единственного друга в жизни за то, что она дала ему дюжину лет нормальной жизни, даже на войне, без страха, паранойи и отчаяния, приложил всю волю, чтобы не позволить себе пойти по стопам отца. Отца, который уже отнял у него часть его жизни и часть тела жестокостью, в которой его трудно было винить. Насилие - это порочный круг. Ему оставалось только радоваться, что он не сделал с дуру предложение понравившейся ему медичке на Тайферре и не втянул в него ещё кого-то как отец - втянул его и мать. Сиэль предложила не сдаваться и найти цель в жизни. Так они начали искать средства и способы исцеления, спуская все те немногие кредиты, которые удалось скопить, на симптоматическое лечение. В конце 29 года Сиэль и Сив вместе поступили в Первый Орден в качестве рядового вспомогательного персонала для базы Первого Ордена Старкиллер. Признаться честно, жить на оружии массового поражения Сиву перспективкой казалось так себе. Он в принципе не понимал этого влечения к чудовищному оружию, разрушению планет и уничтожению звёзд. Он, как и отец, во многом был пацифистом, склонным к созиданию. Но отчаянный человек готов на отчаянные меры и чудовищные сделки с совестью. Так медик и протезист, всю жизнь спасавший жизни, оказался в рядах сил зла, даже не пытаясь работать изнутри против этой машины, хотя когда ему выпал шанс перевестись на крупный корабль до применения оружия, пусть и с понижением, он прыгнул на него. Дело в том, что у Сива уже за тридцать лет жизни с его биографией и нескончаемым чувством дежавю развилась чуйка появления жопы на горизонте. Никогда оружие, уничтожающее планеты, не было престижным для использующего его режима, а стоило лярды лярдов кредитов. Никогда на штыках, какими бы привлекательными они ни были по своим возможностям, нельзя было сидеть - особенно буквально. Поэтому, наблюдая восход новой звезды на месте реактора, Сив с мрачным юмором прокомментировал это: “Кажется, Сиэль, мы прошли полный круг”. Они опять оказались на не той стороне истории, и у него в этот раз, а не его отца, тикали часы при сжимающихся перспективах. Однако, хоть разрушение базы в начале нынешнего года привело к потере значительных ресурсов, он также избавился от кучи амбициозных создателей оружия уничтожения, сохранив информацию по оружию разнообразного… убеждения. Нет, правда, кому нужно разрушать планеты и убивать их население, если можно ультиматумом подчинять их, не бомбя Воронеж, и получать все ресурсы? Безотходное производство стало девизом Сива.
В мирное время да в хорошей компании заведовал бы банком спермы и отливал силиконовые сиськи и задницы и делал чистую кожу, короче, а так… стормтруперам запасные почки выращивает и ноги пришивать помогает. Пока они дрыгаются. А если не дрыгаются - рад разобрать на запчасти и использовать в тестах перед утилизацией всего ненужного. Ну, знаете, сугубо во имя науки и его собственных мелких нужд и амбиций. После полевого медика роль стража криокамер, владыки бассейнов с бактой и лорда запасных печёнок его вполне устраивает, тем более что точность мелкой моторики, так нужная хирургу, у него уже упала, и будет снижаться только больше. Под кроватью в подсобке у него всё ещё лежит термос с нелваанским льдом, которого хватит, чтобы превратить в каток один небольшой океан, в датападе у него есть копии библиотек лаборатории, из которой он ушёл, не согласовав утечку - конечно, не согласовав - по теме технологий гибридизации вонгов и сотворению коллективного разума у органических форм жизни, у него всё ещё есть флегматичная и верная Сиэль, которая всегда готова воткнуть ему в шею шприц с лекарством, и у него есть время, чтобы искать выходы. Немного времени, и, на крайний случай, уже отредактированный биоматериал для клона вместе с записанной у Сиэль личностью, снятой заранее, до того, как болезнь или страх перед ней похитят у него остатки его я.

6. Лояльность и убеждения
Первый Орден. Идеологически нейтрален, зато прекрасно осознаёт, что только с милитаризированной организацией радикалов может рассчитывать поесть крошки с тарелки разработок морально сомнительных военных технологий по модификации генома и жизненных процессов в теле человека. А его жизнь может спасти только панацея покруче клонирования и протезирования.
Ну и вообще больше симпатизирует Империи, как лучшей модели государственного устройства. Империя делала много чудовищных вещей, но и достойные граждане в ней находились и вознаграждались соответственно, а не бросались без финансирования на полярной станции выживать своим умом.

7. Цели в игре
Двигать околосюжет и сюжет в плане военных технологий, отыграть личные кошмары персонажа. Возможно, флэшбэки времён войны. Если удастся найти Сиэль - будет вообще очень много всего

8. Способ связи
Edge :3
ЛС открыты везде и всегда.

9. Пробный пост

Отредактировано Malchor Seeve (30-01-2018 01:30:30)